Я влюбилась в эти глаза

Я посмотрела вслед уходящей Ани и повернулась к Антону. Конечно же он не слышал того, что прошептала бывшая подруга. Никто не слышал, кроме меня. Я не хочу верить в то, что Шастун тоже врёт мне. Не хочу даже допускать такой мысли, что вокруг меня по-прежнему осталось много лжи. Мне захотелось уйти, скрыться у себя в квартире и больше никогда не выходить в люди. Я бы с удовольствием оказалась в детстве, когда мне было страшно и я просто пряталась под одеяло, а Даня делал вид, что изгоняет монстров из-под кровати. Но кто сейчас защитит меня? Я почувствовала себя одинокой, маленькой девочкой на которую навалились тонны лжи и обмана. — Антон? - едва слышно, сказала я. - Мы можем погулять, пожалуйста? - мне не хотелось повышать голос, с каждым сказанным словом казалось, что ещё чуть-чуть и я исчезну. — Да, - он кивнул, а я посмотрела на маму, которая что-то хотела мне сказать, но будто бы в мыслях отговаривала себя от этого. — Мам? - я нахмурилась. - Если тебе есть, что сказать - скажи. — Прости, что мало уделяла тебе времени и совсем не интересовалась происходящим в твоей жизни, - она отвела взгляд в сторону. — Ничего, - я пошла в прихожую, где быстро обулась и вышла из квартиры. Пока мы спускались с Антоном, я много раз пыталась отговорить себя заводить разговор на тему лжи. Я боялась? Да. Боялась услышать того, что меньше хочу. Неужели, самые близкие люди оказались такими лживыми? Шастун выудил из пачки сигарет одну и закурил. Мне хотелось верить, что этот зеленоглазый парень не врёт мне. Мне хотелось верить, что он как и раньше честен со мной. Мы уже шли вдоль домов. Антон молчал и , кажется, боялся нарушить тишину. Я же решила сделать это первой. Всё таки был вопрос, который меня волновал. — Антон, мы должны поговорить, - я сделала глубокий вдох, - Аня сказала, что у тебя есть какая-то тайна... если она говорит правду, то может ты уже скажешь, что скрываешь? — Честно сказать, есть кое-что очень важное, - он выкинул окурок, - и я согласен полностью с тем, что я придурок и идиот, а ещё эгоист, который думает только о себе. Половина внутреннего мира упало. — Продолжай, - я кивнула. Я должна выслушать и принять всё, что он скажет. Даже если мне будет больно. — Когда ты приехала, я был в шоке увидеть тебя, - он остановился, - я думал, что после нашего расставания никакие обстоятельства и события не сведут нас. Я вроде как смирился с тем, что тебя больше нет в моей жизни. Но чего-то не хватало. Не хватало душевного человека рядом. Ведь только ты смогла увидеть во мне того Антона, которого не удавалось увидеть ни одной. Маленького мальчика с зелёными глазами... — Я признаюсь, мне не хватало тебя долгое время, - Шастун вздохнул, - а в какой-то день я попытался возненавидеть тебя, ибо из головы ты не выходила и связано было с тобой только лучшее, вроде вышло, - он достал пачку сигарет и стал изучать её, - когда ты приехала я чувствовал только ненависть к тебе, не хотел знать тебя, хотел сделать больно, - Шастун посмотрел куда-то в небо, - мне в голову пришла идея узнать, что ты чувствуешь ко мне и я узнал, было видно, что ты по-прежнему ревнуешь меня и, вроде, любишь, - пауза, - я узнал твоё слабое место, которое, как я думал, таковым не было и "связал" свою жизнь с Машей, - он сделал глубокий вдох, - эта игра затянулась и дошла до слишком серьёзного уровня, я понял, что и сам вновь полюбил тебя, но "официально" женат на Маше, - он выдохнул, - Маша знала всю мою игру, но увидев, как ты реагируешь стала меня отговаривать, последний наш разговор... она сказала, что я должен закончить игру, иначе будет плохо и тебе, и мне, но судя по твоему взгляду - уже поздно, - Шастун сделал шаг мне навстречу, но я отошла на два назад, - Даш, я придурок, я знаю, мне не стоило так испытывать тебя. — Зеленоглазый мальчик, ты заставил меня разочароваться в тебе, - голос дрогнул и я всего на секунду закрыла глаза, как они заполнились слезами.

***

Утро в Нью-Йорке. Когда я последний раз просыпалась здесь? Давно. И я действительно соскучилась по тому, как проходило моё утро тут. Сначала я открывала шторы в комнате, затем выходила на балкон и около часа наблюдала за городом, после чего шла в душ и потом в кухню, где заваривала ароматный чай и вновь возвращалась на балкон, продолжая читать свою любимую книгу. Но в этот раз всё было по-другому. Я проснулась не в своей квартире, а в доме родителей и спустилась на первый этаж, доставая из холодильника йогурт. На столе лежала записка от мамы с просьбой убраться на первом этаже и выбросить мусор. Быстро позавтракав, я пошла за пылесосом и убрала всю гостиную, затем кухню и подошла к кладовой, где лежали ненужные вещи и фотоальбомы. Что ж, здесь работы будет побольше, чем во всём доме. Я достала с самой верхней полки две синих коробки. В одной были фотоальбомы, а в другой какие-то бумаги. Там точно должны быть мои бирки, которые надевали мне на ручки при рождении. Мама в детстве всегда показывали мне их и говорила, что у меня были очень пухленькие ручки, "связанные ниточками". Я уселась на полу и извлекла всё, что было в той коробке. Я рассмотрела свою медицинскую карту, потом нашла те бирки и собиралась убрать всё обратно, как из одной папки жёлтого цвета выпал какой-то конверт. На папке же было написано тысяча девятьсот девяносто четвёртый год, то есть год моего рождения. Я достала конверт, он ни разу не был вскрыт. Что же, раз он попал ко мне в руки, то сейчас произойдёт то, что не сделал никто до меня. Я осторожно открыла конверт и извлекла оттуда бумагу. Почему-то делала я всё это с какой-то опаской. Что-то внутри боялась увидеть там что-то плохое. Я развернула бумагу и быстро пробежалась глазами по тексту. На последней строчке моё сердце, как мне показалось, остановилось. Я ещё раз и ещё раз перечитала последнюю строчку и проценты, которые заставили меня на секунду застыть на месте. — Предполагаемый отец... - голос дрогнул, -вероятность отцовства ноль про...центов, - дыхание спёрло и истерично засмеялась, - то есть мой отец... не мой отец? Нет, не может быть. Это какая-то шутка. Это же шутка? Шутка, да, - смех стал переходить в слёзы и я не могла нормально вдохнуть. Воздуха не хватало, а всё тело стало холодным, как сталь. Я кое-как поднялась на ноги, вместе с этой бумагой прошла до журнального столика и села на диван. Вечером домой пришли мама и папа, а также Даня, который пару часов назад прилетел в Нью-Йорк. Я лишь пару раз ходила умыться, но всё остальное время я просидела здесь, на диване. Мама подошла ко мне и испуганно посмотрела на меня: — Дашуня, ты чего? Что случилось? Я без слов кивнула на бумагу и вновь перевела взгляд на маму. Она взяла тест на отцовство в руки и перевела взгляд на меня. — Знаете, сегодня я убедилась, что вокруг меня собрались лгуны, - голос дрожал, - одна врала пять лет, что по её вине я рассталась с парнем, другой врал, что женился, а вы... вы двадцать пять лет... ладно, не учтём то время, когда я была ребёнком, но вы врали столько времени, что мой отец другой человек, почему? А? - я вскочила с дивана. - Я не имею права знать этого? А? Да что я вам всем сделала, а? И не нужно говорить, что это была ложь во благо. Мне только хуже от вас всех! От вашей лжи! Давайте, скажите прямо сейчас что-то ещё, что окончательно добьёт меня! - тихий голос перешёл на крик и я в истерике поднялась к себе в комнату и закрыла дверь. Мне хотелось исчезнуть ещё больше. Хотелось перестать существовать. Мне врала мама, врали все вокруг меня. Я уткнулась носом в подушку и заревела. Я глупо поступаю сейчас? Я много драматизирую? Да лучше бы я никогда в жизни не тронула эту коробку. Я залезла в Интернет и быстро заказала билет обратно в Москву. Я не хотела оставаться здесь. В Москве я начну всё заново, с чистого листа. Постараюсь выкинуть из головы то, что делает мне больно. Может смогу простить родителей. Не знаю. Мне нужно много времени, чтобы смириться с таким количеством лжи...

***

Мой второй день в Москве и я решила заглушить боль алкоголем. Я решила найти себе кучу неприятностей на пятую точку. Может, ко мне навяжется какой-нибудь дядька в засаленной рубашке, который только и ищет девушку с которой можно поразвлечься. Может, я напьюсь до такой степени, что алкоголь убьёт меня. Я не знаю, что может случиться со мной, но сейчас я уверенными шагами иду в бар и уже открываю дверь. Громкая музыка сразу же оглушает меня. Я смотрю на танцующих и пьющих людей. Иду к барной стойке и делаю заказ. Я заставляю бармена слушать весь мой бред и мои страдания, кажется, ему это уже надоело, но он выражает интерес к моим душераздирающим историям. Ко мне подходит какой-то парень и начинает спрашивать откуда я такая красивая и почему грущу. Обычный, банальный подкат в таком месте. Выражаю безразличие к его персоне и собираюсь уходить, но этот настойчивый тип сжимает моё запястье, что я всеми фибрами тела ощущаю боль. Отлично, вот и приехали к самому ужасному. Сейчас со мной ещё сделают что-то плохое и тогда я точно закончу жизнь самоубийством. Алкоголь затуманивает разум и я начинаю терять самообладание над собой. В нос ударил знакомый запах мужских духов, я открыла глаза и увидела, что нахожусь в машине. Сначала меня охватила паника, но потом я увидела Шастуна, который смотрел на дорогу и вёл машину. — Ты остановишь машину сейчас же! - заплетающимся языком сказала я. — Ага, и к тебе пристанет кто-то ещё, - грубо ответил Антон, - и как ты вообще попёрлась в этот бар, а? Кто тебе разрешал бухать до потери сознания? — А ты что мой папа, что ли? - я усмехнулась. - У меня вообще отца нет. — Ты что такое говоришь? - Шастун вздохнул. - Ах, я и забыл, что пьяна, точно. — Да нет, я на полном серьёзе, - меня стало мутить, - что ты так смотришь на меня? Бывают же дети без отцов. — Даш, не неси чушь. — Чушь, - я засмеялась, - знаешь, Антон, живёшь двадцать пять лет, вроде всё нормально, а тут находишь тест на отцовство и узнаёшь, что биологическая у тебя только мать, а отец непонятно кто. — Не понял, - он нахмурился и остановился машину около обочины. — Что тут понимать? Я тебе все карты раскрыла. Ты думаешь, я в Москву вернулась ради твоих зелёных глазок? Хуй! Я убежала от очередных лгунов в моей жизни, - под воздействием алкоголя моя ненависть увеличивалась ещё больше, - а вернулась к тебе, к ещё одному лгуну! — Даш, я уже давно осознал свою ошибку, - он вздохнул, - сейчас моя задача отвезти тебя домой и убедиться, что ты не натворишь глупостей. — Антон, мне двадцать пять, а не пятнадцать, я могу творить глупости. — Может наоборот? Все глупости делают в пятнадцать, а в двадцать пять уже более серьёзно подходят к некоторым вещам. — Я смотрю на тебя, Антон, и прям вижу, как ты серьёзно относишься к некоторым вещам, - я закатила глаза. — Всё, чем быстрее я тебя отвезу, тем быстрее ты избавишься от меня. — Да не хочу я никуда ехать, - я хотела открыть дверцу машины, но Шастун заблокировал двери, - ты удерживаешь меня против моей воли! — Пожалуешься в полицию? — Скорее сильно изобью! Но никаких сил у меня больше не было, я пыталась сопротивляться, но в итоге уснула. И снились мне кошмары, которые я не хотела больше никогда в жизни вспоминать.

***

Лучики солнца закрались в комнату и наполнили её своим светом и теплом. Я открыла глаза и увидела незнакомое место. Это была не квартира, а частный дом. Я увидела Шастуна, который посапывал в кресле, вытянув ноги и склонив голову набок. Стрелки на часах показывали час дня, я пошла на воздух. Здесь было невероятно красиво. Тишина, словно это укромный уголок моей души, где только тишина, спокойствие и никто сюда никогда не сможет приехать. — Ты всё ещё злишься на меня? - я услышала голос Антона, чувствуя, как он смотрит на меня, даже стоя к нему спиной. — Не знаю, - я пожала плечами, - я злюсь на себя. Я считаю себя виноватой во всём происходящем сейчас. Странно, да? — Болит голова? - я лишь кивнула на этот вопрос. - Таблетку? — Не надо, пусть болит, - я поёжилась от холода, - спасибо, что забрал меня вчера. Но как ты нашёл меня? — В том баре был мой друг, он тебя знает. Увидел, что к тебе пристаёт какой-то парень и позвонил мне, а потом приехал я и... ну а дальше ты всё знаешь, - он встал рядом со мной и тоже посмотрел куда-то вдаль. — Что это за место? — Скажем так, это место, где можно просто отдохнуть от людей. — И я нарушаю твоё одиночество, - я усмехнулась. — Я даже рад, что ты это делаешь, - Антон посмотрел на меня, - ты вчера сказала правду, ну... — Да. — Ясно. — Что, даже не спросишь всех подробностей? - я взглянула на него. — Нет. — Вот за это я и полюбила тебя, - я улыбнулась и вновь посмотрела перед собой. — Я знаю, что тебе нужны чьи-то объятия, - Шастун встал передо мной, - забудь на секунду, какой я мудак. Я искренен с тобой сейчас, и правда хочу помочь. — Ты не мудак, - я сделала шаг навстречу и обняла его. Наверное, я не умею долго злиться на людей.