***
Харуна Хара помешивала ложкой кофе и заворожённо следила за медленно крутящейся пенкой на поверхности напитка. Вдохнув насыщенный аромат бодрящего и дающего позитивный настрой на конец рабочей смены напитка, она стала размышлять, как обычно, о всяком. Взять тот же самый кофе. Перед обеденным перерывом Виктор успел перехватить её и за небольшую информацию решил поделиться очень дорогим кофе. — Где же он его достал? — тихо проговорила про себя Харуна и слегка пригубила из кружки всё ещё горячий и напиток, который смог её приятно удивить, развеяв последние сомнения в том, что Виктор всё же подмешал что-то в кофе. А они были. Не очень-то вязалась его радость, несмотря на полученные известия. Она продолжала неспешно наслаждаться кофе так, как она любила, а не как все эти извращенцы, пьющие залпом. Его надо пить не спеша, как вино, наслаждаясь каждой каплей. Только так раскрывается весь вкус кофе. «Какой же информацией она поделилась?» — спросите вы. Рано или поздно, он и так бы узнал, поэтому ситуация от этого кардинально не изменилась. Узнал он о переезде в приют, так как надежда связаться с его матерью в нынешнее смутное время с каждым прошедшим днем таяла на глазах, а так, если она найдётся, он будет готов к переезду, хоть и на время. Все нужные вопросы были уже согласованы с лечащим врачом, и на момент реабилитации он уже будет там проживать, но ещё пару дней до снятия гипса он побудет в больнице. — Привет! Хару-Хару! — Ёшина Агава, закадычная подруга из инфекционного отделения, незаметно подошла со спины и хлопнула ладонью по плечу. — Ёу, и тебе не болеть, крашеная, — помахивая ладонью из-за плеча и не поворачиваясь, Харуна предложила подруге присесть за соседнее место. Продефилировав к месту напротив, Ёшина Плавным движением руки, почти без скрипа стула по кафельной плитке кафетерия, отодвинула стул со всем изяществом, и, присев только на его краешек, словно проглотила стальной лом. С выпрямленной спиной, вздёрнув подбородок, она посмотрела на собеседницу. Продолжая помешивать ложкой кофе и настраиваясь на тот ускользающий лад, Харуна всё же ответила: — Знаешь, тебе не идет быть брюнеткой. Мне нравились твои светлые волосы. Зачем всё же покрасилась? — изогнув одну бровь, вопрошала Хару. Облокотившись на стол локтями и сцепив руки в замок напротив лица, Ёшина попыталась добиться эффекта придать себе более суровый вид перед разговором, но держать предыдущую принятую роль долго ей не удалось. Как обычно. Медленно моргнув, она наконец ответила: — Вы, достопочтенная Мисс, забываетесь! Кто кого позвал? Я напоминаю, что мы идём на выступление Кзера-самы, и никакие отговорки не помогут, — на последних словах нечто промелькнуло в её голосе и развеселило Харуну. Она поняла, что таким способом её не спрашивают, а уточняют ей. В противном случае — не видать ей заветного билета на концерт. — Пф, это что было? — слегка удивлённо дёрнувшись и прекратив таинство нависать над кофе, Харуна потупилась, — Когда я тебя одну оставляла? — с вызовом, кивком головы продолжала она вопрошать. Не спеша, Ёшина достала большой калькулятор Сasio из кармана. Что он там у неё забыл? — Так, в году 365 дней, мы с тобой видимся примерно четыре дня в неделю, куда-либо мы с тобой собираемся… — Ёшина всё продолжала высчитывать и проговаривать вслух. — Стоп, — Харуна, сдаваясь, подняла обе руки. Хотя она не любит проигрывать, поражения она признавала, — В основном я опаздываю, но стараюсь прийти, и чаще всего на то есть причины! — указав рукой на калькулятор, с вызовом спросила Хару, — Сама, мол, не справляешься? — и сделала ехидную улыбку. Тут уже Ёшина хотела оправдаться, открыла было рот, закрыла, и неспешная улыбка возникла и на её лице. — Фокус не прошёл. — Тц, 23:24, ты ведёшь, — процедила Харуна, сложив руки вместе на груди и скорчив обиженную мину. — Там вроде другие цифры были, Хару-Хару, — слегка развеселившись ответила Ёшина, став более раскованной. — Главное, что ты всё ведёшь, остальное не важно. — Знаешь, то, что ты сейчас пьёшь, больше похоже на кофе, чем обычно, — продолжая принюхиваться и гипнотизируя чужую кружку подруга, спросила, подтрунивая. — Да, подарили и сказали, что это какой-то редкий сорт кофе, мол, так и есть. — Это понятно, свою бурду ты в термосе носишь, её можно вместо эпинефрина использовать, только дозировку высчитать надо — больно мощный он у тебя, — констатировала факты Ёшина. Посмотрев обиженными глазами на подругу, Хару насупилась. «И ты, Брут?». — Видимо, и сегодня ты мне не покажешь своего неуловимого парня, — попыталась перевести на другую тему Ёши, и ей это удалось. — Он очень занятой молодой человек, такой вид досуга и он не сочетаются, — высунув язык и оттянув пальцем веко, парировала Харуна. — Да, помню что-то о костюме тройке и «белом воротничке». Ты что, школьница, чтобы рожи корчить? А, Харуна? Мысленно махнув рукой на непробиваемость подруги, Хару продолжила: — Как освободится, позже заберёт нас, сразу и познакомишься, — тут уже полностью оттаяв, появилось вдохновление, какое бывает у задумавшихся романтиков. Хару стала улетать мыслями в даль. Вечер обещал быть интересным, и тут в мысли ворвался звук оповещения мед персонала. Пожаловавшись на несправедливость и залпом осушив кружку, Харуна пошла в своё отделение.***
Раннее утро где-то в отеле в соседнем городе. — Брат Валентин, просыпайтесь. Вас просили разбудить, — стуча в дверь номера, звал молодой послушник. Щёлкнул открывающийся замок двери, позволяющий войти в помещение, что незамедлительно было проделано. Открывшийся вид ничем не отличался от вида его же номера, с одним отличием в виде вешалки. Посреди комнаты висела сутана настоятеля, а подле неё располагался коричневый кожаный саквояж. Взгляд на секунду задержался на нём, и как обычно плавно перетек на коллегу. В выданных данных настоятелю, парень проходил как исполнительный, но рассеянный, что довольно странно, оценивая по первому впечатлению. Был на хорошем счету у Высшего духовенства, несмотря на его предыдущие места работы. Имея дела с похожими документами по работе в отделе, к настоятелю часто приходили и бывшие служители Ассамблеи и Восьмого таинства. Кто-то сказал, что «бывших не бывает», и с щедрой руки снабдил таким нужным помощником. Уже на личном опыте мужчина стал замечать, что такие люди чаще были поделены на фанатиков (они считались хорошими исполнителями, но не более) и обычных людей, выполняющих задания, но не считающимися от этого благонадёжными и часто чем-либо не угодившими начальству. Валентин Брасс был 58-летним французом, наполовину англичанином, жившим на берегу реки Семуа. Был приятным в общении собеседником, а имей он густую бороду, возможно сошёл бы за Святого Николая, так как природа или другие обстоятельства наградили его выразительными глазами и определённой харизмой. Спустя два года сотрудничества, ныне понятно, что в экзекуторы он пошёл только с определённой целью, и, выполнив её и пару тройку заданий от церкви, покинул эту стезю, занявшись познанием смысла различных таинств. — В 11:20 назначен осмотр предполагаемого места, если вас всё устроит, я начну подготовку всей документации, — парень продолжал рассказывать план дальнейших действий, оставаясь на своём месте и уточняя: не появилось ли новых пожеланий. Валентин Брасс наливал тонкой струйкой горячую воду из чайника к уже остывшей за время в тазике, в котором отпаривал свои ноги, продолжая слушать доклад своего секретаря. Их прислали с определённой целью: узнать возможность основания тут церкви и уточнить некоторые нюансы. Возможно, даже и не это было самой целью, да и не возможностью укрепить свои силы в этом регионе, ведь таких больших преференций не давала, так, просто приятный довесок, но церковь своего не упустит, поэтому и отправила своих агентов. На старости лет он хотел дожить свою жизнь простым монахом при церкви Беги-Аденской. Но кто-то про него вспомнил два года назад, ну, или про то, что он может. А что он может? Ему уже скоро шестой десяток, и то, что он хорошо сохранился, ничего не значит. Ноги постоянно мёрзнут, запястье правой руки периодически ноет при перепаде давления. Только чудом от застарелых травм он ещё не развалился. Спасает физическая подготовка организма. Валентин посмотрел на своего секретаря Андреа Конти. Испанец или итальянец — неясно, говорит на шести языках без акцента, откуда сам — понять невозможно. Среднего роста 172 или 170 см. Коротко стриженый брюнет в клетчатой рубашке зелёного цвета и классических, но светлого тона брюках и синем галстуке. Нос прямой, глаза обычные, карие, офисное, незапоминающееся лицо, только более живое и без отсутствия белизны, имеет более здоровый внешний вид, который скорее всего придаёт ему загар. Ещё одна странность — ему нравились трудности, и в моменты волнений он любит слегка наклонять голову на бок, не сильно, но постоянно общающиеся люди замечают. За это время, успев прослушать вводную инструкцию и высушив ноги, Валентин стал облачаться в сутану. Бросив последний взгляд на Андреа, он попросил вызвать такси и ждать внизу. Сев на кровать и пошарив рукой в саквояже, Брасс взял в руки томик Библии, и, сосредоточившись, стал считать мысленно про себя до десяти, но, прервавшись, передумал, убрал книгу в подкладку сутаны, встал и решил, что сегодня последнее задание, и ему больше не понадобятся ключи. Он уже устал, и это было скорее морально. Окинув напоследок комнату взглядом и чему-то усмехнувшись, он сказал: «С богом. Работа сама себя не сделает» и пошёл к ожидавшему его компаньону.***
— Ещё раз вам повторяю, мистер Накамура будет недоволен. Он не любит встречи, если вам не назначено время. — Прошу! Я тут только проездом, мне очень надо встретится с другом. Такое ощущение, что я ещё в прошлой эпохе с ним встречался, — всё не унимался посетитель, упрашивая женщину уже который час. — Ладно, я вас поняла. Вы не какой-то менеджер из фирмы или другой правозащитной организации, не будете его беспокоить по пустякам. Так ведь? — не спрашивала, а констатировала заместитель мэра по вопросам общественности. Человек не послушавшись, навлечёт на себя её гнев. — Да, мэм, — ещё ниже поклонившись продолжал мужчина. Хоши Ринго забрал протянутую ему бумажку, написанную корявым почерком. «Хм, у неё и почерк ужасный». После он вышел из кабинета, быстро пятясь назад. Выйдя за дверь, с его лица спало дружелюбное выражение, придав более серьёзный вид. Ещё раз прочитав адрес, он смял его в кулаке и хотел уже поддастся сиюминутному порыву выбросить, но успокоился и положил в карман брюк. Насчёт адреса он и сам мог догадаться. Только время потратил. Мужчина пытался успокоиться, но не получалось. Проезжая мимо пейзажей родного города в автобусе, он решил уложить в голове всю полученную информацию… Накамура Юки и Хоши Ринго были не сказать, что лучшими друзьями, но и худшими никто не мог их назвать. Первый — наследник старинного рода, хоть и небогатого, как Азуса или Китогава, но бедными их язык не повернётся назвать. Второй — отличник и спортсмен, по характеру слишком задиристый, на что сказалось отсутствие родителей, но это скорее его закалило. Приёмный дед больше всех повлиял на его характер, что не дало скатится на дно общества, но, успев проведать его, он возвращаться туда не горел желанием. И вот, не смотря на социальные статусы, они нашли много общего, что повело за собой своеобразную дружбу. И сейчас, размышляя в автобусе, он ловил себя на мысли, что, зная о возможности Ёшины стать свободной без своего парня, он бы первый ухватился за возможность приударить за ней, не сообщив своему другу. А вдруг сработает? Не смотря на общий молчаливый договор, ещё после школы они оказывали ей всевозможные знаки внимания. Хоть она и казалось немного ветреной, но чтобы она спала со всеми парнями подряд ни у кого бы язык не повернулся. Самых отбитых они всегда отваживали от неё, но в итоге того единственного проморгали. Она его встретила. Позже соперники смирились, думая, что это надолго. Но, видимо, у неё судьба такая — быть без долгих отношений. Но что-то заставило посмотреть по сторонам и отвлечься от не раз прокрученного в голове монолога. Раздражителя не было, только обычные попутчики. В такое время, как полдень, людей было немного, а если точнее, то почти и не было. Только пара пожилых людей на задних сиденьях, да парочка, что видимо прогуливает последние дни учёбы, сдав ненавистные экзамены, всё решали в какое место сходить отдохнуть. Парень намекал на бассейн, а девушка была за поход в зоопарк или на концерт исполнителя, обещающего приехать вечером в город. Сошлись на мысли успеть побывать везде. «Хах, они наивны. И я таким же был?» — Что? — что-то насторожило Ринго. Он тихо проговорил это, пытаясь уловить ускользающий смысл сего момента. Кто или что — неизвестно, а интуиции он всегда доверял. Уже не надеясь отыскать то, что его напрягло, он повернул голову в сторону окна. В промелькнувшем отражении на хромированной обшивке окна отразился силуэт человека, сидевшего за ним. В этот момент его всего передёрнуло, и холодок прошёлся между лопатками. Ведь никого сзади кроме нескольких пожилых людей не должно было быть. Он прекрасно помнит это. Не смотря на возбуждённое состояние, когда он зашёл на остановке через заднюю дверь, за ним никто не сидел, на ближайших остановках в автобус заходили пассажиры только через переднюю дверь и там же позже выходили. Тут бы уже и волосам зашевелится, но волевым усилием он прекратил панику. Ещё раз бросив взгляд, как будто рассматривая в окне нечто, он убедился, что ему ничего не кажется, хоть это и «чертовщина полная». Сзади сидела женщина в деловом костюме тройке с сумочкой на коленях. Отделка не являлась зеркалом, поэтому точно лицо разглядеть не удалось. Автобус подъезжал к нужной остановке. Пытаясь придать себе самое расслабленное состояние тела, засунув руку в карман брюк, Ринго встал в сторону переднего выхода и пошёл, не оглядываясь, иногда при небольших ухабах хватаясь свободной рукой за ограждения, не давая телу завалится. Нажав на поручне кнопку выхода на ближайшей остановке, он посмотрел по направлению движения через окно, как бы оглядываясь на проезжающий пейзаж стал поворачивать голову в конец салона. Чудно, она сидела ровно там, где и ожидалось, что-то записывая в блокноте карандашом. Даже не смотрела в его сторону. Судя по резкому движению карандаша, она прочертила черту. Закрыла блокнот, и, убрав его в сумочку, стала, видимо, тоже собираться выходить. Следующие действия полностью всё развеяли. Похоже, что он перенапрягся и слишком подкормил свою паранойю. Она не стала выходить в заднюю дверь, а спокойной, уверенной походкой пошла в его направлении, а её скучающее выражение лица полностью развеяло все подозрения о какой-либо слежке. На глаз ей можно дать где-то около 25 лет, достаточно высокая — 172 см. Сам Ринго был около 180 см. Волосы каштанового цвета, стриженная под каре, одетая в классический офисный костюм синего цвета, приталенная строгая юбка и белая блузка, туфли на плоской подошве, сама модель обуви лодочкой. Очки для солидности? Возможно, влияние моды, но как-то не верится, что такое привлекательное лицо и голубые глаза оттеняют простыми стёклами. Ринго очки почему-то очень не любил, что даже сам себе не признавал. Итог: девушка, скорее служащая корпорации или госдепартамента, приехала по делам, или ещё куда, но не как не по душонку Ринго. Она подошла к нему вплотную настолько, что он смог уловить аромат цитрусов. Приятный парфюм. «А знаете, пошло оно все!». Она ему уже нравится. Бывает такое, что чем больше на что-то обращаешь внимание, тем становится от этого всё лучше и лучше. Остановившись на расстоянии от личного пространства Ринго и взявшись за соседний поручень, она наконец-то стала и его самого рассматривать более внимательно. Показалось или нет, но возможно, что он чем-то всё же приглянулся ей. На лицо стала выползать глупая улыбка. «Так, успокойся, ты только что ехал и мечтал о мести за поруганную честь и непутёвого друга, и теперь, забыв про всё, таращишься на первую же девушку и мечтаешь не о том». Но вопрос уже задан, да и возможность на приятный вечер никто не отменял.***
Pov Фушими Тоука Сегодня опять опоздала на поезд. До места встречи пришлось добираться на рейсовом автобусе, курсирующем между городами и так удачно проезжавшим через нужное место. Зайдя в салон, я выбрала место ближе к концу. Устроившись поудобнее, я решила попрактиковаться, ведь без постоянных упражнений можно всё потерять. Новым знаниям неоткуда было появится, а те которое были не стоило забрасывать. Достав чётки из сумочки, я стала перебирать их на автомате между плацами. По нервам со скоростью света ударил сигнал к действию, фантомная боль прошлась по телу, вылившись в более крепкое стискивание и остановке на переборе чёток. Одев их на кисть, я достала из кармана сумочки ручку-кисть с банкой туши и стала выводить иероглифы на бумаге. Удостоверившись в результате, нарисовала ещё парочку и прилепила по периметру кресел спереди и сбоку своего кресла, пока никого не было рядом. Достав блокнот, я стала записывать разные варианты написания того или иного символа простым карандашом уже без чёток на руке. Спустя двадцать минут в автобусе уже было не так пусто, и передо мной, через ряд даже кто-то сидел. Как я удостоверилась, никто так или иначе меня не замечал и занимался своими делами, что меня уверило в правильности своих возможностей. Сняв очки, я помассировала переносицу и веки пальцами, решив, что хватит на сегодня. Одев обратно очки и вычеркнув пару неудавшихся по моему мнению образцов письма, дополнительно сняв с кресел листки, я сложила их обратно в сумочку. Как раз вовремя закончила занятие. Из-за своей рассеянности я часто опаздывала или попадала не в то место, куда надо было. Видимо, вся концентрация уходила на писанину, там же, наверное, за множеством букв и посадила зрение. Я подъезжала к нужному месту. Встав со своего места, я пошла на выход. Уже подойдя к двери заметила, что стою не одна. Там же стоял высокий парень и рассматривал меня. Спустя некоторое время, он представился и предложил мне вечером сходить куда-нибудь. Предложение было заманчивое, но я и так опаздывала. Слишком рассеянная в последнее время. Но не стала расстраивать парня, но с работой нормально отдохнуть некогда, что уже говорить о личной жизни. Я согласилась встретиться в местном кафе вечером. И не стоит строить иллюзии только от того, что он тебе понравился. Внешне, конечно же. Может он извращенец какой или ещё что похуже. Подходя к парковой территории возле больницы, издалека я увидела инспектора. Он сидел на лавочке и разламывал булочку пополам. Одну часть он жевал, а вторую по чуть-чуть скидывал голубям. — Для того, чтобы кормить птиц, вы ещё несильно постарели, — я имела в виду, что ожидала увидеть его либо с пачкой сигарет, либо с банкой пива. — Пока тебя ждёшь, можно состариться. Я успел уже о смысле жизни подумать, бросить курить с тобой, ведь не напасёшься сигарет. А, и ещё позавтракать, как видишь, успел! — инспектор Кенго не был старым или даже седым. Ему было где-то под сорок. В прекрасной форме, одетый в жёлтую рубашку с расстёгнутыми двумя верхними пуговицами. Больше его облик ничем не отличался от других людей, гуляющих в это время по парку, а вот лицо было запоминающимся. Брюнет, стриженый под полубокс, крупный нос и кустистые брови. Когда он хмурился, они придавали ему излишнюю суровость. Когда впервые его увидел начальник отдела, то предложил ему своё кожаное пальто и должность инспектора, хоть их отдел и занимался экономическими преступлениями. Господин Тоширо всё надеялся увидеть его в отделе особо тяжких. Как он говорит: «Такой мужчина пропадает». — Ну что с тебя взять… Вот только одно мне объясни, как ты опаздываешь на назначенное время, но приходишь вовремя для дела? — он имел ввиду, что договаривались заранее на час раньше, но подозреваемый задержался, и только как двадцать минут назад зашёл в парк со священником и ещё одним странным парнем. Пока они ходили по нему, охрана стояла и ждала возле парковки, что было видно с места ожидания инспектора. — Подытожим. Докладывайте сержант. И не стойте столбом, а то привлекаете ненужное внимание. Лучше присядьте рядом, — приглашая, он похлопал рукой соседние место. — Я узнала из всех доступных источников, даже неофициальных, что мы можем ему предъявить только превышение полномочий или мелкие махинации. Но этим почти все грешат. Его за это даже не снимут с должности, если он сам не уйдёт. Также, разрешение на детальное рассмотрение дела с досмотром и поиском улик без веских причин не было получено. Максимум, что мы можем себе позволить — вызвать или допросить его на месте. С этим проблем нет. Но без фанатизма. Шеф настаивал, — я пожала плечами, мол, своё дело я выполнила, осталось ваше. — Шеф в своём репертуаре. Вот поэтому я тут и работаю. С трупами и без нас есть кому копаться, а тут голова нужна. Слушай, сейчас он ходит на осмотре с какими-то святошами… — на этом слове я напряглась. Это не осталось не замеченным, но инспектор продолжил: — Раз шеф нам разрешил его допросить, но не уточнил один ли раз… — тут на его лице появилась улыбка. — Мы возьмём максимум из ситуации. Пойдём. Выйдя на пустырь на окраине парка, мы заметили, что они о чём-то с ним общаются, как стало видно ближе, они оба иностранцы, а тот, кто не носил сутану, видимо, и был переводчиком. Когда мы уже собрались их побеспокоить, слева кто-то вышел. Инспектор вскинул передо мной руку, чтобы я остановилась. Я немного возмутилась, а он ответил фамильярным обращением: — Интересно… Тихо, сержант, не злитесь. Похоже мы увидим что-то интересное. И тут я рассмотрела, что это был Ринго, который пригласил меня составить ему компанию за чашечкой кофе. Он шёл уверенной походкой по направлению к цели. Заметив его, переводчик сказал что-то всем. Оставшиеся двое лиц стали поворачивается, а парень ускорился и перешёл на бег. Когда уже все повернулись, между ними оставалось пара метров. Переводчик резко выскочил и попытался задержать его. Но тот остановился перед переводчиком и не стал делать резких движений. Зато он начал бранится на мистера Накамуру, что слышно было частично даже нам. Выйдя вперед, Накамура стал общаться с Ринго. В конце Накамура развёл руки в стороны, как бы прося сделать что-то. Тот не заставил себя ждать и замахнулся для удара рукой в голову, но, в конце, как в какой-то комедии остановил руку перед лбом и дал щелбан. А бросив пару фраз, он заулыбался и пошёл прочь. Накамура тоже был чему-то несказанно рад, потирая краснеющий лоб. — И всё?! Так, видимо, они давние приятели, можешь мне поверить, сержант, — повернувшись ко мне и поглядев на удаляющегося парня, он смерил меня взглядом. — Хм… Знаешь, сходи-ка утешь парня. Думается мне, мы сможем много чего интересного узнать. Как хочешь, но войди к нему в доверие, а я пойду обрабатывать Накамуру. Он наша единственная зацепка в таком крупном деле, и пойдёт ли он свидетелем или соучастником — теперь зависит только от тебя, — интуиции своей инспектор доверял. — Так, не понял, чего стоишь? Он же уйдёт. — А, но! Можно ответить? Я уже назначила с ним встречу в кафе вечером. — Знаешь, твоё везение меня пугает. Когда только успела? — У меня не только есть работа, как у некоторых, есть ещё и личная жизнь. — Сон и ничегонеделание уже личной жизнью называют… Вот молодёжь пошла. Ладно, плохо то, что вечером он уже будет более спокоен и нацелен только на тебя. Слушай, даю тебе задание привести себя в боевую готовность, сержант, и выведать всё, что только можно. Я рассчитываю на тебя, — с этими словами он оставил меня одну и направился к цели. Ну, а я направилась подготавливаться. Полдня ничегонеделания это та ещё нагрузка на молодой организм. Хоть посплю перед вечером.