The Gold Lion.

…тяжелое дыхание… * ....ты думала, что избавишься от этого? * - глухой голос прямо в голове,- *вся эта боль составляет тебя, поглощает тебя... куда же ты денешься, девочка?* Небольшое помещение утонуло в темноте. Большим белым прямоугольником перед глазами вспыхнуло, расположенное почти под потолком, окно. За мутными стеклами, окруженными паутиной и трещинами, пробивался луч света. Он слегка подрагивал, из-за снега, мелькавшего снаружи. -Вернер..., - устало прошептала девушка, открыв глаза и уставившись в белую танцующую пелену. Темная захламленная комната подвального типа, совсем не типичная для германской педантичности. Давящая на уши тишина, окружившая Лару, была почти осязаема. Звук шепота был таким громким в этом беззвучном царстве, что девушка вздрогнула и снова закрыла глаза. *...что такое истинное зло? Можно ли с ним бороться? Что сможешь сделать ты? * Девушка снова очнулась, оцепенев. Теперь ее сердце черной тоской пожирала злость. Сжав в кулаке пыльное одеяло, на котором она лежала, Лара села, напряженная и молчаливая. Прошлое не отпускало ее и голос, звучавший в голове, сводил с ума. Если бы она знала, как бороться с ним... Злость и ненависть переполняли, сливаясь внутри в черный, обжигающий вены соус. Она не знала, что делать дальше и как избавиться от этого. Голос внутри стал звучать четче, еще громче и увереннее. * ...ТЫ СТАНЕШЬ СВОБОДНОЙ И СИЛЬНОЙ, СНОВА СТАНЕШЬ ПРЕЖНЕЙ, БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ БОЛЬНО! ЛЮКС ВЕРИТАТИС - СЕКТА, ТЫ ОШИБЛАСЬ В ВЫБОРЕ СОЮЗНИКА* -Нет...,- еще неуверенно, но твердо сказала себе Лара, поднимаясь, - замолчи. Титаническими усилиями она потушила голос в голове и встала. Больше всего на свете она не хотела верить, что она ошиблась. То, что случилось между ней и ее бывшим напарником, было похоже на истерический взрыв в тихом бетонном склепе. Ее смущение, переросшее было в злость, а затем в какую-то зависимость, жалось в ее груди пока она смотрела, как Кертис, повернувшись спиной, достает свой Боран Х. Не задумываясь, словно перед прыжком в неизвестность, она заставила себя уйти. Вокруг мелькали коридоры, а внутри, прожигая пафосную броню лжи и самоуверенности, толкалось, рывками, взволнованное сердце. Теперь же это угли, оставшиеся после пожара. На кровати, с которой только что поднялась девушка, лежала газета. На первой странице был напечатан нелицеприглядный снимок - завернутое в мешок тело, лежащее поверх большой алой пентаграммы. Над телом склонился мужчина в форме жандарма. В заголовке большими буквами значилось: " Новые убийства парижского Монструма. Ева Сорел- очередная жертва кровавого маньяка".