Рябина для байкера - 3. Всё или ничего.

До Марса оставалось еще несколько часов лету, но мне казалось, что каждый из нас думает о том, как бы отсрочить эту неизбежную встречу. Впервые мы возвращались домой, не испытывая при этом ни малейшего чувства радости. То, что с нами произошло на Земле, до сих пор не укладывалось у меня в голове. Мы, мыши-байкеры с Марса, лучшие среди борцов за свободу, с позором провалили возложенную на нас миссию. Мы не обезвредили Лимбургера и его компанию, не положили конец его злодеяниям, направленным на похищение людей, и, самое страшное – допустили, чтобы жертвами похищения стали Роуан и Чарли. Я знал, как сильно Винни любит Чарли, и я видел, насколько Роуан дорога Троттлу, поэтому мог себе представить, как тяжело им сейчас переживать эту утрату. Это было настолько ужасно, что свою собственную утрату – смерть Сильвии, я не смел даже сравнивать с этим, хотя мне тоже было ужасно жаль. За то недолгое время, что мы знали друг друга, я успел проникнуться каким-то неведомым мне доселе чувством – она меня пугала и восхищала одновременно. Когда я держал в руках ее бесчувственное тело, я не мог поверить, что для нас с ней все закончилось, так и не успев начаться… Мы так и оставили ее там – братья были в таком шоке от случившегося, что им было просто не до нее. Я старался об этом не думать, пытаясь сосредоточиться на управлении кораблем, а также на том, что нас ждет по прибытии на Марс и как мы все это будем объяснять нашему руководству. Обычно за все операции всегда отчитывался Троттл, но сейчас на него было жалко смотреть. Справится ли он с поставленной задачей? Винни тоже сидел поникший и ни с кем не разговаривал. Знаю, что в голове у него не было других мыслей, кроме как мыслей о Чарли. - Черт знает что! – неожиданно воскликнул Троттл, выводя меня из моих размышлений, и хлопнул ладонью по пульту управления. Встав, он сделал несколько шагов, после чего вернулся на свое место. - Ты о чем, брат? – спросил Винни, покосившись на него. - Да все о том же! Как можно было допустить такую чудовищную ошибку? – он обхватил голову руками. – Скажите мне, как? Нам удавались и более сложные дела, почему же именно это мы провалили? Дело, которое стоило нам потери двух близких людей… «Трех», - хотел было поправить я, но промолчал. - Почему мы летим на Марс? Разворачивай эту посудину, летим на Плутарк! – воскликнул Винни. – Я боюсь представить, что там сейчас происходит с моей малышкой Чарли… - Я тоже боюсь, - признался Троттл, - но сперва нам нужно вернуться в штаб. - Чтобы получить по полной! – не унимался Винни. – И пока нас там будут расспрашивать, что да как, моя девочка… - Винни, «будут расспрашивать» - слабо сказано, - заметил я. – Думаю, что нас ждет трибунал. - Не иначе, - согласился Троттл. - Трибунал?! – Винни вскочил на ноги и с ужасом посмотрел на нас. – Вы хотите сказать, пока наше верховное руководство будет нас судить, придумывать для нас наказание и просто тянуть время, Чарли и Роуан будут задыхаться от вони на Плутарке?! Мы должны освободить их! Винни кинулся к пульту управления, видимо, с целью развернуть корабль, но Троттл остановил его. - Винсент, успокойся. Сейчас не время для паники. Да, мы совершили непростительную ошибку. Мы сделаем все возможное, чтобы ее исправить. - Ты говоришь сейчас, как последний зануда, Троттл! – Винни злобно прищурился и сжал кулаки. - Мы летим на Марс, Винсент! – Троттлу пришлось слегка повысить голос, чтобы немного успокоить пыл белого. Затем уже более спокойно он добавил: - Ты прекрасно знаешь, что для меня это не менее важно, чем для тебя. Так что… Остынь! - И как ты себе это представляешь? – Винни принялся расхаживать по мостику, обильно жестикулируя. – Мы возвращаемся на Марс, нас отдают под суд, а затем…в лучшем случае сажают в тюрьму. И кто тогда спасет Роуан и Чарли? Кто заберет их с Плутарка? Кто?! - Нужно как-то этого избежать… - вставил я нерешительно и покосился на Троттла. Мне показалось по выражению его лица, что у него уже созрел план. Это был хороший знак! Если у Троттла есть план, значит, к нам вернулся наш прежний Троттл – бесстрашный, умный, способный решить любую проблему даже ценой собственной жизни. Он больше не грустил – его грусть сменилась злостью и жаждой справедливости.