Путь ирьёнина

Изначально Канг без воодушевления отправляется на эту миссию. Энтузиазма не прибавляет, а, наоборот, уменьшает, в первую очередь, подобранная Ягурой-самой команда. Нет, в общем-то понятно, чем Мизукаге руководствуется, собирая эту компанию. Ему нужны люди, которые очень хорошо ладят друг с другом, которые хорошо знают друг друга, и чтобы со сто процентной вероятностью каждый был авторитетом или уважаемым человеком для других или для части команды. Вот так и собирается их неразлучная в бытовых делах четвёрка на одну миссию. Лет пять-семь назад он бы, наверное, был счастлив такому повороту событий, но сейчас — увы. Стоя ещё в кабинете Мизукаге, Канг всё размышляет о том, что, если это будет какая-нибудь опасная миссия, спокойно он на ней сидеть не будет, здравый смысл при первой же опасности для каждого из этих людей помашет ручкой, и Канг будет играть в супер-ниндзя, пытаясь спасти и помочь. К счастью, Ягура-сама, даже не подозревая, а может, наоборот, зная о мыслях своего подчинённого, успокаивает его тем, что миссия будет нести миротворческий и, снова к ужасу Канга, политический характер. В деревне Дождя им следует пробыть на переговорах между некоторыми странами, принявшими приглашение лидера этой деревни — Яхико-сана, так же известного как основателя Акацуки — миротворческой организации, которая уже стала набирать популярность во всём мире шиноби и среди мирных граждан, на самом деле, в большей степени именно среди этих граждан, особенно тех стран, как и страна Дождя, часто оказывающихся между воюющими, враждебно настроенными друг против друга альянсами шиноби. Канг вообще не понимает, зачем он здесь нужен. Он бы принёс больше пользы в стране Воды, отправляясь на миссии, где обязательно нужен был бы ирьёнин, или в больнице, в которой он работает вне деятельности шиноби. Вспомнил бы он, что люди часто оказываются там, где им надо быть, не стал бы ворчать всю дорогу, которую они проделали до Дождя, и уже в самой деревне. Много позже он поблагодарит судьбу за то, что всё получилось именно так, что он оказался на своём месте, но сейчас он старается слишком очевидно и тяжело не вздыхать, сидя в зале переговоров. Чтобы не начать зевать, он оглядывает людей, собравшихся здесь. От каждой деревни-союзницы и тех, что только хотят или думают о союзе с Дождём и Акацуки, так же явилось по четыре человека. В их команде он сам, ирьёнин, который неизвестно что тут забыл, впрочем, в каждой команде зачем-то есть ирьёнин, Мей-чан, на которую Ягура-сама возложил право вести переговоры и собирать информацию. Канг улыбается, следя за Мей, которая сидит к нему спиной. Королевская осанка, величественные движения головы или рук, а за всей этой женственностью и величием — взрывной характер, который, Канг чувствует это по запаху дыма, может в скором времени проявиться. Да, ничем иным, кроме как спящим вулканом, его девушка не является — неоспоримый факт. Кисаме стоит по правую руку от Мей. Его задача, впрочем, как и всегда, защищать, охранять и бдить. Обычная и привычная для него работа, но, Канг это видит и понимает, Кисаме всё это время пребывает в напряжении, видимо, как и Канг, рассуждает о том, что если что-то случится, то хладнокровно исполнять свои обязанности он не сможет. Каким бы хорошим шиноби ни был, личное всегда остаётся личным, и всё равно каждый отвлекается на него в большей или меньшей степени. Тони сидит рядом с Кангом и почти что спит, уже не зная, как лучше прикрыть зевоту. Несмотря на то, что ему именно в данный момент делать нечего, он, в отличие от Канга, на этой миссии выполняет работу, а не просто прохлаждается. Все бумаги, шифровки, документы — на его плечах, передать одно, забрать другое, расшифровать третье, зашифровать четвёртое. Несмотря на то, что они находятся в Дожде и тут много людей, Яхико-сан берёт с собой на переговоры одних и тех же людей. Мужчина с красными волосами находится на месте охранника — по правую руку от лидера. Этим цветом волос он напоминает жену Четвёртого Хокаге, которую Кангу доводилось видеть на экзамене на чуунина. Что примечательно, с виду очень милая и любезная женщина, а в гневе ужасающая. Канг снова переводит взгляд на Мей-чан, его зазнобушка тоже страшна в гневе. Что примечательно, сильна тоже. Интересно, все люди с рыжим или красным оттенком волос такие сильные и вспыльчивые? И ведь эта мысль не просто так в голове Канга зарождается: Мей-чан, жена Хокаге, Джуго. Он снова переводит взгляд на мягко улыбающегося Яхико-сана и его подчинённого, передёргивает плечами. Лучше не думать, а то, он себя знает, такого сейчас надумает, что в охапку заберёт друзей и Мей-чан и свалит с ними на другой конец мира. Ирьёнин в их команде — плечистый лысый высокий мужчина, одним словом — мордоворот. Последний член их команды — флегматичного вида девушка, что примечательно, с таким же обручальным колечком, как и у Яхико-сана. Канг прикрывает ладонью улыбку и в очередной раз за эту встречу переводит взгляд на Мей-чан. Мелькнувшая в голове мысль тут же поселяется в голове и решительно не выходит из неё. Нужно как следует обдумать её, всё взвесить, решить. Он всё-таки тяжело вздыхает и прикусывает губу. Четвёрка из Ивы ничем не отличается от многих других жителей этой страны. Команда из Кумо удивила появлением на переговорах Югито Нии. До объявления её имени Канг никак не мог его вспомнить, но саму девушку он помнит очень хорошо. Как можно забыть человека, который в возрасте то ли десяти, то ли тринадцати лет на равных на экзамене сражался с пятнадцатилетним Кисаме? От Суны — четвёрка с гонором. Их представитель много говорит, много требует, спорит, больше всех выводит Мей-чан из себя, причём действительно нападает в основном только на неё. Позади него — единственная девушка среди охранников с высокомерной улыбкой на губах, часто бросающая на Тони и самого Канга неодобрительные взгляды. На её шее Канг примечает кулон в виде знака зодиакального скорпиона и такую же татуировку на щеке. Остальные двое — замотанные в длинные хламиды люди с масками на лицах и злыми цепкими взглядами, оглядывающие многих собравшихся здесь, будто взвешивая их силу на каких-то особых внутренних весах. Неприятные люди, в общем. Последние члены этого собрания — представители Конохи. Последние, потому что и явились они на собрание последними, даже с небольшим опозданием, правда, кроме Суны, никто не то, что не стал выговаривать им что-либо, но даже не обратил на это внимания. Как понял Канг, опоздание произошло из-за задержки парня с чёрными волосами и нелепыми жёлтыми очками на глазах, который является охранником. Что примечательно, на его одежде Канг замечает нашивку клана Учиха, а также повязку на плече со знаком Акацуки. В переговорах участвует молодой человек с маской на нижней половине лица и с одной известной книгой содержания «18+», выглядывающей из подсумка. Девушка-ирьёнин, которая уважительно приветствует Канга, присаживаясь недалеко от него, представляется Нохарой Рин и хвалит его работу над протезированием, интересуется собирается ли он продолжать исследования в этом направлении. Четвёртый член команды — парень с жуткими бесцветными глазами, строго смотрит на девушку, но всё равно приветствует Канга, следуя примеру своей сокомандницы. — А ты у нас популярен, оказывается, Канг-сан, — хихикает в этот момент ему на ухо Тони. Канг даже не поднимает руки для подзатыльника только потому, что начинает говорить Яхико-сан. В общем-то, Канг просто ворчит, да. У него-то, по сути, выходит неплохой отпуск. Да, слегка дождливо и слякотно, да, приходится на собраниях сидеть, стараясь не уснуть. Ну, а так он и наблюдает за чужой культурой. Всей командой они даже несколько раз выбираются посмотреть местные достопримечательности, Яхико-сан даже выделяет им сопровождающего. Несколько раз у Канга получается пообщаться с Рин-сан из Конохи и поймать за время этих разговоров десятки неодобрительных взглядов от её спутников, которые не доверяют ему, столько же шуточек от Кисаме и Тони и одну почти состоявшуюся сцену ревности от Мей-чан. — Если ты собираешься ревновать, то я буду поступать точно так же. Поверь, я это умею не хуже тебя, а поводов предостаточно, — заявляет ей Канг, оставив Рин-сан на середине разговора, извинившись за свой быстрый уход. Естественно, Мей-чан на него покричала, немного поколотила, но, в общем-то, всё прошло мирно. Могло быть и хуже. К концу их пребывания в Дожде Канг уже начинает считать всё это небольшим отпуском. Хотя, на самом деле, он бы отправился в настоящий отпуск с Мей-чан в охапку куда-нибудь в горы или в тёплые края, забыв о всех заботах хотя бы на недельку. Даже озвучивает эту мысль девушке, но та лишь смеётся: — Куда нас Ягура-сама и твой начальник отпустит? — А я выпишу нам справки, мол, переболели серьёзным заболеванием, необходима реабилитация, ну, скажем, в горах страны Молнии. Свежий чистый воздух, озон, поражающие воображение красоты дикой природы, — конечно, никакой отпуск им не светит, но помечтать никто не запрещает. И они мечтают, куда бы отправились и зачем, что там в других странах происходит, куда бы они сходили, что бы посетили, половину ночи. Через неделю, распрощавшись с улыбчивым Яхико-саном и его неизменными спутниками, они, как и остальные гости деревни Дождя, отправляются домой, обсуждая по дороге свой путь. Если они будут бежать на предельной скорости, то смогут на несколько часов зайти к Ноби-сану, с которым Канг уже давно хотел познакомить Мей-чан, а также посмотреть на творчество Акихико. Несмотря на брюзжание Кисаме, что это неправильно — сходить с намеченного курса и вообще непрофессионально, было решено именно так. Но всё равно пришлось проследовать в порт, которым они и пользовались ранее, вместо того, через который было бы быстрее отправиться в страну Чая и из которого быстрее добираться до деревеньки, в которой живёт Ноби-сан. Наверное, если бы они воспользовались другим портом, то эта миссия закончилась бы благополучно. В любом случае, смена курса в стране Чая сыграет им на руку. Под ворчание Кисаме, смех Мей, шутки Тони и Канга они успевают выйти из порта и свернуть на нужную им дорогу, как в отдалении, в том месте, где они должны были пройти до этого, раздаётся взрыв. — Кто верит в совпадения? — хмуро интересуется Мей. — А что это такое? — усмехается Тони. Вот, Канг знал, знал же, что какая-нибудь ерундовина произойдёт! Не может быть всё так легко и просто! Они только успевают остановиться, перестроиться для боя, и Канг устанавливает каменный щит за их спинами, как справа на них нападает трое человек. Мей тут же направляет на них поток лавы, сжигая одного заживо, остальных двоих лишь раня. Кисаме отбивает атаку мечника, переместившегося за спину Мей, и в несколько взмахов Самехадой разрывает его тело на куски. Последнего Тони захватывает в иллюзию, и нападавший сам себя закалывает кунаем. — И на что они только надеялись? — цыкает Кисаме, а после поворачивается к Мей. — И куда ты лезешь, ненор… — переводит взгляд на Канга, — дурёха? Мей набирает в грудь воздуха, чтобы ответить, и отскакивает в сторону. Мимо того места, где она стояла до этого, пролетает большой сюрикен, срезая по дороге несколько стоящих на его пути молодых деревцев. Второй сюрикен проносится мимо Кисаме к Кангу и врезается в земляную стену. Третий на половине пути к Тони останавливает Самехада. Четвёртый перехватывает Мей-чан и тут же отпускает его, поскольку сюрикен сам вылетает из её рук, зависая над поляной, как и остальные три. — Надеялись отвлечь нас, Кисаме, — отвечает на давно прозвучавший вопрос Хошигаки Тони. — Их кидали из разных точек, — хмурится Мей-чан и снова уворачивается от, казалось бы, хаотично летающих сюрикенов. — Похоже на технику марионеточника, — высказывает своё мнение Канг, подставляя под удар замену и после перехватывая летящее в него оружие, стараясь задержать его в руках, но всё-таки выпускает его. — Да, ты прав, — кивает Тони. — И те, кто сначала напал на нас, одеждой похожи на представителей из Суны, которые на скамеечке заседали. — Хотят нас утомить, а после напасть уже самим? — предполагает Кисаме. — Прикрой меня. Не получится у них этого, — хмыкает Мей и складывает печати. — Все соберитесь ближе к Кангу. Канг, скрой всех самым лучшим твоим щитом. Лавовый Поток. — Ай, горячо! — шипит Тони прикасаясь к земляной стене. — Она нас решила живьём запечь? — ухмыляется Кисаме. — Я и Мей-чан, кстати, раздумывали над тем, чтобы тебя, Кисаме, запечь, или супчик рыбный сварить в случае голодовки. Так что, может, вот он, тот самый момент, а я здесь нужен, чтобы тебя от чешуи очистить и правильно нашинковать? — Мей-чан твоя плохо на тебя влияет, Канг, — мрачно констатирует Тони. — Ладно, — тяжело вздыхает Канг. — Давайте выберемся из этого онсена, пока действительно не стали запечёнными шиноби, я вас под землёй переведу. На поляне Мей в одиночку уже отбивается от ещё двоих ниндзя, успешно атакуя их стихией Лавы и Кипения. Канг возводит за своей спиной новую земляную стену с навесом, чтобы ненароком не получить кунай в спину. Кисаме и Тони, опасаясь приближаться к развернувшемуся месту сражения Мей, с напряжением ожидают окончания её боя, но просто постоять в стороне им не дают. Ещё трое шиноби Песка атакуют их с разных сторон, комбинируя свои техники и работая в команде слаженно. Кангу ничего не остаётся, как следить за обстановкой вокруг, чтобы, не дай Ками, ни один враг не напал на его товарищей исподтишка. Наблюдая за тем, как один из врагов собирается провести технику за спиной Кисаме, приказывает на него напасть Шоу. Нападавший всё-таки успевает провести технику, но не удерживает её, когда Шоу, впившись в руку, начинает поедать его чакру. Мужчина, пытаясь сбить с руки летучую мышь, не замечает несущуюся на него земляную пику, которая прошивает мужчину насквозь. Канг отменяет технику, наблюдая за тем, как мертвое тело падает на землю. — Сколько их там попряталось, мать вашу? — рычит Кисаме. — Всех подавай! — в запале выкрикивает Тони и благодарно кивает Кангу, когда тот отбивает кунай, летевший в спину друга. — Решили взять нас количеством, — переводя дыхание, останавливается рядом с ними Мей. — Трусы! — и отбивает несколько сенбонов со взрывными печатями. Канг успевает прикрыть всех троих тонкой стеной, которая всё-таки выдерживает. — Не трать силы попусту, — строго смотрит на него девушка. — Чья бы мычала, — огрызается в ответ Канг. — Давайте вы свои семейные разборки оставите на попозже! — бросаясь на противника, просит Тони. Тройка шиноби, перерыв несколько минут, ещё двое, снова перерыв. — У них там, что, целая армия спрятана в лесу? — хмуро высказывает общую мысль Кисаме. — Нет, кто-то из них отлично владеет гендзюцу, — качает головой Тони. — Я снимаю его иллюзии, он снова ставит, и так по кругу. Трупов-то не так много на поле, — тяжело дышит, стирая кровь с рук. — Залечить? — предлагает Канг. — Некогда! — отмахивает Тони и снова спешит на помощь Мей и Кисаме. — И они часто используют клонов и замену. И ту же технику марионеточника, которой большие сюрикены направляли на нас, — кричит Мей-чан, выпуская изо рта туман. — В сторону, Кисаме, Тони. Этот туман кислотный. Канг лишь скрипит зубами и метает веер сенбонов в нескольких противников. Один из них падает замертво, остальные развеиваются в дымке, оставляя после себя лишь полена. Замена. Канг сам частенько в бою использует именно простые техники: хенге, замену, грязевых клонов и теперь он замечает, что это неимоверно выводит из себя, потому что есть понимание, что, раз противник так поступает, то он может больше, но либо сдерживается, не воспринимая тебя всерьёз, либо готовится к более разрушительной атаке. Плохо. Дикий крик боли разносится по округе. Канг оборачивается в ту сторону, смотря на то как Тони падает под ноги врага, который уже заносит над ним объятый чакрой меч. Пальцы складывают печати быстрее, чем Канг успевает сообразить, что он собирается делать. Ладони касаются земли, и над Тони появляется плотный земляной купол, который трещит и крошится под натиском противника, который не собирается сдаваться. Под землёй к другу уже спешит земляной клон Канга, он хватает парня, утягивает под землю. Хрусть! Меч по рукоятку входит в землю, но Тони уже лежит перед Кангом. Перед врагом лишь высится пронзённый мечом холмик, похожий на могильную насыпь. Противник щурится, смотря на них, но в тот же момент уходит от атаки Кисаме. Тони болезненно выстанывает проклятия сквозь зубы и смотрит на Канга, который уже начинает его осмотр. Открытый перелом бедренной кости, порваны сосуды, мышцы. Он первым делом останавливает кровотечение и накладывает шину. — Придётся тебе посидеть тут, Тони, — поглядывая одним глазом на поле битвы, комментирует Канг. — Открытый перелом, смещение костей. Нет, тут нужна нормальная операция. Ирьёниндзюцу я тебе остановил кровотечение и некоторые мышцы восстановил, но остальное — после, — качает головой на все возражения. — Тогда я так пойду, — старается подняться и, шипя сквозь зубы, оседает обратно на землю, прижимаясь спиной к земляной стене. — Сейчас, когда ты не отвлечён на бои, лучше помоги Кисаме и Мей-чан тем, чтобы вычислить того, кто накладывает гендзюцу, и укажи на него или отменяй его иллюзии, пока он не выдохнется или сам себя не выдаст, — предлагает Канг и роется в подсумке. — Оружия мало осталось, — с досады кидает со всей силы в одного из противников камень, заставляя врага исчезнуть в дымке развеянной техники. — Снова замена! — Возьми моё, — хрипит Тони. — Только часть, вдруг тебе защищаться придётся, — с благодарностью принимает оружие Канг. Мей-чан и Кисаме с каким-то звериным рычанием выполняют одновременно мощные техники и отскакивают в стороны. Канг подальше от них в одну из сторон метает три куная с печатями, содержащими яд и один со взрывной. — Газы! — командует за секунду до взрыва, давая возможность Мей и Кисаме уйти на безопасное расстояние. Взрывная печать активируется, вместе с ней и ядовитые. Все клоны и замены пропадают, видимо, атака Канга задевает того, кто их создаёт. На поляне воцаряется тишина. Кисаме и Мей-чан не видно за стеной пыли и дыма. — Техника призыва, — разносится над округой голос, — Царь Скорпионов. Над поляной возникает огромная тень. Кангу даже не надо поднимать головы, чтобы знать, что находится над ними. Но он всё-таки смотрит туда. Огромное чудовище. Конечности высотой с двухэтажные здания, жвала не меньше размера, огромнейшие клешни, способные одним ударом раздавить не одного человека, но всё внимание к себе приковывает хвост, из которого только что, в данную секунду, вырвалось ядовитое пахучее нечто, разъевшее деревья на несколько сотен метров. — Что, хвосты поджали, рыбёшки? — запальчиво выкрикивает девушка, которую Канг не сразу замечает у ног скорпиона. Она запрыгивает на спину монстра, но Канг успевает заметить в отблеске света знак зодиакального скорпиона. Значит, действительно Суна. Зачем? Почему? Это уже вторичные вопросы. Сейчас главный — как выжить? — Тафари-сама, начните, пожалуйста, с девчонки, она наша главная цель, — уважительно обращается к скорпиону девушка. — Раз просишь ты, — отзывается скорпион и одним взмахом своей клешни смахивает со своего пути несколько деревьев, пытаясь добраться до Мей-чан. На него нападает Кисаме, но его перехватывает мечник, ранивший Тони. Они сходятся в схватке, но Хошигаки, пытаясь парировать удары оппонента, всё-таки проводит несколько атак в сторону скорпиона, которые даже не заставляют его шелохнуться. Монстр занят охотой на Мей, которая на атаку скорпионьего яда отвечает своими техниками кипения и лавы, часть которых направляет обратно Мей с помощью Воздуха девушки, призвавшей скорпиона. Канг с помощью клона передаёт Кисаме респиратор, чтобы тот ненароком не надышался парами неизвестных ядов, висящих над тем местом. Кангу кажется, что сердце у него в груди на миг прекращает биться, когда удар одной из клешни скорпиона достигает Мей-чан и отправляет девушку спиной в большой камень. Мей вскрикивает от удара и опадает на землю, пытается подняться, падает, а на неё уже летит скорпионье жало, готовое прошить человеческое тело насквозь, попутно отравив. Даже одна капля, одна царапина. Он же не знает противоядия. Сколько у него будет времени? Канг осознаёт себя уже в нескольких шагах от Мей, которая с ужасом смотрит на него. Руки уже в который раз за этот бой складывают печати без участия мозга в этом процессе. Канг только на последней печати осознаёт, что он собирается активировать, но рука не дрожит после этого осознания. Уверенность в себе и своих силах крепнет. Если не получится сейчас, то не получится уже никогда. Потому что Канг Цун будет в таком случае мёртв. Он выскакивает в промежуток между Мей-чан и скорпионом, сложив последнюю печать и начиная новую серию, уже другой техники, привычной земли. Даже если скорпион прошьёт его жалом, по инерции будет двигаться дальше, к Мей-чан. Значит, надо это предотвратить. Пять метров. Три метра. Один. Позади него оказывает земляная горка, по которой должно проехаться жало вверх, не достигнув Мей. — Канг, уйди! — не крик, совершенно девчачий испуганный визг. Прости, Мей-чан, хотел бы — не смог. Уже поздно. Только краем глаза замечает подлетевшего к ним Кисаме, замахивающегося Самехадой. Канг знает — не успеет. Он не может понять, есть ли боль, не может осознать произошедшего. Он только понимает, что его тело, как пушинку, подбрасывает вверх. Слышит треск ломающейся земляной стены и дикий, дьявольский крик Кисаме. Чувствует камни, ударяющиеся о его спину. Свободный полёт. И на этот раз — болезненный удар о землю. Видит огненно-рыжее море, разливающееся по поляне. Чувствует как всё клокочет внутри, в лёгких, как дыхание вырывается из него толчками. Помнит серый класс с кровавыми подтёками повсюду и мёртвые глаза напротив. «Настигла ли меня смерть?»