Аccidentally forever

«Страшнее нет одиночества, Чем одиночества в толпе, Когда безумно всем хохочется, А плакать хочется тебе» М.Ю. Лермонтов

Четверг. Осло. 2018-й год.

— 1 —

      Я шла по направлению к своему дому и каждую секунду, я буквально проклинала своё жалкое состояние. Моя голова раскалывалась с самого утра.       Мне даже дали справку об уходе, в связи с плохим состоянием, что позволило мне официально прогулять контрольную по математике… но это плюс, нежели минус. Математика в выпускном классе — убийственное дело, нежели моя любимая литература и история. Протяжно выдохнув, я положила руки на лямки своего рюкзака, и лишь быстрее направилась к дому. Зайдя в дом, я сразу же закрыла за собой входную дверь на все замки. Ведь если я этого не сделаю, то никто этого не сделает, ведь в основном я живу в этом доме совершенно одна. Моя мама была вечно в разъездах по работе, а папа покинул нашу семью, когда мне было всего пять лет. Где-то до двенадцати лет мы ещё как-то поддерживали общение, но как только я всё больше и больше становилась подростком, то наши общение перешло на «нет»… Я прошла на кухню и положила рюкзак рядом с холодильником, затем поставила электрический чайник, и достала коробку печенья из верхних шкафчиков — нет ничего лучше, чем наесться чем-то вредным после тяжёлого дня... Кажется, даже голова стала болеть чуточку меньше. Затем я достала свой телефон из заднего крамана джинс, включила первопопавшуюся песню из своего любимого плейлиста. Заиграла «Wake Up in the Sky — Bruno Mars», и я аккуратно положила телефон на круглый стол, за которым никто никогда не сидит. Я начала слегла пританцовывать, но моя треклятая головная боль вновь дала о себе знать, после чего я, наконец, стала искать таблетки. Мне позвонили на телефон и песня автоматически перестала играть: — Алло, — сказала я, одновременно выключая горячий чайник. — Привет, Эва! — ответила Вильде на другом конце провода очень жизнерадостным голосом, а я в это время, продолжала искать несносную таблетку. — Как дошла до дома? Прошла голова? — Не прошла, вот ищу таблетку, — проговорила я, активно проверяя содержимое какой-то коробки, где лежали всякие бинты и пластыри. — А вы разве не должны сейчас писать контрольную? Она тихо засмеялась, и я стала быстро догадываться, что Вильде ответит дальше: — Ну, учительница заболела и мы все собираемся домой. Я закатила глаза, и опустившись на холодный пол, положила ладонь ко лбу. — И почему мне так везёт?.. — саркастично задала я вопрос, а затем всё буквально потухло: свет во всём доме стремительно пропал, как и звуки работающей техники, которая была всюду понатыкана. Я нахмурилась, и одновременно убрав телефон от уха, заметила, что даже мой телефон перестал работать. «Может, пробки выбило…» — подумала я про себя, всё ещё сидя на холодном полу. Затем я провела рукой по своим чёрным джинсам, и подошла к одному из больших окон, но, к сожалению, увидела лишь пустующую тёмную улицу. Мне даже показалось, что вместе со светом пропали и сами люди. Стало вдруг как-то жутко… Даже слишком жутко, чтобы я могла начать мыслить здраво. Я обернулась себе за спину и увидела лишь мрачный коридор, в который мне совсем не хотелось идти. А надо бы… Нужно найти хотя бы фонарик, чтобы хоть как-то ориентироваться по дому и ни на что не наткнуться. Да и что меня ждёт в темноте?.. И стоило мне сделать шаг в пустоту, как головная боль накрыла меня лишь ещё больше, очень быстро и всепоглощающе. Я с грохотом упала на пол, ощущая, что мои вески становятся тяжёлым, а само тело — наоборот, лишь легче.

***

      Я резко села из-за неожиданных звуков, которые меня разбудили: кто-то громко разговаривал со странным акцентом, были слышны звуки цокания копыт и многое другое, чего я точно не могла услышать со своей кухни… Как минимум, я находилась на улице. Я сразу же опустила руки вниз, и поняла, что лежу на сырой земле среди каких-то высоких кустов. «Что со мной?! Где я?!» — мысли стали пугать меня. Я лунатила? Уснула? Как я оказалась на улице? Одновременно с этим пришла мысль, что меня похитили, а дом ограбили, ведь моя мама была не последним человеком в Норвегии. Я поспешила встать из непонятных зарослей, но увидела лишь безумно странную картину: кареты на лошадях ездили вдоль каменистых улиц, люди медленно ходили в старой одежде, словно сбежавшие из какого-то фильма про девятнадцатый век. — Что… — недоговорила я тихим голосом, а потом отметила про себя, что моя голова уже совсем не болит. Пожалуй, я даже чувствовала себя лучше, чем когда-либо. На ватных ногах я стала выходить из кустов, тем самым привлекая пытливое внимание чудливых прохожих. Они оглядывали меня странным взглядом с головы до ног, задерживаясь вниманием то на моих джинсах, то на моём опешившем лице, а потом они все спешили отойти от меня как можно дальше, словно я была заразной. Я хмурилась, но пока ничего не говорила… Когда же мимо меня проходил очередной прохожий, то я всё-таки не удержалась от вопроса: — Что происходит? — мой вопрос звучал как-то резко и неестественно, но это было первым, что пришло мне в голову. В голове даже мелькнуло соображение извиниться перед незнакомцем за своё поведение. Что и следовало ожидать: незнакомец округлил свои глаза, и ничего не ответив, быстро ушёл дальше. Так, меня это уже начинало раздражать, а самое главное — пугать! Я не могла оказаться здесь случайно, ведь я точно помнила, как дома отключили электричество и я хотела найти фонарик. Подобные мысли предали мне сил, что я не сумасшедшая, поэтому я стала уверенно идти по каменистой улице, совсем не понимая, куда она вообще может меня привести. Я вновь остановила ближайшего прохожего, но на этот раз уже куда настойчивее, чем это было в первый раз: — Извините за вопрос, но где я? — спросила я, забыв о манерах, но неизвестный также, как и многие, принялся сначала с любопытством оглядывать меня, а затем немного пятиться назад, что побудило меня на повтор вопроса, но уже более грубо и резко. — Где я нахожусь?! Я к Вам, чёрт возьми, обращаюсь! — Извольте сменить тон, юная леди, — возмущённо сделал тот замечание, и мне стало даже неловко. — Вы находитесь в столице, и Вам бы, между прочим, следовало бы вести себя хоть сколько-то, да подобающе, — этот кто-то гордо приподнял свой подбородок и ушёл восвояси, но я и так уже успела всё понять… Я сплю… Всё это — лишь страшный сон.       Ну конечно же! Как я сразу этого не поняла?! Я огляделась, стараясь найти хоть что-то из своего современного мира, но всё было противоположно Осло, которое я так хорошо знала. Не было ни магазинов, ни весёлых подростков, которые гуляют по Осло чуть выпившие; ни громкой музыки, которая всегда доносилась из чьей-нибудь машины… Да и самих машин тоже не было, что было не мало важно. Всё же, есть выход, который точно прервёт мой странный и такой реалистичный сон: мне нужно умереть и тогда я вновь очнусь в своём доме, на полу в кухне, где, должно быть, потеряла сознание. Тогда я позвоню Нуре или Вильде, и обязательно расскажу о необычном сне, а потом сяду делать уроки. Недолго думая, я приметила большую карету, которая вот-вот проедет мимо меня. «А вот и мой шанс вернуться в реальность!» — воодушевлённо подумала я и сделала шаг под проезжающую карету…

***

      — Такая дурёха! Как можно было так глупо попасть под колёса! — громко говорил незнакомый голос, и прислушавшись, я поняла, что этот кто-то ещё и быстро ходил вокруг меня. Про себя я подметила, что теперь нахожусь уж точно не на улице, а в чьей-то тёплой кровати под толстым пуховым одеялом. Но где именно находится это «где-то»? И почему я так и не проснулась?.. Я медленно открыла глаза, и увидела слабоосвещённую комнату. — Она очнулась! — сказал ещё один новый женский голос. — Где я? — спросила я, чувствуя небольшую боль в теле. В отличие от всего прочего, боль была весьма реальна. Я села на месте и увидела в небольшой, но хорошо обставленной комнате, двое человек: пухлую женщину среднего возраста и совсем молодую рядом с собой. Они обе были одеты в длинные красивые платья, а их волосы были уложены в такие изящные причёски, словно те кого-то ждали, чтобы устроить бал-маскарад. Мой взгляд бросился к потолку, но я не заметила там привычной мне люстры — повсюду были лишь свечи. — В имении Гаупшит! — бодро ответила женщина, также приближаясь к кровати, и я заметила всю несовершенность её лица: такое ощущение, что оно никогда не видело ни увлажняющих кремов, ни скрабов, ни нормальной косметики в целом. — К сожалению, Вы попали к нам под карету… Как Вас зовут? Мы могли бы связаться с вашими родственниками, чтобы те могли позаботиться о вас. Я нахмурилась уже в который раз, а затем посмотрела на молодую девушку, которая скромно и почти неподвижно сидела неподалёку. «Такая тихая… от неё так и веет непорочностью и чистотой», — подумала я, лишь секундно задержав на ней своё внимание. — Эм-м, простите, а это не сон? — спросила я, и сразу же почувствовала себя чертовски глупо. Но, Господи, всё такое реалистичное, что я просто напросто сбита с толку! Женщина покачала головой вправо и влево: — Нет, милая, нет… Всё-таки нам, наверное, стоит вызвать лекаря, — она обратилась к молодой девушке. — Ингрид, проси служанку вызвать мистера Чибретти и добавь, что дело срочное и не терпит отложений. — Подождите, — перебила я, а потом, по выражению лицу обеих «дам», поняла, что сказала это слишком грубо. — Кхм, пожалуйста, подождите, — кашлянув, исправилась я. — А… А какой сейчас год? — Ну, точно нужно вызвать лекаря!.. Бедняжка совсем в беспамятстве! Ох, и сегодняшний приём, наверное, накроется медным тазом! Что делать? Что же нам делать? А что люди говорить будут? — воскликнула она, а затем обратилась ко мне. — Дорогая моя, сейчас идёт 1867-й год. Припоминаешь? Внутри меня что-то сжалось, но губы почему-то сами собой расплылись в улыбке: — Это что… какая-то шутка? Забавно, — последнее слово слетело с губ совсем тихо. — Что вы? Нет. С чего бы я шутила, когда вы в таком положении? — удивилась та, а затем послышался звук звонка в дверь: такой современный, что мне стало даже чуть легче. — Ах, гости пришли! Ингрид, иди прими их и скажи тапёру, чтобы начал играть, да повеселее что-нибудь! Я села ещё выше, уже в край и окончательно не понимая, что происходит и как на это реагировать. Некая Ингрид вышла из комнаты, и я осталась с той бодрой женщиной наедине. — Ах, совсем забыла! Как вас зовут? — спеша, спросила та. — Эва Квиг Мун… — ответила я. — Мун, Мун, Мун… — задумчиво произносила та мою фамилию снова и снова. — Не припомню таких. Вы приезжие? Я не успела ничего ответить, так как за дверью послышались множественные голоса. — Гости пришли! Извиняйте меня, но среди них будущий муж Ингрид, и я должна быть там. Если хотите, то присоединяйтесь к приёму, — проскандировала та, а затем также ушла из комнаты. Как только я осталась совершенно одна, то я поспешила встать с кровати, чувствуя себя с каждой секундой всё лучше и лучше. Я опустила свой взгляд вниз и увидела там свои чёрные джинсы и белые кроссовки «Nike», которые уже успели стать серыми из-за многочисленной грязи на улице. Конечно же, это не нарядное платье в пол, но я просто обязана во всём разобраться, а для этого мне нужно выйти из комнаты! Я раскрыла дверь и вышла в коридор, где теперь были слышны заливные звуки пианино. Также, я увидела множество нарядных людей, которые достаточно размеренно и трепетно разговаривали между собой. Многие уставились на меня и я услышала, как кто-то задал вопрос своему собеседнику: — Кто это? Что за странный вид у этой девицы?.. Я покрылась румянцем, уже ощущая себя чуть-ли не голой. Пожалуй, лучше вернуться обратно в комнату. — Не обращайте, пожалуйста, внимания! — вновь послышался бодрый голос из-за моей спины, после чего я обернулась к этой женщине лицом, и та приветливо улыбнулась мне. — А ведь я только сейчас поняла, что не представилась Вам: меня зовут Хельга Гаупшит. Неопределённо кивнув ей, я прикусила нижнюю губу. — А вон и будущий муж Ингрид — моей дочери, — сказала Хельга, незаметно указывая мне пальцем куда-то в сторону, и я, проследив за ним, и вправду увидела ту юную, скромную девушку в компании с высоким, очень статным парнем. — Его зовут Кристофер Шистад: владелец крупного состояния, потомственный лорд и при этом: очень хорош собой. Завидный жених всей Норвегии, вот так вот. «И почему эта женщина так много болтает?» — подумала я про себя, а потом вспомнила, что раньше все всегда много разговаривали, дабы поддержать разговор. Чем же им ещё заниматься, как не болтать? Телевизоров, телефонов и интернета не было. — Извините, а почему вы не спрашиваете у меня про мой внешний вид? — неуверенно спросила я у Хельги, и та доброжелательно улыбнулась мне. — Тогда это бы смутило вас. Разве не так? — я опустила взгляд вниз на свои кроссовки, и та вновь продолжила говорить. — Пойдёмте, я вас познакомлю… — имея в виду жениха молодой Ингрид, меня стали невзначай тянуть в его сторону. — Это не обязательно, — опередила я её, и та, приторно смеясь, отмахнулась. — Идёмте же! И мы подошли к некому Кристоферу Шистаду и Ингрид Гаупшит, которые одновременно, словно по щелку, посмотрели на меня внимательными взглядами. — Вот, лодр Шистад, хочу познакомить вас с этой молодой дамой, которую мы чуть не задавили… Такой конфуз, конечно! Я отчётливо чувствовала на себе внимание трёх людей, но вот только я сама, смотрела лишь в выразительные зелёные глаза Шистада, который смотрели на меня с таким осмыслением, что мне захотелось сменить удобные джинсы на платье, в которых тут так активно расхаживают. Думаю, если бы я выглядела как остальные, то выглядела бы в его глазах привлекательнее. Неожиданно его рука взяла мою, и он медленно поцеловал своими губами моё запястье. Чёрт, да никто и никогда не целовал мне руки, а он это сделал так умело и обыденно!.. — Такое повышенное внимание лишь к одной персоне, — заметил тот очень приятным голосом, и миссис Хельга со своей дочерью Ингрид почему-то засмеялись, хотя ничего смешного и не случилось. — О Вас уже говорят, — он быстро отпустил мою руку, а потом продолжил. — Вы и вправду чудачка в странной одежде. Мне стало крайне неприятно от его замечания, а тот факт, что две мои «спасительницы» ещё и засмеялись пуще прежнего, лишь ещё больше заставил меня смутиться. — К вам не меньше внимания, хотя вас будто писали из книги, — высказала я чистую правду, замечая искры в глазах зеленоглазого. — Не льсти себе, — спокойно перешёл на «ты» Кристофер. — Свиду ты обыкновенная прислуга и тебе никто не давал права так разговаривать, — после его слов я втянула воздух от возмущения. — Леди Хельга, с вашего позволения, я отойду… И этот напыщенный лорд перешёл в другую компанию, где его радушно встретили приветствиями. Недовольные переменой настроения будущего жениха, хозяйка дома и её дочь, стали куда серьёзнее, а точнее искреннее со мной: — Эва, я думаю, что до конца сегодняшнего дня, вам лучше вернуться в свою комнату. И, да… Можете жить у нас, пока не поправитесь. И пожалуйста, следите за своими манерами. Завтра утром я пошлю за лекарем ещё раз, — проговорила женщина, потеряв всякий энтузиазм.