Над каменным Нью-Йорком

      — Это чай, дорогая, всего лишь чай, — Куинни не нравился взгляд старшей сестры, коим та сверлила её спину. За окном город уже давно поглотила непроглядная тьма, а две сестры по старой привычке собрались на своей маленькой кухонке, чтобы выпить горячего чаю в компании друг друга.       Обычно Куинни без умолку болтала о том, что случилось с ней за день: какой кофе сегодня она готовила для мадам Жалин, или какую смешную шутку услышала от болтушек из отдела тайн. Но сегодня обладательница золотистых кудряшек молчала. Тину это даже слегка пугало, ведь обычно всё было наоборот: это она была той Голдштейн, которую ничем не вытянуть из своих собственных мыслей. Как бы ей сейчас хотелось иметь способность сестры и узнать, что творится у той в голове.        — Это из-за Маккормака? — Тина выжидающе посмотрела на осунувшееся лицо волшебницы, — Что этот мерзавец опять сказал? Или сделала?! Боже, Куинни, скажи хоть что-нибудь, на тебе весь вечер лица нет.       — Прости, — глаза под длинными ресницами отчего-то суетливо забегали, — Дело не в нём.       — Ну и в чём или в ком тогда дело?!       — Мистер Грейвс…       — Да, он передал тебе билеты, ты рассказывала. Что не так?! — терпение старшей Голдштейн было на исходе.       — Я не знаю, что не так, но вокруг него такая тишина, — Куинни быстро затараторила, словно уже давно готовилась к этому, — Это одновременно и прекрасно, и ужасно. Он первый, чьи мысли мне неизвестны, и это так интересно!       — И это всё? — Тина обескуражено опустила голову на стол, — Я уже столько всего передумала, а оказалось дело в тишине.       — Это глупо, я знаю, — читая мысли сестры, блондинка мечтательно улыбнулась, — А вдруг он что-нибудь думает обо мне.       — Куинни! Ты влюбилась?! Пожалуйста, только не говори, что да. — С мольбой в глазах и голосе заверещала бывшая подчинённая виновника этого ненормального разговора.       — О, нет, милая! — Отрицательно покачались кудряшки, — Мне просто интересно, вот и всё.       — Ты ведь понимаешь, о ком мы говорим. Персиваль Грейвс. Сколько у тебя ухажёров на работе? Десять, двадцать? Так вот, он совсем другой, — прагматизм Тины часто спускал с небес младшую сестру, но, похоже, не в этот раз, — Ты понимаешь насколько это нелепо? Вы один раз столкнулись с ним и всё? О чём, мы вообще говорим?       — Мы говорим о платьях, которые будут на нас завтра вечером, — легко улыбнувшись, Куинни решила закончить страдания сестры. Она читала её мысли, воспоминания подобных разговоров и тех, что случались потом, когда красивая блондинка возвращалась с очередного свидания. Слегка потёкшая тушь и очень много чая, вот что стояло перед глазами её сестры.       — Всё хорошо? Он, правда, тебе не нравится? — добрый, нежный и очень любящий взгляд коснулся Куинни. Старшая сестра редко давала волю таким моментам.       — Всё хорошо, и он нравится мне так же, как и тебе, как хороший руководитель и как один из лучших авроров. Но самая лучшая это ты.