Шаг за шагом

Озабоченность султана безуспешными попыткам учительницы научить чему-либо детей сменилась радостью, стоило ему увидеть, как Анна на примере достижений предков его династии доказывает детям необходимость образования. Все-таки она смогла подобрать к ним ключик — Махмуд был уверен, что после этого экскурса в историю дети присмиреют, пристыженные почерпнутыми знаниями о вкладе в мировую науку и культуру своих великих предков. Для Повелителя это значило еще и то, что Анне не придется покидать дворец и он сможет видеть ее. Пусть и не так часто, как ему хотелось. Раненое сердце радо любой возможности исцеления. Что может быть для него целебнее взгляда на любимое лицо… Вечер преподнес ему еще один бесценный подарок. Анна сама просила его аудиенции. Еще не утихшая обида нашептывала отказать ей, но расправившее крылья ликование заслонило обиду собой, и Махмуд велел впустить просительницу. Не желая, однако, слишком явно показать своей радости, он сел за рабочий стол и взял в руки документ, якобы очень занят. Пока Голубка шла от двери, он с едва скрываемым волнением, как можно незаметнее, наблюдал за ней. Анна выглядела виноватой и очень бледной. Неужели и она переживала о том, что не сможет видеть его? Но после нанесенной ею обиды гордость его требовала маленькой мести, и Махмуд не мог не поддеть девушку, спросив о причине прихода в то время, когда ее так заботят чужие слова. Признание ею своей ошибки елеем пролилось на мужское самолюбие Повелителя. Он даже бумагу, которую будто бы изучал, отложил в сторону. Желая, однако, получить доказательства полного раскаяния, он продолжил вести с Анной воспитательную беседу. Они уже успели договориться о возобновлении своих уроков, когда она вдруг покачнулась и едва не упала. Внезапно возникшее беспокойство за ее состояние заставило мгновенно позабыть об их ссоре. Пытаясь успокоить Повелителя, Анна совсем сомлела и не успела закончить начатую фразу, как снова покачнулась… Махмуд едва успел подбежать, когда она упала к нему на руки. Распорядившись, чтобы Захир как можно скорее вызвал лекаря, он перенес Анну на свою кровать, мучимый небывалым страхом за ее здоровье и угрызениями совести. Как же он сразу не заметил ее состояния? Ведь даже издали было видно, насколько она бледна. Пока дожидался лекаря, Махмуд не переставая гладил лицо и волосы Голубки и ругал себя за бесчувственность. Для себя уже решил: даже если Бехчет-мулла станет настаивать на том, чтобы перенести Анну в ее комнату, он не позволит. Он должен каждую минуту знать, как она и что с ней.