Таня Гроттер и Чаша Судьбы

Всем людям очень тяжело. Они устают от слабостей друг друга, несовершенств, ошибок, истерик, непредсказуемого поведения. Безумно хочется просто повернуться спиной и уйти на все 4 стороны, подальше от окружающих. В той же мере и другие люди устают от нас, якобы мягких и пушистых, а на самом деле колючих и противных. Надо терпеть и беречь друг друга, не думая о себе. Другого выхода попросту нет, иначе сумма общей боли будет с каждым годом возрастать, пока не станет критической. Ирка, дневниковые записи

Вылетев за пределы Грааль Гардарики, Таня первым делом направилась в Москву, где жило большинство бывших однокурсников. Адреса Гроттер знала (они были написаны на приглашениях), поэтому с легкостью нашла дом Жикина. Тибидохский донжуан жил ближе всех к окраине города, и победительница Чумы решила навестить его первым, дабы хоть как-то сократить время, которое будет растрачено на развоз приглашений. А чтобы сократить время первым делом следует выбрать оптимальный маршрут, что Таня и сделала. Жора жил в двухкомнатной квартире на шестом этаже. В общем, квартирка была уютной: пастельные тона, деревянная мебель и повсюду мягкие ковры. Да, интерьер не хромал ни на левую, ни на правую ногу, все смотрелось вполне лаконично. Видимо, Жора устроился в лопухоидном мире очень даже ничего. Таня уже стояла и оглядывала квартиру Жоры, с некоторых пор она не утруждала себя нудными звонками в дверь и просто телепортировалась в нужное место. Откуда эта привычка у Тани, она не знала, но подозревала, что это все влияние одной молоденькой телеведущей, которая сейчас, к слову, живет на Лысой горе. Тем временем из кухни вышел сам хозяин квартиры в домашних тапочках и спортивном костюме. Смотрелся Жора комично. Особенно шла ему удивленная рожица. Постояв в ступоре секунды три, он быстро очухался и недовольно спросил: — А ты тут что забыла, Гроттерша? Таня, ожидая такой «теплый» прием, невозмутимо ответила, натянув на лицо милую улыбочку по названием «Я вас видеть рада, а когда вы уже уходите?»: — Да вот, подрабатываю, дырок от бубликов на набор по уходу за летающими контрабасами не хватает. Приглашения развожу, а вот, кстати, и твое. На, держи, — быстро, но четко проговорив все это, Таня, одним движением руки достав из небольшого кармана сумки специально отложенное приглашение для Жоры, протянула его, - Ну, вот и все, Жорочка, я пошла, — парировала Таня и всучила конверт немного опешившему донжуану, который не успел даже сказать одну из своих фразочек или стрельнуть глазками так, что любая второкурсница упала бы в обморок. И, так и не дав сказать что-нибудь Жикину, Таня выскользнула из квартиры уже через дверь и направилась на крышу, к предусмотрительно оставленному там контрабасу. *** Когда Таня поднялась на крышу, чтобы улететь, она бодро сказала сама себе на полтона радостней, чем следовало: — Ну вот, одно доставила, осталось совсем чуть-чуть! И, сев на контрабас, полетела к следующему адресату. Наслаждаться полетом у неё не получалось. Таня всё время боялась ошибиться и внезапно вторгнуться в квартиру к каким-нибудь левым лопухоидам в стиле: «Здравствуйте, я ваша тетя», поэтому всё время смотрела вниз, то и дело снижаясь и стараясь прочесть названия улиц на табличках, которые изредка висят на домах, если их ещё не успели сорвать. Тем не менее, дело продвигалось быстро, Таня не церемонилась со своими бывшими однокурсниками и, вручив конверт, сразу улетала, не желая слушать бессмысленную болтовню, например, Пупсиковой или Попугаевой. Так она доставила приглашения уже упомянутым Верке и Дусе, Семь Пень-Дыру, Рите, Жанне, которая временно здесь жила, и Бульонову, все-таки оставившему Пипу «одну» в Тибидохсе заканчивать обучение, разумеется, после того, как Пенелопа устроила грандиозный скандал со взрыванием по определению невзрывающихся предметов. Изначальной темы скандала никто, даже сама Пипа, не помнил, но результатом было временное переселение Бульонова в Москву. К следующему адресату Таня направлялась с предвкушением и ожиданием. Она летела к Ваньке, этому любимому, но такому далекому маечнику, который теперь жил у Лигула подмышкой. Лететь пришлось долго, в два раза дольше, чем до Жанны, которая снимала квартиру в центре, от Жорика, что скромненько примостился в шикарной квартирке на окраине столицы России. Таня добралась до Ванькиной избушки только к трем часам дня, уже изрядно измотанная, но счастливая. Проявив чудеса мастерства, Гроттер спикировала на своем контрабасе прямо к крыльцу домика, положив инструмент там же, подбежала к двери и начала оживленно стучать, вполне логично не обнаружив звонка или чего-то в этом роде. Через несколько секунд дверь открылась — на пороге появился Валялкин в своей неизменной шитой-перешитой майке, которая теперь была ему как раз. Увидев Гроттер, он сначала сильно удивился, как если бы внезапно, гуляя по лесу, обнаружил никому неизвестный вид нечисти, но потом с не слишком громкими, радостными криками заключил в свои объятия: — Таня, как же я рад тебя видеть! Я так скучал! — Я тоже, Вань, я тоже… — немного смущаясь, промямлила улыбающаяся девушка. — Как я рад тебя видеть! — повторил Ванька, отпуская драконболистку, — Ты наконец прилетела! Ты же прилетела ко мне жить? И бросила магспирантуру? — с надеждой спросил ветеринар. Видимо, чувства захлестнули его с головой, раз он сразу перешел к волнующим его вопросам, хотя на него это было не похоже. Последняя фраза, а особенно слово «бросила», неприятно резанули по слуху. Но Таня грустно улыбнулась и ответила: — Вань, я не жить. Я… В общем, вот. Это приглашение в Тиб на праздник к Ягге, — Гроттер протянула маечнику приглашение, смотря на этого самого Ваньку со смесью стыда и укора. Лицо Валялкина стало грустным и посуровело: — А-а, ты просто письмо отдать, — разочарованно протянул Ваня и кратко ответил уже более теплым и понимающим голосом. — Спасибо, я обязательно буду. — Вот и замечательно! — натягивая фальшивую улыбку, сказала Таня, но улыбка уже не была такой, как при встрече с Жикиным. Эта улыбка как бы говорила: «Я тебя люблю, но ты меня расстроил». — Ну ладно, я полетела, а то мне ещё другие приглашения развозить… Увидимся в Тибе! — уже садясь на контрабас, крикнула грозная русская Гротти. — Да, увидимся, — тихо сказал Валялкин и, круто развернувшись, вернулся в избу. Было видно, что он расстроен, но… Таня не хотела бросать незавершенную учебу, да и в тайгу, если честно, тоже не рвалась. Пока что даже ради него. *** На такой грустной ноте и закончилась первая за несколько месяцев встреча Валялкина и Гроттер. «Да уж, какая-то смятая встреча получилась, даже не поговорили толком, а ведь почти полгода не виделись… Я по нему скучала, а тут всего пару фраз друг другу сказали, расстроились и расстались. Опять он все испортил… А ведь Ванька очень хочет, чтобы я к нему переехала… Может, бросить все, да и..? Стоп, Гроттер. Ты же этого сама не желаешь! Вечно жертвуешь собой. Ты сначала хоть образование закончи, а потом и думай, куда тебе лететь, а куда не лететь, — сталкивались мысли в голове Тани (почему-то голосом Гробыни Склеповой). — Кстати о птичках, чей там адрес следующий?» — на этом мысли Гроттер на тему её отношения с Валялкиным резко оборвались, и она полетела в город Иваново, вручать приглашения Глебу и Лизе, которые по слухам, очень хорошо устроились в лопухоидном мире. Настроение было ни к черту. *** Этих двух она видеть совсем не хотела. Лизу, потому что та истерить начнет при виде «злобной Гроттерши», ну, а Глеба…, а Глебу было стыдно смотреть в глаза, в конце концов, это она подкинула некромагу такое «счастье» в виде неадекватной Лизон. Но, делать нечего, приглашение нужно доставить… *** Таня уже два часа летела в Иваново, а города все не было видно. «Да уж, далеко забрался наш некромаг со своей подружкой», — раздраженно подумала Таня, начиная замерзать с наступлением сумерек. Наконец, Таня прилетела в назначенный город, и, поскольку городок был небольшой, почти сразу нашла нужный ей дом. Мысленно молясь, чтобы никого внутри не было, тогда она смогла бы просто оставить приглашения у порога, так как пробраться в дом к некромагу не надеялась, малютка Гротти нажала на звонок. В первый раз за день. И, к огорчению Тани, послышались шаги, дверь распахнулась с небольшим щелчком. Совершенно без скрипа, как в дешевых американских ужастиках. Хотя Таня как раз этот скрип и ожидала. В дверях стояла Зализина. При виде Тани она моментально скривилась, будто выпила просроченное молоко. Литра два. И не очень приветливо спросила: — О, а ты, Гроттерша, что здесь забыла? — и не дожидаясь хоть какого-нибудь ответа, продолжила сыпать совершенно бессмысленными риторическими вопросами, будто только и ждала прилета Тани, репетируя по ночам перед зеркалом, — Пришла завидовать нашему с Глебушкой счастью? Покоя тебе чужое счастье не дает? Без моего Глебушки жить не можешь? Да, противная?! Я тебя насквозь вижу, ухх, — с порога заверещала Лизон. Таня даже рот приоткрыла от неожиданности. Видно, Лизе совсем здесь не с кем поговорить было, раз уж она так сразу на неё, Гроттер, налетела. Но тут, не дав Зализиной закончить истерить, к ним вышел некромаг собственной персоной и, будто нехотя, приобнял Лизу за талию, отчего Таня мысленно скривилась. Было что-то картонно-скрипучее в этом жесте. Глеб показался ей собранным, возмужавшим, уверенным в себе, вот только глаза были уставшими. «Не слишком хорошо ему с Зализиной!» — подумала Таня, снова ощущая вину за историю с локоном Афродиты, по привычке совершенно забыв, что тогда творил Бейбарсов, и обвиняя во всем себя. Глеб же тем временем спросил без всякого интереса, скорее просто из вежливости: — Здравствуй, Таня, как поживаешь? — Отлично, просто прекрасно, — тут же воскликнула девушка, злясь по непонятной ей причине. И испытывая муки совести. Её буквально разрывало от наплыва таких эмоций. Тоскливые глаза Бейбарсова, как ей казалось, ждали другого ответа. — Вот приглашения вам привезла, — с этими словами Таня протянула Глебу два конверта. Бейбарсов спокойно принял приглашения, даже не посмотрев на них, и лишь спросил, будут ли Жанна с Леной. Гроттер, в свою очередь, уверила его, что будут, на этом не очень душевный разговор закончился. Наступил мутизм. Таня и Глеб молча смотрели друг на друга, не обращая внимания на весь остальной мир, включая Лизу. Эти двое ухитрялись быть вдвоем даже рядом с Лизон, которую, казалось, теперь вообще не замечали. Зализина мгновенно ощутила себя лишней и завуалированно запсиховала: — Спасибо, но мы не придем, — промолвила она елейным голоском. — Почему? Что я тогда Ягуну скажу? — удивилась Гротти, быстро переместив взгляд на Зализину, наверное, довольную вниманием, вновь павшим на её персону, и, ища спасения, драконболистка снова посмотрела на Бейбарсова. Тот невозмутимо стоял, точно так же слегка обнимая Лизу за талию, казалось, его в этом мире ничего не интересует. Но почему-то Тане думалось, что сейчас где-то в их доме пузырится лак на паркете. И всё же Бейбарсов молчал. «Вот я дура, подсунула ему Зализину и помощи ищу. Конечно, ему безразлично, что я скажу Ягуну». Она-то знала, что Ягун, если кто не явится на праздник, так тщательно им организуемый, очень расстроится, хотя виду, скорее всего, не покажет. И победительница Чумы искренне боялась отказа явиться, дабы не расстроить лопоухого комментатора. «Жалко ведь, старался человек», — как могла бы сказать в такой ситуации бабушка со двора, в котором каждый из нас жил с детства. Внезапно Глеб произнес холодным, ничего не отражающим, отчужденным голосом: — Лиза, может, все-таки съездим? Мы там надолго не задержимся, обещаю. Таня немного приподняла брови. — Ну, может лучше не надо, а? Нам ведь здесь так хорошо… — протянула Лизон, умоляюще смотря на нынешний предмет обожания. — Я и не спорю, но, думаю, следует почтить Ягге своим присутствием, — Бейбарсов вроде бы предлагал, но сказано все это было голосом, не терпящим возражений. Хотя Бейбарсов всегда так «предлагал» что-то, если общался с неуговариваемыми личностями, так, что они, эти личности, занесенный в специальный Бейбарсовский список, просто были обязаны согласиться, иначе, наверняка, висели бы уже давно без внутренностей на какой-нибудь балке. Они всегда это кожей просто чувствовали. Но вот что можно ожидать от Лизон, у которой, Таня не сомневалась, чувство самосохранения выветрилось через открытый рот, пока она орала на очередного несчастного, попавшего под руку. — Ну, хорошо, если ты хочешь. Но ненадолго, ладно? — наконец уломалась Зализина. Даже она почувствовала этот скрытый подтекст, ничем не подтвержденный, но почему-то наводящий страх даже на простых наблюдателей. — Конечно, только на празднике побудем и сразу сюда, — после положительного ответа голос Бейбарсова заметно изменился. «Заклятие», — удрученно подумала малютка Гротти мимоходом. — Тогда хорошо. Поцелуй меня в клювик, Глебушка, — тут же капризно потребовала Зализина. Таня готова была поклясться, что сделала она это нарочно, чтобы насолить раздраженной Гроттер. Бейбарсов в ответ на её просьбу потянулся к её «клювику» и поцеловал с таким видом, что драконболистка была уверена, с большим желанием он бы поцеловал даже мумию, но раздражение непоколебимо росло, разливаясь по всему телу. Раздражение на саму себя. — Ну, Гроттерша, чего ты тут стоишь? Лети, давай, прибудем мы на твой праздник, — противно пропищала Лиза. — Он не мой, он Ягге, а то, что прилетите — очень хорошо, — собрав последние капли силы воли, выдавила Таня, постаравшись улыбнуться. Но Лиза не обратила внимания на это подобие улыбки, поэтому не закатила новой истерики.- Все, пока. Ещё увидимся, — весело сказала Таня, делая вид будто она очень даже рада встрече с Зализиной и Бейбарсовым. Но, вспомнив, как Бейбарсов Лизон поцеловал, подобие улыбки сразу увяло. «Да что же это такое! Я, в конце концов, сама соединила их локоном, а теперь ещё и ревную. У меня же Ванька есть. Этот вихрастый ветеринар-философ, следующий за своей мечтой…» — грустно подумала Таня, она уже села на контрабас, когда в голове тихо прозвучал бархатный голос: «Уже почти». Таня опешила, быстро посмотрела на некромага, но тот продолжал стоять со скучающим видом. «Наверное, показалось, — подумала с удивлением грозная русская Гротти, хотя в случайности и не верила, как и любой маг. — Это же надо было послышаться…» Она уже взлетела и не видела, с какой заинтересованностью за ней наблюдала пара черных глаз — омутов.