Презумпция невиновности

      Кажется, сегодня вечер ходить в гости без приглашения. После неудачного знакомства с сыном Костя поехал к Шустову.       Пока Лисицын раздевался и медитировал в одну точку, сидя на кухне, Игорь накидывал варианты, что могло произойти: с семьёй что-то случилось, из бывших сослуживцев кто-то погиб, Соколова в очередной раз дала от ворот поворот?       Молча выставив перед товарищем рюмку, Игорь налил коньяк. Через какое-то время Костя отмер и залпом опустошил стопку.       — Ещё? — уточнил Шустов.       Константин мотнул головой и сжал в кулаке рюмку.       — Я сегодня узнал, что уже почти восемнадцать лет как отец.       — О-па, — Игорь, забрав у товарища стопку, наполнил ее и осушил сам.       — Помнишь, когда в райотделе работал, встречался с Настей Стрелецкой?       Шустов морщил лоб, припоминая, Лисицын пояснил:       — Невысокая такая, светленькая, следователем работала.       — Ну да, вспомнил, — кивнул Игорь.       — Парень, которого на задержании избили, и есть мой сын. Сейчас вот пообщались…       — И как?       — Да как, как, — поморщился Костя, наливая коньяк, немного расплескав его на стол. — Резко вспыхнул, где я шлялся все эти годы. Настя вступилась, что не знал даже, а ему все без толку. Упрямый, ё-мое…       — Если бы он был спокойный, мягкий и уступчивый, то я точно засомневался бы в отцовстве, даже после экспертизы, — решил немного разрядить обстановку Игорь, но другу было не до смеха.       — Благодаря экспертизе и узнал. Потом уже присмотрелся, правда, похож.       — Как минимум упрямством, — задумчиво постучал пальцами по столу Шустов. — Напомни, а чего вы тогда расстались с Настей? Я ее не особо помню, но вроде хорошая девчонка.       — Хорошая. Только я дурак был, налево сходил. Она в обиде про беременность и не сказала. Теперь вот пытаюсь осознать. Сын… — задумчиво протянул Костя. — Я ведь давно детей хочу, кто ж знал, что уже есть совсем взрослый парень. Да только вот он общаться наотрез отказался.       — Да погоди ты. Ему тоже надо это осознать вообще-то. Конечно, обида сильная, но может отойдет, успокоится. Дай ему время. Главное, что вообще узнал.       — Вряд ли он меня примет…       Вновь разлив коньяк, Игорь философски изрек:       — Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом. Я смотрю, с сыном дела обстоят не лучше. Дальше что делать собираешься?       — Честно? — Костя поднял на друга усталый взгляд. — Понятия не имею. Может, посоветуешь что? Ты всё-таки Пашку с рождения воспитываешь.       — Да если б с рождения, — с тоской вздохнул Шустов. — Сам знаешь, я все его детство по командировкам промотался. До сих пор желаю, что ни первое слово, ни первый шаг не застал. Да и сейчас у нас с ним не все гладко, иногда так выведет…       — У Влада с отчимом очень хорошие отношения, я прям не ожидал. Он, кстати, из наших, полковник в министерстве. Сейчас его отдел подключился к поиску маньяка. Влад активно про расследование расспрашивал, — сбивчиво рассказывал Костя. — Николай сам по себе мужик неплохой вроде, а уж как оперативно этот профиль накидал. Если и правда все сойдется… Он в человеческих мозгах разбирается как Тихонов в компьютерах. Ощущение, что так же удалённый доступ подключает и копается, — после общения с Николаем Лисицын резко изменил мнение о профайлинге.       Паша подслушал разговор на кухне и решил найти сына Лисицына в социальных сетях. «Если мать зовут Анастасия Стрелецкая, то, скорее всего, у него эта же фамилия. Так-с, значит Владислав Стрелецкий, возраст семнадцать лет», — рассуждал подросток. Сделав поиск по имени и фамилии, Паша начал просматривать фотографии аккаунтов. «О, блин, реально так похож» — остановился Шустов, рассматривая фото в профиле Влада: с соревнований по боксу, со штангой в зале, на сноуборде в горах. — «А вообще прикольно было бы с ним познакомиться, осталось только придумать как. Начну, пожалуй, с групп, на которые он подписан, проще всего завязать общение с общих интересов. М-да, что-то у него все про спорт да про полицию, даже не знаю где уместнее знакомиться», — Паша продолжил изучать страницу Стрелецкого.       — Игорек, ну выручай, правда не знаю как поступить. Я очень хотел бы общаться, Настя с Николаем нормально к этому отнеслись, а вот сам Влад… Если он такой же упертый как я, это вообще атас. Ну что ты смеешься! Я серьезно! Время назад не вернуть, но я бы очень хотел наладить общение.       — Тебя бы для начала его хоть чем-то разговорить, сейчас он тебя даже видеть не хочет. Попробуй еще раз к ним прийти или его пригласить куда-то. Хотя бы просто в кафе поболтать. Ты сказал, он расспрашивал отчима про работу, начни про свою рассказывать. Уж чего-чего, а про службу у тебя историй предостаточно.       — Это верно, — кивнул Лисицын, прикидывая темы для разговора.       — Спорт, опять же. Как поправится, в зал сходите. Пострелять можно вместе съездить. Но ты пойми, тут вопрос даже не в общих интересах. Он на тебя обижен сильно. И в своем упрямстве и категоричности вероятно тоже похож на тебя.       — М-да, я как-то раньше не думал, что сходство это и плюс, и минус, — заметил Лисицын, задумчиво крутя в руке телефон.       — Хорошая возможность посмотреть на себя со стороны и задуматься как другим с тобой непросто, — улыбнулся Игорь и посмотрел на реакцию Кости.       Лисицын устало рассмеялся. Шустов последовал его примеру.       ***       Удальцов встал непривычно рано, но Насти в постели уже не было. Пропавшая нашлась на кухне, готовя завтрак.       — Из-за чего переживаешь? — тихо спросил Коля, обнимая жену со спины.       — Да как-то из-за всего сразу, — ответила Настя, давно не удивляясь, как тонко супруг чувствует ее настроение.       — Ну ты чего, м? — шепнул Коля, целуя женщину в макушку.       Настя выключила конфорку и, повернувшись к мужу, обняла его.       Как всегда не вовремя противно запиликал телефон, лежавший на кухонном столе.       Нехотя выпуская жену из объятий, Николай ответил на звонок.       — Удальцов, слушаю. Да, понял, сейчас буду. Вот чёрт, — буркнул Коля, положив трубку. — Новый труп, уже по другому делу. Надо ехать.       — Позавтракаешь? — предложила Настя, вновь обняв мужа и склонив голову ему на плечо. — У меня все готово.       — Не успею, служба, — виновато улыбнулся Николай и поцеловал жену. — Пойду собираться.       Удальцова действительно переживала из-за всего сразу: постоянные разъезды мужа, скорое появление малыша, избиение Влада, еще и этот Лисицын до кучи… Буквально за день узнал и про Влада, и домашний адрес. Опер, чтоб его.       — Я уехал, — послышалось из коридора.       — Секунду, — Настя вышла в коридор и протянула Коле контейнер с его любимыми сырниками.       — Спасибо, — тепло улыбнулся Николай. Вроде уже несколько в браке, а все равно каждый раз очень трогает ее забота.       Настя продолжила возиться на кухне, вскоре проснулся Влад.       — Мам, а как так получилось, что этот не знал про меня?       — Я была очень на него обижена, — ответила Анастасия, ставя тарелки с завтраком на стол. — После ссоры в родной город уехала — Ярославль. Родители, когда узнали о беременности, не приняли, чужие люди помогли. Вот Маша в Мордовию и пригласила. Ты же помнишь, как мы поначалу жили.       — Помню, — лаконично ответил Влад, а сам погрузился в воспоминания. Криминальный райцентр. Три колонии — градообразующие предприятия. Комната у бабы Шуры — пожилой матери той самой подруги. Мама до сих пор с ней общается, часто созванивается, несколько раз в год навещают с подарками. Если б не она тогда, пришлось бы много хуже. Пустила к себе жить, помогала с маленьким Владом, и всё вздыхала, как же беспокойна работа следователя. Ближе к школе Влада, Настя смогла добиться перевода в Саранск. Окраина города. Общежитие. Стычки Влада с местной шпаной. Обзывательства из-за маминой службы, «сын ментовки». Частые драки, синяки, ссадины и неумелое враньё маме, что опять упал с турника. Продвижение Насти в карьере, переезд, служебное жилье. Обилие двоек, так как в прошлой школе приходилось больше махать кулаками, чем слушать учителя. Вечные метания матери между ним и работой. По учёбе подтянулся, пошёл в секцию бокса. Уход мамы в адвокатуру, наработка клиентской базы. Уже после стали жить хорошо: своя квартира, первая машина, поездки в Европу. Настя корила себя за трудное детство сына и всячески старалась наверстать упущенное.       — А с родителями с того момента ты так и не общаешься? — отогнав моменты прошлого, спросил Владислав. — Я о них ничего не знаю.       — Нет, даже не узнавала, живы ли. У нас всегда были непростые отношения, они очень противились моему отъезду в Москву. Как бы то ни было, но они предали своего ребенка в очень сложный момент, фактически отказались. Не считаю, что такое можно простить, — безапелляционно ответила Настя.       — Согласен, — кивнул Влад, обнимая мать. — Если б он обо мне знал и не общался все годы, я бы даже не стал думать, послать его или нет. Но все же он сильно тебя обидел, раз ты ему не сказала.       — Злости я на него давно не держу, но и общаться, конечно, не планирую, — ответила Настя, наблюдая за реакцией сына. — Общаться ли тебе с ним, смотри сам. Совсем плохим человеком я его не назову. Посмотри, понаблюдай. Вполне возможно, что он искренне раскаивается, рад тебе и хочет общаться.       — Хотя бы поупражняюсь в психологии, — пошутил Влад, и они синхронно рассмеялись.       — Дурное влияние отдела профайлинга, — иронично заметила Удальцова.       — Ну почему сразу дурное, — с наигранно важным видом парировал юноша. — Вот увидишь, пройдет лет пять, ещё на работу зазывать будут. Скажут: «Молодой, но очень толковый специалист».       — Давай завтракать, молодой и толковый, — вновь засмеялась Настя.       ***       — Доброе утро, — заходя в буфет, поздоровалась Юля с угрюмым Лисицыным.       — Скорее дурацкое, — продолжая медитировать на чашку, отозвался Константин.       — У тебя что-то случилось? — осторожно уточнила Соколова. Таким потерянным Костю ей доводилось видеть, когда были проблемы в семье, кажется, младшая сестра попала в больницу или что-то вроде того. Они тогда только начинали работать вместе, и она не придала этому особого значения.       — Юль, ну что ты стоишь над душой? — скривился Лисицын.       Соколова даже как-то растерялась. Давно вошедшие в привычку подколы отошли на второй план.       — Захочешь, сам расскажешь, — после незаслуженной грубости Юлия отвернулась и занялась приготовлением кофе.       — Расскажу, обязательно расскажу. Только вначале надо самому во всем разобраться.       Оставив нетронутый чай, Костя покинул буфет.