Вандализм

Для Эл следующие несколько беспросветных недель тянулись мучительно медленно. Девушка всерьез задумалась о своем психическом здоровье и не исключала возможности обратиться за помощью к профессионалам. Из-под пыльной тяжелой занавесы тайн не виднелось даже щелки, пропускающей лунный свет. Необъяснимые вещи поджидали ее на каждом шагу, выныривая из-за угла и заставляя визжать и вздрагивать от неожиданности. Например, пару дней назад Эл старалась решить тест, чуть ли не плача, когда объявили, что время вышло. Она ответила на пять вопросов из десяти, но получила высший бал. Когда на третьем этаже вывесили результаты, девушка схватилась за сердце. Она пробралась сквозь толпу студентов, сорвала листок с оценками со стенда и бросилась к своей преподавательнице, чтобы потребовать свой тест обратно. Светловолосая женщина в возрасте протянула ей исписанный ответами листок. Оказывается, Эл ответила правильно на все вопросы, подобрала примеры и расписала каждый вариант. На глаза девушки навернулись слезы. Она искренне верила, что начинает сходить с ума. Почерк был не ее. У нее были кривые размашистые буквы, в детстве ей говорили, что девочка не должна так писать. От светловолосой девочки в розовом платьице из детства не осталось ничего, даже имени. На мокром от слез Эл листке же каждая буква была аккуратно выведена. После того инцидента друзья больше не видели Эл.

***

- Кас, - Габриэль выглянул из-за яблони, задумчиво пожевывая губу, – у меня к тебе серьезный разговор. Последние несколько дней Кастиэль не покидал своего рая. Он бродил по цветущему благоухающему саду, слушал гармоничное пение ярких птиц и думал. Думал о том, как помочь Винчестерам, ввязавшимся в очередную заварушку с демонами. О том, как усмирить Михаила, в душу которого прокралось желание отомстить. О том, как уследить за Эл, которая только и успевала, что находить сомнительного рода приключения на свою пятую точку. - Уйди, - отрезал голубоглазый ангел, не отводя глаз от сойки, сидящей на ветке. - Это по поводу твоей подопечной, - упорствовал Фокусник. – Кастиэль, ей нужна твоя помощь. Кастиэль нехотя обернулся и устало взглянул на брата, опасливо касаясь своего виска пальцами. У ангелов тоже болит голова, жаль, что они не могут исцелить сами себя. Голова Кастиэля раскалывалась на кусочки, как фарфоровый чайничек, по которому начала расходиться паутина из тонких трещин. Стоило ангелу прикрыть глаза, как боль начинала звенеть, эхом отдаваясь в ушах. Невозможно было определить ее источник, как и то, чем она вызвана. - Что? – выдавил из себя мужчина, щурясь на бесконечном солнце. - Ей страшно, Кас, - отозвался Габриэль, несмело шагнув вперед. – Я же предупреждал тебя, что не стоит спускаться к ней из-за каждой незначительной мелочи. Кастиэль лишь мрачно выдохнул, многозначительно кивнув, и закрыл лицо руками. Этот писк, вечно стоящий в ушах, раздражал его. Словно кто-то пытался достучаться до него, докричаться, но ничего не выходило. У ангела не было ни малейшего желания видеть Эл. Она лишь нервировала его, а ему и без того хотелось прилечь и уснуть. Один из минусов ангельской жизни в том, что нельзя провалиться в сон, позабыв обо всех проблемах хотя бы на несколько неспокойных часов. Габирэль скромно поджал губы, выждал, пока его брат растворится в воздухе, и отправился на землю следом за ним. Он планировал посетить салют в честь Дня Независимости одной из стран. Кастиэль приземлился в неухоженном дворике своей подопечной с закрытыми глазами, до боли сжав кулаки в надежде не потерять равновесие. Перелеты в таком состоянии давались ему крайне нелегко. Покачиваясь как маятник, на ватных ногах поднявшись на крыльцо Эл, ангел лбом прислонился к гладкой поверхности двери и перевел дух, дрожащей рукой потянувшись к кнопке звонка. Так и не настигнув ее, Кастиэль схватился за голову, чувствуя, как острая вспышка боли резанула по глазам, и они начали слезиться. И боль прекратилась. Мужчина замер в ожидании, словно прислушиваясь к себе, давая термин своему ощущению. Не было этого выводящего из себя тонкого писка. Осталась лишь щемящая тишина, по которой Голубоглазый успел соскучиться за последний два дня, проведенных в скитаниях по собственному зеленому раю в надежде отвлечься. Всему виной было то, что Эл перестала плакать. Она стояла у закрытого окна, опасливо придерживала шелковую шторку и выглядывала на улицу. Минуту назад она видела, как ее недавний знакомый прошелся по заасфальтированной тропинке, ведущей к ее дому. Она закусила губу и свободной рукой утерла темные дорожки на щеках, оставленные эксцентричной смесью туши, слез и нескольких капель дешевого виски. Сквозь пелену слез она разглядела лишь мятый бежевый плащ, но и этого было достаточно, чтобы узнать мужчину, который преследует ее по пятам. Алкоголь бурлил в крови, помутнение еще не прошло, и девушка с уверенностью задернула штору, похлопала себя по щекам, стараясь привести в чувства, пригладила волосы и подошла к двери. Отодвинув скрипучую позолоченную цепочку и щелкнув замком, она тяжело выдохнула и потянула ручку двери на себя, щурясь на дневном свете. Ветер коснулся мокрых щек, подгоняя табун мурашек, пробежавших по спине, при виде незваного гостя с каменным выражением сурового лица. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Кас дивился ее внешнему виду – мятая пижама, на которой красовались свежие пятна от кетчупа и шоколада, темные растрепанные волосы, сбившиеся в клочки, которые не раздерет ни одна расческа, распухшее лицо, перепачканное тушью, красные глаза и искусанные до крови губы. По сравнению с их первой встречей в парке, когда он раскритиковал ее манеру одеваться и краситься, она выглядела еще отпугивающей и ужасней. Эл тоже не осталась в долгу и окинула Кастиэля оценивающим взглядом – темные разводы на неизменном плаще и ботинках, темно-синий галстук, который держится на честном слове, мелкие крапинки на рубашке, заспанный потрепанный вид, грязные угольно-черные волосы, тусклый блеск в небесных глазах и сурово сдвинутые брови. Неловкое молчание нарушил кашель Эл. В горле у девушки запершило, словно кто-то изнутри щекотал его легким перышком, и она начала кашлять, схватившись за грудь. Кас несмело шагнул вперед и незаметно ледяными пальцами коснулся ее руки, чтобы унять приступ. Девушка лишь одернулась, когда ощутила холод на своих тонких запястьях. Спрятав руки за спину, она взглянула на своего ангела-хранителя. - Я Вас запомнила, - всхлипнула она, с любопытством поглядывая на Кастиэля. - Да, - слабо улыбнувшись из вежливости, кивнул Кастиэль. – Я пришел, чтобы… - тут ангел растерялся и мысленно вернулся в прошлое, вспомнив их встречу в супермаркете, - чтобы сообщить, что срок выплаты штрафа истек три дня назад. - Ох, - с горечью вздохнула Эл, нырнув в дом. – Подождите минуту, я сейчас принесу деньги. Простите, я совсем забыла. - Я могу войти? – Все это время ангел неловко переминался с ноги на ногу, стоя в парадных дверях. Из глубины трехкомнатного домика раздался одобрительный возглас, и Кас шагнул вперед, ступая на истоптанный коврик в прихожей. В углу за столиком, на котором возвышалась груда тетрадок, вывалившихся из незастегнутого рюкзака, валялась пустая бутылка из-под виски. Кас знал об этом напитке не понаслышке, ведь в последнее время он не раз не брезговал разделить с Дином и Сэмом бутылку в каком-нибудь захолустном баре. Еще один минус ангельской жизни в том, что напиться удается только чуть ли не после ящика крепкого пойла, и то не всегда. Тем временем Эл перевернула все с ног на голову в поисках затерявшегося среди груды грязной одежды кошелька. Она совсем позабыла о том, какой хаос творится в ее доме, когда позволила мужчине войти. Наконец девушка отсчитала приличную сумму и отшвырнула бумажник в сторону, по дороге к выходу подобрав несколько тряпок и распихав их по углам. - Вы простите, у меня бардак ужасный, - пробормотала она, пряча заплаканные глаза. – Сколько? - Пятьдесят долларов, - пробормотал Кастиэль, оглядывая ненавязчиво разрисованные постельными тонами стены. – Очень красиво, Эл, - он слабо кивнул, как бы подтверждая сказанное. – Ты художница? - Нет, это мое хобби, - смутившись, ответила хозяйка дома, тяжело вздыхая, расставаясь с последними деньгами. Кастиэль старался не рыться в ее мыслях, но любопытство брало верх. Про себя Эл усмехалась о том, что сейчас выплачивает этот штраф благодаря своему «хобби». Девушка протянула несколько бумажек мужчине, и их руки соприкоснулись. - Вы замерзли? – не в силах побороть себя, буркнула она, когда холодок снова прошелся по ее спине. Невозможно было не ощутить видимый контраст температуры их тел. Горячая Эл с алкоголем, бурлящим в крови, и Кас, после нескольких дней проведенных на холодном воздухе. Холод был ему по душе, и у других ангелов язык не поворачивался назвать климат в его раю теплым или хотя бы приемлемым. - Немного, - угодливо кивнул Кастиэль, стараясь разобраться в психологии ее действий. - Может, чаю? – просипела Эл, нервно теребя пальцами подол ночной рубашки. Ей хотелось задобрить этого человека, хотя она по-прежнему сомневалась в правдивости его слов. - Было бы неплохо. Эл попросила Кастиэля разуться и вымыть руки, прежде чем она накроет на стол. Спровадив гостя на несколько минут, девушка бегала по дому, подбирая обертки и бутылки, испорченную одежду и осколки нескольких разбитых ваз. Ирония в том, что пока она несколько дней провела в одиночестве, опустошая годовой запас алкоголя и плача в подушку о том, что хочет быть нормальной и не хочет, чтобы с ней случались необъяснимые вещи, ничего сверхъестественного с ней не произошло. После Эл пожалела, что сама не может пройти в ванную, чтобы умыться и расчесаться. Бедной девушке пришлось довольствоваться раковиной на кухне, которая была забита посудой. Заглянув в холодильник и не обнаружив ничего стоящего, брюнетка полезла к подвесным шкафчикам в поисках конфет или печенья. Чайник на плите противно попискивал, закипая. Груда с фантиками была успешно сметена со стола и отправилась в большой целлофановый пакет с мусором. - Я выгляжу ужасно, - заливаясь краской, пропищала Эл, стоило Кастиэлю показаться на кухне. Мужчина оставил свой плащ в прихожей, наслышанный о том, что в обществе принято снимать верхнюю одежду, проходя в дом и садясь за стол. Без своего плаща он чувствовал себя все равно что голым. - Да, - немного смутившись, подтвердил ангел, сам поневоле краснея. Эл замерла с только что поднятым чайником в руках, оскорбленная его резкой прямотой. Кипяток переполнил чашку с пакетиком зеленого чая и полился на стол, а следом и на босые ноги девушки. Брюнетка завизжала от неожиданности, выронив посудину, и подпрыгнула, схватившись за одну ногу, по которой уже начали расползаться красные пятна ожога. Из глаз брызнули непрошенные слезы, отскочив на несколько сантиметров от стульев, Эл наступила на острый осколок, закричав еще громче. Острая боль затмила жгучую. Очертания кухни мгновенно начали мутнеть и расплываться, лишь образ Кастиэля оставался четким. Ангел бросился к девушке, махнув рукой и отметая осколки с пола в сторону, к батареям. Мужчина бросил быстрый взгляд на стул, и тот в мгновенье ока придвинулся к Эл, буквально сбивая ее с ног. Кастиэль схватил ее за предплечья, помогая устоять на ногах и осторожно сажая на стул. Девушка не переставала морщиться и всхлипывать, как в бреду повторяя слова о том, что это все галлюцинация. - Стул, - сглотнув жгучий ком раздражения, подошедший к горлу, прохрипела Эл. – Он сам пододвинулся, я видела! - Тише, - причитал Кастиэль, опускаясь перед ней на корточки и стараясь изловчиться подхватить ее лодыжку так, чтобы не получить пяткой по носу. – Эл, перестань вертеться как юла! - Кто ты? – отозвалась Эл, слегка кренясь вперед и дуя на ожоги. - Кастиэль, - тихо ответил мужчина, вдумчиво оглядывая ногу девушки и не решаясь коснуться кожи, чтобы не принести новую волну боли. - Знаю я, что ты Кастиэль! Лед в морозилке, - прошипела она, когда ангел собрался с силами и приготовился к оглушительному крику, едва осязаемо проводя пальцами по коже. – Как же больно! - Не нужен лед, - загадочно ответил мужчина, с большей уверенностью прикладывая ладонь на болезненные участки. Теперь он понял, почему он не мог успокоиться последние несколько дней. Он был вдали от Эл. А девушка по-тихому сходила с ума и в пьяных душевных порывах, будучи атеисткой всю свою жизнь, в слезах обращалась к небесам с просьбой о том, чтобы вся эта чертовщина оставила ее. Но ведь с недавних пор он и есть ее небеса. Она просила его о помощи, а он лишь злился и игнорировал ее зов, ссылаясь на то, что она невыносимая, неблагодарная, зазнавшаяся, некультурная девица, не знающая своего места в жизни. - Я твой ангел-хранитель, Эл, - внезапно для себя произнес он, поднимая голубые глаза к девушке, которая в немом восторге раскрыла рот, чувствуя, как боль медленно растворяется в крови. - Извини?