4. Хрупкое счастье.

      Исчезла, снова упорхнула. Вышла незамеченной ни кем, растворилась. Однажды, он тоже вот так исчез, молча, избегая лишних переживаний. Может это её молчаливый укор, дабы показать, как бывает больно терять снова и снова, не зная почему. Мучительная боль в области сердца. В висках стучало. «Какая же ты глупенькая, Соня. Что же твориться в твоей голове? Разве ты не понимаешь, что в тебе растет маленькое существо, которое имеет право на счастье, право на то, чтобы жить в полной, любящей семье, где мама и папа души не чают друг в друге. Знает ли Соня, что ждёт ребёнка? Наверное, да, ведь в обморок она упала в магазине детских товаров,… возможно, хотела что-то купить для будущего малыша». Что же все-таки заставило ее уйти вот так от него, от отца своего ребёнка? Джон не сомневался, что это его ребёнок, чувствовал. «Где же ты сейчас? На дворе глубокая ночь. Домой ты не поехала, уверен. Куда же ты могла деться? Куда?» Вспомнил о компромате, Анне. Соне больше ничего не угрожает, бумаги он уничтожит. С Анной разберутся. Джон уже забросил удочку, сообщив «интересующимся» о местопребывании Анны. Дальше он старался не вникать, иначе от доброты душевной может ненароком защитить. Был уверен, их Вендетта будет справедливой. Джон предполагал последствия этой справедливости, но что тут поделаешь, сам бы он никогда на это не решился. Мысли сделали круг и вновь вернулись к Соне.       Соне не составило большого труда уйти из больницы незамеченной. Деньги решают многое! За них можно купить кров, молчание и ещё много чего. Только настоящую любовь не купишь. Любовь бесценна. Многих это самое настоящее, самое утрене из чувств не настигает вообще. Этих людей можно назвать бедными, даже если они владеют миллионами. Джон когда-то считал себя бедняком... Поначалу, для неё было дикостью слышать от него такое, но это длилось не долго. Любовь накрыла её с головой, не говоря уже о Джоне – он утонул ещё в первый день. А Соне самой вскоре не нужно было ничего, кроме его взгляда, ласковых слов, нежных рук, трепетных и страстных поцелуев. Но это всё в прошлом… Соня продолжала бродить по ночной Москве. Прижала руки к животу, погладила его. «Малыш, не бойся, я с тобой. Мы всегда будем вместе. Малыш, какая же твоя мама нерешительная. Что я делаю со своей жизнью, с нашей жизнью? Кто твой папа? Почему всё так усложнилось, снова… Прости меня, Джон». Внезапно, Соня вспомнила. Остановилась. Она не может быть беременна от Николая, не может. Единственная ночь, которую она постаралась стереть из памяти, хранила важную информацию. Он делал вазэктомию. Да и потом, они обсуждали вопрос об обратной операции. «Как я могла забыть? Дура, идиотка,… Что теперь делать? Попрощалась с Джоном через письмо,… Куда идти? Где его искать? Только не сегодня. Домой не хочется, конечно, все волнуются, но, похоже, Джон успокоил домашних. Оно и к лучшему. И все-таки точно что-то с головой моей стало. Неужели беременность влияет кроме эмоционального фона ещё и на память. Есть же мне где укрыться ото всех. Место, где я была счастлива». Соня поймала такси…       Джон продолжал напряженно думать, куда могла направиться Соня, одна, ночью… В воспоминания врезалась картина из прошлого. Джон вскочил с дивана и пулей вылетел за дверь. Через полчаса он уже входил в подъезд такого знакомого ему дома. Зашел в лифт, поднялся на 5-ый этаж, подошел к двери. Он никогда не забудет эту дорогу к началу счастья. Извлек из кармана ключ. Его Джон ещё тогда оставил себе на память. Запасной ключ, а брелок - её сердце. Открыл дверь. - Сонь, Соня, ты здесь…? - в ответ тишина.       Включил свет, закрыл за собой дверь. Увидел запылившееся зеркало в прихожей. «Да, похоже, тут давно никого не было. А кто может сюда прийти кроме Сони? Никто. Даже Алиса не знает об этой её квартире, купленной, по словам Сони, два года назад, чтобы иногда сбегать ото всех. Маленькое, но очень уютное убежище». Лишь ему она однажды показала этот райский уголок. Здесь он впервые испытал минуты истинного наслаждения, счастья на пике страсти. В тот день все куда-то разъехались, и, Соня решила привезти его сюда. Вошел в кухню, включил свет. Тут они сидели и готовили ужин. Его глаза скользили по полочкам, на одной из них он заметил их фото, сделанное утром следующего дня. Соня сидит на диване в его рубашке, а он обнимает её за талию. Как пригодился им его фотоаппарат с таймером. Нахлынули воспоминания. «В тот день мы писали стихи, впечатленные нашей первой ночью». Джон посмотрел на холодильник и улыбнулся. Листок со стихотворением всё ещё висел на нём. Джон бережно снял его и утонул в строчках: Хорошо после секса летать. Обнимая друг друга немного. От дыханья взлетает кровать... Все воздушно, нечетко, нестрого. Осторожно поглажу тебя. И мгновенно в ответ твои пальцы Отзовутся... Продолжу и я Засыпать, обнимать, просыпаться. Хорошо после секса с тобой Полетать над людьми и делами. И касаться все время рукой, А тела пусть сплетаются сами. Раствориться в дыханье твоем... Обнажение - это свобода. И летать надо только вдвоем - Нас таких сотворила природа. После секса приятно лежать, Целоваться как будто случайно. Ну, а что повторится опять - Никому неизвестная тайна.       Джон прикрыл глаза от нахлынувшего наслаждения. В замке повернулся ключ. Соня зашла, в квартире горел свет. На миг она испугалась, но увидев вышедшего из кухни Джона, растаяла. Он смотрел на нее с шутливым укором: - Ну и зачем ты сбежала? Сонь, вся продрогла, - помогая ей снять пальто, тараторил Джон. - О ребёнке совсем не думаешь. - Джон, я, - Соня не ожидала его здесь увидеть – Я…., - из её глаз струйками покатились слезы. – Прости, Джон. Я такая дура. Я…       Не сказав ни слова, Джон крепко прижал Соню к себе, слезы перестали литься из глаз. - Глупенькая ты моя, всё будет хорошо, обещаю. Мы больше никогда не расстанемся, никогда, слышишь. - Правда? - Соня посмотрела на Джона влажными от слёз глаза. - Правда, - Джон ещё крепче прижал её к себе, взял за руку. – Какие холодные, сколько ты на улице пробыла?       Соня опустила глаза, Джон помог ей снять сапоги. - Идем…       Они прошли в гостиную, присели на диван. - Судя по тому, что твои руки, как ледышки. Ты провела на улице весь день и пол ночи, - растирая её руки, говорил Джон. - Не совсем, я весь день провела в кафе, думала обо всем, что происходит в моей жизни… и… - Но сейчас мы об этом думать не будем. Ты ела? - Да, поела в кафе. - Молодец, теперь тебе надо питаться за двоих, - Джон погладил живот Сони, затем посмотрел на неё. – Почему ты мне не сказала? - Джон, я сама не знала, услышал твой разговор с врачом и только тогда… - Почему ушла? – у Джона была куча вопросов, на которые он хотел найти ответы, а надо ли… - Испугалась, Джон, дура, что тут еще сказать, полная дура, - Соня начала истереть и Джон не нашёл ничего лучше, чем запечатать её рот поцелуем, нежным, трепетным. - Помогло? – отстраняясь, спросил Джон. - Помогло, но это поможет больше, - Соня запустила ещё прохладную ладошку ему под свитер и, прильнув к губам, продолжила поцелуй, только более страстно, чем он, даже требовательно. Отстранилась, ещё раз взглянула в его глаза. В них читалась та же жажда, то же желания, нескончаемое, неизбывное. Всё, что сейчас чувствовала и она…       В следующее мгновение его сильные руки уже блуждали по её телу, но даже сквозь платье, всё тело содрогалось от нахлынувших чувств. - Ты помнишь, – прокладывая дорожку поцелуев вдоль шеи, шептал Джон, – как я целовал тебя? - его губы страстно впились в её.       Когда им перестало хватать кислорода, его губы соскользнули к её подбородку, шее, зоне декольте. Соня запрокинула голову назад. Её руки зарывались в его волосы. - А ты помнишь, - запуская руки под его свитер, шептала Соня, – вот здесь, в этой самой комнате? - ощутила теплоту его тела. - Я утолял жажду по тебе, - Джон нащупал молнию на платье и, не прекращая целовать Соню в шею, стал медленно расстегивать молнию. - Я даже не думала, что так бывает, - от прикосновения её нежных пальцев Джон издал сладостный стон и позволил стянуть с себя свитер вместе с футболкой.       Ее руки медленно исследовали его торс, двигаясь от живота вверх к его груди…, затем снова вниз, скользнули к пряжке ремня, щелчок. - Соня, - выдохнул Джон, спуская платье с её плеч, освобождая дорогу желанию, - я безумно соскучился, - заставил подняться с дивана. Замерла, и он одним рывком стащил с неё платье. - Ты помнишь, - прикрыла глаза. - Я так же, - становясь на колени, говорил Джон, - не мог остановиться, - руки скользнули вверх по стройным ногам. - Повторим, - прошептала Соня, но его действия опережали её мысли. Поднялся, приподнял её и заставил сомкнуть ноги где-то на уровне поясницы. - В спальню? – выдохнул ей в губы. - Куда хочешь, - поцеловала в нос.       Соня не помнила, как оказалась на кровати, а уж тем более, когда они успели окончательно избавиться от одежды. Мучительно-сладкие ласки. Его пальцы, скользили невообразимо трепетно по её самым чувствительным местам. Джон отгадывал её невыносимое желание, дразнил, длил наслаждение и, вечность проходила, прежде чем свершалось прикосновение. Всё горячее становилось внутри. Но в следующую минуту, уже Джон подчинялся Сониным ласкам. Губы скользили по его телу, а руки спускались всё ниже, повторяя его прежние движения, усиливая нажим. Провоцировала. Джон повернул Соню к себе лицом и одним движением освободил их тела от напряжения. Уже не было неистового, жадного напора, как не было и страха друг друга потерять. Она почувствовало его, его руки, которые ласкали ее, Джон задвигался быстрее. Подобие света вспыхнуло в Соне, она оказалась в неведомом раю. Джон всё наращивал темп, она только сильнее впилась ногтями в его кожу. - Пожалуйста…       Вселенная и жизнь перестали существовать, превратились в нечто нереальное, не имеющее не имени, не временного исчисления. Джон высвободился без предупреждения и, ложась рядом, крепко сжал Соню в объятьях. Затем накатывала новая волна чувств, и они снова и снова поддавались им, заснув лишь под утро…       Пьянящий запах кофе, доносившийся из кухни, разбудил Соню. Но он был не единственным. Настойчивый звонок в дверь резал уши…