5. Memoria.

      Джон закрутил кран и вышел из душа. Нега разливалась по всему телу, улыбка не сходила с лица. Мягкое полотенце впитывало влагу, лёгкая дрожь и мурашки. Мысли лишь о ней, как и все дни его жизни, с момента знакомства и поныне. Ничего не предвещало беды, даже его такое чуткое сердце, почему-то было спокойно, и лишь услышав её сдавленный, мучительный крик, оно опомнилось и забило тревогу… - Джон…, - Соня из последних сил выкрикнула его имя.       Боль всё больше поглощала сознание, но не только физически, но и душевно. Всем своим естеством она ощущала, что это конец, но сердце не хотело верить. Оно было слишком счастливо и уже позабыло, что в этой жизни бывает боль и горе не во сне, а наяву, что можно вновь кого-то потерять. Слезы нескончаемым водопадом сочились из глаз, а платье приобретало бордовый оттенок, руки дрожали, подпрыгивая на коленях. Счастье вдруг куда-то улетучилось, осталась лишь нескончаемая истерия…        Тревога с каждым мгновением подчиняла себе разум. Каждая секунда казалась вечностью, пока Джон, завертываясь в полотенце, бежал по коридору… «Что-то случилось! Соня… Ребенок…» От этих стремительных мыслей голова раскалывалась, будто её сжимали невидимые тиски. Этот крик, в нём всё: боль, отчаяние, мольба о помощи, безысходность. Сбежав по лестнице, Джон бросился к Соне, которая, сжавшись в комок и рыдая, продолжала сидеть на полу. - У меня идет кровь, - говорила Соня, а все её тело била истерическая дрожь.       Взгляд Джона скользнул к рукам Сони, прижатым к животу, всё было залито кровью. Дыхание участилось, тревога росла. - Джон, позвони доктору Ставискому. Пожалуйста, - Соня билась в рыданиях. - Мы его теряем, я чувствую, я знаю. Джон, помоги мне… Я не хочу потерять нашего ребенка. Помоги…       У Сони началась истерика, слезы лились из глаз. Она вся дрожала, будто её бьёт током. Сознание больше не подчинялось, невозможно было успокоиться. Силы кончились, был только страх и неизвестность впереди. Джон подхватил Соню на руки и посадил на диван. Она вновь сжалась в комок. - Сонечка, все будет хорошо, только держись. Все будет хорошо, - как заклинание повторял Джон. - Успокойся, я с тобой, - взял телефон, набрал номер врача. В ожидании ответа, гладил Соню по волосам, пытаясь перенять хоть часть боли на себя, но, как известно это невозможно. Наконец, на другом конце провода ответили. - Алло. Доктор Ставиский. Это Джон Гудмэн, муж Софьи. Да, случилось, у неё сильное кровотечение и боли. Хорошо, мы уже выезжаем, - Джон положил трубку. - Родная моя, подожди меня, я сейчас, - он выпустил руку Сони, но она вновь ухватилась за неё, как за спасительную соломинку. - Нет, нет, не уходи, я боюсь. Не уходи, не оставляй меня…, - рыданиям Сони не было конца. - Милая моя, я скоро, только оденусь. Потерпи чуть-чуть, - с этими словами, он вновь отпустил её руку и взбежал по лестнице.       Не прошло и двух минут, как Джон стремительно спускался вниз, на ходу натягивая тенниску. - Я теряю нашего ребенка…, - и вновь рыдания. - Не говори так. Пожалуйста, любимая.… Всё будет хорошо, мы успеем… - Очень больно, - сквозь слёзы говорила Соня. - Всё пройдёт любимая, всё пройдёт, - Джон подхватил Соню на руки. – Только держись… - Мой малыш, я уже успела его полюбить…       За ними захлопнулась входная дверь.       Машина мчалась по шоссе. Внезапно на горизонте показался плотный поток машин. Московские пробки тормозили движение. Ещё одно мучение. Боли у Сони всё усиливались, из глаз не переставая катились слёзы. У Джона разрывалась сердце от всего происходящего. Его любимая, его родная, смысл его существования страдает, а он не может ей ничем помочь. Треклятые пробки, вокруг гудящие машины, жара. Страх заполняющий сердце…, он прочно пустил свои корни, и больше не желал уходить. Первый же поворот во дворы, Джон свернул, пытаясь сократить путь. Эти слёзы, его рука сжимающая её руку. Вновь выехал на главную дорогу..., пробка... До больницы оставались считанные метры. Припарковал машину на ближайшей стоянке. Подхватил Соню на руки и направился в сторону больницы. Многолюдная улица, все куда-то спешат... И мужчина с плачущей женщиной на руках. Соня уткнулась Джону в шею, не хотела, чтобы кто-то видел её лицо. Прохожие расступались, Джон буквально бежал… "Мы успеем, успеем...", - стучало в висках... Поднялся на крыльцо больницы, доктор Ставиский уже ждал у входа. Соню сразу посадили в кресло-каталку и увезли. Быстрыми шагами шел за ними. Дверь закрылась перед самым его носом, оставив Джона ждать в холодном больничном коридоре, наедине со своим страхом и болью...       Время тянулось неумолимо медленно и работало отнюдь не на них. Факты жизни без прикрас. Сказка кончилась, как же коротка она была. Память – единственное, что может быть вечно. Но любящие сердца верят лишь счастливым концам. По-другому они просто не умеют и не хотят жить...       Наконец, к Джону подошла медсестра. - Вы Джон Гудмэн? - Да, - все внутри похолодело. - Следуйте за мной…       Соня лежала на кушетке. Куча проводов, экран томографа с изображением, которое она не понимала. Все молчат. Боли прекратились, организм успокоился, но от неизвестности, периодически всё ещё катились слезы из глаз. Увидела Джона, стало чуточку легче, он рядом.       К Джону подошел доктор Ставиский. - К сожалению, она потеряла ребенка. Матка пуста, - он указал на экран…       Понимая, что что-то происходит, Соня спросила: - Что-то не так? – напряглась, в глазах читался ужас.       Джон направился к ней. Знал, Соне сейчас невыносимо пребывать в неведении, но и правду в этот момент говорить не хотел. Сначала всё должно закончиться. Джон натянул на себя маску спокойствия. - Подожди, - взял Соню за руку. – Пусть сначала врачи закончат осмотр… - Джон, ты от меня что-то скрываешь, - в её глазах читался страх. - Не волнуйся, милая, все скоро закончится, - он говорил эти слова, а душа разрывалась на части. Нужно быть сильным, прежде всего, чтобы поддержать Соню. Только как это сделать, если самого разрывает изнутри от нескончаемой боли…       Джона попросили покинуть помещение, и он вернулся в комнату ожидания. Присел на диванчик и, закрыв глаза, снова и снова повторял лишь одну фразу: "Нужно быть сильным, ради неё!"       К нему подошел молодой человек и попросил сигарету: - Не курю, извините… - Я тоже, - парень сиял. – Моя жена сейчас рожает, это мой первый ребенок. Я так волнуюсь, хотел успокоить нервы… Тоже свою ждешь? - Нет, - Джон замялся, не зная, говорить или нет, но все же произнёс. - Моя жена потеряла ребёнка. - Прости, я и подумать не мог, - парень немного сник. - Ничего…, - Джон выдохнул. - Нужно пробовать ещё, - пытался ободрить парень своего нового знакомого, - и тогда всё получится…       Зашла медсестра: - У вас сын…       Парень прыгал от счастья. - У меня сын, СЫН!!! - эйфория переполняла.       Джон пожал ему руку, а у самого глаза были на мокром месте. - Поздравляю, - только и смог выдавить из себя. - Я стал отцом. Я стал отцом…       Парня переполняло такое знакомое Джону чувство. Так же он радовался, когда родилась Сонечка. Голос парня всё удалялся. Джон присел, было невыносимо больно. К нему подошла медсестра. - Мистер Гудмэн, ваша жена уже в палате, можете зайти к ней. - Спасибо, - Джон пытался собраться с силами, нельзя оставлять её одну, нельзя чтобы его не было рядом, когда она узнает.        Джон направился в палату. Войдя, натянул вымученную улыбку, всё в нем казалось неестественным, даже вопрос: - Все в порядке, милая? - Что произошло? - из глаз Сони всё ещё катились слезы, она смотрел то на врача, то на Джона. - Вы что-то от меня скрываете. - Мы ничего не скрываем, - спокойствие голоса доктора Ставиского резало по живому. – Давай поговорим… - Я потеряла ребенка, да, - Соня и так поняла, что иначе просто не могло произойти, но сложно было признаться в этом самой себе. Всё ещё теплилась надежда, что ей скажут: "Нет, все в порядке, малыш жив". Но… правда была жестока. - Мы пока не можем сказать, почему всё так случилось, но, однако случилось. У вас выкидыш.       Соня прикрыла глаза, губы дрогнули, слёзы вновь полились из глаз. Джон присел на край кровати. - Милая, не надо плакать…, - поцеловал в висок. - Так бывает, вот увидишь, у нас еще будет много-много детей…, - гладил по голове. - Обними меня, - прошептала Соня.        Сейчас им нужно было побыть вдвоем. Врач вышел. - Джон, забери меня отсюда, - Соня подняла на мужа глаза. - Я не хочу оставаться в больнице, мне только хуже… - Любимая, это может быть опасно… - Джон, поговори с врачом. Прошу тебя, может всё не так страшно, и вечером я вернусь домой. Не хочу нашу малышку одну оставлять. - Она не одна, дорогая… - Нет, мне с ней будет легче пережить то, что случилось. Джон, прошу тебя, сходи сейчас… - Хорошо, я скоро…, - поцеловав Соню в губы, Джон вышел.       Доктор Ставиский пошел им на встречу, назначив выписку на утро. Он понимал, что так будет лучше, но предупредил, что постельный режим в три-четыре дня должен быть соблюден обязательно.       Джон внес Соню в дом. Она сильнее прижалась к нему, спрятав лицо. Все домочадцы сразу подскочили со своих мест, обеспокоенные их таким долгим отсутствием. Джон замотал головой, прося молчать. Сразу стало понятно, что-то случилось. Догадка материализовалась в слова, но они были произнесены только между собой. Для Сони всё произошедшее вылилось в глубокую депрессию. Она всё время плакала, не подпускала к себе никого, кроме Джона и своей доченьки. Так прошла почти неделя. Сидела в четырех стенах, почти не ела, клевала, как птичка. Да и этого бы не делала, если бы не Джон. Но сегодня Соня вынуждена выйти из комнаты. Намечался поход к врачу, анализы готовы, а тут ещё Джона на важные переговоры вызвали. Он пытался от них отказаться, но она не позволила… - И хорошо, - глотая слезы, говорила себе Соня. – Хорошо, что он со мной не пошел…, - руки дрожали, сжимая злосчастный конверт. Вся жизнь пролетела перед глазами. «За что? Всё же было так хорошо…» Но видимо за счастье приходится дорого платить… Лос-Анжелес       Мужчина открыл ящик стола забитого бумагами. Взгляд упал на конверт, достал его. Вспомнил пару, которая к нему приходила. Они ждали ребенка. Такие счастливые, жизнерадостные люди. Как же сложилась их судьба? …Зазвенел телефон, мужчина включил громкую связь. - Доктор Джонс, в 305, - он убрал конверт. – Уже иду, - белый халат мелькнул за дверью.