Эхо прошедшей любви

POV Ashley Волей-неволей, но всего от одной фразы сказанной им, мое сердце обливалось кровью и начинало стучать быстрее, пытаясь догнать такт его слов. Такой родной голос. Такой чужой человек. Я у мамы уже две недели и каждый день из них хожу на наш пляж. Две недели я гадала, думала – пройдет. Но внезапно отказало сердце мое. Я умоляла его забыть, но не смогла…. - Это я, да, - тихо шепнула я в трубку. Глаза, словно автоматически, налились слезами. Я гасла с каждым днем проведенным без него, вне зависимости от того горя, которое уже произошло. - Я волновался, ты даже не представляешь как! Я звонил тебе по десятку раз каждый день, но телефон молчал. А потом, сегодня, твоя мама взяла трубку и сказала, что все это время ты не говорила. И теперь ты звонишь! - он шумно выдохнул, словно камень упал с его души, - Как ты там? Скажи мне, что все хорошо, молю тебя. - Все… - я отошла от мамы подальше, - Все в порядке, видишь, я жива, - я попыталась подавить рыдания, потому что мама была рядом – она и так натерпелась за недели. Но мама понимающе пошла к дому по мокрому песку. И я разрыдалась. - Эй, родная! Эшли, ты меня слышишь? – снова тревога в голосе, - Ну, чего ты, родная моя. Ах, если бы я мог сейчас обнять тебя и хотя бы половину твоей боли забрать себе. Если бы я мог…. – я услышала голос Шейлы на заднем плане, и он положил трубку, даже не простившись. Я упала на песок, а тихие волны пели свою колыбельную. Засыпай, Эшли, засыпай. Боль все равно уже никуда не уйдет. Засыпай, Эшли, засыпай. Только в снах своих ты спасаешься от этих чувств… Я погостила у мамы еще несколько дней. Я люблю это место, но без него оно ранило меня. Мой родной дом перестал быть моим. Мое уставшее сердце билось медленно, медленно.… Словно в предчувствии последних дней жизни. Мама понимала меня, а вечерами, за чтением книги я ловила на себе сочувствующие взгляды. Отец не знал о Джексоне, так как был в командировке в то время, да и зачем ему знать об этом?! Мне бы не хотелось, чтобы еще и он волновался об этом. Но прежде чем покинуть Флориду – я должна была посетить тот самый домик. От родительского дома он находится всего в километре, почти у самой воды. Отец сам его построил, когда мне было шесть. И там почти никто и никогда не жил. Кроме Джексона там останавливалась только Каталина, моя подруга. - Мам, я хотела бы прогуляться перед самолетом, - я слезла со стула, - Я бы хотела пройтись к коттеджу, - мама вручила мне ключи и со спокойной душой отпустила меня гулять. Солнце светило безумно ярко, и я пожалела, что не взяла с собой солнцезащитные очки. Я обожала этот город не меньше, чем «город Ангелов». Волосы развевал океанский бриз, а я счастливо бежала к своей цели. Так много связано с этим местом, что трудно забыть и просто вычеркнуть из своей памяти. Я бы хотела остаться здесь с ним навсегда, но без него… Все было бы уже не тем. Я дошла до коттеджа за десять минут и сразу же словила себя на мысли, что это место совсем не изменилось. Все те же деревянные стены, огромная веранда сзади домика, пальмы и океан. Воистину прекрасное место. Самое счастливое, если не вспоминать о доме, где я выросла. Маленький летний домик…. У входной двери я заметила, как поржавел замок и дверная ручка. Это все последствие летних дождей – в этом городе они были словно стена. Дверь поддалась не сразу, а сражалась со мной до последнего. Но все же, проржавелый замок отворил для меня портал в прошлое. В такое счастливое прошлое. Оглядывая гостиную, а по сути, одну из двух комнату в домике, я заметила на диване синюю рубашку. Ту самую синюю рубашку! На глаза снова навернулись слезы. Оказывается, мама не заходила сюда с тех самых пор. Я ходила в этой рубашке тем самым, нашим летом. Я отобрала ее у него почти перед самым отъездом, потому что она носила запах его тела и одеколона. Мой сарафан полетел вниз, и я с огромной улыбкой нацепила рубашку. Он всегда говорил, что синий мне к лицу, а я в ответ покупала ему синие рубашки в подарок. Ему они по цвету шли намного больше, чем мне. Ему все шло лучше, кому я тут вру?! Я забралась на второй этаж. Там была спальня, где казалось бы еще витал его дух. Через заднюю дверь я вышла на веранду. Ничего не изменилось. Я провела рукой по перилам и заборчику. И вспомнила. Все вспомнила… *** Flashback - О! А ты тут прохлаждаешься, - Джексон вышел на веранду и достал из пачки одну из своих сигарет, - А я искал тебя на пляже, - дверь захлопнулась, и я наконец-то чище слышала его голос. - Не дыми тут своими сигаретками, - я выхватила сигарету изо рта и выбросила подальше. - Эй, Грин! А ты обнаглела! У всех людей свои вредные привычки, а это моя, - он достал новую сигарету, и я вскоре лишила его целой пачки, - Хотя вот у тебя нет недостатков… - Они есть у всех, - я улыбнулась на его обиженное лицо и страдальческий взгляд на то, как прилив уничтожил его мечту покурить, - Вот тебе нужно бросать это дело! Ты должен хорошо дышать, а еще и голос должен оставаться таким, как я люблю. - Нет, у тебя нет недостатков. Ты ведь не куришь, не пьешь, со всеми подряд не спишь, - я кивнула, - Разве что эгоистична немного. Но это простительно, - он засмеялся. - Я матерюсь в мыслях, прямо сейчас, на твою идиотскую привычку, - я фыркнула и отвернулась. С неба закапали первые капли, и спустя несколько минут пролилась целая стена дождя. Джексон рванул к двери, но дверь не открылась. - Черт, замок заклинило, - он горько усмехнулся, - Надо же! – он продолжал глупо улыбаться, - Ты же замерзнешь! – я была заключена в распростертые объятья, из которых выбраться было невозможно, да и не нужно, - Слушай, тебе так идет эта синяя рубашка! Она смотрится на тебе намного лучше, чем на мне, еще и с этими короткими шортами! – он широко улыбнулся. - Тебе подходят все вещи, - я подняла на него свой взгляд, и улыбнулась. Он выглядел таким задорным, когда капельки дождя свисали с его волос. А зеленые глаза тем временем внимательно изучали меня. Возможно, это был мимолетный порыв, но я и не заметила, как он меня поцеловал. Я не заметила ни того, как он опустился на пол и усадил меня сверху. Я помню только то, что под этим дождем он целовал меня с безумной нежностью и страстью. И я так же отвечала ему. Ничего больше поцелуев, но это…. Это было волшебством в нашей жизни. Капли падали с огромной силой на землю, разбиваясь и разливаясь. А он продолжал меня целовать, словно не делал этого никогда в жизни. А я лишь сидела на нем, пытаясь хоть как-то отвечать на его поцелуи. Больше было похоже на борьбу. Мои руки сильнее притягивали его за шею, а еще я пыталась его оторвать хоть на секунду, чтобы самой поцеловать. Но он не сдавался. Никогда не сдавался. Мой Джексон. Мой мужчина. *** Слезы на моем лице высыхали слишком долго, хотя я умывалась уже почти полчаса. Я вспомнила тот день. Эти воспоминания стали для меня очередной раной на сердце и стимулом двигаться дальше. Боль этим и полезна. В этом вся соль. Говорят, что именно боль делает нас теми, кто мы есть. Я уехала от мамы в тот же день, вечером. В аэропорт меня никто не провожал, я и так была сильно обязана своей семье и ни от кого не ждала ничего подобного. За недели, прожитые в Джексонвилле, я восстановила свои счета в банках, дабы узнать о балансе. Все как всегда было в полном порядке, и мой агент исправно платила все нужные налоги. Я была рада вернуться в ЛА, не считай того момента, что мне теперь негде жить. Я обещала маме, что найду себе временное жилье, а после ремонта – заново въеду в свою квартирку, если захочу. В аэропорту меня тоже никто не встретил, кроме таблички с датой. Я и не надеялась. Но уже третье апреля. Как быстро бежит время. Лос-Анджелес все также оставался самым солнечным местом на земле. Апрель был намного теплее, чем март, но все же – не таким, как хотелось бы. В легкой майке я озябла за пару минут после того, как ступила с трапа. Свой багаж я забрала довольно быстро, но я все еще не знала, куда мне идти. Одно я знала наверняка – я хочу увидеть свою квартиру. Какой бы она не была. Я хочу знать. Я хочу видеть все, как бы это не было больно для меня. У аэропорта «LAX» всегда стояло очень много желтых машин с шашечками, точнее такси, и я быстро нашла свободную машину. Водитель быстро довез меня до нужного места, и я, расплатившись, вылезла из машины. Честно говоря, я сразу пришла в шок от выгоревшего фасада здания. Мое любимое окошко…. Я вошла в здание и приветливая администраторша так же мило улыбнулась. Как в тот самый день пожара. Я прошла до лифта и нажала нужную кнопку. Я знала, что дверь фактически обгорела, но чтобы так…. Я оставила багаж в коридоре и вошла в свою квартиру. Все было даже хуже, чем я запомнила. Яркий огонь исчез, оставив за собой пепел, сажу и разруху. Комод с вещами был свален и спален, как и вся остальная мебель. Кресло с кожаной обивкой свернулось до неузнаваемых форм. Моя спальня была за углом, и я отворив дверь, выпала в осадок. Мое гнездышко.… Здесь умерла моя Марлоу. Я расплакалась. Снова. Игрушка, которая валялась на постели, была моей ночной спутницей – я ее обнимала, я ее целовала, я ходила с ней пить воду на кухню. А теперь и от нее не осталось ничего. Пустота. Я вернулась в гостиную, и прошла до кухни. Эта комната была затронута меньше всех, но огонь изрядно потрепал фурнитуру и столешницу. Я присела на подоконник, с которого раньше любила наблюдать за спящим городом и снова расплакалась. Я смотрела, как люди, проходящие мой дом, шарахаются. Конечно, теперь это полигон для грязи, сажи и микробов. А мне некуда идти. Мне просто некуда идти. Нужно было остаться у мамы. Я услышала шаги где-то в гостиной и стала поспешно вытирать слезы. Так как попытки оказались тщетными, я просто отвернулась к окну. Мне было абсолютно все равно, кого принесла неладная. Я услышала шорохи за спиной, и вот – чья-то крепкая рука обняла меня. Я бы узнала эти прикосновения, даже если бы лишилась всех своих воспоминаний. Мой Джексон. Любимый Джексон. - Знал, что найду тебя тут, - он снова пересадил меня к себе на колени, и обнял. Наше прошлое было таким восхитительным, что даже сейчас мы не очень-то напоминали друзей. Его теплая рука вытирала капельки соленой жидкости на моих щеках. Он любил меня. Он любил меня… - Как ты узнал, что я тут? – спросила я и заглянула в его глаза. С нашего лета они совсем не изменили свой цвет. Такие же зеленые, словно изумруды. Казалось бы, сейчас он поцелует меня так же, как тогда, много лет назад. Но я заблуждалась. Он же любит ее. Любит ее…. Только ее и никого другого. - Позвонил твоей маме, узнал, что ты уехала – знал, что тебе некуда направится. И вот, я сейчас здесь, чтобы у тебя все было хорошо, - он улыбнулся, а я снова пустила несколько слез. Такой родной и чужой одновременно. Я не могу вести себя так, как-будто ничего и не было. Не могу…. Я уставилась в пустоту, которая царила там, в гостиной, а он продолжал меня укачивать. Настоящий друг…. Пытается меня спасти, и совсем не видит, как мне плохо без него. Все ссылается на пожар. Так прекрасно не видеть истины там, где она существует. Я была рада, что он не видел настоящей причины слез. Я бы умерла, если бы узнала. Он бы оставил меня! Чтобы я не мучилась. И у меня бы настало «Новолуние», как у Беллы. - Ну, все, красавица, хватит заливаться слезами! – торжественно произнес он, - Пойдем, у меня для тебя кое-что есть, - я не успела опомниться, как почувствовала, что меня за руку тянули вниз. Я снова была буквально закинута на заднее сиденье машины вместе с чемоданом. Все это не пахло чем-то хорошим. Если я сейчас увижу Шейлу – я порву ее на маленькие кусочки. И не будет у него больше жены! Никогда и никого. Но меня на удивление завезли в другое место. Единственное, что я смогла прочесть на въезде – это «Бель Эйр». Вокруг были палисадники с розами, и все те же прекрасные пальмы, как в центре Лос-Анджелеса. Это западный Голливуд. Одно из самых прекрасных мест на земле. Джексон подвез меня до шикарного белого дома, а после, как джентльмен, помог выйти из машины. - Пока в твоей квартире не будет ремонта – можешь пожить тут. Все расходы беру на себя, - и тут у меня отвисла челюсть, потому что этот дом вторым по красоте после нашего гнездышка во Флориде. В доме было два этажа, бассейн и шикарные скульптуры из деревьев. Я влюбилась в него с первого взгляда. Именно в таком доме должны были расти наши дети. Именно тут мы должны были состариться, - Эй, ты меня слышишь? – он потащил меня вовнутрь. Каким бы прекрасным он не был снаружи – внутри дом был еще прекраснее, и я не могла нарадоваться такому счастью. Душа ликовала. Сердце пело! - Я еще никому не показывал этот дом, и никто тут тем более не жил. Здесь шел ремонт, и идет все еще достаточно давно – но несколько комнат целы. Пока не найдешь сил возвращаться к себе – милости прошу сюда. Счастлив быть полезным тебе спустя столько лет. - Это самое прекрасное место на земле, - отметила я и окунулась в экскурсию по «своему» дому. Дом был просто шикарным! Я не могла успокоится, то ли от счастья жить тут.… А может и от мужчины, который заботится обо мне. Мой мужчина, - Для кого он? - Мне тоже здесь нравится, но никто не должен знать, что ты тут – люди не поймут, - добавил он, - Я буду к тебе заезжать, привозить продукты, ведь служба доставки и разные служанки излишне болтливы. Это должен был быть…. - А Шейла знает? – я постаралась сказать это с ненавязчивостью, что получилось довольно скудно. - Нет, никто не знает и не должен. Я буду беречь тебя тут, а то мало ли, еще что-то сожжешь! – он рассмеялся, - Ты ведь моя семья, Эшли! Ты пойми, как бы я не хотел тебя тут запереть и никуда не отпускать – это невозможно. Ты все равно ускользнешь! Но спалиться в первый день мне бы не хотелось, объясню все прессе потом. - Да, да конечно, - я улыбалась во все 32 зуба, и просто кивала на все его слова. Он показал мне все, и перед уходом поцеловал меня в щеку. Я осталась в этом доме, как принцесса в крепости, ожидая, когда прекрасный принц спасет ее. Но злобный красно-зеленый дракон не будет пускать принца к принцессе. А после, возможно, прекрасный принц не появится никогда…. А спящая красавица, возможно, давно уже мертва. Я вдохнула свежий воздух и покатила свой чемодан наверх. Ну что же, новый дом, новые правила.