Собранные по осколкам

Гриша приехал быстро. На столе стояла открытая бутылка вина. Крис сидела на кровати с бокалом в руке и просто смотрела. Апатия, которая была уже её привычным состоянием. Сил что-то чувствовать уже не осталось. Гриша снял верхнюю одежду и подошёл к ней. Крис встала раньше, чем он дошёл до кровати. "Ты хочешь выпить?", она говорила совершенно чётко и ясно. Никаких следов истерики. Её язык не заплетался. Она была абсолютно спокойна и трезва. Её ничего не тревожило. "Я лучше покурю.Что произошло-то с тобой?", он следил за каждым её движением. Гриша ждал выброс эмоций. Ждал, что вот-вот её огромное сердце не сможет больше терпеть все не сказанные вслух обиды. Он доставал сигарету из пачки, когда увидел такую же на столе. Из взгляды с Крис пересеклись. Она отвернулась. Боль не прекращалась. Теперь плакать действительно хотелось. Горло сводило. Но слезы не текли. Гриша подошёл к ней вплотную. Сейчас он понял, как много она выпила. Её безмерно расширенные зрачки, учащенное дыхание, щеки красные. "Ну как такая прелесть может грустить по таким пустякам?", его голос успокаивал. Плавный, спокойный. Он от неё ничего не ждал, не требовал. Крис развернулась и оказалась совсем рядом с ним. Он медленно поправил её волосы, касаясь шеи. Кристина не отводила от него взгляд. Казалось, что она смотрела в упор, не моргая. Гриша провел пальцами по её щеке и остановился на подбородке, приподнимая его. Крис с широко раскрытыми глазами попятилась назад. Входная дверь открылась. Макс стоял и смотрел, как они целуются. Трещина внутри. Чувство, как все нутро рвётся на атомы. Он хлопнул дверью, что есть сил. Руки сжались в кулаки, зубы скрипели от той силы, с которой он их стискивал. Че он, подросток что ли какой-то. Все у него под контролем, блять. Макс ударил неподвижную бетонную стену. Гнев. Он родился в нем за секунду и теперь только рос. Демоны, которых он так много лет учился контролировать, сейчас раздирали грудную клетку изнутри, пытаясь вырваться. Как долго он их не кормил. И сейчас сам становился их главной пищей. Внутри все горело. Воздух обжигал дыхательные пути хуже угарного газа. Голова кружилась то ли от боли во всем теле, то ли от свежих шрамов на груди. Всё содержимое его тела сейчас словно было кем-то переворошено, раздавлено. Что-то внутри искалеченной грудной клетки болело, пытаясь биться. Его сердце. А Свобода все думал, что его там нет. Пустота снаружи, внутри. Разве мог он что-то чувствовать так сильно? Разве могло хоть что-то ещё в этой жизни его так вывести из себя? *** Гриша еле оторвался от её губ. Словно сейчас они были единственным источником кислорода. Он улыбнулся. Крис улыбаться не хотелось. "Мне пора идти", конечно он слышал дверь, конечно он знал, что это тот чувак, который на Крис тогда так палил. Гриша отправил её спать и ушёл домой. Выйдя из квартиры, он направился к Максиму: "А ты видимо..." Парень не договорил, Макс вырубил его одним ударом, и тот теперь лежал на лестничной клетке без движений. Внутренние бесы ликовали. Но легче не стало. У Макса глаза от ярости горели. В нем сейчас все-все демоны проснулись, которые спали самым глубоким сном. Все самые жуткие черты, которыми прошлая жизнь наградила. Желание добить затмевало все человеческие качества, которые ещё остались в нем. Он знал, что один раз сорвавшись, можно потерять контроль совсем. Макс дышал часто и пытался бороться с самим собой. От ярости его мозг отключался то и дело. Картинки вспышками проносились перед ним. Если бы Гриша пришёл в себя, Макс бы его убил. Он бы уже не остановился. Но даже сейчас он не контролировал себя. Звон в ушах, виски стучащие, пульсирующая артерия на шее. От злости темнело в глазах. Он подошёл к пацану, посмотрел на него и снова несколько раз ударил стену, разбивая руки в кровь. Максим перешагнул через тело и спустился вниз по лестнице. На один пролёт. Но эти крохотные остатки гуманизма взяли свое. Он вернулся, подошел к парню и нащупал пульс. Живой. Спасать не хотелось, хотелось добить. Макс пизданул его по лицу, возвращая в сознание. *** Крис осталась одна в огромном мире. Она даже сообразить ничего не успела. Это был обычный поцелуй, но почему все её тело чувствовало себя словно после изнасилования? Она умылась, смывая с себя все его прикосновения. Это отвратительное чувство, словно следы никак не оттирались, отвлекало ее от Максима. Она привыкла. Хотя можно ли к этому привыкнуть? Крис просто научилась жить с осознанием того, что он уходит тогда, когда ему нужно. Легче от этого не становилось. Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Задрала подол платья, сорвала с себя этот дурацкий пластырь. Её взгляд нашёл то лезвие, которое в прошлый раз заставило её вернуться к жизни. Как может орудие смерти заставить почувствовать себя живым? Она зашла на балкон. Попыталась подышать свежим воздухом. Всё не то. Она легла на кровать и лежала так часа два, пытаясь отречься от реальности. Жизнь за последние дни заставила испытать Крис больше эмоций, чем за последние полгода. /Она должна держаться молодцом. Всё же знают, какая Крис молодец. И все у неё в жизни хорошо, и не плачет она никогда. Какие трудности в её то возрасте, вы что? У неё каждый день позитивный. В ней же все души не чают/ Ага, если не считать всех тех людей, которые её каждый день сломать хотят. Которые губили все её только рождающиеся мечты. Которые просьбы о поддержке называли слабостью. Которые считали, что жалеют себя только ничтожества. Которые плакать ей запрещали. Вот она и улыбалась с нутром своим искалеченным, вечно кровоточащим.