4. Хрупкое счастье.

      Вся жизнь - иллюзия. Изворотливая мошенница расплачивается за прошлое и настоящее. Уже начали гибнуть невинные люди. Ну, почему?       Почему? Соня этого не знала, но к смерти Николая была причастна Анна. Она хотела подставить Соню, только у неё ничего не вышло. Судьба не позволила ударить с такой силой, хватит и того, что и так происходит в жизни Сони. И всё же, теперь Анна могла свободно сливать деньги Николая и не делиться ни с кем, а главное с Соней. Соня и не подозревала об этом, поэтому позвонила Анне, чтобы сообщить о смерти Николая. Та изобразила удивление и расстройство по поводу «срыва» аферы. «Циничная женщина, ей его даже не жаль», - подумала Соня. -«Кто бы сомневался. Может доставать ближайшее время не будет. Всё, хватит об этой стерве думать, много чести. Пора идти домой. Уже второй час ночи и похолодало», - Соня обняла себя. «Нет больше рядом жарких рук, которые могут просто обнять, прижать к себе, успокоить. Снова одна. Кто-то предал, а кого-то больше нет. Какое же хрупкое все-таки счастье, но понимаешь это только тогда, когда его теряешь. Я его не смогла сберечь». Соня встала со скамейки, и исчезла в глубине парка.       Джон открыл дверь своего номера, он еле стоял на ногах. Но виной этому был не алкоголь, а просто очередной трудный день. Присел на диван. Голова раскалывалась, столько событий за один день и, главное, его всё ещё не отпускали мысли о Соне. Эта их встреча на банкете, вновь нахлынувшие чувства. Её холодность. Она была, как будто обижена, но на что? Этого Джон не понимал. Хотя на миг ему показалось, что это не так. В тот момент, когда их глаза встретились, казалось, в ней столько тепла, столько любви. Он подошел… и всё изменилось. «Может так оно и лучше. Соня больше не будет тянуться ко мне, забудет и будет счастлива с Ник...» Мысль оборвалась. «Уже не с ним, судьба снова её больно ударила. Он умер, его убили на её глазах. И меня не было рядом. Когда пришел, она уже исчезла, испарилась. Пытался найти, но бесполезно. Этот пустынный номер, где я один. Включен лишь ночник на комоде… Тихо, как в склепе. Не могу больше». Джон откинулся на спинку дивана и почувствовал что-то твердое, книга, взял её в руки. - Расскажи мне, что со мной? - произнёс вслух и открыл на случайной странице. Ты отказала мне во всём, и всё же я и такой свою любовь приемлю. Хотя бы потому, что смотрим оба мы в это небо и на эту землю. Я чую, как сплетеньем вен и нервов, укрытых под мерцаньем лунной кожи, ты содрогаешься в объятьях ветра, который и меня объемлет тоже. Ты отказала мне во всём, и всё же ты – зрение моё и осязанье. Как счастлив я, что вижу это поле, которое ласкала ты глазами. Не разлучит меня с тобой разлука: зажавши уши и глаза зажмурив, я в птичьей стае распознаю птицу, которую ты видела в лазури. И всё же ты во всём мне отказала, и от тебя не жду я благостыни. И твой ручей серебряного смеха погасит жажду не моей пустыни. Моё вино отвергнуто тобою, но по душе мне, милая, твой милый. Моя любовь да обернётся мёдом тому, любовь, кого ты полюбила. Но эта ночь... Одна звезда над нами... Я знаю: я к ней намертво привязан! Во всём ты отказала мне, и всё же я всем тебе, любимая, обязан. Пабло Неруда - Символично, - произнес Джон вслух. – И как ты угадываешь? – положив книгу на журнальный столик, Джон отправился спать.       Соня вошла в уже спящий дом, вернувшись из участка (давала показания). Зашла в кабинет, налила коньяку и, опустившись в кресло, залпом выпила всё. Тепло разлилось по всему телу, стало немного легче. Соня уже не о чем не думала, глаза медленно закрывались, и она сама не заметила, как уснула. Просто покорилась своей усталости, с которой невозможно было бороться.        Джон проснулся рано утром с одним намерением, расставить всё по своим местам. Поэтому после завтрака, он сразу же отправился к Анне. Она жила этажом ниже. Постучал. - Открыто, - послышалось за дверью.       Джон вошел. - Анна, это я, Джон. - Подожди меня десять минуток, я в ванной. - Хорошо, - он готов был ждать сколько угодно, не сдвинется с места, надо с этим всем покончить.       Джон нервно ходил по гостиной, зашел в спальню. Не зная зачем, стал осматривать вещи, лежащие на столе. Взгляд наткнулся на фото Сони и Анны, примерно пятнадцатилетней давности. Он провел кончиками пальцев по лицу Сони на фото. - Ты и здесь преследуешь меня, мучительница.       Джон закрыл глаза и вспомнил их последнюю ночь, её гибкое тело в его объятьях, нежность кожи, прерывистое дыхание… Наваждение… - Что ты со мной делаешь? – он положил фото на место.       В этот момент его внимание привлекла папка, на которой огромными буквами было написано знакомое имя: «СОФЬЯ ПЕЧОРИНА».       Алиса зашла в комнату матери и поняла, что та не ночевала дома. Постель не разобрана, странно… Алиса забеспокоилась. Спустилась вниз, зашла в кабинет и тут же улыбнулась. Всё в порядке, она просто уснула в кресле… Как ребенок… Алиса стояла и любовалась спящей мамой. Взяла плед, лежащий на пуфе, накрыла её… - Я люблю тебя, мама. Ты у меня самая лучшая, - прошептала Алиса и вышла.       Джон открыл папку. «Это же те самые документы, компромат на Соню», - пронеслось у него в голове. «Но, что они делают у Анны?» Джон нервно листал бумаги. «Это же подлинники. Не может быть. Как это? Значит,…» Страшная мысль пронеслась в голове. Джон осознал свою ошибку. Его снова обманывали, водили занос, как последнего идиота. Он схватил нужные папки и пулей вылетел из номера.       Соня открыла глаза, осмотрелась вокруг. Кабинет, кресло, кто-то укрыл. Скинула плед, встала, и стремительно вышла из кабинета. Каблучки застучали по лестнице. Вбежала в свою комнату, распахнула настежь окно. В комнату ворвался легкий, теплый ветерок,… Соня взглянула в небо. Ей вдруг захотелось стать птицей и воспарить в воздухе. Захотелось вот так запросто оторваться от земли, улететь туда, куда глаза глядят, подальше от холода души. Хотелось улететь туда, где ждет её лето. "Где ты, Джон? Почему ты так со мной?" По щеке скатилась слеза.       Джон вбежал в свой номер, бросил папку на стол и стал перебирать бумаги, внимательно их изучая. Картинка выстроилась, ответы найдены, капкан открыт. - Ты больше не причинишь вреда Соне, Анна. Ты влипла, теперь ТЫ влипла.       Джон открыл красную папку, которую так же захватил со стола Анны. - Благодаря этой папке я тебя потоплю. Ты не знаешь, что с тобой сделают люди, которых ты развела. Это хуже тюрьмы, Анна, много хуже.       Джон был в не себя от ярости. А в таком состоянии он был способен на многое и даже больше… Сжал кулаки и его взгляд уперся в книгу на журнальном столике. Отрезвило. Присел на диван, открыл её, взгляд упал на следующие строки: Что мне делать? Я сгину без очей твоих ночью. Я без них различаю одну пустоту. Твоё тело налито болью всей моей смуты. Ты меня настигаешь, как звезда – темноту. Я родился в рубашке из терновых вопросов. Лишь в твоём многозвучье я ответы нашёл. Белый якорь, упавший в наше общее море, ты зерну моей сути – борозда и глагол. Как поёт моя суша под твоими следами! Как без глаз твоих жажду глаз моих утолить, если ты – моя жажда и её утоленье... Как забыть тебя, если невозможно забыть? Если ты наважденье, как избыть его, если даже кости и жилы жадно жаждут тебя? Жаждут до исступленья, беспощадное счастье, разрываясь от боли и до боли любя. Жажда губы сожгла мне. Где же губы любимой? Жажда выпила очи. Что же очи твои? Пабло Неруда       Позавтракав с семейством, Соня отправилась по магазинам. Хотела разрядиться, отвлечься, ещё хотелось что-нибудь купить будущему внуку. Зашла в магазин, глаза разбегались, такие крохотные костюмчики, пинетки, игрушки. Хотелось скупить весь магазин. Внезапно, Соня почувствовала какую-то слабость, голова стала ватной, она ухватилась за стеллаж, пошатнулась. «Наверное, дают о себе знать вчерашние переживания», - последняя мысль пронеслась в голове и Соня упала. - Женщина, что с вами? Воды…, - кричала продавщица.