Смывая дороги прошлого

В воздухе раздавался едва ощутимый аромат нежных ирисов. Июньская жара только вступала в свои права, но пробуждающаяся живность уже заполонила все уголки шумного города. Сасори не замечал жизни вокруг. Время в его реальности застыло, как в недописанной картине. Краски её пожелтели на солнце и потускнели, трескаясь, как высохшая штукатурка. Ни жива ни мертва, в одном мазке от того, чтобы стать завершённой. Госпиталь Тамагава находился в юго-западной части Токио, в округе Сэтагая. Довольно далеко от его дома. Он неспешно вошёл в здание, привычно здороваясь с персоналом. Узкие молочно-белые коридоры, казавшиеся бесконечными случайным посетителям, давно не представлялись для него лабиринтом. В палате он застал медсестру, она приветливо улыбнулась и, уходя, поправила цветы в вазе. Сасори скользнул взглядом по букету лиловых гиацинтов. Их горьковато-пряный запах нарушал гармонию пудрового ирисового утра. Аромат этот тяготил, врывался без предупреждения, заполоняя своим липким дыханием воздух вокруг. Он подошёл к столику, вынул из вазы непрошенный букет и небрежно бросил его в корзину для отходов. Помятые, хрупкие, лишённые былой невесомой красоты, их лепестки склеились и местами опали. На секунду, ему стало их жаль, но он отвернулся, подавив порыв. - Прости, что задержался, - еле слышно произнёс он в пустоту. Монологи у её кровати казались ему почти нелепыми, но он продолжал это делать, несмотря на неловкость. Ведь тогда… это будет значить, что её нет рядом, а это вовсе не так, - я, стал омодзукай*, Хината. Всё так, как ты и хотела. Он провёл пальцами по её длинным тёмным волосам. Они напоминали ему шелковистые пряди марионетки бунраку. Той самой, что он создавал недавно, с тем же трепетом и вниманием. Если провести пальцами по её фарфоровой коже, с выступающими синеющими венами, то можно действительно подумать, что перед ним марионетка, а не Она. Лицо её такое же безжизненно-безмятежное, как у тысячи кукол в музее театра. Словно у белоснежки в хрустальном гробу. С одним лишь отличием. На её лице, он помнил, всегда была теплая, согревающая улыбка. Он достал из тумбы гребень из черепашьего панциря. - Я расчешу твои волосы? Ответом всё также служила тишина. Если прикрыть глаза, то можно представить, что Она просто спит. Он провёл гребнем по прядям её волос и невольно вспомнил, как ярко на них сверкали снежинки в тот день, когда он ещё мог ощущать себя счастливым. Небо аллело в свете городских фонарей. Снег хрупкими хлопьями оседал на одежде, и казалось, почти не таял. Он смахнул снежинку с её волос, и Хината улыбнулась. Она радовалась первому снегу, словно ребёнок. Ускоряла шаг и пыталась оставить на нём свои следы. Сизый туман, заполоняющий пространство, как будто переносил их в другую реальность. И если бы Сасори мог, он превратил бы этот миг в вечность. - Поберегись! - Хината запустила в него снежком. Он рефлекторно обернулся и получил снарядом прямо в лицо. - Сасори-кун! - Хината подбежала к нему, стряхивая с лица тающий снег, - прости, пожалуйста. Ты в порядке? Эта нелепость заставила его рассмеяться. Хината неловко улыбнулась. - Я так давно не видела снега, - она поймала ладонью пару снежинок, завороженно наблюдая, как они тают в её тёплых руках, - когда он идёт, ты словно переносишься в сказку. - Что может быть сказочней обмороженных конечностей. Она бросила на него осуждающий взгляд, он примирительно улыбнулся. Снег кружился и падал. Его хрустальные кристаллы сливались с белым кружевом снежных сугробов. Хината раскинула руки в стороны и легла в него, словно прыгая в облако. Сасори наблюдал за этим, не отводя взгляда. Ему не верилось, что это происходило с ним, сейчас. Он опустился перед ней на колени. Хината приподнялась на снегу. - Сасори-кун, ты делаешь снежных ангелов неправильно. В ответ он вытащил плоский футляр из внутреннего кармана куртки, и протянул ей, невольно коснувшись её холодных пальцев. Хината осторожно открыла его. Внутри лежал хана-кандзаси* с шёлковыми глициниями, когай и куси* из черепашьего панциря. - Сасори-кун… - Окажешь мне честь, состариться вместе? Сасори опустил гребень, вернув его на место. Поправил складки на покрывале, укрывающим Хинату, и коснулся её ладони. - Сегодня мой дебют. Пожелай мне удачи, - он наклонился, коснувшись губами кончиков её пальцев и поднял глаза к её лицу. В эту секунду, ему очень хотелось поверить в чудо. В то, что сейчас затрепетали бы её ресницы и она протянула бы руку к его щеке, потому что воспетая всеми, кому не лень, сила любви вернула бы её с изнанки реальности, но... на деле знойный июньский ветер еле слышно колыхал прозрачную тюль в её палате, а бездушные птицы продолжали свою трель. Жизнь текла своим чередом, пока его реальность была заточена здесь, в замороженном в вечности миге. *** Ли снова ждал. В просторах её кабинета он ощущал себя лишней фигурой. Слово картина в жанре авангарда посреди консервативной классики белоснежных стен. - Прости, я снова ничего не успеваю, - Сакура, запыхавшись, вбежала в комнату, - мы снова опаздываем из-за меня. - Ничего страшного, я перенёс бронь на восемь. Сакура поцеловала его в щёку, и снова выбежала за дверь. Ли улыбнулся и опустился на диван. - Сакура? Ли повернул голову, встретившись взглядом с вошедшим. - Я… прошу прощения, я думал, Харуно здесь. - Сакура-чан вышла, - сдержанно улыбнулся Ли, - она скоро подойдёт, а Вы?.. - Учиха Саске. Ониксовые глаза Ли потускнели, улыбка постепенно спала с лица. - Приятно познакомиться. Наслышан, - он кивнул Саске в ответ, и тот бросил на него удивлённый взгляд. - Надеюсь, с Вашим другом всё в порядке, - Ли повернулся к вошедшей в комнату Сакуре, - я подожду тебя снаружи. *** - Я обожаю китайские печенья с предсказаниями, - попытки Сакуры разбавить тишину не увенчались успехом. Ли только кротко улыбнулся в ответ, делая вид, что полностью разделяет её восторг. Сакура понимала: тактичность не позволяет ему указать на её невежество. - Как тебе цыплёнок "кунг пао"*? - Безумно вкусно. Здесь его готовят лучше всех, - Сакура натянуто улыбнулась, промокнув губы салфеткой. Взгляд её, блуждающий по залу, не находил ни единого предмета, стоящего внимания. Типичное китайское кафе, оформленное в тёмно-красном стиле, где ни один предмет интерьера не сочетался друг с другом, словно безумный барахольщик старался спрятать всё нажитое в одном месте: алые бумажные фонарики, расписные веера, безвкусные икебаны, статуэтки будды и постеры из старых фильмов. А посреди всего этого хаоса - уставшие женщины в ципао*, разносящие заказы. Всё пропитано ароматами масел и пряностями. Такими сильными и тягучими, что она будто физически ощущала, как они впитываются в кожу. На секунду она испытала волну сильнейшего отвращения, представляя, как непросто будет смыть с себя этот липкий шлейф из специй. Если бы не Ли, ноги бы её не было в подобном месте. Сакура всегда ненавидела китайскую кухню, а аляпистый ужас вокруг вызывал у неё - любителя классики и минимализма - стойкое отвращение. - Ты совсем не ела, Сакура-чан, - с досадой подметил Ли. Сакура ковыряла палочками тарелку, и с облегчением вздохнула, когда им, наконец, принесли печенье с предсказаниями. Сакура не была приверженцем "магического мышления": амулеты, гадания и прочая ерунда вызывали у неё скорее раздражение, чем интерес. Родители своими авантюрами сделали из неё стойкого скептика. Но сегодняшний день стал исключением. Ей нестерпимо хотелось услышать что-то доброе, приятное и поддерживающее, что-то, что позволило бы заглушить растущее чувство вины. Сакура в предвкушении раскрыла бумажку, и собиралась прочитать её вслух, но замерла. "Полуправда - худшая форма лжи", - гласила надпись. Сакура скомкала её и бросила на стол. - Ты в порядке? - Я наелась, а ты? - Да... - рассеянно согласился он, - я вызову такси. - Нет. Я хочу пройтись. - Я провожу, - кивнул Ли. Сакуру царапнуло раздражение. Ли никогда не забывал о галантности. Они гуляли по темнеющим улочкам Токио в полной тишине, прерываемые лишь звуками стрекочущих цикад. Сакура теребила рукав кофты, не решаясь затронуть темы сегодняшней встречи. Она не знала, как об этом заговорить. Наверное, Учиха и вправду был её проклятием: отравлял всё, к чему прикасался. Её вновь обуяло чувство вины, ведь именно Ли был рядом, когда она тщетно пыталась забыть эти холодные, что тьма, глаза. Будь проклят тот день, когда она впустила его в сердце. Саске был словно чёрная дыра, поглощал без остатка всё хорошее, что было в её жизни. Она и сама не понимала, почему при взгляде на него даже спустя столько лет, у неё немеют руки и подгибаются коленки. Почему он вызывает это ноющее чувство в груди? Почему даже спустя столько точек не возврата она всё равно готова его принять? Не понимала и искренне злилась на себя за эту иссушающую слабость. Она не заметила, как они неспешно подошли к её дому. Ли привычно поцеловал Сакуру в щёку и развернулся, чтобы оставить её наедине с самой собой. От этой мысли у неё пробежал холодок по спине. Ещё прежде, чем подумать, она резко схватила его за рукав тёмно-зелёного лонгслива. - Ли, постой, - он бросил на неё вопросительный взгляд. - Нам… надо поговорить. *** В зале было темно. Темари слушала вполуха. На самом деле, она никогда не разделяла любви Канкуро к искусству. Всегда считала себя слишком чёрствой. Глядя на картину, она могла рассчитать её стоимость, но оценить красоту... Этого, ей казалось, она лишена. Она старалась быть другой, более чуткой, возвышенной, понимающей, как её мать, но не находила в себе этих качеств. Сидя в тесном тёмном зале, в окружении завороженных выступлением зрителей, она не разделяла их восторга. Её раздражал монотонный голос рассказчика, унылая мелодия, вторющая его словам, и дeргающиеся марионетки с кукловодами позади. Детский сад. Темари смотрела на это с жирной долей скептицизма: и ради этого они тратят десятки лет? Чтобы дергать куклы за палочки? Занятия бесполезней, ей казалось, не сыскать. Но Канкуро это было важно, поэтому сдерживая зевоту и закрывающиеся глаза, она силилась понять, что происходит, ведь ушла в свои мысли ещё в самом начале. - Что они делают? - она ткнула Ино в бок. Та сидела, завороженно вперившись взглядом на сцену. Главный кукольник полностью захватил её внимание. - Ино! - чуть громче прошипела она. Рядом сидящие зрители бросили на неё неодобрительные взгляды. - Ч-что? - Что там творится? - А-а, да, - она рассеянно махнула рукой в сторону сцены, - чтобы отмыться от позора и доказать свою невиновность они собираются себя убить. Темари недоумённо посмотрела на Ино. - И как это им поможет? Ино шикнула на неё, и отвернулась. Темари раздраженно повела плечами. Где-то на сцене две марионетки под голос рассказчика признавались друг другу в вечной любви. *** Едва опустился занавес, Темари первой покинула залу. Ей хотелось поскорее домой в объятия мягкой постели. Она обернулась, чтобы найти Ино, но среди выходящих зрителей её не оказалось. Вместо ответа на звонок, Ино отправила в ответ краткое сообщение, что будет ждать её на улице. Темари царапнуло раздражение, предательница обещала её поддержать. Она нашла Канкуро возле гримерки. Он уже успел переодеться, и складывал вещи в сумку, когда она вошла. - Не думал, что ты придёшь. - Я пришла поздравить тебя с дебютом. - Брось, ты же терпеть не можешь такие постановки. - Я не говорила, что мне было интересно. Канкуро хмыкнул. - Узнаю старую добрую сестрицу. - он облокотился о стену, - что же стало с твоей всепрощающей добродетельной ипостасью? - Хватит ехидничать, - холодно отрезала Темари, - я здесь не для того, чтобы ссориться. - Значит, ты пришла извиниться? - Я не должна была давать тебе пощечину, но своих слов назад не забираю. Ты ведёшь себя, как ребёнок. Сам его провоцируешь. - Брось, тебе не страшно жить с ним под одной крышей? Он - чудовище, Тем. Не удивлюсь, если он однажды ночью зарежет всю нашу семью. Ну или то, что от неё осталось. - Перестань. Она сделала шаг вперёд. Канкуро напрягся. Но Темари лишь взяла его за руку. - Наш дом всегда для тебя открыт. Канкуро опустил голову и аккуратно высвободил свою ладонь. - Мне пора, Тем. Спасибо за поздравления. Темари скользила взглядом за его удаляющейся фигурой и мысленно согласилась: Неджи прав, она не должна отворачиваться от одного брата, налаживая связь с другим. *** - Осторожней! - выкрикнул Дейдара от толчка, чуть не потеряв равновесие. Кто-то силой в него врезался, - эй, вы в порядке? - он бросил взгляд вниз, - Ино?! - Дейдара? - Что ты здесь делаешь? - произнесли они одновременно, после чего Дейдара неловко улыбнулся, - ты ведь здесь не из-за Сасори? - Нет, боже, нет. Я... Я не знала, что он здесь. - Если бы не обстоятельства, я решил бы, что это судьба, - неуверенно пошутил он, но Ино юмора не оценила. - Да уж, - слова застряли в горле, - прости, но мне пора. - Ино, стой, - Дей схватил её за руку, - ты и меня теперь избегаешь? Она остановилась, переминаясь с ноги на ногу, впиваясь ногтями в подушечки пальцев. - Наверное, да. - Но почему? Ино молчала. Потом повернулась к нему вполоборота и еле слышно произнесла. - Потому что ты всё знаешь. Дейдара раздражённо фыркнул. - И что это меняет? - Она ведь была и твоим другом. Дей сделал было шаг навстречу, но Ино жестом остановила его. - Не смей меня жалеть. Не надо. Дейдара застыл в растерянности, наблюдая, как силуэт её расстворялся в тишине тёмной улицы. Пока сухой, как шелестящий песок пустыни, голос друга не прервал его. - Ты опять опоздал. Дейдара обернулся. Сасори недовольно скрестил руки на груди. - Эй, не смотри на меня так! Цветы в машине. И с меня ужин. Акасуна закатил глаза. - Ты отвратный друг. - Но на ужин ты, тем не менее, идёшь. - Кто я по-твоему, чтобы отказываться от бесплатной еды. Когда они сели в машину, Сасори снова заговорил. - Что она здесь делала? - Кто? - Не включай дурака. - Она здесь случайно. - Ты продолжаешь с ней общаться? - А ты ревнуешь? Сасори фыркнул. - Ты всегда был неразборчив в людях, но дружить с убийцей... - Перестань. Ты же знаешь, это не её вина... - Вот как? - Сасори отстегнул ремень. - Останови машину. - Ты что делаешь?! - Останови машину. Дей притормозил на обочине. Он знал, что этот сумасшедший просто выпрыгнет, если его не послушать. - Какая муха тебя укусила? Но Сасори лишь молча вышел из автомобиля. Дей вздохнул и вышел за ним. - Брось, это нелепо. Вернись в машину. В ответ Сасори резко схватил Дейдару за ворот. - Она там из-за неё, - он сжал его сильнее, - Она должна была сидеть в этом зале сегодня. Смотреть мой дебют. Она! А не... - Сасори, - Дей положил руку ему на плечо, пытаясь успокоить, но тот лишь отмахнулся. - Не её вина, значит? Не её? Тогда почему Хина лежит в больнице? Почему она там? Почему это она жива?! Голос Сасори сорвался, Дейдара обнял его за плечи. Сасори обмяк в его руках. - Прости. Прости. Я не прав, - он хлопал его по плечу, и успокаивающе потянул к машине. - Я отвезу тебя домой. *** Тен стояла перед дверью несколько секунд прежде, чем решилась её открыть. Она знала, стоило распахнуть дверь, как границы её личности сотрутся, с лицом срастётся маска улыбки и она будет притворяться. Снова. На кухне перегорела лампочка. Тен потянулась к ящику за новой и понесла стремянку на кухню, включая фонарик. Мать с осуждением, скрестив руки на груди, наблюдала за этим. - Неджи уже приехал? Тен лишь молча кивнула, у нее не было сил продолжать этот бесконечный бессмысленный монолог. - Он совсем к нам не захаживает в последнее время, - она сменила тон с любопытного на вкрадчивый, - в чем дело? Вы поссорились? Тен ощущала себя под лупой. Будто прямо сейчас вивисектор увлечённо, с пристрастием препарировал и разглядывал внутренний мир. - Он занят на работе, ты же знаешь. - Почему ты не ходила к нему в офис? - не унималась мать, - приготовь ему обед завтра. Тен подавила всполохи раздражения, слезая со стремянки. - У меня тоже есть работа, мама. У меня нет времени носить ему обеды. - Не сравнивай. Твоя работа не настолько важная. К тому же, скоро тебе это не понадобится. Тен стиснула зубы. - Хватит морщиться. Я говорю правду, кто как не мать тебе её скажет? Я же только лучшего для тебя хочу. Тен вздохнула. - Я устала, мама. - Я поставлю готовиться пирог, отнесешь его завтра. Вместо ответа, она молча вышла из комнаты. Тен легла на кровать, и сделала несколько глубоких вздохов. Скупая слеза, вопреки желанию, покатилась по щеке. Она смахнула её и повернулась на бок. Поместье Хьюга вычурное, внушительное находилось там, где не пролегал её привычный маршрут. Дворецкий проводил Тен на террасу у сада. Хиаши величественно и грациозно восседал в традиционном хакама. Он будто сошёл с кадров исторической ленты. Такой же архаичной, как и его взгляды на жизнь. - Лавандовый чай – прекрасный напиток, - он сделал приглашающий жест, и Тен присела за низкий столик с чайным набором, положила рядом маленькую сумку и с облегчением отметила, что вовремя привела ногти в порядок. Взгляд Хиаши всегда был тяжёлый, и пронзительный, словно он разглядывал мир сквозь цилиндрические линзы. - Неджи в командировке. - Я знаю. Так даже лучше, - он опустил чашку и посмотрел Тен в глаза, - Ты ведь понимаешь, зачем я пригласил тебя? Тен опустила взгляд, пытаясь скрыть вспыхнувшее раздражение. - Вы хотите, чтобы я оставила его. - Ты очень категорична, - усмехнулся Хиаши, - я не искусен в построении хитрых интриг и привык говорить прямо, - он сделал глоток, - ты - хорошая девушка и думаешь, что любишь его. - Откуда Вам знать мои чувства и мысли? – огрызнулась Тен. - Зря ты считаешь меня своим врагом, это не меня тебе стоит опасаться. Тен еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. - А кого же? - Когда Неджи станет главой, он будет нуждаться в большой поддержке. Что может дать ему эмигрантка из Китая, у которой нет за плечами прошлого? Тебя просто раздавят, - Хиаши снова отпил из глиняной чаши, - безродная выскочка, с которой никто не станет считаться. - Я достаточно услышала, - Тен поднялась из-за столика. - Я не закончил. - Безродная выскочка не достойна сидеть рядом с Вами за одним столом. - Не гордость сделала клан Хьюга таким, какой он сейчас, - Хиаши поднялся следом, - Традиции уже были нарушены, но твоё присутствие рядом с Неджи не укрепит его положение, а лишь упрочит образ «белой вороны». В своём высокомерии ты утянешь его на дно. - Я никогда… - Ты не умеешь играть по правилам, а если и научишься, то не захочешь. Остановись, пока не поздно, Такахаши-сан. Это не твоё поле боя. Тен проигнорировала звонок в дверь. Ей не хотелось ни с кем разговаривать сегодня. - Тен, иди сюда. Смотри, кто пришёл. Мать удовлетворено улыбнулась, входя в её комнату без стука. Тен недовольно поднялась с кровати. На пороге стоял Неджи. - Прости, что не предупредил заранее. - Ну что ты, в нашем доме ты всегда желанный гость! - снова вмешалась мать. Они пили чай в неловком молчании, которое разбавляли бестактные расспросы матери. Тен знала, куда она ведёт, но продолжала молча пить остывший чай. Она прятала взгляд в складках платья. Делая вид, что не замечает пристального взгляда Хьюги и тычки матери рукой под столом, побуждающей её быть более активной. - Ну, что ж, оставлю Вас одних, - Тен видела, как нелегко ей это далось, несмотря на снедающее любопытство, мать всё же нашла в себе силы уйти. Тишина снова наполнила комнату. Её разделял пунктирной линией лишь капающий на кухне кран. - Тен, я... - Неджи... Начали они говорить одновременно и в ту же секунду прервались. Неджи коснулся холодными пальцами её ладони и Тен замерла. - Я скучал. Тен накрыла волна омерзения, она медленно отняла свою ладонь из-под его пальцев. - Неджи, хватит. Он воззрился на неё непонимающим взглядом. - Я... я устала. - Извини, я не должен был приходить так поздно. - Нет, - она посмотрела ему в глаза. - Я устала от нас. - Тен... - Твой дядя прав, это путь в никуда. Я не подхожу тебе. - Перестань, - он резко встал, сжимая руки в кулак. Холодная ярость озарила его вспышкой. Лоб покрылся испариной. Так несвойственная Хьюге злость напугала Тен. Она отклонилась назад, - Что он тебе сказал? Что?! - Неджи... - Тен отчаянно пыталась подобрать слова, но в горле пересохло и вместо ответа в голове образовалась пустота. - Тен, - он смотрел на неё, не моргая, - я ничего не выбирал в этой жизни, кроме тебя. И я не позволю ему вмешиваться. Только не с тобой. Тен резко встала со стула. - Ты не выбирал меня, Хьюга. Я - не твоя вещь! - Тен!.. - Уходи. - Давай поговорим. - Тогда ухожу я, - она схватила ключи и захлопнула дверь. *** На улице было нестерпимо душно, Тен схватила телефон и набрала ставший уже знакомым номер. - Это синий шлем. Ты свободен?