По строчкам

Это стало чертовой последовательностью... Ньютон не помнит, когда это случилось в первый раз. А сейчас даже не удивляется, вот он еще секунду назад сидит в своем кабинете и разгребает записи, а сейчас eго прижимает к стене Тина. Игра воспаленного сознания, не более. Ньют понимает всю абсурдность ситуации, догадывается скорее интуитивно, что это все нереально, но вопрос предательски слетает с языка: -Тина? В его глазах уже нет сомнения, лишь смущение. Ньют знает что это сон, что мозг подкидывает лишь образ любимой девушки, но взгляд упрямо цепляется за силуэт, и мысль о неправильности всей ситуации парализует. Она-в Нью Йорке, это он знает из последнего письма, которое он получил в четверг, он - в Лондоне, с запретом (клеймом) на выезд из страны. Они не могут быть вместе. Но сердце предательски ускоряет свой ритм, когда холодные ладони ложатся на щеки, заставляя повернуть голову. -Ньют, посмотри на меня,-тихо, почти шепотом, но этого достаточно для того, чтобы дать себе слабину. Он не видел ее с того прощания на пристани, когда оба играли в пресловутую порядочность. Если не считать межокеановую переписку, из которой он узнает больше о должности аврора, чем о ней, то говорить о каких-либо чувствах сложно. Но Ньютон смотрит на девушку и словно видит ее впервые. Собирает ее портрет из осколков воспоминаний, добавляя к ней новые детали. Вместо привычных деловых костюмов на девушке надето черное платье. И, Мерлинова борода, оно такое открытое, что скорее показывает больше, чем скрывает, а эта помада...Она просто убивает Ньютона (он сам целеноправлено роет себе могилу). Разве так ведут себя с девушкой, которую ты любишь? Превращая ее в объект своих эротических фантазий, а при встрече не суметь связать и пары слов? Так? Из-за этих мыслей, Скамандер чувствует что вот-вот проснется, вот он уже слышит сонное фырканье нюхлера. И от осознания собственной беспомощности хочется выть. И если видеть ее пусть даже и во сне это единственный возможный способ, то мужчина согласен. -Тина, и что на этот раз? -Поцелуешь меня?-все еще удерживая мужчину за плечи, девушка тычется носом в его шею, словно голодный камуфлори. И от её горячего дыхания по телу Скамандера бегут толпы мурашек, и желание поцеловать девушку прямо пропорционально желанию провалиться под землю. Взгляд Порпентины словно бы ищет что-то. А Ньют пытается поймать направление. Нет, он точно влюблен по уши, раз его мозг так отчетливо помнит ее глаза, словно огонек в воде, темной воде. И Ньют сдается, аккуратно притягивает девушку к себе за талию, поддается вперед, прикрывая глаза. В ушах слышится бешеный ток крови, и остается лишь считать секунды до того как губы девушки накроют его. А когда это происходит, то весь мир плывет, заставляя прижаться ближе друг другу, запутать пальцы в черных локонах и целовать. До потери памяти, до последнего вздоха... О, Мерлинова борода, он сошел с ума, ведь все ее прикосновения и поцелуи кажутся реальными, иначе чем магией это не обьяснишь. Но разве это возможно? Когда Голдштейн внезапно отстраняется, то Ньют пытается расфокусированным, подернутым дымкой взглядом определить что же не так, как горячий язык Тины обводит его бешено пульсирующую жилку на шее, заставляя мужчину глухо застонать. Ньют прикрывает глаза и немного поворачивает шею, ведь так даже удобнее...Тина с приглушенным рычанием вылизывает шею от ключицы до ушей, а Скамандера уже всего трясет. А когда зубы девушки вонзаются в чувствительную кожу на шее, Ньют испуганно распахивает глаза. -Ты меня пометила? Как это делают самки кельпи, да? Смотря на вытянувшееся лицо девушки, Ньют уже жалеет, что задал этот вопрос. У них есть лишь пара часов (мгновений), и тратить их на объяснения будет ошибкой. -Потом, все потом,-мужчина втягивает Голдштейн в новый поцелуй, про себя отмечая, что это помада ей не идет. Внезапно возникнувшая мысль исчезает так же быстро, как только Порпентина дергает мужчину за рубашку, и стук пуговиц по полу сочетается с размытыми очертаниями кабинета. Когда тонкие пальцы касаются ключиц, то сердце под женскими ладонями готово выпрыгнуть из груди. Да, он не джентльмен, а чертов извращенец, но то, как диван в кабинете качается в такт стонам, как острые коготки задевают старые шрамы, ему определенно нравиться. Вот только ждать больше нельзя. Подмять Тину под себя одним движением не занимает у Ньюта много усилий. Она такая красивая, нежная, что хочется целовать ее вечность. Но ему нужно сказать нечто важное, пока он не струсил и не передумал, пускай даже во сне: -Тина, я л-люб.... Сквозь пелену, окутавшую его, он вдруг отчетливо слышит бой часов. И разом все пропадает: и руки, которые его обнимали, короткие поцелуи в губы, смущенное лицо Тины- все вдруг исчезает во тьме. Ньют испуганно открывает глаза и откидывается назад, стул от резкого толчка опрокидывается, и мужчина падает вместе с ним. Еще толком не проснувшись, Ньют пытается встать, но лишь ударяется головой о стол. Ньют окончательно просыпается, осознавая, что сидит под столом в своем кабинете, полностью одетый. Вот правда, щеки горят. -Мерлин, приснится же такое... Он окидывает кабинет взглядом, замечая что нюхли снова сбежали из зверинца, и что ножка у дивана сломана, и что никакой девушки здесь и не было (мечтать не вредно). Все вернулось на круги своя. И по новой традиции день начнется с холодного душа, а затем чистка и уборка клеток, кормежка животных и погоня за нюхлями. Все привычно и знакомо. И уверена, что Ньют вряд ли заметит фиолетовый засос на шее и что на его рубашке не хватает пару пуговиц. Ведь, возможно, они скучают взаимно.