Не в то время, но в том месте

      Где искать Шури, я примерно догадывалась. Поэтому быстрым шагом пересекая уже пустые коридоры, я костерила на чём свет стоит Тита. Нет, я конечно понимаю, что от любви глупеют, что чтобы в такого дебила превратиться — это, конечно, надо уметь. И самое смешное, что я даже понятия не имею, в чём была причина этой очередной ссоры. Хотя Шури тоже молодец… Всегда считала её уравновешенной и спокойной, но дурость, похоже, передается воздушно-капельным путём. Ну, или Тит просто уже довёл её, как говориться, «до ручки». И почему-то в этот вариант мне вериться больше. Неслышными шагами я наконец подошла к своей цели — вот оно, техническое помещение. Я, конечно, не Ванга, но всё же довольно неплохо знаю Шури. Поэтому, войдя внутрь рассчитывала найти её там. Трубы, провода, переключатели, лёгкая вибрация и шум — привычные здесь звуки. Но ни намёка на присутствие здесь кого-то, кроме меня. Черт. Похоже, Акелла промахнулся. Или.? В самом конце, в полутьме помещения пробивался неестественный для этого места свет. Единственным источником здесь служили различные датчики, лампочки и кнопочки, которые подсвечивались в темноте. А там — длинная полоса белого света. Окно? Но какое, к черту, окно здесь? Мы же под землёй! Тихим шагом я приблизилась к этому «инопланетному лучу». Хах. Понятно. Просто кое-кто, в спешке выбираясь наверх по встроенной лестнице неплотно прикрыл за собой люк. И если бы не это, я бы никогда не догадалась, что там кто-то есть. Кажется, теперь мне известно, где спряталась наша Джульетта… Я аккуратно поднялась и бесшумно открыв люк, вылезла на крышу. Если, конечно, её можно так назвать. Так же бесшумно прикрыв люк, но уже максимально плотно, оглянулась. В метрах десяти сидела спиной ко мне Шури. Моего появление она, кажется, даже не заметила. Решив не пугать её, я подошла и присела, свесив ноги вниз. К земле здесь было метров 4, не больше. — Уйди, Тит. Ты уже всё что мог, мне сказал, — прошептала, плача, девушка. Твою же мать… Тит, я тебя убью когда-нибудь, слышишь?! Это что надо такого наговорить спокойной и, как правило, скупой на эмоции девушке, чтобы она так рыдала?! — Нет, я конечно, понимаю, что мы с братом похожи, но не настолько же… — попыталась разрядить немного остановку я. На секунду мне даже показалось, что вышло — на миг, всего лишь на короткий миг, но она пусть немножко, но улыбнулась. Но затем вновь закрыла лицо руками и всхлипнула. Я, честно, понятия не имела, что говорить. Ну как бы… никогда не плакала из-за парней (нагло вру, конечно, но да ладно), и тем более, я даже не знала, в чём заключалась суть последней ссоры. Поэтому решила начать с классики. — Он козёл? — Да. — Придурок? — Угу. — Кретин? — Да! — Но ты же его любишь? — Да! Нет!.. Да… — в конец растерялась девушка, но всё же нашла в себе силы признать очевидную правду. — Я хочу чтобы это был сон Но по-моему, я не сплю. Я болею тобой, я дышу тобой. Жаль, но я тебя люблю. — напела буквально только что пришедший в голову мотив. В вечерних сумерках он прозвучал как-то очень атмосферно и в тему, и я, вроде, даже не сфальшивила. — У тебя очень красивый голос… — с неожиданным восхищением подняла на меня заплаканные глаза Шури. — Правда? — чего чего, а комплимента я не ожидала. — Угу, — она вытерла тыльной стороной ладони слёзы и посмотрела на меня. — Что за песня? — Да это из моего мира… «Шопен» вроде называется. — А можешь всю спеть? — Могу, — я сейчас всё могу, лишь бы ты перестала плакать из-за моего брата. — Дотянись рукой — твоя, нельзя, нельзя… Не смотри мне так в глаза, нельзя, нельзя… — начала я петь когда-то одну из любимых песен. Сейчас она явно сюда очень подходила и чувствую, скоро у этой песни станет на одну фанатку больше. А мне невольно пришла в голову другая мысль — я вот устраиваю личное счастье подруг. А мне кто тогда устроит мой «счастливый финал»? -… Жаль, но я тебя люблю… — тихо допела я последний припев. — Ты прямо как ночная птица, — улыбнулась Шури. Похоже, есть контакт. Мне удалось её растормошить. — Это почему? — озадаченно спросила я. — Ты очень красиво поешь, и вон даже все птички замолчали, чтобы тебя послушать. — Спасибо… — А что-то ещё такое знаешь? — спросила Шури. Я задумалась, а затем пожала плечами. — Ну что ты вообще помнишь? — Я помню белые обои, чёрная посуда, Нас в хрущевке двое, Кто мы и откуда, откуда? — не удержалась я. — О, а это что за песня? — девушка тоже улыбнулась. — Ещё и ты в слова прям попала… — Тоже классная песня. Её когда-то по радио беспрерывно крутили. — А спеть сможешь? — Да, сэр! — я прокашлялась и начала: — Тебе нравится дым — черт с ним, Он убивает слова, кругом голова… Эх… Давно я эту песню пела. Ещё в своем родном мире. Но, наверное, просто в своем. Для меня «нашим» и «родным» уже давно стал этот мир. И вновь в голову полезли глупые, но страшные мысли. Ведь когда-то мне придется вернуться. Но если там — мама, тётя, племяш и пёс, то здесь — все. Друзья. Соратники, товарищи и боевые побратимы. Лучшие подруги, любимый парень. Если бы я не попала сюда, я никогда бы не встретила их. И никогда вновь не увидела бы отца. -.Кто мы и откуда, откуда.? И поэтому мне становится страшно, что в какой-то момент всё это может исчезнуть. — Ты плачешь… — с удивлением констатировала факт Шури, мигом придвигаясь поближе. Она внимательно смотрела мне в глаза, пытаясь понять причину этих слёз. А я, похоже, и сама не заметила, когда начала плакать. Но в этом вся Шури — плевать на свои собственные проблемы и перипетии, если рядом грустит кто-то из близких, она тут же пытается помочь, успокоить, защитить. — А что, если в один миг всё это кончиться? — спросила я то, что давно рвалось с языка. — Что, если я вдруг вновь окажусь в своем мире, а вы здесь? И мы больше не встретимся? — Не переживай, — она уверенно положила руку мне на плечо. — Даже если это и случиться, то я сделаю всё, чтобы мы вновь встретились. И я просто уверенна, что я в этом своем стремлении буду не одна. Далеко не одна. А вместе мы точно сможем потрясти Стрэнджа, чтобы он устроил нам переход. Причем «потрясти» — в буквальном смысле, — хихикнула девушка. — Спасибо, — искренне улыбнулась я, вытирая вновь выступившие слёзы. И, бодро продолжила, загоняя грусть куда подальше. — Может ещё что-то спеть? — Я только за! — отзеркалила мне улыбку девушка. — Только что? — Даже и не знаю… — в тьме неожиданно наступившей ночи я могла разглядеть только силуэт девушки. Но в этот миг, месяц, будто услышавший мои претензии к освещению, лениво показался из-за туч, осветив лес предательски-белым, ярким светом. Я обернулась — в таком освещении казалось, что кожа Шури сделана из темного фарфора, а глаза, блестевшие от невысохших слёз, напоминали две звёздочки. Ну вот почему я не художница? Сейчас бы такой портрет получился! Никакой камерой это не сфоткать, можно только увидеть и запечатлеть на бумаге, только вот мне не дано, увы. Тит довольно неплохо рисует, особенно портреты, да только сейчас я не хотела его звать, чтобы не портить атмосферу и вообще момент. Да и нам нужен портрет маслом, на крайняк — карандашом, но явно не кипятком. — Не знаю… — задумчиво повторила я, подняв голову к небу, наблюдая за стаей птиц, что медленно пролетали над деревьями. И они до боли мне напомнили «ключ» родных журавлей. — А знаешь, — и справилась я, — есть одна идейка… — Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей, — затянула я песню, которая была знакома каждому, кто когда-либо вообще слушал песни про войну. Да и сейчас песня звучала настолько уместно, что и самой захотелось расплакаться. — Они до сей поры с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? — Шури сейчас вот так же, молча смотрела в небо, легонько раскачиваясь в такт мелодии. Песню она явно слышала впервые, но в том, что она ей нравится, сомнений не было. — Летит, летит по небу клин усталый, Летит в тумане на исходе дня, И в том строю есть промежуток малый, Быть может, это место для меня? — вот тут вышло особенно чувственно, и задав этот риторический вопрос, я всерьёз над этим задумалась. Быть может, где-то там, в этом строю птиц, действительно есть место для меня? И я, умерев как человек, буду жить как птица? — Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле, Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле, — запел свой любимый куплет Тит. Для меня это не стало неожиданностью. Я слышала, и даже видела краем глаза, как он поднялся сюда. Шури же явно его не заметила и не ждала, поэтому вздрогнула и попыталась было что-то сказать, но заслушалась. Да и я успела схватить её за руку, не дав вскочить. Голос брата действительно можно слушать и слушать. Проникновенный, чистый тенор, да и песню эту она явно прочувствовал душой. — Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей… — дуэтом затянули в ночной тишине мы с братом, одновременно глядя друг другу в глаза, а затем поднимая головы к небу. Да, когда-то, наверное, и мы станем теми белыми журавлями, что будут кружить над людьми, пытаясь своим грустным кличем им что-то сказать. А они не будут нас понимать, только всё так же, как мы сейчас, поднимут голову к облакам, и, подставляя лицо лёгкому ветерку, будут что-то напевать. — Спойте что-то ещё… — завороженно попросила Шури. Или ей действительно очень понравилось, или она не хочет разговаривать с моим братом. Хочется верить, что первое, но более похоже на правду — явно второе. Мы переглянулись. Тит что-то хотел сказать, но я решила дать Шури время собраться с мыслями, поэтому вздохнула и аккуратно повела мелодию: — Луч солнца золотого… -…Тьмы скрыла пелена… — ответил мне Тит, не сводя глаз с Шури. Он так всю песню на неё и смотрел. Пристально, неотрывно. И непонятной грустью и затаенной нежностью. В ответном взгляде Шури же плескалось всё — от лёгкой ненависти и сильной обиды, до такой же сильной нежности и восхищения. — В час грусти и печали Ты голос мой услышь… — вдвоём закончили мы, дотянув последние ноту до того пронзительно, что хотелось просто остановить этот миг, этих их взгляды, этот шёпот деревьев и шелест листвы, жужжание каких-то насекомых и этот характерный звук, который умеют издавать цикады и сверчки. Прямо идиллия. Мы, конечно, не Магомаев, но вроде неплохо вышло. А я, смотря на их гляделки, первый раз поняла, что значит «третий лишний». Так что надо дать шанс этой парочке объясниться. Я быстро поднялась и подошла к люку. — Обидишь её опять — кастрирую, — напоследок шепнула я брату, и хлопнув его по плечу, быстро скрылась в люке, чтобы он не успел ответить, а Шури — остановить. Услышать их разговор мне конечно хотелось, и жутко, но я решила всё же не лезть. И, в конце концов, найти папу и поговорить с ним. А то со всем этим цирком мы и виделись-то едва что раз или два. Непорядок. Но потом до моей рыжей головы дошло, что сейчас если не глубокая, то точно ночь. А будить папу мне не хотелось. Так что, увы, придется подождать до завтра. Я вышла в пустой коридор, и лёгким шагом понеслась к каютам. Почему-то мне казалось, что на этот раз Шури и Тит должны наконец-то поумерить пыл, и всё же расставить точки над «ё». И надеюсь, в хорошем смысле. В конце концов, не могут же они разойтись, как в море корабли. Надеюсь, в их случае чувства пересилят гордыню. Потому что если нет — блин, я плюну на собственное достоинство, и потащу их друг к дружке — мириться. Я забежала за угол, насвистывая мелодию марша Мендельсона, и тут. . — Рия? — удивлённо спросила Наташа. Нет, ну я умею появляться вовремя… Тут же картина маслом! Наташа, которую Кэп прижал к стене, и упёршись рукой возле её головы, нависал над ней накаченной скалой. — Какая интересная, … кхм… случайная встреча, — выдал тоже малость офигевший Кэп. — А Боги смеялись всё утро и вечер, Смешила их фраза — «случайная встреча» Они от души, аж до слёз хохотали, «Наивные, вам шанс просто дали! " — глубокомысленно выдала я, заставив Капитана окончательно выпасть в осадок, а Наташу, которая эту фразу от меня слышала не впервые, пырхнуть со смеху, пытаясь этот самый смех сдержать. — Да вы это, не отвлекайтесь, — бочком проходя мимо них, выдала я, — обнимайтесь, целуйтесь, или чем вы там занимались, я вообще уже ухожу, — и преодолев препятствие, вприпрыжку удалилась в первый же поворот. — Ну ты наглая… — выдал мне в след Капитан. — Я тебе ещё идею того сочинения в объяснительной припомню! — Ты сам эту объяснительную придумал! — парировала я. И вообще, если такой моей реакции и удивились, то виду не показали, и задерживать меня никто не стал. А я что? Я ничего, просто дико стесняюсь, когда вижу проявление чужих чувств, тем более при посторонних. И сама, естественно, тоже боюсь их показывать. Чуть-чуть не дойдя до своей комнаты, развернулась и уже другим путём, но вновь поднялась на соседнюю крышу. Вид отсюда, надо признать, был просто потрясающий. Эта крыша находилась на возвышении посреди небольшой, но ухоженной рощи. Вдалеке виднелись миллиарды огней никогда не засыпающей долины светлячков, а высоко в уже темном небе, то и дело проскальзывали десятки приземляющихся и покидающих Ваканду кораблей. Разведчики. Не в силах спокойно усидеть на одном месте и уж тем более насладиться открывшимся видом, принялась нервно мерить крышу шагами. Конечно, отсюда не было видно Шури и Тита, так как их крыша находить в другой стороне и прячется среди густых деревьев. Эта же — что-то типа балкона, чтобы полюбоваться пейзажем. Мне было очень любопытно, всё ли у них хорошо, но я хотела верить в лучшее. Внезапно меня отвлёк какой-то непонятный шорох, и едва я обернулась в ту сторону, кто-то приставил к моему горлу нож. — А теперь аккуратно, идёшь куда я скажу. Начнёшь рыпаться — порежу, — глухой голос нападавшего просто в ухо заставил поморщиться. Да и голос странный, как будто у него нос забит. Похоже, что он в маске. Ну, или действительно насморк. Бывает. Страха не было, только адреналин. Ничего, прорвёмся! Мы спустились с крыши, и пошли куда-то в лес. Сюда, сквозь листья деревьев, свет почти не попадал, поэтому здесь пытаться удрать — себе же хуже сделаю. Я мало того, что дороги, я даже самого нинздя вижу только силуэтом. Так что, я всё выжидала удобного момента. Как только мы вышли на освещённую луной поляну, я обернулась и «ласково» оскалилась. Он недоумённо вздрогнул. Не прерывая нашего зрительного контакта, заставила себя желчно улыбнуться и резко остановилась, отчего ведущий меня нинздя по инерции качнулся обратно, ослабляя захват. А все дальнейшие действия происходили уже на автомате. Быстро вырвав свою руку, ловко ушла от очередного, какого-то вялого захвата и, насмешливо помахав рукой своему неудавшемуся похитителю, со всех ног метнулась в ничем не освещаемую глубь леса. Куда бежать, я примерно представляла и увидев первую же «крышу», быстро залезла на неё, (хорошо, эта оказалась невысокой) и бросилась к люку. Ещё пару секунд, — и всё, я уже в своей комнате-каюте. Стою, оперевшись на двери и пытаюсь отдышаться. Всего несколько мгновений, и уже ничто не напоминает про то, что случилось только что. Разве что маленькая царапина сбоку, возле основания шеи. Но её можно прикрыть одеждой или даже волосами. Чтобы не было лишних расспросов. Всё. А теперь — спать. И погасив включившийся было свет, завалилась на кровать мешком. Спать…       А через несколько часов меня разбудила сирена — очередное нападение. И с той ночи события стали напоминать какой-то цирк, так как в моей голове укладывались лишь кусками. На этот раз Танос поступил хитрее — он не знал, где мы и поэтому напал на несколько селений на окраинах владений Т’Чаллы. Причем они разбросаны по всей границе. Чтобы выманить и разделить нас. Похоже, мы ему явно как заноза в заднице. И, что хуже всего, ему это явно удалось. Так как оставить людей мы не можем, все разделяемся и направляемся в тыл. Причём на этот раз — действительно все. Даже я, брат, Питер, Ванда и Шури. Оставить нас здесь не решились — слишком свежи воспоминания, чем это в прошлый раз кончилось. Но нас поделили. По каждому «бездарю», в смысле, по одному из младшего поколения в отряд. Делили они явно не поровну и по каких-то своих критериях. Поэтому я оказалась вместе с Тором, Тони и Бартоном, и мы через час отправляемся на южную границу. Я быстрым и уверенным шагом двинулась на кухню. Получив свою порцию сытного завтрака, но при этом не сказав Т’Чалле, который сегодня был на раздаче, ни единого слова (и не потому, что сердита или обижена распределением, хотя я действительно была не очень довольна компанией, а от того, что голова была забита совершенно другими размышлениями. Хотя, плевать на компанию! Я еду в бой! Я буду драться со всеми, как настоящий воин!), поела в тишине и покое. А заодно настроилась на необходимый рабочий лад. И вообще, сейчас главное спокойствие и холодная голова. Да, это именно то, что мне сейчас нужно, в сотый раз безуспешно уверяла я себя, расположившись в перевозчике напротив Бартона. Тот, в отличие меня, вел себя как обычно — расслабленно и спокойно. Словно это не его мог лишить жизни неизвестный ниндзя, который запросто мог оставить детей без отца. Я уткнулась взглядом в окно. Не успела даже словом перекинуться с Вандой, а остальных друзей на базе уже не было, когда мы отправлялись. Черт, я даже с Титом попрощаться не успела. Нужно было срочно добраться до места высадки войск Таноса. И чем скорее, тем лучше. Там уже были солдаты Пантеры, но мы — как основная боевая сила и поддержка, очень нужны на поле. Ну-ну. Да и интуиция подсказывала мне, что с каждым проведенным на базе часом покинуть её будет все сложнее и сложнее. И виной тому являлся один наглый, вечно улыбающийся Мститель, который с утра бросал на меня внимательные, изучающие и несколько странные взгляды. Но поговорить мы не успели, зато я выслушала целую лекцию от Тора. Оказывается, Питер хотел, чтобы мы были в одном отряде, или чтобы я не ехала на фронт, а осталась здесь. Хм. Интересно, о чем он сейчас думает? Может, боится, что со мной что-то случиться? Ха! Любопытно было бы посмотреть на его перепуганную физиономию, заикнись я сейчас о том, что хочу прямо на передовую, а не в тыл! Подавив в себе нервный смех, вновь задумалась о предстоящих битвах, уже планируя свои будущие боевые подвиги.       Несколько часов полёта — и мы на месте. Командующий войсками доложил ситуацию, быстро нам назначил провожатого, который должен был всё показать и свалил куда-то. А нашим личным экскурсоводом, кстати, оказалась не кто иной, как Рейсток. Он меня явно узнал, но сделал вид, будто мы не знакомы. Мужчины тоже вспомнили то совещание, и заулыбались, заставив парня покраснеть. Так что экскурсию он провёл в кратчайшие сроки. Убежище, система пещер для отхода, кухня, склад, палатки солдат. Оперативно, однако. Мне дали место в одном из укрытий, вместе с тремя Мстителями — мужчинами… М-да. С языка уже хотели сорваться комментарии, но я решила заткнуться. Промолчу. Всё же, это не курорт и не пансион благородных девиц. Закончив обустраивать себе нехитрое ложе, я вышла на улицу и невольно залюбовалась восходом. Поднявшееся из-за горизонта солнце очень ярко освещало все вокруг, а резкие порывы господствующего в этих горах, покрытых лесом, ветра стали значительно теплее. Над нами кружили те же птицы, что и вчера, которых я окрестила журавлями. В голове мелькнула странная мысль, что один бой, и их станет намного больше. Быть может, там есть место и для меня… Но всё же, ни окружающая красота вокруг, ни птицы, ни аккуратно снижающийся, а затем зависший над пропастью корабль с провиантом, который чудом не сбили стрелки Таноса, не смогли отвлечь меня от того опьяняющего наслаждения, которое сейчас так щедро дарила мне непонятная, но такая правильная эйфория. Ведь я понимала — ещё немного. И всё. Мы или победим, или проиграем. Третьего не дано. Через несколько минут я получила своё первое задание. Да это и не задание даже — так, испытание для новичка. Казалось, что сложного? Стырить во вражеском лагере любое оружие. Это что-то типа боевого крещения. Это же проще простого! Я туда и обратно, и тогда они все поймут, что получили супер-крутого, прокачанного воина! И перестанут опекать! А в моей крови стремительно разливался знакомый и безумно сладкий азарт… Быстрый бег с препятствиями всегда был моей сильной стороной, но когда преодолеваешь седьмой по счету километр, то начинаешь понимать, что во всем должна быть мера. Шумно дыша уже одновременно через рот и нос, я прислушивалась к собственной интуиции (которая меня еще ни разу не подводила, но иногда предательски молчала) и пыталась вычислить, с какой стороны идет погоня. Судя по звукам, преследователь уже давно остался далеко позади, однако, зная упрямство этих ниндзя недоделанных в достижении поставленных целей, сбрасывать со счетов этого психа было бы слишком глупо. Я ведь всё сделала идеально! Тихонько залезла, взяла первый попавшийся баллон от бластера и незамеченной вышла оттуда. Надо же было мне споткнуться об спящего охранника! Если брать общее расстояние, то до намеченной цели — входа в подземное убежище, оставалось всего ничего, а на деле же мне предстояло еще полтора километра непрерывного бега. Придется поднажать. Перепрыгнув очередную бездонную яму, коих в этом лесу было великое множество, уверенно сгруппировалась, чтобы максимально быстро перекувыркнуться под низко расположенным ярко-оранжевым сталактитом и помчаться дальше. Какой к чёрту сталактит посреди леса? Короче, понятия не имею, что это, на что похоже, так и обозвала. Легкие начинало жечь, а в левом боку неприятно кололо, но я все равно неслась вперед, мысленно отсчитывая шаги. Четыре шага — вдох, еще четыре шага — выдох, и снова по кругу. Когда далеко впереди наконец замаячил крохотный лучик надежды, а точнее серый цвет скал, где был вход, это придало мне нужное ускорение. И вскоре, я буквально ворвалась в пещеру и нырнув в укрытие, просто свалилась на пол без сил. Всё. Я в безопасности. — Достала? — спросил кто-то. Я молча протянула баллон, всё так же валяясь на каменном полу и дыша через раз. — О-о-о! — с восхищением протянули голоса окруживших меня воинов. — Поздравляем! Ты успешно прошла боевое крещение, и теперь ты одна из нас! Да пошли вы… с таким крещением… У меня сейчас болят даже те мышцы, о существовании которых я никогда и не подозревала!