У любви нет срока годности

***

      …они с грохотом ввалились через нарочно оставленную открытой балконную дверь в гостиную квартиры Мамору.       Они сбросили оковы древней магии, детрансформировавшись, и устало упали на диван; тот жалобно скрипнул, напоминая, что его пора давно заменить.       Было уже за полночь, когда злые силы решили атаковать город, а сейчас часы и подавно показывали пятый час утра. Ложиться спать, пожалуй, уже просто бессмысленно, по крайней мере, для Мамору точно. Он часто вставал в половину шестого, чтобы отправиться сначала на пробежку, потом принять душ и успеть сделать перед учёбой некоторые другие дела, которые с вечера приходилось откладывать.       А вот Усаги — вечная соня — любила поспать до обеда. И Мамору уже начал обдумывать, что говорить её матери: Усаги уже в который раз оставалась у него ночевать, и объяснять миссис Цукино отсутствие дочери очередным «я ночую у Мако» от Оданго не очень-то хотелось. Наверное, Икуко уже давным-давно заподозрила что-то неладное, однако до сих пор молчала. Но рано или поздно они всё равно должны были поговорить, чтобы Усаги позволяли оставаться у него официально. Они ведь уже как год были обручены.       Мамору повернулся у Усаги, чтобы предложить ей днём поговорить с её родителями на эту тему, но осёкся, увидев недовольное выражение лица на нежном личике любимой.       — Усако? — он осторожно накрыл её ладонь своей. — Всё хорошо?       — Всё не хорошо, ты об этом прекрасно знаешь, — буркнула она и нахмурилась ещё сильнее, вжав голову в плечи. — Ты голову когда-нибудь будешь включать, бака Мамору?       На пару мгновений он замер, пытаясь понять, о чём говорила Усаги, а потом негромко рассмеялся. В ответ на это она недовольно фыркнула и предприняла попытку встать с дивана, но Мамору мягко удержал её. Он привлёк любимую к груди и тихо выдохнул. Ругаться совершенно не хотелось, не сейчас, когда они так вымотались после битвы.       Однако у Усаги было своё мнение на этот счёт.       Она вырвалась из объятий и пристально посмотрела на Мамору, который устало откинулся на спинку дивана и смотрел на неё из-под ресниц.       — Смешно с того, что тебя сегодня опять чуть не проткнули когтями, да? — зло выпалила Усаги, скрестив руки на груди. — Мне до сих пор в кошмарах снятся те разы, когда Зойсайт и Фиоре…       Она не договорила и отвернулась. Плечи её дрожали.       Нахмурившись, Мамору выпрямился и снова притянул Усаги к себе, обняв со спины, правда, в этот раз она уже не сопротивлялась. Прижав ладонь ко рту, она тихонько всхлипывала, видимо, в который раз вспоминая давно случившееся. Но ведь это было давно и далеко позади, не так ли?       — Лучше уж я пострадаю, чем ты, — рвано выдохнул Мамору ей в макушку. — Я никогда себе не прощу, если не смогу тебя защитить. Ты — самое дорогое, что есть у меня.       Он зажмурился, сжимая хрупкое тело любимой в крепких объятьях.       Помедлив, Усаги положила свои холодные ладошки поверх его, больших и тёплых.       — Ты тоже — самое дорогое, что есть у меня, — она обернулась и печально посмотрела на Мамору. — Поэтому пообещай, что будешь стараться не подставляться под удары.       — Я не могу этого обещать, — он серьёзно посмотрел на неё. — Никто не знает, что будет дальше, и как силён будет наш враг. Не проси меня не защищать тебя.       — Я…       Усаги нахмурилась и помотала головой.       — Ты путаешь меня! — она обвинительно тыкнула пальцем ему в грудь и недовольно поводила носом. — Просто… Я не смогу без тебя, если ты оставишь меня.       Бесконечная грусть читалась на её слегка бледном замученном после тяжёлой битве лице. Мамору улыбнулась кончиками губ и ласково вытер дорожки слёз с нежных девичьих щёк.       — Мы каждый раз ссоримся из-за этого, и каждый раз остаёмся при своём мнении.       — Потому что ты бака, вот ты кто, — Усаги надула щёки и уткнулась лбом ему в плечо. — Тогда… Пообещай мне, что не оставишь меня одну. Я не смогу без тебя.       Мамору поцеловал её в макушку и облегчённо выдохнул: с плеч как будто слетел огромный камень, а в комнате как будто бы стало светлее. Их ссоры всегда так выматывали его, хотя ругались сейчас они лишь обычно из-за очень непростых вещей. Как сегодня, например.       — Что ж, думаю, это я выполнить сумею. Только если ты будешь рядом.       Усаги подняла на него голову и улыбнулась — для Мамору это было сродни солнышку, осветившему окончательно всю комнату и его душу.       — Уж я-то постараюсь.