Bewitched, bothered and bewildered

Профессия аврора во все времена считалась одной из самых престижных. Защитники. Вот кем они всегда были в глазах общества. Сильные, решительные и бесстрашные. На них равнялись, их уважали. Каким бы ни был режим, кто бы ни был у власти, они всегда оставались оплотом добра. Или того что считалось добром на тот момент. Чтобы стать аврором, нужны были не только отличные знания чар, заклинаний, проклятий и порч. Не достаточно было, просто окончить школу с отличием и безукоризненным личным делом. Не достаточно было быть храбрее, сильнее или смекалистее. Нужно было иметь талант. Даже, не то чтобы талант, скорее какое-то отличительное умение, выделяющее человека из серой толпы посредственностей. Другими словами, нужно было быть особенным. После вступительных экзаменов в Академию, начиналось обучение, которое в зависимости, опять же от способностей студента и выбранной специализации могло продолжаться от 3 до 5-ти лет. Конечно, это не значило, что всё это время студенты проводили, сидя за партой. Существенную роль играла практика. Если честно, то я не понимаю, как у меня получилось поступить в Академию Авроров в Лондоне. Ведь, я самая обычная. Не слишком красивая и не слишком умная. Проведшая всю свою жизнь в небольшом городке на французском берегу, омываемым Средиземным морем. Маленький городок в двадцать улиц, где все друг друга знают. Маленький городок, словно мозаика из разноцветных домиков. Десяток рыбацких лодок у маленького причала. Маленький мирок на краю большого моря. С морем я прощалась только когда уезжала из своего маленького городка в свою маленькую школу. Бартэ. Названный в честь Анжелы де ла Барте – первой женщины сожжённой на костре за колдовство. Если вы впервые слышите о ней, то вы не много потеряли. Ведь Бартэ – это не очень старинный и не очень внушительный замок. Если же вы магглы, то… вашим глазам предстал бы бывший женский католический монастырь. Что, как по мне, звучит значительно лучше, чем просто крепостные стены. Бартэ находится почти на самой франко-испанской границе в горнолесной глуши и каждый год принимает не больше 200 учениц. Тихие серые преподаватели, тихие черноволосые ученицы, тихие узкие коридоры, тихий ухоженный сад, тихие дни, тихие мысли – тихий мирок. Никто не виноват, что всему волшебному миру было наплевать на затерянную в Пиренеях школу. Никто не виноват, что об её обитателях вспоминали два раза в год: в первый день учебы и во время сдачи экзаменов. Никто не виноват, что нам было безразлично, что происходит в миру. Мы ясно осознавали, что наших жизней это никак не коснется. Можно ли нас обвинить в том, что маггловский мир был нам интереснее, ближе и… доступнее? Я думаю, что нет. Приходившие, как правило, с опозданием совы приносили, на момент чтения, неактуальные новости. А чиновники из департаментов образования Испании и Франции почти никогда не выполняли своих “угроз”, потому что только единицам удавалось добраться до нас. Чаще всего намного позже указанного в официальном оповещении дня. Оказавшись на территории школы, они скрупулезно все проверяли. По нескольку раз. Не находили ни одного нарушения и с чувством выполненного долга спешили вернуться к цивилизации. Мне кажется, именно поэтому, несмотря на то, что каждая из нас была волшебницей и, не беря во внимание, что мы учились магии в школе чародейства… нас терзало смутное чувство неудовлетворенности, будто бы нас обманули. Если где-то и был мир волшебников, то уж точно не здесь и уж точно там нет места для нас. Мы об этом не говорили, но каждая делала для себя подобный вывод. Рано или поздно. Моя жизнь… как и жизнь моих однокурсниц… Что дома, что в школе – это жизнь, изолированная от всего остального мира. Ну, насколько может быть изолированной девушка с безлимитным мобильным интернетом? Не поймите меня неправильно! Я люблю магию. Сила… с которой я родилась. Она сродни той, что гудит в летнем воздухе, что пениться в морских волнах, что пульсирует в недрах земли, что кипит в чайнике, что мурлычет кошкой, что трещит, сгорая в огне. Эта сила гудит, пенится, пульсирует, кипит и горит во мне. Постоянно. И так будет. Всегда. Но… магические способности это одно, а магическое общество – это совсем другое. Как оказалось. Если бы не мобильный интернет – мы бы сошли с ума. От скуки. Однако вернемся к теме выбора жизненного пути, который издревле все люди обязаны сделать в юношестве. Я всегда была самой обычной. Среднего роста, светлоглазая с выгоревшими волосами. Я не блистала на уроках, но у меня никогда не было проблем с экзаменами. Я не отличалась хорошим поведением, но и не влипала во всякие неприятности (как будто у нас могло произойти что-то из ряда вон выходящие!). У меня не было неразделенной любви, у меня не было жизненной драмы, я не сидела на диетах и не участвовала в конкурсах. И, как и все девушки, мне нужно было как-то выделяться, как-то выражать себя. Если другие укорачивали свои юбки, повязывали по-особенному галстуки или носили гетры другого цвета, то я красила ногти. Ярко-желтый комод, стоящий у меня дома и чьи ящики сверху донизу заполнены флакончиками с лаком всех цветов и оттенков – должен о чем-то говорить. Так я показывала своё настроение, свои намеренья, свои желания. А еще у меня была колода карт. Поправочка! Несколько колод карт. На которых я гадаю. Меня этому научила моя мама. Она всегда говорила, что у меня есть склонность к ворожбе. Не знаю… повлиял ли как-то тот факт, что она учила меня буквам и цифрам с помощью всё тех же гадательных карт, но “склонность” у меня действительно была и со временем она переросла в “одаренность”. Я читаю судьбу по линиям ладони, гадаю на кофейной гуще, предугадываю исход событий по рунам, вижу тени будущего в хрустальном шаре и ворожу на картах. И вам стоит хорошенько подумать, прежде чем попросить меня “погадать”. Потому как, все что я скажу… сбудется. В нашем маленьком городке никто не знал, что моя семья - волшебники. Но все обращались к нам за помощью. К моей бабушке – за целебными травами и отварами; к папе - рыбаки или их жены за оберегами и амулетами; к маме – в основном, за гаданием девицы и дамы не только из нашей, но и из соседних деревень. Я была довольна своей жизнью. Нет, правда! Меня все устраивало, и мне ничего не было нужно. Я готова была после школы остаться в моём маленьком городке, помогать моей семье, шить новые платья и красить свои ногти. Знаете, зачем я поехала в Лондон? Так мне сказали мои карты… Вы, знаете, зачем я пыталась поступить в Академию Авроров? Так мне привиделось в чашке кофе… Почему я приняла именно такое решение? Так меня уверили мои руны… Чего я ждала? На что надеялась? Что у меня была за цель? Любовь. Любовь, которая заставит моё сердце биться быстрее. Вот чего я хотела, когда поступила в Академию Авроров. Очень банально, я знаю. Не обольщайтесь, думая, что 200 девочек, которых пытались учить в условия пуританской морали, после школы стали одалисками. Нет… Между тем как мы учили английский по зарубежным сериалам, скачивали электронные книги и фанатели от селебрити, каждая из нас упивалась желанием любить. В наших темных общих спальнях мы мечтали о романтике, напевая французские песни под испанские мотивы. В тихом ухоженном садике мы жадно слушали истории друг друга, серьезно воспринимая все наши враки. Наши тихие, маленькие желания… Так незаметно прошло время. Результаты наших экзаменов отослали в Единый Международный Учебный Центр в Лондоне. А уже оттуда нам высылали приглашения в разные учреждения, где мы могли б начать свою карьеру, работая на благо общества. Никто из нас не мог надеяться на что-то по-настоящему стоящее. Мы были бы рады самой простой и рутинной работе в тихом маленьком офисе. Я никогда не была удачливой, но и никогда не страдала от нехватки везения. И очевидно в этот раз на очереди была “удача”. У меня стояло “Превосходно” по Прорицаниям и, как следствие, по Рунам, а моя курсовая работа, написанная на эту тему, кому-то понравилась, и меня пригласили на очередной экзамен, после него было собеседование. - Mademoiselle… - на корявом французском начал один из моих экзаменаторов. - Можете не утруждать себя, я говорю по-английски. - Приятно удивлен. Только на английском? - Нет, еще на французском, испанском и итальянском. -Откуда такие познания? – недоверчиво уточняет он. - Моя школа находилась на границе Франции и Испании, а сама я родилась в портовом городке, так что назовите это специфическими особенностями моего окружения. Прежде чем продолжить он что-то отметил в своих бумагах. - Ваша курсовая работа очень понравилась нашей экзаменационной коллегии. Но я хочу честно сказать, что не сама тема, а скорее изложение. Вы очень неплохо пишите. Не столько неплохо, а сколько понятно. Не только неплохие мысли, сколько интересные выводы. Я не зная, что делать, просто смотрела на человека, неуверенного в каждом слове. - Я что-то не так сказал? -Нет, я вас внимательно слушаю. - Но вы хмуритесь. - Я не хмурюсь, у меня просто такой разрез глаз. И это правда. Я родилась с таким разрезом глаз, что когда моё лицо, по идее, не должно выражать никаких эмоций, то я кажусь хмурой, будто я смотрю исподолба. Есть новомодное слово, отлично описывающее мой “врожденный дефект”. Bitchface. Он снова что-то чиркнул в своих бумагах. - Я буду откровенен с вами. У вашей школы маленькая репутация, скорее даже вообще никакой репутации. Ваша работа хорошо написана, но не на ту тему. Увы, прорицания не воспринимаются, как наука. На прошедшем экзамене вы не показали ничего выдающегося или заслуживающего внимания… Однако у вас безукоризненное личное дело – это значит что вы не будете создавать нам проблем. Вашему таланту “понятно писать” мы найдем применение. А знание четырех языков, несомненно, огромный плюс. Ваше имя будет включено в списки. Походите сначала на общий курс, а после вам определят специализацию. Вот так я попала в Академию Авроров, имея абсолютно неблагородные и не возвышенные цели. - Прости, ваше имя мисс… - Леруа, Анриетта Леруа.