О жареной курочке, бальных танцах и любимых хёнах

— Как же есть хочется! — горестно вздохнул Ким Чонин. Парень развалился спиной на узком подоконнике так, что белобрысая голова свешивалась наружу; выпасть наружу он совершенно не боялся — первый этаж же! Из-под полуприкрытых век студент-второкурсник разглядывал голубое безоблачное небо над зданием техколледжа, как будто оттуда вот-вот должна была посыпаться манна небесная в виде жареной курочки. — Там в столовке сейчас наверное мою любимую курочку дают, да, Чанёли-хён?  — Чонин-а, в чём проблема-то? Сходи поешь, времени ещё вагон и маленькая тележка, — откликнулся пристроившийся рядом его одногруппник Пак Чанёль, не отрываясь от чтения популярного журнала о рок-музыке.  — Да на мели он, хён, — подал голос с другой стороны окна ещё один его одногруппник, О Сехун. — Опять всю стипендию на свои танцульки паркетные убахал.  — Ничего ты не знаешь, Джон Сноу. У меня соревнования скоро, а новый костюм сам собой не сошьётся, между прочим, — Чонин продолжил косплеить князя Болконского, словно ему с неба ещё и упомянутый костюм для танцев должен был упасть.  — А-а-а, ну да, ну да, — протянул Сехун и, откровенно издеваясь над другом, принялся смачно вгрызаться в заранее приготовленный сэндвич с индейкой. — Куда уж нам, с нашим-то простолюдинским хип-хопом, разделять заботы вашего бального высочества… мы ж вообще в одних трусах танцуем…  — Хун-а, если ты не бальник, тогда закрой… о! — в поле зрения «бальника» попали две подозрительно знакомые спины. На площадке прямо перед их окном прохлаждались председатель студсовета Ким Чунмён и его первый зам До Кёнсу. Оба по праву входили в список любимых хёнов Ким Чонина и занимали там далеко не последние места. Симпатия, в принципе, была весьма и весьма взаимной, чем сейчас и решил воспользоваться юноша.  — Хё-ё-ён! — сложив ладони рупором, прокричал Чонин. На до боли знакомый призыв старшие обернулись почти мгновенно; Кёнсу даже перестал тихонько мурлыкать под нос мелодию своей любимой песни Бруно Марса, что обычно являлось признаком его, Кёнсу, хорошего настроения. Чанёль поневоле отвлёкся от своего журнала, предчувствуя скорую неотвратимую беду.  — Нини хочет ку… — обворожительная улыбка, затмевающая своей белизной солнце.  — …роч… — сложенные в умоляющем жесте смуглые ладошки.  — …ку! — и милый наклон головы вбок, как контрольная стрела Амура в сердце. Чунмён и Кёнсу еле-как побороли желание срочно скупить всю жареную курицу Сеула, в любом виде и состоянии, и, не сговариваясь, одновременно выдали:  — Денег нет!  — Но…  — Дома забыл! — снова синхронно выпалили старшие, имея в виду каждый своё: Кёнсу — кошелёк с непотраченной ещё премией за призовое место на олимпиаде по программированию, а Чунмён — безлимитную кредитную карту одного крупного банка.  — У-у-у, злые вы, уйду я от вас… к бухгалтерам… — раздосадованный провалом, казалось бы, безотказной схемы Чонин надул было губёшки, но вовремя вспомнил о ещё одном, почему-то неочевидном ранее варианте.  — О! Чанёли-хё-… — приготовившийся было излить на одногруппника свой годовой запас эгьё, парень застыл в недоумении. — А-а где он??? Сехун тоже маленько подзавис, хлопая ресницами в направлении абсолютно пустого места, где буквально только что сидел их одногруппник.  — Хё-ё-ёны! Тут Чанёли-хён куда-то пропал, вы его не видели? — снова воззвал к парочке снаружи второкурсник Ким. Кёнсу только молча помотал головой.  — Не видели мы твоего Пака… по крайней мере, я точно не видел, — председатель студсовета постарался произнести это как можно убедительнее и не смотреть в это время под окно, где и прятался потеряшка-Чанёль. Тот строил щенячьи глазки и настойчиво прикладывал палец к губам, умоляя не выдавать его младшим.  — Хм, точно, хён? — несмотря на все старания старшего, Чонин уловил неясную фальшь в его голосе. А тут ещё и Сехун так некстати заглянул за подоконник и, расплываясь в хитрой лыбе, приготовился сдать хёна со всеми потрохами. Спасать ситуацию пришлось Кёнсу, который вдруг округлил свои и без того большие глаза и громко шепнул, указывая куда-то в сторону близлежащего палисадника:  — Чонин-а, вон он! Беги быстрее, а то уйдёт! Если к Киму-старшему у Чонина ещё и были какие-то претензии, то До Кёнсу (и его известной заклятой дружбе с Паком) он верил практически безоговорочно. Парень перемахнул через подоконник (едва не приземлившись на реального Чанёля, между прочим!) и со всех своих длинных ног рванул в указанном направлении, не забыв поблагодарить любимого маленького хёна сложенным из рук сердечком.  — Давай, Чонин-а, сдери с него по-полной! — задорно крикнул в спину любимого донсена Кёнсу и сурово погрозил кулаком другому донсену. Сехун хоть и был на целую голову выше Кёнсу, но с занимающимся дзюдо хёном связываться явно не хотел, поэтому изобразил из себя полнейшего киёпташку и тоже сложил руки сердечком.  — Красиво бежит, — цыкнул Чунмён, любуясь удаляющимся вприпрыжку Чонином. — Фигасе ты актёрище, Кёнсу-я! Моя чёрная кредитка тебе по гроб жизни теперь должна!  — Могу, умею, практикую, — слегка порозовевший от похвалы Кёнсу только пожал плечами. — Да и какие деньги, хён? Божественными котлетками твоей мамы угостишь — и мы в расчёте…