По строчкам

Это была катастрофа. Рождество уже завтра, а следовательно, ловушки из омелы начинали приобретать актуальность в предпраздничные дни. И если раньше магозоолог спокойно относился к этой традиции, то в этом году его мнение несколько изменилось. Грозовые тучи начались сгущаться внезапно. Просто в один из зимних вечеров в его квартиру позвонили, и какого же было удивление Ньютона, когда открыв дверь, он застал улыбающуюся Квинни, немного смущенную Тину и ничего не понимающего Якоба. Как потом выяснилось, гости из Нью-Йорка решили отпраздновать праздник вместе, и конечно, для полной компании не хватало только Ньютона, у которого был запрет на выезд из страны. И если Ньют не присутствует на празднике, то праздник отправляется к нему. Первый два дня прошли относительно спокойно. Дом плавно преображался: у входа загорелась гирлянда, на окне появилась надпись, желающая всем счастливого Рождества, носки наконец-то были прибиты к камину. Вскоре ель заняла свое место посередине зала, правда потом каждый час приходилось снимать с нее нюхлей, которые пытались незаметно стащить пару шариков. Кухню, как и ожидалось, оккупировали Квинни с Якобом, которые наперебой обсуждали Рождественское меню. Ньют сначала, как дурак, радовался возможности пообщаться с Тиной лично. Нет, конечно вечерние посиделки у камина с друзьями тоже радовали, но эти несколько фраз, которыми они обменивались с глазу на глаз, оседали где-то в сердце, приятно согревая изнутри. А потом стала ясна настоящая цель визита - Квинни открыла охоту на влюбленных. И все было бы ничего, если бы Ковальски случайно не упомянул при младшей Голдштейн, что Ньют неравнодушен к ее сестре. Вот тогда-то и прогремел гром. Настало время строить бункер или эммигрировать из Лондона, потому что целью номер один для легилимента стало подстроить его поцелуй с Порпентиной. Для осуществления коварного замысла в ход шло все: начиная от ловушек из омел, которые были расставлены буквально на каждом шагу, чтение мыслей, украденной палочки, и по грустному взгляду друга Ньют понял, что тот уже пообещал помочь своей возлюбленной. А это значило только одно: что после фразы «Якоб, милый» Скамандер будет доставлен под омелу к Тине даже с Северного полюса. Все выходы к отступлению были перекрыты. Конечно же проблема заключалась не в самой традиции, да и, конечно же, не в девушке. Как это не смешно, но у Ньютона был ограниченный опыт поцелуев под омелой (читай: «однажды»). В тот раз, когда он в Хогвартсе угодил в ловушку из омелы, то просто чмокнул в щеку девчонку, кажется она была гриффиндоркой, и убежал. Если можно было поцеловать Голдштейн в щеку... Подобное предложение было отклонено Якобом, который предупредил, что все омелы зачарованы, и они не отпустят пока парочка не поцелуется в губы. А потом Ковальски добавил, что целовать любимую девушку в щеку под омелой, это как минимум оскорбить ее. Ситуация усугублялась... Решение, как не странно, подсказал тоже Якоб. Ну как, обмолвился, что в маггловских магазинах продаются инструкции по поцелуям. И если Ньютон думал, что умрет от стыда, покупая этот учебник, то он сильно заблуждался. Провалиться под землю захотелось, когда он столкнулся возле кассы с Тиной. Но видно, Мерлин был сильно занят, наряжая елку, что просьба мужчины осталась невыполненной - земля не разошлась под ногами, и бедному магозоологу пришлось выкручиваться самостоятельно. Соврав о том, что он покупает пособие для ветеринаров и вообще спешит, Ньют вылетел из магазина. Буклет был закинут в дальний ящик стола до лучших времен. Лучшие времена настали через три дня, когда календарь безжалостно показал, что именно завтра начнутся три минуты позора под омелой, которые значили только одно - Тина Голдшейн НИКОГДА не посмотрит на тебя, как на мужчину. Сбежать из дому он уже не мог, так что пришлось запастись помидорами и...начать тренироваться. Открыв буклет с говорящим названием: «От поцелуя еще никто не умирал» Скамандеру хотелось верить, что название соответствует последствиям. - Нет, Пиккет, я не уверен в этом, - тихо поясняет лечурке мужчина, держа в руке большой спелый помидор, - в книге написано, что они помогут научиться. Отложив брошюрку в сторону, Ньютон внимательно посмотрел на помидор. Целовать его не хотелось. Совсем. Тогда мужчина решил применить хитрость: представить на его месте Порпентину. Но этим добился лишь обратного эффекта: щеки предательски заалели, и открывать глаза вообще не хотелось. Простояв минуту с закрытыми глазами, Ньют решил идти тренироваться рядом с загоном лунтелят, потому что под саркастичным взглядом лечурки комплекс неполноценности давал о себе знать. Возле загона с лунтелятами урок поцелуев продолжился. Размяв голосовые связки Ньютон еще раз перечитал первый пункт: - Итак, возьмите в левую руку помидор, а затем прикоснитесь губами к овощу так, что бы на нем не осталось вмятины. - Внимание! Убедитесь, что овощ мягкий, - послышался женский голос откуда-то с боку. - Что значит мягкий? - Ну, если надавить, то останется вмятина, - тут же пояснили в ответ. - Ооо, ясно. Спасибо, - откликнулся Ньют, продолжая рассматривать овощ. Вроде мягкий. Стоп. Осознание, что рядом кто-то есть пришло внезапно, мысль о том что нужно делать ноги, тоже. И, о Мерлин, на углу он сшиб с ног, не стоит даже сомневаться кого, Тину. Девушка от неожиданности вскрикнула и выронила книгу, чудом не выпустив из рук помидор. Неловкая пауза длилась долго, пока оба пытались обьяснить, что же они тут делают. Наконец, когда, казалось, небеса вот-вот должны были рухнуть на землю от стыда (или смеха), девушка потупив взгляд, подняла книгу и пробормотала: - Да, без сто грамм тут не разобраться. - У меня есть бутылка огневиски в сарае, - машинально вставил Ньют. Беседа началась после того как оба залпом выпили по стаканчику огневиски, не чокаясь и стараясь не смотреть друг на друга. - Тина, я...Я раньше никогда не пил огневиски из походных стаканов, -неожиданно для себя произнес парень, пытаясь сгладить неловкую паузу, взгляд зацепился за лежащий на полу глянцевый журнал. — «Уроки поцелуев перед рождеством или Все случается впервые»? — прочитал он вызывающую надпись. Порпентина быстро, как только могла, выхватила из рук мужчины свое пособие и прижала его к груди. Ньют, наблюдая за реакцией девушки, не удержался и громко рассмеялся. Под недоуменным взглядом Тины, Ньют снова наполнил стаканы янтарной жидкостью. - За опыт, - предложив новый тост, Скамандер протянул ничего не понимающей девушке свое пособие. Девушка с интересом взяла предлагаемый буклетик, а затем звонко расхохоталась. После вытирая проступившие слезы, девушка немного подкорректировала тост: - За наличие этого самого опыта, -стаканы чокнулись, а обстановка кажется начала разряжаться. - Не думала, что буду так переживать из-за этой дурацкой традиции. Обычно мне удавалось избегать ловушек из омелы, но не с Квинни... - Ньютон поддался вперед, предвкушая интересный рассказ, и задел своими коленями девушку, та смутилась, но отодвигаться не стала, - Еще в Нью-Йорке я задумалась об этом... а три дня назад Якоб проболтался, что сестренка настроена решительно в этом году. Ты же знаешь, Квинни, её вряд ли остановит что-либо. Поэтому свою минуту позора под омелой я бы получила тем или иным способом, - плечи девушки поникли, а голос под конец фразы упал. И тогда пазл странного поведения девушки с момента приезда начинал складываться в полноценную картину. Ответ звучал крайне просто - Ахиллес Толливер. Кажется, когда-то Тина встречалась с ним. Мракоборец, всегда рядом, в общем, идеальный вариант. Теперь понятно почему Порпентина так часто смотрела из окна на улицу, Ньют то дурак, думал, что ей просто нравится вид зимнего Лондона, а она ждала сову от своего парня из Нью-Йорка. Воображение Ньютона сразу же нарисовала картину: как под Рождество Ахиллес блуждает по заснеженным улицам города, и девушка, заметив из окна любимого, выбегает на улицу в тапках и кидается на шею мужчине. Потом Ахиллес сказал бы, что скучал, а затем они бы заметили повешенную у входа омелу. Крайне смущенные они потянулись к друг к другу, и... Резко вскочив с табуретки и опрокинув ее, Ньют сжал руки в кулаки. Ну конечно же, он не достоин такой девушки, как Голдштейн. И его единственный поцелуй будет помечен как нелепая случайность. И если ему суждено провести всю свою жизнь в окружение зверей, в этот раз перспектива будущего звучала не так радостно, то он сделает все, чтобы Тина была счастлива. Пусть даже и не с ним. Взгляд зацепился за напуганную девушку, а решение проблемы пришло на ум. Схватил Тину под локоть и протащив ее до середины, мужчина резко кинулся к столу, едва не сбив стол. - Ньют? Что такое? Что ты делаешь? - Мы сейчас будем учиться целоваться, -ответил мужчина, подавая девушке ее пособие, - ты не видела ящик с помидорами? Кажется он стоял где-то тут... - Мистер Скамандер, вы же сейчас шутите? - Голдштейн с большими от ужаса глазами смотрела на магозоолога. Еще буквально десять минут назад, он сам возмущался и требовал гарантии, что он поцелуев никто не умирал, а сейчас предлагает ей целовать помидор? Под грозным взглядом Тины, который скорее был изумленным, Ньют тихо рассмеялся. А ящик все не находился. - Пропал, скорее всего его унес Дуглас, он неравнодушен к ним. Так что учиться будем на моем, - мужчина неловко улыбнулся и протянул помидор девушке. Под требовательным взглядом, Тина сжалась в комок и залилась краской, а потом пропищав, что ее просили помочь с ужином, побежала к лестнице. Времени раздумывать не было, поэтому в два шага преодолев расстояние, мужчина крикнул: - Акцио, Тина! И ее притянуло в его объятья. Он готов покляться, что руки сами собой легли на талию, а нос уткнулся в макушку. От Голдштейн пахло морозным воздухом и яблоками, немного мылом и самую капельку духами Квинни. Скамандер побагровел, нервно сглотнув накопившуюся во рту слюну. Сердце билось где-то в горле. А секунды превратились в часы. - М-Мистер Скамандер, да что вы себе позволяете? - девушка повернулась, красная, то ли от злости, то ли от смущения, она напоминала растрепанного воробья, - Немедленно уберите руки! Я буду кричать! Девушка развернулась и ударила его несколько раз в грудь. Она еще что-то говорила, кажется, что он извращенец и она оторвет ему руки. А Ньют не мог оторвать взгляд от губ Порпентины. Его трясло, а в голове не было ни одной мысли, виноват в этом алкоголь или Тина — он не знал. Ее лицо было так близко, что магозоолог ощущал горячее дыхание девушки на своих губах. С каждой секундой Тина краснела все сильнее, а потом он не выдержал: обхватил руками ее голову, притянул к себе, и осторожно прикасается своими губами к ее. У девушки от такого перехватывает дыхание, и она крепко сжимает плечи Ньюта. И весь мир сужается до пары метров вокруг них. А он, кажется, сходит с ума. Отстраняясь, Ньют ощущает легкое жжение на губах, а потом, он замечает потерянный вид Голдштейн, та стоит неподвижно, боясь пошевелиться. Осознание приходит мгновенно - он все испортил. - Ох, прости...Я знаю, у тебя есть парень, - неприкрытая горечь скользит в голосе, заставляя Тину вздрогнуть и посмотреть Ньютону в глаза. - Какой парень? - девушка зажмуривает глаза, пытаясь сосредоточиться на диалоге. - Ахиллес Толливер, - это имя Ньют выплевывает, и желание разбить нос этому нахалу растет с каждой секундой. Тина ощущает, как собственные губы складываются в улыбку, а руки, до того безвольно висевшие вдоль тела, тянутся к лицу магозоолога. Она дотрагивается одной рукой до щеки Скамандера, большим пальцем поглаживая скулы. И мужчина вздрагивает от такой нехитрой ласки, приникает ближе и прикрывает глаза. «Он не мой парень. Возможно, мне нравятся британцы», - словно обухом по голове. Ньют кладет свою голову на плечо Тины, пытаясь переварить полученную информацию, тяжело дышит ей в шею, от чего по телу у аврора пробегает дрожь. Тина дотрагивается до волос магозоолога, аккуратно проводя по ним рукой, чем вызывает горячий стон возле своей шеи. - Это п-правда? - пытается произнести мужчина, но ком в горле не дает ему этого сделать, а непослушные пальцы вновь дотрагиваются до ее губ, - тогда можно я тебя поцелую? Тина ничего не отвечает, лишь прикрывает глаза и поддается вперед.