***
Ну, окей, допустим, что со второго раза не многое изменилось. Мой полет по прежнему опасен для меня и, возможно, других людей, которым не повезло оказаться на моем пути. Пока я летела вдоль водного канала, я пару раз чуть не упала в воду. Хотя…можно было, немного бы и помылась, и свежести прибавило от холодной воды. Тем не менее, уже не так тяжело пытаться управлять своими силами, по сравнению с первой ситуацией, где хочешь не хочешь — а придется сбегать, уворачиваясь от магических атак Громовержцев. Там это жизненная необходимость, а тут — простая обычная тренировка, без погонь, без угрозы для жизни (разве что сама могу их для себя устроить, с таким-то кайфовым полетом). Я очень даже рада, что смогла воспользоваться хотя бы одним заклинанием из темного писания, мне понравились лица троицы, особенно Фрида, который до этого любезно помог мне достать книгу, и знает, что я не умею колдовать. А вот, выкусите! Я подлетела к балкону Тэндзина и постучала в окно, отчего бородач вскочил со своей кровати в панике, мол «Кто пробрался на второй этаж?». Он быстрым шагом подошел к окну, чтобы посмотреть, какую птицу ему занесло. А это оказалась не птица. Он выпучил глаза, увидев меня. — Тэндзин, можно я у вас переночую одну ночь? — я стараюсь вести спокойный разговор, вися в воздухе. Художник открыл окно и вышел на балкон в своем белом халате, скрестив руки на груди. — Ты в курсе, сколько сейчас времени, ээ… - недовольно бурчал мужчина, пытаясь вспомнить мое имя. Точно, я же ведь ему еще не сказала его. Потому что я только недавно придумала, в библиотеке. — Нелли, — навязчиво подсказала хозяину магазина. — Нелли, время позднее, почему ты не ушла к себе домой? — поинтересовался Тэндзин. Несмотря на то, что тот не давал мне разрешения войти, я приземлилась к нему на балкон, убрав свои магические крылья. — Дом у меня далеко, а все номера в отелях уже забронированы, так можно я переночую здесь? — в наглую зашла я, немного толкнув мужчину в сторону, зайдя к нему в дом. Как и ожидалось, у него в комнате такой же творческий беспорядок, как и в мастерской. Те же картины, развешанные по стене, даже нет свободного места на ней, и также в дальнем углу были складированы те картины, которые не поместились в висячем положении. А так комната без лишних признаков роскоши, только практичная мебель. — Господи, в каких помойках ты лазила? — громко высказался бородач, зажимая нос. Ах, да…это же. — Долгая история. Это моя неудачная остановка в одном месте. Где у вас ванная? Мне нужно срочно помыться, — перешла я ближе к делу, глазами пробегая по помещению в поисках нужной комнаты. Тот продолжал стоять у открытого окна, носом вдыхая свежий воздух с улицы, благо здесь он именно такой, такого количества транспорта, которые отравляют воздух, не было, разве что поезда, и то они не так часто ходят. — Дверь слева, — спокойно ответил Тэндзин, но дальше он зашел за грань допустимого, — Тогда, в качестве оплаты за проживание, я могу посмотреть на тебя в душе. Извращенец. Я отстегнула одну из своих туфель и кинула к бородача, чтобы тот не зазнавался. Он вообще в курсе, что у нас такие домогательство до несовершеннолетних сажают в места не столь отдаленные и надолго. Тот вскрикнул, как только моя туфля достигла цели — прямо по лицу этому извращенцу. — За что ты так! Где твое уважение к старшим? — ныл мужчина об уважении. — Я. Ненавижу. Людей. Которые. Домогаются. Маленьких. Девочек. Какое может быть у меня к таким уважение? — четко, даже прорычала я эти слова, все более приближаясь к художнику огромной черной тенью, что немного испугало беднягу бородача. — Все, я понял, извини, — Тэндзин невинно улыбнулся, пытаясь как-то успокоить мой бушующий гнев. — Если тебе так нужна оплата за мое вторжение и ночевку, я могу предоставить, — уже более спокойно говорила я. Да уж, моя вспыльчивость — то еще проклятие. Еще бы матом кого-нибудь покрыть, для полного удовлетворения. — Не беспокойся, я просто пошутил, — разводил руками художник. Он меня немного успокоил, и я отправилась в ванную, а то больше не могла вынести собственный запах. Я стала набирать воду в ванную, подбирая для себя оптимальную температуру. Несмотря на теплый климат, я при полете ощущала холодные порывы воздуха, и поэтому все тряслось от холода. Мне еще не хватало того, чтобы я простыла. Лечить тут особо будет некому, к тому же здесь не будут привычные в моем мире лекарства. Поэтому мне не время раскисать, и нужно взять себя в руки. Сколько испытаний еще предстоит пройти. Философские мысли о смысле моего пребывания в мире Фейри Тейл, моего места в этом мире и в обществе не давали мне покоя с того момента, когда я только нашла себе подработку. Почему я переместилась в другой мир? Что стало с девочкой, кому принадлежало мое нынешнее тело? Что стало с телом в моем мире? Смогу ли я вернуться назад? Было ли это случайностью, или чей-то промысел? Если это правда, то кому понадобилось в этот мир перетаскивать именно меня? Чем я отличаюсь от других людей? Если я умру здесь, то перемещусь в свое тело, или все-таки умру окончательно? Слишком много вопросов, на которые, наверно, никогда не найдется ответ.***
После ванны я чуть ли не мурчала от наслаждения. Наконец-то чистая кожа, правильно уложенные волосы, и постиранная чистая одежда. Пока она повисит там, в ванной, я же вышла в одном огромном халате Тэндзина, даже пришлось втрое закатывать рукава, а халат больше походил на шубу, именно так он выглядит на мне. — Я постелил футон для тебя, — послышался голос мужчины из спальни. — Спасибо, — поблагодарила я его, подходя к комоду с зеркалом, чтобы протереть левый глаз. Не было инфекции, что радовало. Я так и не спросила у Полюшки, что же это было за проклятие, из-за которого пришлось лишиться одного драгоценного ока. С недугом придется мириться, скорее всего, всю оставшуюся жизнь, поворачивая голову, чтобы видеть больше. Исполнив медицинские процедуры, я снова нацепила свою серую повязку на левый глаз. Я очень устала, что даже про еду уже успела позабыть. В мыслях было просто завалиться под одеяло и выспаться до утра, что я и сделала. Я оперативно укуталась в футон, постеленный хозяином магазина, который смотрел на меня, лежа на своей кровати. — И почему ты не хочешь вернуться домой, Нелли? — он пытался выудить из меня ответ на интересующий вопрос. Мне хотелось проигнорировать, но все равно он был настойчив. Поэтому пришлось думать, что бы сказать, да так правдоподобно, чтобы мужчина был удовлетворен. — Я поссорилась со своими родителями. Они не хотели, чтобы я занималась рисованием, вот и сбежала, — соврала я. — Они хотели, чтобы ты занималась чем-то другим? — Родители хотели, чтобы я стала магом, а сражаться — не моя стезя. Меня больше привлекает эстетическая сторона творчества. Я хочу стать художником, про которого говорили бы: «Смотри, какая потрясающая картина, передает чувства великого мастера». Повисла неловкая тишина. Я лежала спиной к Тэндзину и не вижу, какие эмоции тот испытывает. Он глубоко вздыхает и переворачивается на спину. — Я тебя понимаю, — начал он, — я сам, когда был в твоем возрасте, сбежал из дома по этой причине. Я негромко посмеялась. — Как удивительно, что мы с вами похожи, Тэндзин, — отметила я. Неужто здесь, в этом мире, все художники сбегают от родителей, чтобы исполнить свою мечту? — Я не вижу ничего страшного в том, чтобы стать самостоятельным человеком и стремиться к своей мечте, — вдохновенно говорил бородач. — Да, — согласилась я с ним, — Я уважаю людей, которые стремятся к тому, чтобы чего-то добиться, и у них это получается. Будь у меня дети, я их бы вдохновляла на то, чтобы те стремились к своей мечте, несмотря на все преграды. А у вас есть дети, Тэндзин? — Сын, которому исполнилось уже двадцать лет. — И чем он занимается сейчас? — Как он и хотел, вступил в одну из самых популярных гильдий и стал замечательным магом. — Я вижу, вы им гордитесь. — Конечно. Кто бы не гордился сыном, который был прилежным мальчиком, и добился своего. Вызывает уважение. — Я буду надеяться, что у меня будут такие же понимающие и гордящиеся своим чадом родители, как вы, Тэндзин. От неожиданного комплимента в сторону художника заставило улыбнуться, хоть этого я и не видела. — Простите, что я ворвалась так поздно, но мне действительно было некуда идти. Спокойной ночи, — извинилась я за поздний визит, уже начиная засыпать, и уже было плевать на ноющие шрамы и растянутые мышцы. Я услышала в ответ тихий сонливый голос мужчины, который сказал: «Спокойной», и тот повернулся на другой бок.