Рябина для байкера - 3. Всё или ничего.

С чем можно сравнить потерю того, кого ты больше всего на свете любил? Наверное, удивительно слышать подобные рассуждения от меня? Я сам от себя не ожидал. Вся моя жизнь, с рождения и до настоящего момента, была полна жестокости, предательств, лжи, разного рода лишений. Каждый, кто варится в такой среде, невольно становится таким же – подлым эгоистичным ублюдком, который думает только о себе и о том, как выжить в этом безумном мире, где нет ни одного светлого пятна – только кровь, боль, война и смерть… Я тоже мог бы уже давно умереть, как и любой из тех, кто был таким же, как я. Умереть, так и не узнав, что в этом злобном мире есть и что-то положительное, что-то выходящее за рамки привычных канонов. Может быть, я попал в число избранных, кто должен был познать, что есть противовес злу – и это любовь. Однажды, во время одной из многочисленных войн, я встретил одного паренька. Он был из другого отряда, но волею случая мы оказались вместе в одном окопе. Прячась от ревущих снарядов, он то и дело плакал. Я смотрел на него со смесью раздражения, презрения и удивления, я не понимал, как можно плакать в принципе. И я спросил у него, что это за сопли, черт возьми. И он ответил мне: «Мне страшно. Страшно, что я сейчас умру и больше никогда не увижу свою жену. Я так сильно ее люблю…» И я рассмеялся так громко, что было слышно сквозь грохот картечи, и сказал ему: «Что за дикая чушь? Любишь?» Он кивнул и прокричал мне в ответ: «Моя бабушка говорила мне: Мужчина, чье сердце не обожгла любовь к женщине – лишь наполовину мужчина». И я снова рассмеялся и вскоре забыл про этого слюнтяя, пока не увидел его снова – пораженного в самое сердце, на краю окопа. Но слова его бабушки почему-то крепко врезались в мою память. У меня самого не было бабушки, не было вообще никого, кто мог бы вдалбливать в мою голову какие-то прописные истины. Я был дитя улиц, и улица меня воспитала таким, какой я есть. И если раньше любые упоминания о любви вызывали во мне только смех, то все изменилось после встречи с Санной. Дело в том, что я привык жить с ощущением, что меня все ненавидят. Более того, я воспринимал это как единственное возможное ко мне отношение. Мне казалось, что ненависть правит миром, и я тоже должен испытывать ее и только ее по отношению к окружающим. Я просто не знал и не чувствовал никогда ничего другого. До тех пор, пока не очутился в штабе борцов за свободу, и не познакомился с девушкой с янтарными глазами. Я не замечал красоты. Не замечал доброго к себе отношения. И это длилось очень долго, пока она, видимо, не настроилась на мою волну и не объяснила мне это более понятным способом. - Привет, Мейс! – сказала она, входя как-то ко мне в радио-рубку. - Привет, Санна, - ответил я, посмотрев на нее. На тот момент мы были знакомы уже пару недель, и я видел, что она проявляет ко мне какой-то интерес. Я был уверен, что интерес этот исключительно физический, ибо никаких других интересов в отношениях противоположных полов я не знал. И, соответственно, весь тот опыт, который я имел с девушками, основывался лишь на инстинктах. Поэтому я слегка недоумевал, чего она так тянет с этим. Сказала бы прямо. Окажись она на моей территории, я бы давно уже решил этот вопрос. Здесь же приходилось играть по их правилам. - Как дела? – она подошла ко мне, улыбаясь. - Устал, - честно признался я. – Был тяжелый день… - Значит, пора отдохнуть, - мне показался странным ее слишком игривый тон. - Пожалуй, ты права, - будучи уверенным, что она пришла ко мне с вполне конкретной целью, я протянул руки, обхватил ее за талию и усадил к себе на колени. Она не сопротивлялась. Сев, она обняла меня за шею, погладила по лицу, запустила пальцы в мои волосы, долго смотрела мне в глаза, потом снова коснулась моей щеки. Я не понимал, что она делает, и ждал, чтобы она поскорее закончила, и мы перешли к делу. - Ты очень красивый, Мейс, - вдруг сказала она. – У тебя такие невероятные голубые глаза. Они как две льдинки. Я сразу их заметила, едва ты появился в нашем штабе. Я подумала, это же надо, какой видный парень теперь в наших рядах… Слушая ее, я вдруг посмотрел на нее совсем другими глазами и увидел то, чего никогда раньше не замечал – что, помимо стройной фигуры и упругой груди, у нее еще большие глаза необычного оттенка, напоминающего янтарь (я видел этот камень – его привозили с Земли, как драгоценность). А ее длинные, густые волосы, струящиеся по спине, напоминали расплавленный водопад из меди. И если до сих пор я представлял, как эти волосы падают мне на грудь, когда она, доведенная до пика удовольствия, кричит мое имя, то сейчас мне захотелось просто прикоснуться к ним, провести рукой, вдохнуть их запах. Я был ошеломлен происходящими во мне переменами. Я принял их за слабость, еще не подозревая, насколько сильным я становился в тот момент. Я взял ее руку в свою и поднес к губам. Ощущение нежности и мягкости ее белой кожи было просто фантастическим. Мне впервые захотелось чего-то большего, нежели простое соитие двух тел. - Наверное, это я должен говорить тебе подобные вещи. Что ты красивая и тому подобное, - сказал я, наконец, посмотрев на нее. - Какая разница, кто должен… Кто хочет сказать – тот и говорит, - она положила ладони мне на плечи и поцеловала. Я до сих пор помню этот первый поцелуй – нежный, осторожный, волнующий, не идущий ни в какое сравнение с теми короткими соединениями губ, предшествующих сексу. - Санна… - я впервые настолько растерялся в присутствии девушки, что не мог найти нужных слов, чтобы продолжить диалог. Она приложила указательный палец к моим губам, затем улыбнулась и расстегнула одну пуговицу на своей рубашке. Я медленно, словно в замедленной съемке, расстегнул следующую и взглянул на Санну. Она одобрительно кивнула… С того момента мы стали неразлучны. Весь штаб, наблюдая за нами, строил предположения, что такая девушка как Санна, могла найти в таком, как я. При этом не пояснялось, что значит «в таком, как я». Больше всех, конечно, бесновался белый мышонок – Винни. Он никогда не упускал возможности вставить едкое словцо и прокомментировать, за что неоднократно бывал бит, но это его не останавливало. Я догадывался, что в нем, скорее всего, говорит ревность и обида отверженного влюбленного. Его раздутое до космических размеров, самолюбие было задето, и он никак не мог с этим смириться. Я терпел долго. Ради Санны. Но однажды моему терпению пришел конец. И это как раз совпало с моментом, когда я был вынужден срочно покинуть Марс. И я не придумал ничего лучше, как спасти жизнь Санне ценой жизни этой пустышки Харли, которой на тот момент так увлекся белый мышь. Я бы многое отдал за то, чтобы увидеть его мерзкую морду в тот момент, когда ему сообщили о ее смерти… Но сейчас я сам был на его месте. Проклятые мыши! Этот удар предназначался не ей, а этому рыжему очкарику. Какого черта она полезла его спасать? Эх, Санна… Так с чем же можно сравнить потерю того, кого ты больше всего на свете любил? Это ни с чем не сравнимая боль. *** Итак, в моих руках была девчонка Чарли – очередная любовь непобедимого Винни. Я прекрасно знал, что он не сдох: нанося ему раны, я старался, чтобы он испытал максимум мучений, но не умер. Не сейчас. Его дружки непременно его спасут, и как только он придет в себя, его будет ждать еще много сюрпризов. И один из них я тщательно готовил ему прямо сейчас. Я покосился на девчонку, которая смирно сидела на стуле со связанными руками и кляпом во рту. Наверное, стоило бы связать ей и ноги тоже, но насчет этого у меня был план. Мы все еще находились в башне Лимбургера. Я охранял девчонку, пока Бри и его помощники шастали по кабинетам в надежде чем-нибудь поживиться. Взглянув на нее, я встретился с ее полным ненависти и отвращения взглядом, и усмехнулся. - Как ты смотришь на то, чтобы отправиться в романтическое путешествие? – спросил я, подходя к ней и приподнимая ее голову за подбородок. – Разумеется, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ее зеленые глаза расширились от ужаса, чем вызвали во мне очередной приступ смеха. - О, детка… Вижу, ты согласна! Небось, твой белоснежный мышонок давненько тебя не радовал. Ну ничего-ничего, не переживай… Я прислушался, и, убедившись, что Бри пока не возвращается назад, схватил Чарли за локоть и потащил к двери. Она попыталась вырваться, но, разумеется, безуспешно. - Поверь мне, моя дорогая, остаться с этим уродливым коротышкой было бы куда ужасней для тебя, нежели отправиться со мной. Объясню, почему. Он немедленно отправит тебя на Плутарк как очередной трофей, и там, я уверен, уже знают, как с вами обращаться. Больше они не допустят такой оплошности… Ты спросишь, какой? Мыши-рокеры примчались на своих мотоциклах спасать ту сладкую блондиночку и тебя, но тебя там не оказалось… Она снова дернулась, но я продолжал уверенно тащить ее в лабораторию. Нуль-переход был включен и настроен на Марс. «Как странно», - подумал я, однако времени размышлять не было. В любую секунду сюда мог снова заявиться Бри и нарушить мои планы. А я этого очень сильно не хотел. - Давай, моя милая, прыгай сюда. Мы отправляемся прямиком на Марс. Тебя ждет незабываемая встреча с Винсентом!