Кто прочёл любви дурманящие строки. Кто держал мечту за дерзкое крыло. Только тот уже не будет одиноким…
«Кончено, всё кончено. Сонечка…, - в очередной раз его пальцы блуждали по её фотографии в траурной рамке. – Почему? Почему судьба так безжалостна к нам?» … Каждый вздох, каждый жест, каждая рождающаяся в голове мысль отдавались болью в израненном сердце, которое не могло привыкнуть жить в одиночестве. Оно болело и страдало. Раны продолжали неустанно кровоточить, не было больше сил терпеть. Это существование угнетало – хотелось раз и навсегда покончить со всем этим... Уйти и больше не вернуться, чтобы вдруг стало спокойно, голова больше не разламывалась от адской боли… Память об ушедшем, вот единственное, что ему оставалось. Только воспоминания сейчас и грели душу холодными зимними ночами, только тогда Джон жил. В остальное же время он просто существовал, выполняя всё по инерции. Казалось, жизнь кончена, и ему больше нечего делать в этом грешном мире… Его сердце рвалось из груди, пытаясь распахнуть плотно закрытые двери, рвалось туда, к ней, к её душе… Джон сидел в этом таком знакомом, таком памятном кабинете, каждый сантиметр которого был пропитан её присутствием, здесь всё ещё ощущался запах её духов. А когда закрываешь глаза, казалось, слышишь тихие шаги, и вот в следующее мгновение её руки уже обвивают твою шею… Ты в каждой минуте, В каждом зеркале, В каждом звуке. Тепло твоих рук Не забудут мои руки. Пока губы хранят Нежность наших поцелуев, Я медленно схожу с ума, По тебе тоскую. Рисую образ твой в окнах по ночам, Зная, что ты где-то, Но, не веря, что ты там. Но когда, расплывшись в улыбке, открываешь глаза, понимаешь, её нет, а это было всего лишь видение. И, Соня уже больше не войдет в эту дверь, не вбежит, не поцелует, не обнимет, не рассмеётся, не заплачет… Облокотившись о стол, Джон стал с неистовой силой сжимать голову. Хотелось вырвать оттуда всё, изгнать эту невыносимую боль, разорвать. Но в следующую минуту руки ослабели, и Джон опустил голову на холодный стол. Из глаз градом полились крупные слезы, оставляя мокрые дорожки на щеках, они стекали на поверхность стола. В голове всё укреплялась мысль - уйти навсегда. Джон резко поднял голову, взял листок бумаги, ручку и стал что-то торопливо писать. Бесконечная череда слов возникала на ранее чистом листке. Наконец, Джон закончил, ещё раз пробежал глазами по строчкам. - Всё, пора…, - он положил листок на стол, а сам встал…, задел чашку с кофе, густой напиток разлился по листку, топя все его слова, написанные ранее, но Джон был мыслями уже не здесь, не замечая происходящего, он стремглав выскочил из кабинета. Густой напиток продолжал растекаться по листку, теперь можно было прочесть лишь одну фразу: «Не забывай эту историю…» Только эти несколько слов, как память, о том, что было… Впервые за эти две недели, он вышел из своего укрытия. Всё как в тумане. Ему ничего не было интересно. Джон жил лишь воспоминаниями, дышал ими. Больше ничего не оставалось, лишь помнить. А одиночество, оно спасало… Нет, сначала он верил и даже сам участвовал в поисковой операции. Джон верил, что всё это какая-то ошибка, потом уже надеялся на чудо, а затем в один миг потерял ВСЁ. И никакие богатства мира не способны вернуть её. Судьба! Я не смог ничего сделать, Не смог ничего изменить, Прошу, прости! Я буду вечно тебя любить! Почему-то, кажется, что слёзы катятся из глаз, но они сухи, ведь влага когда-нибудь заканчивается… Сердце больше не бьётся так же сильно, как раньше, оно как церковный колокол отстукивает один монотонный ритм, издает лишь одинокие печальные звуки. Силы кончились и ступеньки кажутся бесконечностью, новый шаг, новый укол в сердце… Тихий скрип открывающейся двери, ты видишь лучик, который только и освещает твою жизнь…, но почему-то и этот свет во сне притупляется. Как зомби идешь по направлению заветной комнаты, … хранителя горя и радости, здравия и болезни… - ПОКА СМЕРТЬ НЕ РАЗЛУЧИТ НАС! Тумба, больше похожая на алтарь, её портрет в траурной рамке…, одинокая свеча, её любимые цветы. Как же больно оттого, что ничего нельзя повернуть назад. «Я бы никогда не отпускал её от себя, никогда… не отпускал!» Щёку режет слезой, О Боже, как же больно. Прячу взгляды от людей, Ловлю на себе улыбки. Даже те, кто рядом От меня слишком далеки. В углу комнаты рассматриваю фото-открытки. Снова слёзы, паника, Не могу сдержать! Прости! Прилёг на кровать, рука потянулась к радиоприемнику, поймал какой-то пустозвон ведущего. Так было легче. Вспоминал. Они не уставали клясться друг другу в безграничной любви. А любовь, она коварна, от неё нет лекарств, не в этом, не в ином мире. Ради любви мы живём, ведь жизнь без неё, лишь выживание, где нет опоры, а есть пустота внутри. Вырванное сердце, сухие глаза, перестаешь ощущать действительность и вновь сжимаешь руками простынь…, которая пылала и жгла спину… Вспоминаю ночи, Первый поцелуй, Голос твой. Вижу тень. Куда бы не пошёл Ты рядом со мной. Каблуков твоих стук по асфальту, Тёплое лето. Вновь ищу руками в темноте тебя. Где ты? Знает моё сердце, Чувствует, ты дышишь. Слышит, твои слёзы Дождем стучат по крыше. С тех пор жду, когда ты перезвонишь. Вечная память о тебе мой малыш… От благостного одиночества, Джон, казалось, начал сходить с ума. Стал бояться своих мыслей и пятиминутных снов. Пару минут назад, уже практически решился… сделать то, от мысли о чём, сейчас начинало стучать в висках и сердце билось так сильно… «Боже! Почему от этой боли не спрятаться, не скрыться. Она поглощает тебя изнутри, порабощает сознание. И не знаешь, каков исход. А есть ли он вообще? Ирония судьбы...» Закрыл глаза, и впервые за всё время, как не стало Сони, погрузился в глубокий сон, но безмятежным он не был…, как и его жизнь…, на грани… Я говорю с тобой во сне, Как будто ты рядом. Слышу слова в тишине, В темноте чувствую взглядом. Говорят, что время лечит, Но только не меня Нету ни дня, Где не было бы тебя. Прости! - София – это жестоко. Вы бы его видели! – негодовал доктор Ставиский. – На него больно смотреть. Он как растение, ни на что не реагирует, ни с кем не хочет общаться…, питается, я вообще не знаю, ест ли он. По-моему его завтрак-обед-ужин – это крепкий кофе, потому что и спать он спокойно не может… - Зачем вы мучаете меня? - Соня сильнее сжала в руках телефонную трубку, из глаз не переставая лились слёзы отчаяния. – Ничего уже не изменить. Возможно, это ошибка, но пусть он переживёт это сейчас…, я не смогла бы видеть его отчаяние… - Сейчас - потом, всё одно! Это эгоизм. Зачем только я пошёл у вас на поводу? Я каждый день спрашиваю себя об этом… - Вы хотели мне помочь… - Да поймите же. Сейчас его боль острее. Если бы он был готов, всё могло быть иначе…, - сам понимал, что несет чушь. – Ладно, может, и не могло, но это жизнь…, и он хотя бы был рядом и не винил себя, как делает это сейчас. - Он винит себя? – слезы в мгновение высохли. - А как вы думали? – сыронизировал доктор. - Нет, нет,… Он бы не выдержал, увидев меня такую, такую… От этих лекарств я совсем осунулась, во мне столько всего изменилось. Я таю, с каждой минутой мне только хуже. Я не хочу, чтобы он страдал. НЕТ! - София, Джон любит вас! И ему неважны такие мелочи…, как ваш нынешний облик. Ему важно быть рядом с вами. А сейчас он как будто потерялся. Он ощущает одиночество в толпе. А иногда, мне кажется, что Джон хочет… - Не мучайте меня! – из глаз вновь заструились слёзы. – Прошу вас. Я всё понимаю, но всё уже сделано, назад пути нет…, - связь оборвалась… Джон открыл глаза, была уже глубокая ночь. Пахло гарью… - Чёрт, свеча…, - Джон подскочил с кровати и, схватив горящую салфетку, кинулся в ванную. – Фух… На туалетном столике лежал бритвенный станок, лезвия зловеще блеснуло. Потёр подбородок, взглянул на себя в зеркало. - Кто это? – приложив руку к стеклу, прошептал Джон. – Неужели это я? Из зеркала на него смотрел совершенно чужой человек с потухшими глазами, осунувшимся лицом. - Я стал похож на привидение… Снова блеск металла, только уже в его руке... Пару движений бритвой и появилась первая капелька крови. Не заметив этого, Джон продолжал бриться. - Это уже, куда ни шло, - неумело обрабатывая порез на гладко выбритом лице, обратился к отражению в зеркале Джон. – Говорю сам с собой.… Это уже что-то значит, - послышался плач. - Нет, я точно схожу с ума… или не схожу, - внезапно вспомнил. - Соня…, дочка. Джон уже летел по коридору, ворвался в комнату. Малышка заливалась… - Мама-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Подбежал к кроватке, взял девочку на руки, прижал к себе… - Прости! – шептал Джон. – Прости меня, прости, - по его щекам заструились слёзы. – Я ужасный отец, но я больше тебя никогда не оставлю, никогда. Слышишь! – малышка постепенно стала затихать в его объятиях, так стосковалась по родному человеку. – Прости меня, родная моя, любимая… Сонечка…, - качая дочурку на руках, шептал Джон. - Ген, смотри! – позвала мужа Валя. - Только, тс-с-с… - Не может быть? – не верил своим глазам Гена. - Как видишь, может! - Валюш. Он вспомнил, что у него есть дочь. Первый шаг сделан… - И, правда, но только первый… Протяжная трель дверного звонка нарушила тишину… - Ген, пойди, открой. - И кто может прийти в такое время? - Не знаю, но что-то мне подсказывает, что этот кто-то изменит всё. - Твоими бы устами… - Как мы заговорили? – Валя удивлённо посмотрела на мужа. – Иди лучше дверь открой. Звонок прозвенел более настойчиво. - Ну, иду я уже, иду… Кто звонит в такое время? – Гена открыл дверь и замер на месте. - Вы? Что вы здесь делаете? - Извините за столь поздний визит, но я и так слишком долго ждал… Мне нужно поговорить с Джоном Гудмэном, причём немедленно. - …, - в дверях показался Джон. – Я слушаю вас… Соня как всегда сидела одна в палате, к ней никто не приходил, просто некому было, кроме врачей конечно. Внезапный стук в дверь… - Входите! – на автомате ответила она не поднимая глаз от своего чтива. - Соня, - послышалось, как будто издалека, из того счастливого и, казалось бы, навсегда ушедшего из её жизни времени. Не веря своим ушам, Соня начала медленно поднимать голову… - Джон, - выдавила она из себя, а вслед за его именем послышались громкие рыдания. Не успела опомниться, как вновь чувствовала его крепкие объятия, знакомый аромат и умиротворяющий голос с этим милым акцентом. - Дурочка ты моя, что же ты наделала! - Ты здесь? - всхлипывая, спросила она, все ещё не веря в реальность происходящего. - Я здесь, я с тобой. И уже никогда не оставлю одну, никогда. Слышишь! А остальное…, остальное неважно!!!! Когда падает снег, А тебе все равно. Ты играешь, Как в жизни. Живешь, Как в кино. Когда кажется вдруг, Что любовь не вернуть. Нужно взять И просто руку протянуть. Ты где? Я здесь! И слов не надо. На свете есть Одна лишь правда. Ты здесь, Ты со мной, Ты со мной И остальное неважно. ОСТАЛЬНОЕ НЕВАЖНО!***
Не важно, что будет впереди, неважно… Они вместе, это ли не счастье! Их пути вновь пересеклись, и всё начинается сначала… Сплетение рук и эти безумно влюблённые глаза. Они встретятся вновь, чтобы уже никогда не расставаться, даже на небесах… А мы, мы будем помнить их всегда такими, как сейчас, счастливыми и безумно влюблёнными...