Таня Гроттер и Чаша Судьбы

- Ну, а женщин, дедушка, женщин вы встречали любящих? - О, конечно, Верочка. Я даже больше скажу: я уверен, что почти каждая женщина способна в любви на самый высокий героизм. Пойми, она целует, обнимает, отдается - и она уже мать. Для нее, если она любит, любовь заключает весь смысл жизни - всю вселенную! Но вовсе не она виновата в том, что любовь у людей приняла такие пошлые формы и снизошла просто до какого-то житейского удобства, до маленького развлечения. Виноваты мужчины, в двадцать лет пресыщенные, с цыплячьими телами и заячьими душами, неспособные к сильным желаниям, к героическим поступкам, к нежности и обожанию перед любовью. Говорят, что раньше все это бывало. А если и не бывало, то разве не мечтали и не тосковали об этом лучшие умы и души человечества - поэты, романисты, музыканты, художники? Я на днях читал историю Машеньки Леско и кавалера де Грие... Веришь ли, слезами обливался... Ну скажи же, моя милая, по совести, разве каждая женщина в глубине своего сердца не мечтает о такой любви - единой, всепрощающей, на все готовой, скромной и самоотверженной? Александр Куприн "Гранатовый браслет"

Огромное здание предстало перед Гроттер в своем обычном виде, на своем обычном месте - так, точно ничего не случилось. Вечный кирпич не счел нужным заметить всю эту историю с перемещениями и Стихиарием. Но, отчего-то, возвышающиеся над головой стены, хаотично испещренные окнами, больше не были для Тани чем-то удивительным - усадьба вмиг показалась ей гротескной. И до тошноты приевшейся. Настолько, что ноги сами понесли Таню внутрь, лишь бы не видеть фасад здания. Однако внутри лучше не стало - тошнота буквально подкатывала к горлу от одного только вида деревянной лестницы, не говоря уже об этих бесконечных - и, как оказалось, совершенно безвкусных - картинах. Не касаясь перил, победительница Чумы взлетела вверх по лестнице и забежала в свою комнату. Дверь захлопнулась. Это смахивало на приступ паники - сердце колотилось быстро и неровно, как при аритмии, ноги, ещё минуту назад бывшие сильными и быстрыми, подкосились. Таня съехала спиной по двери. - Да что же это такое?.. И, наверное, сейчас Гроттер должна была заплакать - проронить хотя бы одну слезинку, но боль где-то в грудной полости сдавила сердце. Порог был явно превышен. *** Таня не знала, где и что делает сейчас Бейбарсов - и какое-то время её это не волновало. Но стук в дверь заставил драконболистку очнуться. Неизвестно, сколько она просидела вот так, прижавшись спиной к двери, однако, когда встала, Таня чувствовала, что её ноги сильно затекли. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел Глеб. Хотя вошел - громко сказано, он только переступил одной ногой порог. - Тебе пора, - и краткое известие выглядело как приказ. Надо же, её выгоняли из дома её собственных родителей! - и на минуту Гроттер забыла, что этот мир ненастоящий. Что вскоре все это будет не по-настоящему. Вскоре все это будет сном. Бейбарсов смотрел прямо в глаза победительницы Чумы, лицо его было бесстрастно, хотя где-то в глубине зрачков определенно плескалось нечто. Нечто это было похоже и на ярость, и на одиночество одновременно. Таня не знала точно, есть ли облик у одиночества, но была уверена, что да, есть, и что этот самый облик она видела в глазах некромага в тот момент. И только тогда в носу защипало. Осознание того, что из глаз вот-вот хлынут слезы, заставило Гроттер только крепче сжать челюсти и кивнуть. Не заплакать. Не заплакать. Не заплакать. Ни в коем случае, - крутилось в её голове. *** Скрип половиц под ногами стал всего-навсего признаком движения. Движение стало всего-навсего панацеей. Идя вслед за магом Смерти, Таня думала, что бывало и хуже, бывало и труднее. Таня успокаивала себя, как могла, но это не слишком-то помогало. Сравнение вообще редко помогает, оно, как правило, только утяжеляет ситуацию. На главной лестнице Глеб остановился. Таня тоже застыла на месте, смотря в спину Бейбарсова. Иррациональный страх пред взглядом некромага вновь вернулся. Гроттер чувствовала, что если эти глаза-омуты на нее посмотрят, то снова начнут затягивать. Как и прежде. Но Бейбарсов не поворачивался, он стоял на три ступеньки ниже Тани и явно о чем-то размышлял. Победительница Чумы не шевелилась. - Я все подготовил для твоего отправления, - куда-то в стену сказал некромаг. - Ты готова? И несмотря на то, что сердце Тани казалось ей самой мертвым, грозная русская Гротти ответила на полтона веселее, чем следует: - Всегда! Все ещё не смотря на драконболистку, Глеб скомандовал: - Тогда обойди меня спереди. Гроттер послушалась. Это был один из самых тяжелых моментов на её памяти - чувство, что мир исчезнет (в прямом смысле слова), не покидало ни на долю секунды. В животе словно что-то скручивалось. Отчаяние сверлило в голове дырку - и становилось настолько невыносимо, что начали болеть зубы. Победительница Чумы даже подумала, что вот-вот грохнется в обморок. - Мы больше не увидимся, миледи, - Бейбарсов все ещё не смотрел в её сторону, но Таня просто-таки ощущала на себе его взгляд - мысленный. От этого было только хуже. - Так что... прости и прощай. В голосе мага Смерти не было ни грусти, ни сожаления, только насмешка. Наглая насмешка над жизнью, настолько сильная, что способствовала выживанию. Глеб Бейбарсов всегда насмехался, сколько Гроттер его знала. В глаза потемнело. Таня ничего не успела ответить - с новоприобретенного кольца некромага соскочили две синих искры. Искры были маленькими и летели быстро, постоянно сталкиваясь друг с другом. Взгляд Гроттер непроизвольно следил за ними. Отчего-то синие огоньки завораживали. Наконец, они стали снижаться, пока не врезались в пол. Драконболистка не успела ничего понять, когда руки Глеба резко развернули её лицом к стене, а под правой ногой оказалась дыра. Ступени стали рушиться, распадаясь на доски. Каждая следующая ступень молниеносно становилась провалом. Гроттер еле успевала перескакивать с места на место, как под ногами ничего не оказывалось. На миг она обернулась, чтобы отыскать глазами Бейбарсова, но... того не было. Как и мира вокруг. На секунду Таня подумала, что не помнит глаз Глеба, и её поглотила тьма.