Вне игры

— Стойте. Троица замерла. Шедший впереди всех Карпук медленно ощупал свободной рукой каменную стену, в которую они упёрлись. — Тупик? — упавшим голосом предположил Супранович. — Да. — Твою мать… — Тихо. Возвращаемся?.. — Я вам вернусь! Я вам так вернусь! Отпихнув Борю и врезавшись в Мишу, взбешённый Андрей врезался обоими кулаками в стену. — Полегче… — Отвали! Эй, ты! Это твоя игра?! Лицом к лицу боишься с нами встретиться?! Давай! Стена опрокинулась внутрь, словно её и не было. Рука Аскерова ходила ходуном, но первое, что он сказал Инне, очутившись вместе с ней в кромешной темноте, было: «Не бойся». — Я не боюсь, — отчего-то сообщила Семёнова, хотя это было наглой ложью. — Смотри! Впереди маячил свет, и выглядело это жутковато. Ровшан бросил быстрый взгляд на Инну, чьё бледное, но по-прежнему очень красивое лицо он теперь мог разглядеть, и храбро двинулся вперёд, увлекая за собой Семёнову. В залитую светом каморку они почти вбежали. — Ни хрена себе… Супранович замер со смокингом в руках. — Инна… Ровшан… Вы как здесь… — Через дверь, — буркнул Аскеров, шустро снуя между кронштейнов, увешанных чёрными, как смоль, смокингами, — Что это? Что происходит? — Велел одеться, — мрачно пояснил Андрей, — Согласно случаю… — Кто велел? — Он, — бесцветным голосом пояснил Карпук, не поворачиваясь к торчавшей посреди каморки Семёновой, — Организатор. Будет игра. Надо одеться. В это. — Это наша костюмерная! — осенило Инну, — А… мы?.. — Что — вы? Одевайтесь… Ровшан уже успел выцепить подходящий по размеру смокинг и вертелся, пытаясь понять, как тот смотрится с потёртыми синими джинсами. — Сидя же не видно?.. Боря психанул и натянул первый попавшийся. Он был ему велик, но Белозёрову было плевать. Миша невозмутимо подобрал смокинг, севший, как влитой, и выглядел не хуже, чем на настоящей игре. Ошалелый вид Андрея подчёркивал криво застёгнутый и отчего-то помятый смокинг. Инна беспомощно покрутилась между кронштейнами. — А мне как? Тут же только… — Ща… Вот этот возьми… Это знаешь, чей? Блинова. Протянутый Аскеровым огромный смокинг сел на Инну, словно коротенькое платье. Затянув его на талии собственным кожаным ремнём, Семёнова осталась довольна своим видом. — А дальше что? — с нездоровым энтузиазмом поинтересовался Ровшан. Андрей скрипнул зубами. — Если вы готовы, то мы начинаем! — прогремело откуда-то с потолка. Все подскочили на месте, Супранович заозирался. — Против… меня сегодня играют: Инна Семёнова. Девушка вздрогнула и беспомощно обернулась к Ровшану. Тот, сосредоточенно глядя в открывшуюся дверь, взявшуюся откуда ни возьмись напротив той, через которую компания попала в каморку, мягко подтолкнул девушку к зияющему чернотой проходу. Предыдущая дверь испарилась. Инна глубоко вздохнула и сделала шаг. В глаза ударил яркий свет — Семёнова стояла в паре шагов от знакомого круглого зеркального стола. Помедлив ещё секунду, она несколько суетливо, почти не отдавая себе отчёта в том, что делает, заняла одно из мягких чёрных кресел. — Ровшан Аскеров. Ровшан выскочил из темноты и в мгновение ока оказался за столом рядом с Инной, сжав её подрагивающую руку. — А кто капитан-то? — запоздало спросил шёпотом Андрей. Миша пожал плечами. Все трое синхронно порадовались про себя, что Аскеров уже находился за столом… — Андрей Супранович. Боря и Миша переглянулись. Во взгляде первого читалась растерянность, во взгляде второго — мрачная решимость. — Михаил Карпук. Оставшись на несколько секунд в одиночестве, Борис в последний раз зачем-то оправил смокинг, безотчётно запустил руку в карман — пальцы нащупали нечто гладкое. При ближайшем рассмотрении это оказался небольшой, абсолютно чистый листок бумаги. Понять, что это значит, Боре не дали. — И капитан команды Борис Белозёров. Оказавшись в капитанском кресле и полностью в нём утонув, Борис оглядел бледные лица товарищей. В принципе, команда подобралась на редкость сильная… Вот только… — Господин… крупье, — вырвалось у него. — Да, господин Белозёров? — в голосе, лившемся с потолка, сквозило неприкрытое удовольствие. У Бориса просто не повернулся язык назвать этого… этого… господином ведущим. — У нас не хватает одного игрока, — кашлянув, несмело начал капитан и, осмелев, уточнил: — Мы будем играть впятером? — Нет, господин Белозёров, вы не будете играть впятером, — каким-то издевательским тоном пропели сверху, — Я об этом позаботился… Откуда-то сбоку раздались торопливые спотыкающиеся шаги. Борис, сидевший у самого прохода с гонгом, быстро вскочил на ноги — и в следующий миг к нему в объятия буквально свалилась маленькая фигурка в пышном чёрном платье. — Оля! — завопила Инна, приподнимаясь с кресла. Сидевший рядом с Белозёровым Карпук тоже встал, аккуратно положил ладони на плечи Ольге, которую колотило, словно под током. — Он… он… — бестолково повторяла она, тормоша Борю, — Это он!.. — Оль… Оль, сядь… Кто — он? Кто — он, Оля?.. Быкова с абсолютно несчастным видом вертела головой. — Госпожа Быкова, займите своё место, — повелительно раздалось с потолка. Ольга бросила неожиданно сфокусировавшийся взгляд на слол — и зовопила с новой силой: — Он! Это он! Все, как по команде уставились на центр стола, куда указывала ходящая ходуном рука Быковой, затянутая в чёрную перчатку. Естественно, кроме неизменного волчка, там ничего не было. Даже писем от телезрителей. — Да кто — он?! — рявкнул Ровшан, — Можешь толком сказать? Семёнова моментально дёрнула его за рукав. — Подождите, — Карпук медленно потянулся к волчку, наконец сообразив, что с ним не так. Олино личико стало совсем несчастным. Быкова без сил рухнула на свободное кресло. Аскеров вытаращил глаза, беззвучно шевеля губами. Инна приоткрыла рот, метнула взгляд на Олю — та кивнула головой и прикрыла лицо рукой. Борис похолодел. Волчок был пуст изнутри. Жокея на лошади, которого все привыкли в нём видеть, больше не было.