Возрождение.

1488. Флоренция. Дом Медичи. - Никто из Пацци не вдохнет воздух Флоренции! Ноги Пацци не будет в этом доме! Тон Лоренцо Медичи не оставлял сомнений: ненависть к давним противникам не угасла. В городе было под запретом все, что имело к ним отношение. При властном банкире не осмеливались даже упоминать хоть кого-то из этой фамилии. На это не осмеливалась и Клариче Орсини де Медичи, но не из-за страха, а потому что понимала боль супруга. Но все же в этот раз женщина решила рискнуть. - Но Паола не Пацци, она – Медичи, - возразила Клариче, имея ввиду племянницу Лоренцо, дочь его сестры. Много лет назад Бьянка, Гульельмо и Паола были высланы из Флоренции, хотя девочке тогда не было и года. Это стало следствием чудовищного заговора влиятельной аристократической семьи. Заговор, целью которого было погубить Медичи. Заговор, который сделал из Лоренцо Медичи настоящего героя. И хоть в течении нескольких лет Флоренция утопала в крови, но многие в городе понимали причины террора. Многие сочувствовали Лоренцо, который потерял брата и сам чуть не погиб. Гнев и месть Медичи обрушивались и на тех, кто бежал за пределы города. Все причастные к заговору были найдены и убиты. Смерть ожидала и их сторонников. Менее виновных приговаривали к изгнанию. Такая участь постигла и Гульельмо с семьей. Его помиловали только из-за заступничества своей жены. И с тех пор они жили в дне пути от Флоренции в небольшом старом поместье, которое принадлежало роду Торнабуони. Им запрещалось появляться в городе, но и отдаляться от него на более дальнее расстояние. С тех пор сестра умерла для Лоренцо: он не делал никаких послаблений, никаких попыток к примирению. Хотя, периодически соглядатаи доносили ему о том, как живут родственники. Но он ничего не сделал, слушая о проблемах предателей. Этим днем гонец принес письмо от Гульельмо Пацци, в котором сообщалось о смерть Бьянки и содержалась просьба приютить маленькую Паолу. Лоренцо готов был уже сжечь письмо, но о его содержимом узнала Клариче, которая заступилась за племянницу и хотела уговорить мужа сменить гнев на милость. - Паола – дочь твоей сестры. Узы крови всегда были важны для Лоренцо, как бы он ни утверждал обратное. Именно ради семьи он и преследовал убийц Джулиано по всей Европе. Для того, чтобы враги уяснили: от рук заговорщиков больше не погибнет ни один Медичи. - Не по крови. Она – дочь предательницы и убийцы! - Гульельмо не виновен. И ты это знаешь, - все так же спокойно отозвалась женщина. Она понимала, что переубедить мужа будет сложно, но все же надеялась воззвать к той доброй половине его существа. Мадонна верила, что в глубине души муж вовсе не так враждебно настроен к своей племяннице. Просто прошедшие годы превратили его во внешне сурового лидера, а письмо вскрыло слишком глубокую рану. - Но он – Пацци! – выплюнул Лоренцо. - Он изгнан из города. Навечно. Они все! Никому из них нельзя доверять! - Он смиренно принял наказание. И ни разу не нарушил условий. Он лишь обеспокоен судьбой дочери, потому и просит приютить ее. Он не просит о милосердии или снисхождении к себе. - Своей дочери, - подчеркнул Лоренцо. - Девчонка – наполовину Пацци. - Помнится, ты не хотел отрекаться от нее. Десять лет назад Лоренцо хотел изгнать только Гульельмо, поскольку тот приходился родным братом Франческо Пацци, убийце Джулиано. Но Бьянка поставила ультиматум: либо смерть либо изгнание, но вместе с мужем. Старшему Медичи пришлось уступить, только чтобы не казнить родную сестру. - Бьянка сама решила свою судьбу и судьбу своих отпрысков, - отрезал мужчина. - Но она была твоей сестрой! В письме Гульельмо писал, что его жена умерла от чахотки. Намекал он и о собственных проблемах со здоровьем. - Которая предала свою семью, ради того, кто происходит из семьи убийц! – взорвался Лоренцо, до этого говоривший пусть и громко, но не переходя на крик. Не обращая внимание на то, как вздрогнула Клариче, Лоренцо продолжил: - Гульельмо мог спасти Джулиано, но он этого не сделал! Так с чего я должен им помогать теперь? После всего что они сделали! - Твоя мать одобрила бы это. Ей было больно от того, что семья распалась! Кроме того, разве… разве ненависть не рождает ненависть? Клариче специально задала такой вопрос, используя предсмертные слова бабушки супруга. Когда –то давно он ей рассказывал о великой Контессине де Барди Медичи. Клариче старалась брать пример именно с этой женщины. И это подействовало. - Нет смысла в примирении, если она этого не увидит, - уже тише произнес Лоренцо отвернувшись от жены. Он пытался выглядеть непоколебимым и властным, но Клариче знала, что стоит за этими жестами. Безграничная тоска по погибшему брату. Апрельская месса десятилетней давности стала его самым страшным кошмаром, от которого он до сих пор порой просыпался в холодном поту. Женщина была более чем уверена, что Лоренцо отвернулся, чтобы она не увидела его скупых, мужских слез. - - Помнишь, как ты держал Паолу на руках сразу после рождения? – спросила Клариче, подходя к любимому. – Помнишь, как страдала мать после отъезда Бьянки? И, прости, что напоминаю, но как ты сам страдал после гибели Джулиано!? И до сих пор страдаешь. А теперь представь маленького ребенка, оставшегося без матери! Маленького ребенка, обреченного жить в изгнании. Малышку, за которой будет идти слава убийц. Какая жизнь ее ждет? - У нее есть отец. - Который просит о помощи, но не ради себя, а ради дочери. Лоренцо, - мягко заметила Клариче. - ты достаточно страдал. Ты отомстил за смерть брата. Ты навел порядки в городе. Тут много твоих сторонников, а народ тебя обожает. Не пора ли отпустить гнев? Не пора ли проявить милосердие? - К Пацци? Никогда!