Цветы Фрейи

      На всю округу раздался препротивнейший скрип деревянной двери. Она словно бы нехотя пустила полуорка внутрь здания, не забыв протяжным стоном оповестить всех о чужаке. Из тёмного помещения выдохнул тёплый ветерок, несущий в себе запахи сырости и пыли. Виски защекотали чёрные волосы, и Гойбер подумал, что надо бы их снова обкорнать - совсем зарос уже. Думать хотелось вообще о чём угодно, только не о том, куда он сейчас вошёл в полном одиночестве.       Дверь неспешно вернулась на место, так же противно скрипя. Гойбер прислушался. Тишина. Мрачные своды зала. Сломанная скамья, ковры похороненные под слоем пыли. Обломки рам картин, покосившаяся люстра. Луна чертит белые квадраты на полу. И их пересекают следы. От самой двери до тёмного коридора впереди чётко шло три следа — две пары совсем небольших ступней, и одна пара огромных, с тремя широкими когтистыми пальцами. «Они были здесь, значит, я не ослышался». Полуорк снова медлил. Много решимости пришлось потратить, чтобы войти сюда, но чтобы ступить в тёмный коридор без освещения вообще, нужно было нечто большее. Мотивация не заставила долго себя ждать. Откуда-то из-под пола раздался вопль ужаса, теперь это точно была Кара. Гойбер перестал раздумывать и ринулся вперёд, мусоля про себя одни и те же мысли: «Конечно, если что-то происходит в таком месте, это обязательно должен быть подвал, или что-то в этом роде!».       Полуорк перестроил дыхание, как учили на войне, в ритм бегу. Скимитар выставил перед собой в такой позиции, из которой было одинаково удобно атаковать и защититься. В коридоре оказалось не так уж и темно, как казалось из зала, к тому же помогало ночное зрение предков. Отсюда в разные стороны уходили двери — большинство из них были заперты, хоть и не все, но следы уверенно вели куда-то прямо. Подсобка, кухня, какой-то склад… Где здесь лестница? Очередной проём впереди, в котором когда-то была дверь. Точнее, она и сейчас здесь, просто лежит на полу, с широкой трещиной посередине. А вот и лестничная площадка. Тут следы обрывались, почему-то на каменных ступенях почти не было пыли. Едва Гойбер сделал шаг в новое помещение, как из-под потолка на него ринулся поток летучих мышей. Ими его было не напугать, поэтому он просто остановился и внимательно осмотрелся по сторонам, ожидая что кто-то пытается отвлечь его внимание. Ничего. В небольшой комнате было две лестницы — та, что была правее, вела вверх, слева, соответственно, вниз. Между ними когда-то висело зеркало, которое сейчас было разбито. Гойбер мельком глянул в осколки. Ничего особенного. Обернулся на коридор позади. Так же пусто. Хорошо. Аккуратно спустился по лестнице. Ступеньки плавно начали уходить вправо и закончились внизу запертой дверью. Сюда уже совсем никакого света не попадало, и Гойбер нехотя достал из-за спины связку факелов и трутницу из кармана. Пара минут, запах горящего масла, стало светло. Пламя лизнуло кирпичи каменных стен коридорчика, осветило чёрную дверь. Справа очень кстати оказалась металлическая петля для свечей, в которую факел встал, как будто так и надо было.       Гойбер несколько раз дёрнул дверь за ручку. В проёме она сидела плотно, даже не дёрнулась. Засов с той стороны что ли? Для начала аккуратно надавил на дерево плечом, и силой попробовал отодвинуть. Безрезультатно. «Будьте вы все прокляты» — только и вертелось в голове. «И почему она вообще чёрная?» — раздражённо спрашивал он сам себя. Снова взялся за ручку, попробовал сильнее толкнуть вперёд, уже оттолкнувшись от стены. Не поддаётся. От чего-то вдруг стало не по себе. У Гойбера была невероятно тонкая интуиция, которая не раз выручала его на войне и в цирке. Постоял недолго, пытаясь понять, что же не так. «Ручка была тёплая», — опять сказал он сам себе — «Она была тёплая сразу же, до того как я пришёл». Теперь почему-то вдруг стало страшно её трогать. Из-за двери не доносилось никаких звуков или даже шорохов. Не было даже щёлочки, из которой дул бы сквозняк. Гойбер снова задумался. Всю дорогу сюда не попалось ни одного паука или жучка. «Зараза, если выберемся, лично выдам Тар-Тару часть своих запасов на чёрный день, и скажу ему катиться на все четыре стороны. И сразу же пойду в какой-нибудь столичный трактир, а потом и в бордель». Некоторое время полуорк тешил себя мечтами, но потом собрался. «Ручка же, всего лишь ручка» — подумал он, и для начала попробовал быстро до неё дотронуться, мало ли, вдруг она уже горячая        Едва палец ткнулся в металл, руку прошила неприятная волна неизвестной энергии, вызвала судороги по всему телу, мышцы начало сводить, а пальцы оторвать уже не получалось. Гойбер труханул, попытался хоть отойти, но не получилось. Словно бы парализовало. Факел на стене вдруг погас, вокруг разлилась темнота.        — Не вмешиваться. — голос прозвучал откуда-то издалека, притом по звуку создавалось такое ощущение, что уже не было вокруг никаких стен или дверей. — Ты обещал себе не вмешиваться. — Голос был холодным, незнакомым, идущим одновременно отовсюду, и в то же время прямо изнутри. — Это будет выбор. — слова звучали твёрдо, и им хотелось внимать. — Это будет главный выбор в твоей жизни, каким когда-то был и в моей. — Речь незнакомца прервалась, притом по интонации было понятно, что монолог не закончился, просто словно бы что-то беззвучно прервало его.       Гойбер сильно вдохнул, отстранился, упал на ступеньки. Факел горел как и прежде, он был всё в том же подвале. С одной лишь разницей - дверь была уже не чёрная, а обычная деревянная, притом приоткрытая. Полуорк отдышался, встал. Ощупал руки. Вроде цел. «Так, перед борделем зайду в храм» — твёрдо решил он про себя. Думать было уже некогда. Слишком много времени прошло с тех пор, как он вошёл в поместье, а друзей так и не было видно. Он вновь взял поудобнее меч, факел, и прошёл за дверь.       За ней находилась небольшая круглая комната с каменными стенами, посреди которой стоял колодец. Кверху стены плавно сходились в купол, под которым были закреплены несколько статуй полуобнажённых девушек. Каждая, видимо, представляла собой фей — узнавались дриады, наяды, и чёрт их знает, кто ещё. «Какой человек вообще будет держать колодец в подвале своего дома?» — подумал Гойбер — «Зачем? Чтобы не отравили? Да, что-то там такое тот мужик из трактира упоминал…». Полуорк аккуратно обошёл комнату вокруг колодца, заглянул в следующую. «Ещё лучше», — пронеслось в голове. «Замечательно, чёрт. Сучий хвост. Пекло. Дравгейрр!». Гойбер не на шутку вспылил от увиденного.       Комната была последней, в её стенах больше не было никаких проходов. Под потолком было маленькое зарешёченное окно, которое, судя по тёмно-синему свету, вело на улицу. На полу пустой комнаты стояли гробницы. Восемь аккуратных, ровных каменных гробниц. Массивные каменные крышки были ровно задвинуты.       Осторожно, почти задержав дыхание, Гойбер вошёл в помещение, стал осматривать пол. Никаких следов не было, он опять был чист, словно его каждый день протирали. Но возле одной гробницы на глаза попался какой-то маленький длинный предмет. Гойбер, стараясь не приближаться к каменным ящикам, дотянулся до него мечом, подцепил, придвинул к себе. Это была сухая палка с увядшими листиками, со следами нескольких насечек. В голове нарисовался образ Брока, значит как минимум он был здесь. «Что ж», — заговорил полуорк сам с собой, полусмеясь, потому что сил на страх уже не оставалось, — «поиграем в археолога».       Гойбер сунул скимитар в ножны, облокотил факел на стену, и приложился к крышке самого первого гроба. Камень поддался, но шёл очень тяжело. Из-под крышки показался грубый бежевый плащ, высокие кожаные сапоги. Не та сторона. Знакомыми предметы одежды не выглядели, и Гойбер поколебался, не стоит ли задвинуть крышку обратно. Нездоровое любопытство победило, почему-то захотелось пойти на глупости. «Ещё бы, нервы это всё, нервы, стар я уже для такого! Это жуткое место меня с ума сведёт». Так он, не смотря вниз, сдвинул крышку гроба до конца, пока она не упала на пол с громким стуком. Гойбер отстранился, и медленно опустил глаза на тело. И обомлел.       В гробнице, сложив руки крестом на груди, лежал человек. Его русые короткие волосы, эту бежевую прохудившуюся рясу и коричневый поясок вокруг талии Гойбер видел много раз. В нос ударил знакомый запах трав и целебных мазей.        — Дрейн? — полуорк потряс старого знакомого за плечо, — проснись, дружище! Жрец, бывший военный врач, не двинулся, и не отреагировал. При этом всём, он выглядел вполне себе живым, просто как будто спящим. Гойбер пошарил у него по сумкам на поясе, мысленно извиняясь.       «Ух». Полуорк замер, ругнулся. Ругнулся ещё раз. Неохотно посмотрел на окно под потолком. На траве снаружи сидела сова, и внимательно смотрела вниз.        — Прочь. — прорычал ей Гойбер, и продолжил заниматься поиском хоть чего-нибудь, что могло бы помочь.        — Ух-ух. — укоризненно ответила сова, взмахнула пару раз крыльями, но осталась сидеть на месте.       Полуорк старался не обращать на неё внимания, но чувствовал неладное. Наконец в одном кармане попалась небольшая тоненькая склянка. Гойбер вынул пробку, нюхнул. Вроде бы оно, лечебное. Вздохнул, приоткрыл бледными зелёными пальцами рот жреца, и влил туда содержимое флакона, без остатка.       Дрейн широко раскрыл глаза, резко встал, шумно втянул воздух, закашлялся.        — Фууух, пёсий хвост, ну ты меня и напугал — обрадованно произнёс Гойбер. Дрейн изумлённо осмотрелся, окинул взглядом комнату, окно, Гойбера, и побледнел, осознав, что сидит в гробу, поэтому сразу же резко выскочил из него.        — Пресвятые воды Трезубца, что происходит? — спросил жрец, начиная паниковать, — Я почти не помню ничего что было после…        — Дрейн, дружище, давай потом, помоги мне сейчас, пожалуйста — полуорку очень не хотелось находиться здесь ещё дольше, поэтому он перебил поток паники друга.       Жрец запнулся, ещё немного постоял, но всё же ответил:        — Конечно.       Вместе они налегли на вторую крышку. В этой гробнице обнаружился высокий эльф, у него были светлые волосы и короткий зелёный охотничий костюм. Он так же мирно лежал, держа руки на своём луке.        — Это Вэш, он охотник. — бросил Дрейн полуорку, а сам стал приводить эльфа в чувство. Гойбер уверенно стал стаскивать крышку третьего. Странно, но под ней оказалось пусто. Эльф-охотник тоже проснулся, и пока Дрейн ему что-то объяснял, Гойбер стал открывать следующий.        — А это Брок. — сказал Гойбер на манер Дрейна. Жрец тут же занялся пробуждением гнома.       Вэш выбрался, и без лишних слов тоже отправился сдвигать крышки. В пятом обнаружился облачённый в тёмно-серый плащ тощий эльф с острыми скулами и чёрными волосами. От всех прошлых спящих он отличался тем, что лежал как-то полусогнувшись, на боку, и попросту сопел, пуская слюну на дно гробницы.        — Ахамир. — спокойно произнёс Вэш невысоким голосом — Он как всегда…       Гойбер уже открыл гроб с Карой. Она лежала, мирно прикрыв глаза, сжимая в руках свой магический меч.        — Кара! — обрадовался Дрейн, приблизившись, и начал приводить её в чувство.       Седьмой гроб открыл Вэш, и отстранился.        — Ох… А это Печаль. — угрюмо проговорил он. Названный Ахамиром эльф привстал из своего гроба, осмотрелся, сощурился и сочувственно поцокал языком. Гойбер посмотрел на то что было в гробу. Там лежала тифлина, едва ли похожая на Кару, но явно моложе, почти совсем девочка. Облачёна она была в светло-зелёный плащ, посреди которого расплылось большое красное мокрое пятно, местами уже подсохшее. Все ненадолго замолчали.        — На втором этаже… — начал Дрейн, сглотнув, — Когда в одной комнате случился обвал, ей не повезло больше всех. Обломок старого бруса прошёл насквозь… Я бы успел ей помочь, если бы не… Вообще, я не помню, что случилось дальше. — Он закончил, и осмотрел всех вокруг. Вэш покачал головой. Ахамир пожал плечами. Брок и Кара растерянно переглядывались. Гойбер подошёл к восьмой гробнице, стараясь не глядеть на решётку и окно. Интуиция опять подсказывала, что лучше не надо.       Видимо, снаружи рассвело, комната наполнилась оранжевым светом. На последний гроб легли лучи восходящего солнца. Гойбер было взялся за тяжёлый камень, но Дрейн вдруг остановил его. На немой вопрос полуорка он указал на крышку. Из окна падала тень той самой совы. Вытягиваясь в длину, тень ровно легла во весь рост на гроб, словно бы он был прозрачный, а она разместилась ровно внутри. Интуиция Гойбера опять напряглась как струна на лютне. Он наконец поднял глаза, и глянул на сову. Та сидела и дёргала головой, обводя всех взглядом больших, жёлтых глаз. Гойбер поймал её взгляд, и вперился в ответ.        — Ты кто? — спросил он, хмуря брови.       Сова дёрнула крыльями пару раз, раздула грудь, и вдруг ответила тоненьким голоском:        — Меня зовут Альберт. И я здесь живу.       Фьють! Характерный звук выпущенной стрелы вспугнул всех. Вэш стоял, нацелив лук в окно. Сову смело стрелой, откинув куда-то вдаль. Лишь несколько перьев плавно опустились в комнату.        — Весь вечер она тогда меня раздражала. — заявил Вэш, словно бы извиняясь. Гойбер хотел было крикнуть что-нибудь на незнакомца, но тень совы ушла с гроба, и он поторопился сбросить крышку. Та, упав, треснула, подняв столб пыли. Из каменной ложи поднялся Тар-Тар — сам, без чьей-либо помощи. Осмотрел всех, покашлял, прочищая горло, и хрипло сказал:        — Много же вас тут. Доброе... утро?        — Валим. Нахрен. — ответил полуорк, поднял свой факел и кинул Броку его посох.       Никто возражать не стал, подождали только пока Ахамир соберёт из гроба монеты.        — Выпали у меня из кармана — объяснился он, виновато улыбаясь. — А что Печаль? — он обратился к Дрейну, — мы её тут что ли оставим?        — Да, не лучшее место чтобы… — начал Дрейн, но тощий эльф снова его перебил:        — Нет, я к тому что я тогда заберу её вещи с собой. — и не дожидаясь ответа, он принялся обирать тело мёртвой тифлины. Дрейн нахмурился. Гойбер знал, что будучи жрецом светлого бога, Дрейн не одобрял подобные поступки. Но сейчас он ничего не возразил, видимо, чтобы не усложнять ситуацию. Интересно, как он связался с такой компанией? Вместо возражений жрец встал над Печалью, и начал вполголоса отпевать её.       Тар-Тар тем временем вышел в комнату с колодцем. Все стояли рядом, нервно дожидаясь пока Дрейн закончит свой ритуал. Из соседней комнаты вдруг раздался звук, будто что-то очень тяжёлое уронили в воду. Гойбер и Кара обеспокоенно рванулись туда. Тар-Тара в комнате видно не было. Полуорк прислонился руками к холодному краю колодца, и заглянул вниз, поднеся факел. Поверхность воды дрожала, и немного пришлось подождать пока она успокоится. Затем он с трудом разглядел лицо драконида. Тот лежал, не двигаясь, где-то на дне, прямо под водой, но его глаза были открыты.        — Что за… верёвку кто-нибудь дайте! — прорычал Гойбер. Все уже пришли из комнаты с гробами и наблюдали. Вэш снял с пояса моток, и протянул полуорку. Кара взяла факел, и поднесла ближе к воде.        — Постойте-ка… — произнесла она, а по спине у неё побежали мурашки. Гойбер пригляделся, и тоже обомлел. Когда факел приблизился к поверхности воды, лицо драконида потемнело. Когда Кара подняла факел выше, оно наоборот посветлело. Полуорк напрягся. Тар-Тара не было под водой. Это было отражение. В этот момент сверху по всем стоящим у колодца пришёлся сильный удар. Кого-то повалило на землю, кто-то устоял, закрыв голову руками. Кара увидела как драконид, переступая по телам, перекатился обратно в комнату с каменными гробами, и запрыгнул на тот, что посередине. Затем он выпрямился, посмотрел на солнце, и издал протяжный, громкий крик, срывая голос.        — Что происходит? — Гойбер ворвался вслед за Тар-Таром, — Ты что творишь, пойдём! Драконид повернул к полуорку голову, не разворачивая тела. Раздался хруст позвонков, но он продолжал, пока не получилось что голова смотрит на Гойбера ровно задом наперёд. Кара поёжилась. От напряжения у драконида полопались сосуды, одина глаз покраснел, и медленно начал наполняться кровавыми слезами. С трудом он открыл рот, и сипя произнёс:        — Меня… зовут… Альберт… и я… здесь… живу. — Едва договорив, он тут же развернулся обратно, прыгнул высоко к потолку, схватившись когтистыми лапами за решётку, и остервенело начал пытаться её выломать, продолжая кричать как раньше, только теперь к крику добавились звуки хлюпающей в гортани крови. Позади послышался топот. Вэш, Ахамир и Брок бросились бежать по лестнице прочь. Дрейн стоял с широко раскрытыми глазами.        — …если я пойду и Долиной Смертной Тени, не убоюсь я зла… — бормотал он, сжав в руке боевой молот, который висел у него на поясе. Гойбер и Кара ошарашенно смотрели как драконид остервенело раздвигает прутья решётки, ломая о неё зубы и раздирая кожу на пальцах. За их спинами вновь появился Брок, растолкал их, и потянул за собой.        — Идём!!! Ему уже ничем не помочь!       В ужасе Кара и Гойбер устремились вверх по лестнице, всё ещё не веря в то, что происходит. Внизу раздавались истошные вопли и лязг решётки, снова и снова. Звонкий удар возвестил о том, что один из прутьев поддался, и упал на пол. Миновали коридор, зал. Вэш и Ахамир уже сбросили засов, и отворяли двери. Снаружи стоял лёгкий утренний туман, пронизываемый оранжевыми лучами солнца. В деревне было пусто. Лес стоял недвижимо. Где-то вдалеке каркали вороны, из глубины поместья по-прежнему раздавались безумные крики.        — Надо бы что-то сделать. — сказал Вэш, беззвучно доставая стрелу из колчана за спиной, — Чтобы это ни было, оно не должно отсюда выбраться.       Ахамир достал два кинжала. Гойбер всё ещё был в оцепенении. По лицу Кары текли слёзы, но она тоже крепко сжимала меч. Дрейн положил руку на плечо полуорку.        — Прости. Но он прав.       Группа двинулась вдоль здания. Обогнули его дважды, шагая под однообразными трёхэтажными сводами. Примерно посередине задней части поместья, той самой, где Гойбер чуть на него впервые не наткнулся, из окошка у самой земли уже наполовину высунулся наружу силуэт драконорождённого. Его карминовый плащ был заляпан тёмной кровью, глаза его были безумно расширены, один был полностью красный, другой — ярко-жёлтый. Завидев пришедших, бывший Тар-Тар на миг замер, а затем снова продолжил рваться к ним, пуще прежнего. Кара не в силах смотреть на это отвернулась. Вэш вложил стрелу, натянул тетиву. Гойбер всё ещё в нерешительности стоял с открытым ртом.       Тар-Тар наконец вырвался из проёма окна. Чтобы им ни управляло, оно додумалось поджать хвост, и вот драконид выпрямился на земле, встал, и быстро побежал в сторону группы, рыча и размахивая когтями. Лук зазвенел, и стрела с треском ломаемого черепа вонзилась Тар-Тару прямо в лоб. Это его не остановило, лишь добавило ещё больше крови на плаще и земле. Хлоп. Вторая стрела влетела ему прямо в открытый беззубый рот, и вонзилась куда-то в горло или нёбо. Тут драконид замедлился, сделал несколько шатающихся шагов немного в сторону и с тяжёлым стуком упал на землю.       Повисла долгая тишина. Тело ещё два раза дёрнуло ногой и замерло. Кара стала всхлипывать всё громче, и, наконец, разрыдалась вслух. Брок нахмурил брови и сел на мокрую траву. Гойбер какое-то время постоял не двигаясь, а затем с силой пнул землю перед собой, и взревел:        — Это твоя Дорога?! Сюда она тебя вела?! Идиот!!! Зачем?! Заче-е-е-е-е-м… — он стал расхаживать кругами, закрывая лицо руками, царапая шею, и вырывая пальцами волосы. — Дур-р-рак… Дравгейрр, мать твою, пропади всё пропадом!       Дрейн медленно приблизился к телу, поводил в воздухе рукой, в чём-то убеждаясь. И, как и множество раз до этого, вполголоса принялся отпевать душу ушедшего.