Смывая дороги прошлого

— …днём в столице ожидаются небольшие осадки, температура воздуха около двадцати трех градусов выше нуля, ночью температура понизится до плюс семнадцати. Возможен дождь с грозой… — обрывки фраз телевизора разрывали тишину, заставляя её отступить назад. Ино резко распахнула глаза, лихорадочными движениями рук ища телефон, но, запутавшись в простыне, ничком упала с дивана. — Шесть тридцать пять… — уныло констатировала Яманака заспанным голосом, сдерживая зевоту, когда сотовый вдруг выскользнул с рук, приземлившись прямо на лицо, — с пробуждением. В сердцах проклиная глупую технику, она сдержанно впечатала её в противоположный угол комнаты. Так появлялись таинственные трещины на дисплее. Что ей какие-то дожди и грозы, когда мысли панически разбегались, подбирая различные отговорки на тему желанных «ещё пять минут»? Медленно и нехотя поднимаясь с пола, девушка вслушивалась в мелодию капель за окном, отчего губы невольно растягивались в улыбке. Новости как всегда опоздали в предсказаниях. Утренние процедуры перемежались с приготовлением в турке бодрящего эликсира, что так и норовил вылиться через край. Горячий кофе совсем не гармонировал со сделанными на завтрак онигири, но для того, чтобы обмануть утро, приходилось притворяться бодрым, пусть и не без помощи своеобразного допинга. Обжигаясь горечью напитка, она металась по квартире в поисках нужных вещей, попеременно ругаясь с мебелью, которая в самый неподходящий момент возникала в виде препятствия. Ино всегда уважала систему творческого беспорядка. С незабываемых приключений начинался каждый её день, который представлял собой подобие игры в прятки внутри бермудского треугольника. Закончив с приготовлениями одежды, она подошла к окну и раскрыла створки. Косые капли дождя одна за другой упали на лицо, одаривая приятной прохладой. Дуновение майского ветерка ласкало светлые пряди волос. Если во время дождя небо плачет, то только от счастья. Вздохнув полной грудью свежесть наступившей весны, Яманака мысленно сбросила с себя остатки былой сонливости. — Новый день — новая жизнь, — возразила девушка, обращая взгляд куда-то за пределы хмурого неба. Девиз — приветствие. А после, перебирая в голове план сегодняшнего дня и напевая под нос незатейливую мелодию, которая, наверняка, забудется уже спустя пару минут, она записывала несколько напоминаний в ежедневник. Его памяти Ино доверяла больше, чем девичьей своей. Сквозь створки приоткрытого окна в комнату ворвался лёгкий аромат ландышей с терпким запахом мокрого асфальта. Белесой дымкой город окутывал влажный туман. Стоя у зеркала, девушке отчего-то не захотелось привычного макияжа и приставучего шлейфа духов. Пусть лучше аромат цветов не будет искусственным. За сборами на работу её застал неожиданный звонок, который бесцеремонно и совершенно не вовремя прервал идиллию приятного утра. На той стороне трубки раздался взволнованный голос походной медсестры. Сквозь всхлипы и рыдания, чересчур впечатлительная девушка просила за что-то прощения. — Моэги-чан, всё хорошо. Пожалуйста, успокойся, — прервав лившуюся полноводной рекой речь девушки, Ино подавила царапнувшее нервы раздражение, - да, ты можешь снять копию графика дежурств. Нет, тебя не уволят. Да, просто возьми новые пробирки в лаборатории. Ещё раз нет. И да, перевяжи руку. Нет, свою. Нет, ничего страшного. Нет, ты меня не отвлекаешь. Да, всё хорошо. Нет, никто тебя не уволит. Да-да, я скоро приду. Тяжело вздохнув, Яманака положила трубку. За последние трое суток, это был уже шестой звонок её подчинённой. И, как правило, причиной паники оказывались не такие уж существенные обстоятельства, но Моэги настолько серьёзно и критично относилась к любой мелочи, что малейшая оплошность приобретала в её глазах размеры трагедии, а это не могло не выводить из себя. К счастью, девушка отличалась буквально неиссякаемым запасом энергии и неутомимым стремлением к знаниям, удачно комбинирующимися с милосердием и заботливостью к пациентам. К тому же, она очень любила свою работу. Наверное, именно поэтому Ино и закрывала глаза на её излишнюю впечатлительность, надеясь, впрочем, что это качество постепенно растворится с обретением опыта. Снова бросив взгляд на погоду за окном, девушка окончательно решила, что прогулки под дождём, какими бы заманчивыми ни были, не стоят появления простуды, а потому пустилась на поиски зонта. Примерное его местонахождение варьировалось в пределах квартирной площади, что вселяло немало оптимизма. За время работы в больнице она, наконец, избавилась от привычки опаздывать и присущей ей временами рассеянности, но любви к порядку так и не проявилось. Возвращение домой после смены за полночь как-то само ликвидировало любые мысли об уборке, из-за чего выходные, как правило, приходилось тратить на домашние дела. По всем известному закону вселенной самые необходимые вещи всегда исчезали в нужный момент. То было нерушимым принципом мироздания. Однако природное упрямство не позволило девушке сдаться. Блондинка злобно шипела разъярённой кошкой, но упорно продолжала поиски, переворотив половину шифоньера. Яростного движения её рук не выдержала даже коробка, которая при очередном выкрикиваемом проклятии накренилась и украсила своим содержимым пол. Баночка с кремом треснула, увлажнив белой вязкой жидкостью ковёр. Обвиняя несчастный кусок картонки во всех смертных грехах, Ино принялась убирать учинённое безобразие. Даже не прикоснувшись к вещам в коробке, она быстрым движением руки затолкала её обратно в шкаф и уже присела, чтобы поднять следующий предмет, как взгляд зацепился за дневник в толстом коричневом переплёте. Видимо, он выпал при падении с верхней полки. С интересом покосившись на находку, девушка взяла его в руки и осторожно открыла. Он напоминал чем-то бортовой журнал старых самолётов. С его пожелтевших страниц на неё смотрел детский рисунок, приклеенный к внутренней стороне передней обложки: улыбающийся мальчик, держащий за руки родителей. Уголки губ невольно дрогнули и поползли вверх. Нарисованная семья казалась такой счастливой в причудливых плащах. Укутанные в длинный белый шарф, они смотрели глазами-пуговками и рот, кривой линией, растягивался в улыбке. Едва ощутимая искорка душевной теплоты притягивала внимание к этой незатейливой разноцветной картинке. Неожиданно раздавшаяся трель телефона заставила девушку вздрогнуть. Нехотя оторвавшись от созерцания рисунка, Ино, причитая на тему «ничего без меня не могут», положила дневник на журнальный столик и, бросив беглый взгляд на наручные часы, поспешила на выход, одновременно отвечая на звонок. *** Улицы Токио как всегда были переполнены людом. Бесконечные потоки людей сновали туда-сюда, каждый по своим одинаково важным делам. Стеклянные взгляды, направленные в пустоту, воздух, пропитанный чужими запахами и усталостью, вязкие и липкие прикосновения при случайных столкновениях, отсутствие личного пространства, когда любой незнакомец слишком близко касается плеча или дышит в лицо, громкий гул от непрерывного топота ног и жужжание автомагистралей. Голос столицы не был мелодичным, но почти никогда не замирал. Ино любила этот город и его вечную суету с вкраплениями нескольких минут покоя в просторах маленьких квартир. После её недавнего повышения на должность старшей медсестры хирургического отделения, режим дня стал более-менее стабильным. По крайней мере, она могла возвращаться домой до наступления темноты, однако количество так нелюбимой ею однообразной бумажной волокиты в разы возросло, а потому большую часть времени приходилось составлять графики работы среднего и младшего медицинского персонала, вести журналы учёта, заниматься учётом расходования сильнодействующих медикаментов и многими другими рутинными делами. Несмотря на то, что её радовал карьерный рост, которому способствовал многочасовой напряженный труд, волей-неволей она всё же скучала по тем временам, когда общение и уход за больными занимали большую часть её повседневных обязанностей. Ведь в безликих бумагах полных печатных знаков не содержалось и малой частички души. Шагая по холодным и мокрым улицам, Яманака погрузилась в мир своих собственных размышлений, абстрагируясь от слишком шумной реальности. Лужи ворчливо чавкали под ногами, а мысли истерично перекрикивали одна другую. Пройденный день оставил на душе неприятный осадок тошнотворного послевкусия. Светлые брови были сведены к переносице, а глаза стреляли шаровыми молниями. Казалось, сама погода не смогла бы тягаться с такой сумрачно-дождливой аурой, которая исходила от девушки. Она гневно сжала руки в кулаки так, что ручка зонтика громко хрустнула, а потом раздражённо топнула ногой. Злость не прошла даже к концу рабочего дня. — Ненавижу, — чуть ли не прорычала девушка, стиснув зубы. Уже с самой первой минуты прихода в больницу всё пошло наперекосяк. Сначала одна из палатных медсестёр кокетливо переговаривалась по телефону, пока пациенту требовалась перевязка. Ино была готова её за волосы оттаскать за такое безалаберное поведение, если бы то позволял рабочий этикет, но он, предатель, этого не позволял, а посему пришлось лишь сделать сухой выговор с угрозой увольнения. Потом кто-то пролил кофе на её отчеты, на которые она потратила целый час, виновник так и не был найден. Не говоря уже о вечно путающейся под ногами Моэги, восторженно певшей оды о «талантливом ординаторе Харуно Сакуре». Но день феерического невезения достиг своего апогея, когда совершая обход, Ино увидела, как один из врачей отчитывает работника среднего медицинского персонала: несчастная девушка с трудом сдерживала слёзы и усиленно кивала. Увиденное не смогло оставить Яманаку равнодушной, а потому ускорив шаг, она приблизилась к мужчине. — Якуши-сан, я отвечаю за работу медсестёр и, если у вас есть какие-либо претензии, Вы можете обратиться ко мне, — сухо произнесла Ино, с наспех приклеенной дежурной улыбкой на лице. — А, так это Вы, Яманака-сан, рекомендовали это существо на работу? — небрежно бросил он через плечо, после чего медленно повернулся. — Якуши-сан, я позабочусь о дисциплине медсестёр, — нарочито вежливо ответила девушка, - но, возможно, Вы смягчите тон по отношению к медицинским работникам? — Яманака-сан, если Вы плохо учились на курсах медсестёр, я напомню Вам ещё раз. Медсестра — инструмент врача, она обязана выполнять должностные инструкции, а не перечить его назначениям, на это у неё нет ни достаточного образования, ни полномочий, — ядовитый голос полный презрения и усмешки окатил её, словно ушатом с ледяной водой. Ино передёрнуло от злости, до боли сжав ладони в кулаки, она впилась в мужчину уничтожающим взором. Слова не выстраивались в предложения, так как сказать хотелось очень многое, а больше сделать, но сдержать её руку от красноречивого жеста, состоящего из одного пальца, успела подоспевшая вовремя Сакура. — Якуши-сан, Вас ждут в третьей операционной, — скороговоркой выпалила девушка, хватая Ино за плечи и толкая в сторону регистрационной. — Что ты делаешь?! Отпусти меня, — буквально прошипела Яманака, сдерживая нарастающую ярость. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы кто-то вмешивался, тем более, чтобы этим кем-то оказалась Харуно. — Спасаю тебя от увольнения. — Не нуждаюсь в твоей помощи, — оттолкнув от себя Сакуру, Ино прошествовала вперед. — Ино, послушай… — Уйди, — стальное хладнокровие голоса царапало нервы, — у меня полно работы. — Да ты чуть её не лишилась! — повысив голос, Харуно преградила девушке дорогу. — В отличие от тебя, я не стану унижаться перед австралопитеками вроде него. — В отличие от тебя, я умею себя контролировать. — Да? Как и тогда на встрече выпускников?! — ядовито поинтересовалась Яманака, пронзая свою собеседницу взглядом. — Ино, я… — Сакура застыла в нерешительности, пытаясь подобрать нужные слова. — С дороги! — решительно гаркнула она, отодвинув Харуно со своего пути. Хорошее настроение стремительно летело в тартарары. Она и подумать не могла, что всего лишь один день имел наглость вместить в себя столько неприятных происшествий за раз. Ругая про себя весь мир и немножко погоду, Ино топила свои туфли в лужах и опустила зонт, чтобы поддаться власти дождя. Её уже не особо пугала простуда. Хуже не будет. Светлые пряди постепенно ловили каплю за каплей, утяжеляясь и падая на лицо, кофта, подобранная под цвет бирюзовых глаз прилипала к телу, оставляя неприятное ощущение липкого холода, но девушке было всё равно. Ей хотелось слиться со стихией, став с ней единым потоком, который смог бы унести от мирских дел, смывая дороги прошлого. Но ливень имел свои планы, оседая лужами на мокром асфальте, он постепенно терял свои силы. И через некоторое время и вовсе прекратился, оставив промокшую насквозь девушку в тяготеющем одиночестве среди толпы, мокрую и беззащитную. Убрав чёлку с лица, Яманака гордо вздернула подбородок и обратила взгляд к небу, где спустя пару минут красками заиграла блёклая радуга. Маленькие персональные чудеса живы даже в самые мерзкие дни, главное, уметь их замечать. Ино улыбнулась этому удивительному природному явлению, которое подпитывало её веру в то, что дождевая вода лишь очищает улицы от скопившейся пыли, а позже уже чистый город улыбается красочными переливами, рисуя на небе полутона минувшего времени. Злость медленно отпустила свои разгорячённые пальцы от рвано бьющегося сердца, позволяя ему вернуть свой привычный ритм. Буря сменилась штилем. Надолго ли? Взгляд упал на немигающий красный свет светофора, и мальчишка, стоявший позади неё, толкнул её, стремительно выбегая на проезжую часть. Не успев даже подумать, Ино сделала шаг на дорогу и, схватив мальчика за шиворот, что есть силы, потянула на себя. Скрип тормозов пересилил все остальные звуки. Казалось время застыло. Машина, которая чуть не сбила их, резко остановилась буквально на сантиметр перед ними. Следом ещё один автомобиль и третий, который, не рассчитав расстояния, вписался в заднюю часть впереди стоящего автотранспорта. Яманака на секунду замерла в ужасе, после чего прижала ребёнка к себе и отошла с ним от дороги. — Ты головой думаешь, дурак? .. Совсем дальтоник?! — закричала она, сама не понимая, к кому обращается. Казалось, глаза её застилал туман. Мальчик тихо хлюпал носом, его больше напугало шумное столпотворение людей и машин, чем само мимолётное происшествие. Сдерживая себя от слёз, он почти беззвучно звал маму. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем запыхающаяся женщина, прорываясь сквозь толпу, подбежала к ребёнку, оттесняя Ино в сторону. Разжав онемевшие пальцы, Яманака отошла от них на пару шагов, пытаясь унять нервную дрожь в теле. — Спасибо, большое спасибо… спасибо, — как заговорённая шептала женщина в пустоту. Она плохо понимала, что произошло до её прихода, но главное, всё обошлось. — Ничего страшного, — одними губами прошептала в ответ девушка, постепенно отдаляясь от толпы. Зонт уже давно выпал из рук, но её это не трогало. Тротуар расплывался перед глазами серыми пятнами. Дыхание сбилось. Она бежала. Спотыкаясь, поскальзываясь и падая, испачкав любимые брюки, она не переставала бежать без оглядки назад, скорей к дому. Бежать так быстро, насколько это возможно. Бежать в бессмысленной попытке оторваться от прошлого. Однако всё было тщетно. Перед глазами, скалясь в ехидной усмешке, проносились картины мчащейся на огромной скорости машины, которая спустя мгновение превращается в груду искорёженного металла. В нос ударил резкий запах жжёной резины, а во рту застыл металлический привкус крови, когда разрывающий барабанные перепонки визг тормозов вперемешку с криками ужаса вновь эхом раздался в голове. Всё смешалось с удушающим ароматом хвойных ветвей, они навечно остались для неё олицетворением запаха смерти. *** — Яманака, тебе помочь? — низкий мужской голос вырвал её из власти неприятных липких воспоминаний. Девушка невольно вздрогнула и повернула голову, встретившись взглядом со своим соседом. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать то, что она уже некоторое время стоит у дверей своей квартиры, дрожащими от волнения пальцами пытаясь попасть ключом в замочную скважину. Так и не дождавшись ответа, мужчина вздохнул и, выхватив у Ино из рук ключ, вставил его в замок, открывая её дверь. — Что с тобой? Болезнь Паркинсона? — усмехнувшись, шатен вернул девушке ключ. — Отстань, Ширануи, — фыркнула Яманака, постепенно приходя в себя, — и спасибо, — буркнула она, захлопнув дверь у соседа перед носом. — Истеричка, — хмыкнул Генма, удаляясь прочь с лестничной площадки. Но Ино уже ничего не слышала. Пройдя в квартиру, она сразу же заставила себя принять тёплый душ, который, тем не менее, был не в силах избавить её от удушающего чувства тревоги и страха. От волос всё ещё пахло улицей и смогом. Измятая и промокшая насквозь одежда оставляла лужи на полу. Свет люстры озарял учиненный утром беспорядок. Прошествовав в пижаме к дивану с кружкой горячего чая, девушка укрылась пледом, в надежде согреться и прогнать настигший тело озноб. Телевизор фоновым шумом твердил о несущественных мелочах, разбавляя свою речь рекламой. Время от времени глас техники заглушали раскаты грома на пару со вспышками молний. Ливень с грозой, как и обещал прогноз погоды. Капли дождя с силой хлестали по поверхности окна, завывающий ветер яростно теребил листву деревьев, ломая тонкие ветви. Ино поёжилась, прижимая колени к груди. Холод никак не отступал, будто дыша в лицо, стискивал в ледяных объятиях. В то время, как горячий чай неприятно обжигал кончик языка, оставляя после себя противную горечь. Измученная улыбка коснулась уставшего лица. День действительно был неповторимым. Ещё один удар молнии и раскат грома. В комнате воцарилась кромешная тьма. Электричество отключили. — Ну что ещё? .. — раздражённо крикнула блондинка в пустоту, от злости швырнув кружку с чаем. Коричневая жидкость оросила пол, а упавший предмет раскололся на части. Девушка всхлипнула, почувствовав себя преданной даже чёртовыми электриками. На ощупь отыскав мобильный, она, чертыхаясь и подсвечивая свой путь дисплеем телефона, достала с верхней полки шкафа ароматические свечи, которые когда-то подарил ей один незадачливый ухажёр, скупясь на цветы. Похоже, подарок всё-таки пригодился, как и пыльная зажигалка, заработавшая лишь с третьего щелчка. Аромат лаванды призрачным дыханием заполонил комнату. Ино поморщилась. Химическим добавкам никогда не заменить настоящие цветы, но что-то неуловимо родное присутствовало даже в искусственном аромате. Поставив свечи на стол, она снова накрылась пледом, наблюдая за настроением стихии. Спокойствие постепенно расползалось по венам, наваливая на плечи пришедшую за насыщенный день усталость. Отведя взгляд от окна, Яманака бросила взгляд на стол, зацепившись взором за дневник в кожаном переплёте. За потоком дел она и забыла о своей неожиданной находке. Вновь оглядев рисунок, насколько это позволяло освещение, девушка провела по нему рукой. Шероховатая бумага приятно щекотала подушечки пальцев. Едва уловимый запах мёда заставил Ино невольно улыбнуться. Так пахли её любимые детские восковые карандаши. Перевернув страницу, она почувствовала, как нос щекочет дыхание чужих мыслей, тайн и… частички души другого человека. «Восемнадцатое мая две тысячи первого года», — гласила надпись, написанная красивым каллиграфическим почерком, совсем не похожим на её закорючки, которые постоянно скачут то вверх, то вниз, никогда не образуя ровную строку. Ровно одиннадцать лет назад кто-то делал записи в этот дневник, в тот же день, что и сейчас. Ощущение, будто дотрагиваешься до чьей-то сокровенной тайны лишь усилилось, давая на секунду почувствовать себя вором, влезшем на страницы чужой жизни, но Ино в спешке отогнала эти мысли прочь, так как любопытство победило. «Прогулка по парку не принесла должного удовлетворения. Деревья уныло смотрели вослед. Время давно уже застыло и застоялось, от него смердит прошлым. А я никак не избавлюсь от этого запаха. Радостные лица людей вокруг, приторные ароматы цветов — всё вызывает тоску. Весна слишком ненастоящая, чтобы её любить. Будто наблюдаешь за плохо поставленным спектаклем. Отвратительная игра актёров невольно бросается в глаза. Всего лишь люди под действием гормонов. Всего лишь атавизм. Не любовь. Нет любви». Порыв ветра резко распахнул неплотно закрытое окно, вливая холодный воздух в просторы пропахшей цветами комнаты и произвольно задувая свечи. Отложив дневник, девушка быстро поднялась с дивана и, закрыв окно, задёрнула шторы. Строчки не отпускали её мысли даже тогда, когда она, не расстилая постели, свернулась калачиком на диване. Ей было жаль человека, нацарапавшего эти слова на поверхности бумаги. От страниц пахло одиночеством и невозвратимым прошлым. Сердце сжала в тисках тоска. Перед глазами возник тот мальчик, которого она еле успела спасти от страшного происшествия. Зря она на него тогда накричала. Ино и сама не заметила, как постепенно перешла чрез грань реальности, попав в объятия сна. Пространство вокруг окутала серая дымка тумана, за которым перемещались едва заметные силуэты. Прерывистое дыхание девушки заглушало остальные звуки. Под ногами еле слышно шуршал гравий. Мерные шаги постепенно сменялись бегом, чувство опасности нарастало, будто под властью аккордов тревожной мелодии. По пятам за ней следовала холодная мрачная тень, желающая заполучить её в свои липкие объятия. Ино с большим усилием пробиралась сквозь чащобу леса, ветви деревьев царапали лицо и руки. Наконец, узрев тонкую полоску света впереди, она побежала на звуки дороги. Противный визг тормозов заполнил всё естество, раздирая барабанные перепонки. Тошнотворный запах хвои и крови переплелись в один пугающий букет ароматов, раздражая слизистые носа. Ещё один силуэт выглянул из-за завесы тумана, пронзая её взглядом полным неописуемой ненависти. Его губы еле слышно что-то шептали, но в голове отчетливым звоном раздалось «Убийца!». Ино резко вскочила, распахнув глаза, и беспокойно оглядываясь по сторонам, посмотрела в окно. Солнце едва заметно пробивалось сквозь плотно закрытые шторы. Это был всего лишь сон. Сон, переросший в бесконечный ночной кошмар.