У любви нет срока годности

***

      На утро после свадьбы Усаги впервые в жизни проснулась раньше Мамору. Он ещё спал, обхватив её рукой за талию, и тихонько сопел в облако золотистых волос.       Усаги улыбнулась и прижалась к любимому, наслаждаясь теплом его тела; вставать не хотелось, но сон ни в какую не шёл. А её к тому же ужасно тянуло к рабочему столу — к тому ящику, где у них лежали все документы.       Выбраться из крепких объятий мужа и не разбудить его было не таким уж и простым делом. Но Усаги на то и Сейлор Мун, чтобы справляться и не с такими «проблемами».       Ей лишь хотелось удостовериться, что всё это не сон.       Прохладный воздух заставил Усаги слегка поёжиться, однако ей не было дискомфортно. Всё равно она скоро вернётся обратно под одеяло, под бок к любимому мужу — там и согреется.       Муж. Мамору. Её дорогой и ненаглядный бака Мамору. Усаги до сих пор не могла поверить, что всё это правда. Что они в самом деле принадлежат другу другу теперь не только душой и сердцем, но и на законных основаниях.       Усаги с величайшей осторожностью вытащила из ящика стола свидетельство о браке. Провела пальцами по ламинированной поверхности, которая надёжно защищала слова, что «Усаги Цукино и Мамору Чиба заключили брак». И что теперь Усаги была не Цукино — она взяла фамилию мужа, и до конца жизни останется Усаги Чиба. Она ни мгновение не сомневалась, что они всегда будут друг для друга самыми дорогими людьми. Ну и их будущие дети, разумеется.       Честно говоря, фамилию Усаги сменила немного раньше: все формальности с документами они уладили несколько дней назад. Но Усаги, для которой важнее было сказать «Да» на свадебной церемонии, считала, что именно вчера они с Мамору окончательно и бесповоротно стали принадлежать друг другу.       Она улыбнулась и прижала к груди свидетельство. На глазах навернулись слёзы радости. Усаги не собиралась плакать, что, впрочем, не мешало ей расчувствоваться и позволить эмоциям опрокинуть её.       Она наконец-то стала женой. Женой Мамору. Её мечта, которой она грезила с пятнадцати лет, осуществилась. И если раньше Усаги доставляли неистовую радость слова Мамору «моя будущая жена», когда он представлял её знакомым или приятелям из университета, то теперь — она это точно знала — его фраза «моя жена» однозначно будет вызывать ещё больший вихрь чувств в душе Усаги.       Позади вдруг послышался шорох и невнятное бормотание.       Усаги повернулась и с нежностью смотрела на приподнявшегося на локтях сонного ничего не понимающего Мамору.       — Усако? — он приподнял брови. — Что ты там делаешь?       — Просто любуюсь вот этим, — не стала скрывать Усаги и помахал свидетельством о браке.       Мамору несколько секунд не понимал, что это, а потом усмехнулся.       — Ты оставила меня ради какой-то бумажки? Это тебе на самом деле было нужно от меня, да, маленькая ты негодница?       — Бака ты, — рассмеялась Усаги.       Она повернулась и пока убирала важный документ обратно, слегка нагнулась, так, чтобы Мамору открылся хороший обзор на её ягодицы и бёдра. Когда Усаги повернулась к нему и заметила, как потемнели от возбуждения любимые глаза, а одеяло в области паха заметно приподнялось, она поняла, что всё сделала так, как надо.       — Иди сюда, моя дорогая жёнушка, — прохрипел Мамору, протягивая к ней руку.       Усаги как зачарованная шагнула к кровати. Мамору не выдержал и сам притянул жену к себе; её стройное гибкое тело приникло к нему, в то время как Мамору прижал Усаги к постели.       Он стал покрывать поцелуями женскую шею. А Усаги, ощутив, как его возбуждённая горячая плоть прижалась к её бедру, нетерпеливо застонала. Ладонь Мамору скользнула ниже, лаская тело жены, и коснулась комочка нервов. Усаги вскрикнула, когда он нетерпеливо сжал его пальцами.       — Я подумал, что мне приснилось, когда не увидел тебя рядом, — прошептал Мамору ей на ухо, от чего по спине Усаги поползли мурашки. — Не делай так больше.       — Я немножечко, — ответила она так же тихо, нетерпеливо раскрывая для него бёдра. — Просто хотела удостовериться, что тоже не сплю.       Мамору скользнул ладонью дальше, ощутил кончиками пальцев, что жена была возбуждена не меньше и готова была принять его. Он тут же заполнил её мощным толчком, вырывая крик удовольствия из любимых губ. Внутри Усаги было туго, так влажно и жарко, что Мамору тоже не удержался от сдавленного стона; она крепко обхватывала его мышцами внутри и ногами за талию, что Мамору готов был кончать прямо сейчас. Но ради удовольствия Усаги он старательно сдерживал себя, пока она подстраивалась под ритм их любовного танца.       — Я готов доказывать тебе каждый день, что это нам не снится, — проговорил он ей на ухо, а потом нежно прикусил мочку.       — Я не против, — выдохнула Усаги.       Она прижалась к Мамору ещё сильнее, вонзилась ногтями в его спину. А когда он ускорился, им обоим стало не до разговоров.       Да и какой толк в словах, когда они чувствуют друг друга на уровне ощущений, на уровне поцелуев и нежности на грани дикой страсти? Когда они вдвоём достигают полной синхронности и взмывают в такие выси, какие им до этого и не снились. А потом, вернувшись обратно, лежат в объятьях, не желая ни на миг отпускать друг друга, наслаждаясь прикосновениями, ленивыми поцелуями и твёрдой уверенностью в том, что в будущее они войдут — уже вошли — рука об руку. Как муж и жена.