Нежное лето

10.—Я никуда не поеду! — Катя стояла посреди комнаты, дерзко глядя на отца. --Вы поедете вместе с матерью, и это не обсуждается! — Аркадий старался говорить как можно спокойнее, хотя видно было, что терял самообладание. Дочь доводила его просто до бешенства. --Ты меня слышишь? Я никуда не поеду, … ни с мамой, ни без нее! — Катерина свела скулы и поджала губы. — Собирайся, у тебя еще есть время! — Игнатьев не посчитал возможным продолжать этот бессмысленный диалог, резко вышел из комнаты дочери, в сердцах хлопнув дверью. Задрожали витражные стекла, Катя вздрогнула, зажав виски руками, и упала на постель. Он всегда, сколько помнила себя Катя, решал все за нее. Учеба в престижной гимназии, потом университет в Швейцарии. Отличное образование, хорошие перспективы. Всю жизнь Катя слышала: « Как скажет папа. Как папа решит, так и будет…». Отца она любила, но не собиралась всю жизнь следовать его принципам. Слез не было, было огромное желание сделать все по-своему. Она не хотела никуда ехать, напротив, она очень хотела остаться. У нее были на то свои причины. --Аркадий, от кого мы бежим на этот раз? — Вера Сергеевна бесшумно вошла в гостиную. Большой, мощный, муж стоял у окна, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк. Он не повернулся и не ответил супруге. Вера Сергеевна подошла к нему вплотную и, обнимая, прижалась к его напряженной спине. Она знала своего супруга без малого тридцать лет. И кому, как не ей, этой маленькой, тихой женщине, знать, каким нежным и любящим может быть этот суровый мужчина. Она знала, как он любит ее и их дочь. Она помнит те дни, когда родилась Катенька. Это были самые счастливые, самые незабываемые дни. Она всегда знала, что все, что делает Аркадий, абсолютно все, во благо их семьи. И сейчас у Веры Сергеевны не возникало никаких сомнений в правильности решения своего мужа. А Катя? Вера Сергеевна вздохнула. Однажды она уже поддалась эмоциям, когда встала на сторону Кати и Соколовского, защищая их отношения. Что из этого получилось, всем известно. Она осторожно приоткрыла дверь в комнату дочери. Катя лежала, уткнувшись в подушки. Женщина тихо присела на постель дочери, провела рукой по ее волосам. --Катенька, доченька… — девушка всхлипнула, — девочка моя, все будет хорошо, все это не стоит твоих слез… Катя приподняла голову и посмотрела на мать. --Почему, ну почему так? --Поверь, моя дорогая, так будет лучше… --Для кого лучше, мам? — в глазах девушки блестели слезы. --Для всех: для тебя, для меня, для отца… , — Вера Сергеевна гладила дочь по голове, — мы поедем с тобой в Европу. Хочешь, в Берн или Женеву, или в Цюрих. Или в Париж! Катя! Париж… Мммм…. Вера Сергеевна закачала головой и закатила глаза. --Мама… ну ты впрямь… — Катя села в кровати. --Почему нет, дорогая моя… — женщина встала и направилась к двери, — поставлю чайник. Катя немного посидела в постели: « Может, это, действительно, к лучшему». Перспектива поездки в знакомые со студенческих лет места вдохновили девушку. К тому же, она всегда может вернуться, если захочет. Подготовка к операции шла своим ходом, все нужно было продумать до самых мелочей. Изучили план здания: три этажа наверх и два цоколя, коридоры, ниши, очень много подсобных помещений, одних только входов и выходов больше десяти. Усиленная охрана на главном входе, где сосредоточен основной поток пациентов и сотрудников, и на выходе во внутренний двор, куда в свое время забрел Соколовский. И там, и там много камер. Есть еще служебный вход, вход для доставки продуктов в клинику со стороны кухни и выход из патологоанатомического отделения из полуподвала. Иван с Аверьяновым несколько дней провели в наблюдении. Стало понятно одно правило — случайные люди на территорию клиники не попадают. Соколовский вспомнил слова руководства, что « безопасность пациентов и сотрудников превыше всего». --Сервер, у них, думаю, здесь, — Иван ткнул карандашом в западное крыло здания, — подальше ото всех глаз, — окна во двор, тихо, уютно и спокойно. --Ты уверен? --Ну… я бы именно здесь и расположился, — Ваня улыбался, мусоля кончик карандаша, — да и отсюда наиболее удобно соединить все в одну сеть, вот смотри… « Вот смотри…» — Соколовский почти перестал спать. Он прекрасно понимал, на какой риск он идет. Это понимали все. Прежде всего то, каким фиаско, в случае неудачи, эта операция может закончится для него, для Аверьянова, для Ивана, для Вики, наконец… А еще Соколовский открывал для себя неведомое для него ранее чувство команды, когда каждый был готов сделать просто невозможное. А осознание того, что это все делается ради него, ради правды, его правды, взрывало мозг, доводя до сумасшествия. Порой Игорю казалось, что все происходит не с ним, что он наблюдает за всем происходящим со стороны. В те короткие часы отдыха, когда все спали, Соколовский прокручивал в своем сознании всё: все те обрывки из памяти, что сохранились с детских лет, все те мучительные переживания неизвестности, преследовавшие его всю сознательную жизнь, всё то, что снежным комом наваливалось на него в последнее время. И не было никакого решения. Порой Игорь хотел все бросить, забыть, вычеркнуть из памяти все, что мешало жить. Он возвращался из своего рваного сна и понимал, что остановиться он уже не сможет, что механизм запущен и только набирает обороты. Вика просила не наделать глупостей. Он ей обещал. А по сути, вся его жизнь — это одна большая глупость и недоразумение. --Я иду с вами, — Аня уже давно всё для себя решила. --Нет! — в один голос возразили Ваня и Игорь. --Я ж болезная… мне даже ничего играть не придётся, — аргумент получился весомым. Мужчины переглянулись. --Ань, я против! Ты хоть понимаешь, что это небезопасно, — Соколовский пытался вразумить Родионову-младшую. --Игорь, ничуть не опаснее, чем для остальных, не сгущай краски… --Вика тоже будет против…. А я не могу…. --А вот Вике мы ничего не скажем, — Аня перебила с акцентом на слове «мы», — ей не стоит волноваться. А я пойду все равно… Давай не будем это обсуждать, Игорь? Накануне в серверной клиники « Арктика» и в кабинетах этажом ниже были разбиты стекла. Хулиганство чистой воды. Ситуацию исправили в течение нескольких часов. Сотрудники фирмы оконных конструкций установили новые рамы. --Все, как надо, Игорь, все получилось, — Аверьянов не скрывал удовлетворения. Прохладным майским вечером на пороге приемного отделения клиники « Арктика» появилась пара: высокий симпатичный молодой человек под руку с бледной и немного напуганной девушкой. --Добрый вечер, нам назначено на консультацию. --Добрый… ваши документы, пожалуйста, — охранник принялся записывать посетителей в журнал. Девушка присела на мягкий диван в холле. --Все, дорогая, можем идти, — парень взял под руку свою спутницу. Пара направилась к лифту. Охранник покачал головой вслед удаляющимся молодым людям. --Не приведи, Господь… — и посмотрел на часы. Рабочий день заканчивался. Выйдя из лифта, Ваня толкнул ногой дверь и оказался в переходе между этажами. Поднявшись на пролет выше, остановился перед закрытой дверью на технический этаж. Так и есть — замок электронный. Иван хмыкнул. Он присел, извлек свои « инструменты», замок щелкнул через пару минут, и Ваня исчез в темноте длинного коридора. Прижимаясь к стене, подобным образом приоткрыл еще одну дверь. Через тонкую щель увидел сидящую перед кабинетом Аню. --Родионова Анна Сергеевна? --Да… --Проходите, пожалуйста. Ваня прошел еще немного. Где-то здесь должен был быть выход на техническую площадку. Внезапно дверь приоткрылась, в полумраке появилась мужская фигура, которая двигалась прямо на Ваню. Парень успел зайти за колонну. Мужик подошел совсем близко, открыл щиток и стал там ковыряться, подсвечивая себе маленьким фонариком. Телефонный звонок отвлек его от этого занятия. Мужик прислонился к колонне с другой стороны. Судя по теме разговора, он мог затянуться на весьма продолжительное время. Мужик явно занервничал, стал перемещаться вдоль колонны, периодически покрякивая. Иван словно приклеился к стене. Скоро от врача выйдет Аня, если еще не вышла. Наконец, мужик закончил разговор, еще немного потоптался у щитка, закрыл его и направился к выходу. Иван вскочил на подоконник, приоткрыл створку окна и стал спускаться вниз. Он не ошибся, не обсчитался, это было то самое окно. --Спасибо, до свидания, — Аня торопилась взять трубку мобильного. Это Аверьянов, контролирующий обстановку снаружи. Увидев Ивана, который выбрался из окна и распластался вдоль наружной стены, он дал сигнал Ане. Девушка заторопилась к выходу. Коридоры были уже пусты, последние посетители покидали отделение. Аня вышла на лестничный пролет, немного отдышалась от быстрой ходьбы. Там, дома, когда отрабатывался план, все расстояния казались гораздо меньше, чем это было на самом деле. Аня бесшумно преодолела большой холл, глубоко вздохнула и приоткрыла дверь: « Уф… кажется, всё так, всё так…». Девушка оказалась в длинном, полутемном коридоре. Стараясь не шуметь, она продолжила движение к нужной двери. --Паш, чай будешь? — мужчина лет сорока расставлял на маленьком столике чашки. --Эй, тебе чего надо? Ты что тут делаешь? — второй, совсем молодой парень, увидев в дверях девушку, привстал со своего места, — ты как попала-то сюда? --Я…я… кажется, заблудилась тут… — молоденькая девушка, очень бледная с напуганными глазами, внезапно стала оседать, пока не упала в холле. --Стас, блин… Чё делать-то? — парень выскочил из комнаты, пытался поднимать девушку, размахивая перед ее лицом каким-то журналом. Второй тоже выбежал из серверной. --Держи эту чумачечую, сейчас позову кого-нибудь…., — мужчина побежал за подмогой, — Паш, твою мать, здесь всё настежь, кто сегодня дежурит- то? Придурки отмороженные… Парень, хоть и работал в медицинской клинике, но человека, которому плохо, видел перед собой впервые. Ваня толкнул локтем раму, она, как и планировалось, плавно отошла, парень проник во внутрь. Времени было не так много. Иван бросился к аппаратуре, нужно было успеть перекачать всю информацию. Снять защиту не представило большого труда, но объем информации был внушительным. Иван краем глаза посматривал в дверной проем за происходящим в холле: « Ну, давай….давай…бл…». Иван почти закончил, когда в коридоре послышались голоса и шум. Наконец, парень извлек съемный диск и тем же манером покинул комнату. --Ну, дела, я реально напугался… Эта девка точно ненормальная… --Аня, где ты была? Что с тобой? — Иван бросился к девушке, которую под руки вели двое санитаров. Девушка была мертвенно бледной и едва держалась на ногах. — Все нормально, мне уже лучше… --Ты меня напугала, Ань, — прошептал молодой человек. Парень с девушкой быстро покинули клинику. Соколовский все это время находился на цокольном этаже. Он прошел через технический вход и спустился вниз. Помимо многочисленных подсобных помещений, здесь была и секционная. Игорь стоял в маленьком душном помещении, больше похожим на пыльный шкаф. За все время мимо его двери провезли каталки с телами умерших. За то, относительно небольшое время, их было несколько. В этой клинике умирали люди, и, оказывается, не так уж и редко. Он потерял счет времени. Когда стало чуть тише, он потихоньку выбрался из своего укрытия, прошел длинным коридором с бетонными стенами и таким же полом. Маленькая узкая дверь в конце чуть приоткрыта. В щель, к которой приник Соколовский, он видел человека, сидящего за компьютером. Он неожиданно привстал и направился к двери. Игорь отпрянул. Телефонный звонок вернул мужчину в хирургическом костюме к столу. Соколовский выдохнул. Этого человека он узнал сразу, он мало изменился, хоть и прошло уже достаточно много лет. Не было сомнений, что это Артем Викторович Семенов, тот самый третий студент с фотографии. До Игоря доносились лишь рваные фразы, из которых трудно было что-либо разобрать. Диагнозы, даты и что-то еще… Семенов вышел из кабинета и направился к выходу. Соколовский замер в какой-то нише, куда протиснулся скорее от неожиданности. Дышать стало совсем нечем. Свет в коридоре погас, в абсолютной темноте Игорь не видел даже своих рук. Он вылез из своего укрытия, изрядно ободрав плечо. Смахивая с лица пыль и паутину, он стоял посреди коридора. --Где Соколовский? — Аверьянов бросился к Ивану. --Он должен был уже выйти… --Бл… — Жека крутил в руках свой мобильный, не решаясь набрать Игоря. Телефон издал звук, на дисплее высветилась фамилия Родионовой. Аверьянову не хотелось отвечать, потому то сейчас он был бы вынужден сказать неправду. Но телефон не унимался. --Да, Вик. --Чего молчите? Жека, мы договаривались… Что там у вас? --Вик, все нормально, все хорошо… Трубка чуть помолчала. --Почему у Соколовского телефон недоступен? --Вик, да все нормально… --Жень, я ж не дура, врать не надо… Аверьянов сбросил, ответить было нечего. Где и когда что-то пошло не так? На цокольном этаже, а проще в подвале, была отличное экранирование. Игорь на ощупь прошел вдоль всего коридора, все двери были закрыты. Оставалось ждать, когда сюда привезут еще покойника. Соколовский усмехнулся своим мыслям. Он, как последний лох, оказался запертым в подвале. Игорь еще раз прошел по коридору. Глаза немного привыкли к темноте, и он уже мог различать некоторые очертания. Вдруг послышался шорох, тяжелая дверь со скрипом открылась, впустив в темноту немного света. Соколовский метнулся в прежнее свое укрытие, опять обдирая тело. Двое, один из которых был Семенов, прошли вновь в комнату. До Соколовского доносились обрывки фраз: « Пока ничего не будет… я говорил…не знаю… Ну вот давить на меня не надо…» Второй голос, и без того глухой и тихий, практически не был слышен. Наконец, эти двое вышли, прошли мимо в секционную. Дверь в комнату осталась чуть приоткрыта. Соколовский переводил взгляд с нее на дверь секционной, которая тоже была открыта. Свет там был яркий, Игорь успел заметить, что оба что-то разглядывают и при этом разговаривают достаточно громко. Мысль пришла спонтанно. Соколовский вылез из ниши, в несколько шагов оказался около кабинета Семенова. Монитор был включен. Это была судьба, и она давала ему шанс. Игорь метнулся к ноутбуку, вставил флешку и замер. Голоса прекратились, Соколовский отпрянул за дверь, готовый ко всему. Мужчины подошли к двери, разговаривая на повышенных тонах: « Уже сорвано несколько поставок…», « Я тут не при чем», «Заказчики нервничают», « Об этом было известно…», « Что, черт возьми, он хочет?». Голоса опять стали отдаляться, Соколовский выдернул флешку и шмыгнул за дверь. Вновь открылась тяжелая дверь, зашли санитары, толкающие впереди себя металлическую каталку. Внезапно погас весь свет, было похоже на замыкание. Игорь рванул вперед, навалился на скрипучую дверь и, оказавшись в холле, выдохнул с облегчением. Послышались голоса рабочих, одни чертыхались, другие возмущались. Игорь проскочил мимо охранников, перепрыгивая через турникеты. --Эй, я что-то не понял…., — один из охранников, заметивший Соколовского, получил удар в голову и упал прямо тому под ноги. Тяжелая крепкая рука выдернула Игоря из этой каши, откинув его практически к выходу. --Давай, давай, Соколовский, шевелись, мать твою…., — Симоненко запихивал Игоря в салон автомобиля на заднее сиденье. Машина рванула с места, взвизгнула шинами на крутом повороте, от чего Соколовского кинуло вперед и ударило о стойку. --А Вы полны неожиданностей, господин капитан, — Игорь никак не ожидал увидеть здесь Валерия. --Да, если б ни Вика… Соколовского еще раз сильно тряхнуло. Машина притормозила в лесном массиве. --Получите… — Симоненко открыл дверь автомобиля. С заднего сиденья практически вывалился Соколовский. --Ну, ты даешь, мажор! — Жека вдруг назвал Соколовского его старым именем. Игорь криво улыбнулся, только сейчас он понял, насколько близок он был к необратимому, и каких трудов стоило его друзьям вся эта безумная операция. Аверьянов и Соколовский обнялись. --А этот здесь…. --Игорь, Вика попросила, понимаешь? Соколовский закивал головой в знак согласия. --Спасибо, — Игорь протянул руку Симоненко. Тот, нехотя, но все же пожал. --Ну вот и помирились… — Соколовский улыбнулся. Только сейчас Игорь заметил Вику. Она стояла маленькой худенькой тенью метрах в десяти ото всех. Соколовский медленным шагом направился к девушке, остановившись совсем близко в некоторой нерешительности. Вика тяжело дышала, втягивая воздух носом, подбородок дрожал… Она посмотрела на него глазами, полными слез. --Вик, — Игорь подался вперед… Жесткая хлесткая пощечина…. --Это тебе за Аню… Соколовский стоял, опустив глаза, щека горела. --Прости меня… — Игорь попытался взять девушку за руку. Тонкая холодная ладонь выскользнула из крепкой и шершавой. Вика вскинула руку, словно защищалась. Соколовский отступил, глядя на девушку. Её большие прозрачные полные слез глаза смотрели с такой болью, что у Игоря перехватило горло. --Вик, … я виноват, …прости…меня, родная… Девушка, зажав рот ладонью, покачала головой, потом резко развернулась и направилась к машине Симоненко. --Пожалуйста, давай уедем… Симоненко хлопнул дверью, автомобиль сорвался с места. --Я им всю базу затер… надеюсь, разберутся, …Такие дела… — Ваня вставил флешку в ноутбук. --Возьми еще и эту, — Игорь протянул Ивану свою. --Это что? --Не знаю, я тоже слил какую-то инфу. Посмотришь, скажешь… Соколовский всю дорогу молчал, да и сейчас был уж очень тихим. Он сидел в кресле, поджав под себя ногу. Откинувшись головой на спинку, закрыл глаза. Наконец, он достал свой телефон, покрутив его в руке, набрал смс, потом стер. --Пойду воздухом подышу, — хлопнул входной дверью. Аня с Иваном переглянулись. Соколовский присел на ступеньки. На душе было муторно, тишина давила на уши. Игорь потер лоб, вдохнул полной грудью мягкий густой воздух, прикрыл глаза, немного посидел…. Не помогает. Достал телефон из кармана джинсов, чуть помедлил и набрал смс — Привет… сердишься? Вика вздрогнула от звука сообщения. Она сидела в постели с бокалом, тщетно уговаривая себя выпить хотя бы немного молока за весь день. Девушка взяла телефон, отметила, как прочитанное. Когда первое напряжение стало отпускать, она чуть не заплакала прямо в машине Симоненко. Наверное, он заметил это… может быть… Пусть… Такая правильная, стойкая и несгибаемая капитан Родионова, смахивающая слезу… — Прости меня, я дурак… Я знаю, Соколовский… --Я напугал тебя… Я не хотел, так вышло… Вика натянула плед до подбородка. Да, ей сегодня стало страшно, страшно, как никогда ранее. — И за Аню прости… У тебя самая лучшая в мире сестра… Вика отставила стакан. К горлу подкатил комок, в глазах защипало. Черт возьми, Соколовский, я чуть не умерла там… Ты… Ты… Она всхлипнула. Слезы, непрошенные, ненужные, застилали глаза, покатились по щекам, подбородку. Девушка ощущала их солоновато-горький вкус на губах. Телефон продолжал пикать. Сквозь дрожащие на ресницах слезы, Вика читала дурацкие признания Соколовского. Она лежала на диване, уставив взгляд в неприкрытое шторами окно. Там, за полотном стекла в свете ночного фонаря, была своя жизнь. Первые летние мошки кружили в немыслимом танце вокруг своего ночного солнца. Вика прикрыла глаза. Сквозь мокрые ресницы пробивался яркий теплый свет. Неожиданно громкий звонок в дверь вывел девушку из забытья. Вика открыла дверь, на пороге стоял Соколовский. Девушка слегка отпрянула, давая ему сделать шаг вперед. Влажные дрожащие ресницы, распухший нос и покусанные губы, она стояла перед ним такая маленькая и хрупкая … Соколовский сгреб ее в охапку, всю, целиком… --Родная моя, … , — голос хриплый и глухой. Он целовал ее волосы, лоб, влажные от слез глаза, распухшие солоноватые губы. А она позволяла себя целовать, она сейчас была просто маленькой и слабой. Слов не было, а слезы уже закончились. Игорь путался в мягких волосах и, обнимая её, ощущал в своей груди биение ее сердца. Он укрывал ее пледом, а она еще немного всхлипывала и вздыхала. Потом заснула, только ресницы продолжали иногда вздрагивать. Чернота последней майской ночи за окном плавно сменялась рассветом. Ночь рождала день, это было удивительно и прекрасно, это было так естественно и так восхитительно…