Оглядываясь назад

      Вам, мои дорогие читатели, посвящается...       Ночь постепенно сменяли предрассветные сумерки. Из сереющей темноты проступали неясные очертания мрачной процессии, неспешно двигавшейся по мосту к распахнутым настежь дверям замка, из которых на разрушенные каменные ступени лился тусклый желтый свет. Впереди степенной поступью шел Волдеморт, плавными движениями Бузинной палочки расчищая путь. На его бледном змееподобном лице играла едва уловимая победная улыбка.       Постепенно в дверях Хогвартса стали появляться люди, собираясь на крыльце, настороженно разглядывая выстраивающихся в шеренгу Пожирателей смерти. По каменным ступеням медленно сошли Кингсли Бруствер и Римус Люпин, рука Люпина была наспех перебинтована и уложена в перевязь. У них за спиной, несколькими ступенями выше застыли выжившие члены Ордена Феникса. В разбитых окнах виднелись бледные, настороженные лица учеников и преподавателей.       Стоящий на верхней ступени Северус всматривался в нестройные ряды темных волшебников, молча глядящих на уцелевших защитников Хогвартса со смесью презрения и ненависти. Рядом с ним замерла притихшая Лея. С тех пор, как они со Снейпом вернулись из Запретного леса, девушка не произнесла ни слова. Гарри не отходил от нее ни на шаг, стоя сейчас рядом с ней и держа ее за руку, но даже на него она почти не реагировала, на любой вопрос отвечая лишь кивком головы или просто отводя взгляд. Она винила себя в смерти матери, и этот груз давил на нее непосильной ношей.       — Игра окончена, — разнесся по двору высокий голос Волдеморта. Он поднял Бузинную палочку, и все на мгновение зажмурились от яркой вспышки, полыхнувшей на ее конце. — И с этого дня вы будете подчиняться мне.       Он неторопливо выхаживал вдоль выстроившихся в ряд Пожирателей смерти, на его змеином лице играла победная улыбка. Он наслаждался отчаянием, читавшимся на лицах израненных, уставших людей, хмуро глядящих на него со ступеней Хогвартса.       — Пора вам признать меня, — он картинно развел руками, окинув притихших людей надменным взглядом. — Присоединяйтесь. Или умрите.       Во дворе повисло тягостное молчание. Слышно было лишь как протяжно завывает ветер, словно оплакивая павших этой ночью.       — Никогда! — раздался вдруг гордый мальчишеский голос. — Скорее ад замерзнет, чем кто-то из нас перейдет на твою сторону!       По ступеням Хогвартса сбежал, прихрамывая, Невилл Долгопупс. Выйдя вперед, он храбро взглянул в лицо усмехающегося волшебника.       — Сегодня погибло много хороших людей. Но они всё еще с нами. Память о них живет в наших сердцах. Они погибли не напрасно, — он с силой сжал кулаки, бесстрашно глядя на Волдеморта. — Они сражались за нас! За всех нас! Ничего еще не кончено!       Словно цепенящие чары, сковывающие замок, вдруг волшебным образом развеялись. Защитники Хогвартса зашумели, вскидывая палочки. По лицу Волдеморта скользнула тень, его глаза сузились от переполнявшей его злобы.       — Что ж, — холодно проговорил он, — вы сделали свой выбор. И ты, — он ткнул пальцев в Невилла, — первым встретишь свою судьбу.       С его палочки сорвался алый всполох, но, не долетев до студента около метра, он внезапно ударился о голубоватый барьер защитных чар.       — Я бы не был в этом так сильно уверен, — раздался знакомый голос.       По рядам Пожирателей смерти пролетел вздох удивления. По ступеням парадной лестницы Хогвартса неторопливо спускался его директор. На лице Альбуса Дамблдора застыло выражение безмятежного спокойствия и доброжелательности, словно он встречал делегацию, прибывшую в школу по приглашению на симпозиум, а не армию темных волшебников, стремящихся уничтожить Хогвартс и всех его обитателей.       По лицу Волдеморта скользнула тень ненависти, его глаза вспыхнули недобрым огнем, но он сдержался. Северус затаил дыхание, наблюдая, как директор миновал приготовившихся к бою Кингсли и Римуса, мягким движением руки заставил отступить в сторону Долгопупса, и теперь остановился напротив Волдеморта, лицом к лицу.       — Это ничего не меняет, — кажется, Темный лорд не сразу сумел оправиться от потрясения. И Северус его прекрасно понимал, он сам пережил схожие чувства, когда меньше часа назад увидел директора живым и невредимым. — Бузинная палочка теперь принадлежит мне, а твоя сторонница, предавшая тебя, мертва.       Директор тяжело вздохнул, качая головой с таким видом, словно перед ним стоял не самый темный волшебник современности, а неразумный ребенок, который нашкодил и теперь должен быть непременно наказан.       — Тут я тоже вынужден с тобой не согласиться, Том.       Он взмахнул волшебной палочкой, и Северус почувствовал, как пространство над замком неуловимо изменилось — спали чары, запрещающие трансгрессию. В тот же миг послышался хлопок аппарации, в землю ударил яркий поток света, и из сияющего сплетения энергий, точно посередине между застывшими в изумлении защитниками Хогвартса и Пожирателями смерти, шагнула женщина. Ее изумрудная мантия развевалась от порывов ветра точно крылья сказочной птицы. В прекрасных серых глазах светилась решимость. Свечение вокруг нее погасло, и двор погрузился в тишину. Никто не двигался с места. Даже Волдеморт выглядел пораженным до глубины души.       — Это невозможно! — вдруг взвизгнула Беллатриса Лестрейндж. — Она умерла! Все это видели! Никто не может восстать из мертвых.       По губам Минервы МакГонагалл скользнула насмешливая улыбка. Она величественно подняла руку, и с ее ладони, блеснув в лучах восходящего солнца, скатился небольшой черный камень с выбитым на его поверхности знаком треугольника, круга и линии. Она сделала несколько шагов и остановилась, кивнув Дамблдору, словно приветствовала старого друга. Ее взгляд скользнул по стоявшим в немом изумлении защитникам замка и остановился на муже и дочери. Стоящая рядом с Северусом Лея тихо вскрикнула, но прежде чем она успела сделать хоть шаг, Снейп крепко схватил ее за руку, отрицательно качнув головой. Он до последнего боялся, что план Дамблдора не удастся.       Перед глазами, ярким калейдоскопом, пронеслись воспоминания недавних событий.       Он распахнул дверь директорского кабинета. Внутри было тихо. Слишком тихо. Он сам не знал, что именно ожидал увидеть: следы сражения, бездыханное тело Дамблдора. Но ничего этого не было. Лишь от порывов ветра, проникающего в комнату сквозь не до конца распахнутое окно, тихо шелестели на письменном столе бумаги.       Северус невольно всмотрелся в пейзаж за окном — близился рассвет, край горизонта начинал розоветь, разливаясь по небосводу блеклыми красками, словно невидимый художник слишком сильно развел акварель водой.       — Полагаю, моя палочка в руках Волдеморта, — послышался спокойный голос.       Северус вздрогнул от неожиданности, резко повернувшись на звук. Директор сидел в углу комнаты на небольшом кожаном диване, рядом с ним на треножнике поскрипывал вертясь вокруг своей оси какой-то прибор, больше всего напоминающих астролябию. Директорский кабинет всегда был полон загадочных предметов.       — Вы живы, — прошептал Снейп и вдруг покачнулся, оперевшись о край стола. Страшная догадка поразила его в самое сердце.       Дамблдор мягко улыбнулся.       — Во всяком случае, мне так кажется. У тебя были сомнения на сей счет?       Он чуть склонил голову набок, отчего напомнил Снейпу старого филина. Но он не филин, нет. Минерва была права, все что сейчас происходит — для него игра, а они все лишь фигуры на шахматной доске в сложной, разработанной им многоходовке.       — Вы отправили ее на смерть. Дали ей умереть.       Он хотел закричать, но голос отчего-то отказывался повиноваться. Он хотел разнести комнату в щепки, но силы вдруг оставили его.       — Это был ее выбор, — к его удивлению в голосе Дамблдора прозвучало сожаление.       — Минерва пожертвовала собой ради спасения дочери. И ради победы над Волдемортом.       — Ее больше нет!       Кажется директор вздрогнул от этого крика. Как никогда прежде Северус был готов выхватить палочку и положить конец всем хитростям старого интригана, разбить дымные зеркала раз и навсегда.       — Вы убили ее!       — Она знала, на что идет.       Директор медленно поднялся, и Снейп заметил, как сквозит усталость в каждом его движении. Он вдруг осознал насколько стар стоящий перед ним человек. Стар, мудр и могущественен. Подойдя к Снейпу, Дамблдор осторожно положил руку ему на плечо.       — Если Минерва все сделала правильно, — тихо проговорил он, — мы еще ее увидим…       Разъяренный, полный гнева крик Волдеморта прорезал звенящую тишину. Все разом завертелось. Начался полнейший хаос. Обе стороны одновременно выпустили друг в друга заклятья, и битва вспыхнула с новой силой. Северус успел заметить, как расталкивая сражающихся, Беллатриса бросилась на Минерву, и между ними вспыхнула схватка.       Пожирательница смерти больше не смеялась. Ее лицо исказила гримаса ярости. С каким-то бешеным звериным рыком она метала в МакГонагалл одно заклятье за другим, но пробить защиту Минервы ей никак не удавалось. Потоки пламени лились с обеих палочек, земля вздыбилась и раскалилась под ногами обеих волшебниц. С ужасом и восторгом окружающие смотрели за разворачивающейся дуэлью, дуэлью не на жизнь, а на смерть. Палочка в руках МакГонагалл вертелась с такой скоростью, что превратилась в сияющий всполох.       — Во второй раз тебе не удастся воскреснуть, — зло выплюнула Беллатриса, уворачиваясь от пляшущих вокруг нее заклятий Минервы. — А следом я отправлю твою драгоценную дочурку.       Глаза Минервы яростно сверкнули. Никто не успел ничего понять. Ее заклятье пронеслось под рукой Беллатрисы и ударило ее точно в грудь. Мгновение в широко распахнутых глазах Пожирательницы смерти еще светились удивление и злоба, а потом глаза ее закатились, и она рухнула навзничь. Толпа вокруг зашумела, а Волдеморт яростно вскрикнул. Его палочка испустила зеленый луч, но он прошил пустоту, пронесся дальше и угодил в не успевшего увернуться Пожирателя смерти. А тем временем серая кошка скользнула меж ног сражающихся и вновь превратилась в человека уже совершенно в другой части поля битвы.       На мгновение Северус потерял ее из виду. Все, казалось, смешалось в этом людском водовороте. Он видел, как Джордж Уизли и Ли Джордан повалили на землю Яксли, как Долохов пал от руки Флитвика, как Помона Стебль и мадам Помфри единым залпом отправили влет через все поле сражения Уодена Макнейра. Рон и Невилл сразили Фенрира Сивого, а Гермиона ударила Оглушающим заклятьем Руквуда. Артур и Перси Уизли одолели Пия Толстоватого, а Лея и Гарри вместе бились с братом и сестрой Кэрроу. И действовали они при этом так слаженно, словно всю жизнь только этим и занимались. На короткое мгновение Снейп невольно залюбовался дочерью. Ее глаза горели огнем, волосы развевались за спиной, а палочка в руках выделывала такие виртуозные кульбиты, каким мог позавидовать любой мракоборец. Выражение лица Алекто постепенно менялось с надменного на удивленное, и несколько минут спустя она уже неслась вскачь меж сражающихся, испуганно прикрывая голову, а следом ей летели выпущенные Леей молнии. Через мгновение за ней последовал и ее брат, но далеко сбежать они не смогли. Меткий выстрел двух заклятий нагнал их на середине двора, сбивая с ног. Больше они уже не двигались.       Постепенно очаг борьбы остался лишь один, и внимание всех, кто находился в тот момент во дворе школы, оказалось сконцентрировано на его центр, где сошлись в смертельной битве два самых сильных волшебника. Наступила полная тишина.       — Это наша последняя встреча, Дамблдор, — багровые глаза с щелочками зрачков на бледном иссохшем лице сверкали от гнева. — Сегодня один из нас умрет. И это будешь ты!       — Раз ты этого желаешь, Том, — просто ответил Дамблдор, тон его был так небрежен, будто они собрались поболтать за кружечкой сливочного пива о всяких пустяках.       Медленно они двигались по кругу, описывая едва ли не идеальную окружность и сохраняя равное расстояние друг от друга.       — Тебе не победить, — прошипел Волдеморт, криво усмехаясь. — Я владею такими чарами, что тебе и не снились, а с Бузинной палочкой я теперь могу творить абсолютно любое волшебство. Отныне мне нет равных.       — Ты так ничего и не понял, — негромко отозвался Дамблдор, и в его глазах мелькнула почти искренняя печаль.       Глаза Волдеморта сузились от гнева. Он рассмеялся, и смех его звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разносился по двору.       — Я знаю всё, что мне нужно, — зло бросил он.       — Но ты не знаешь главного, — покачал головой Дамблдор. — Дело в том, Том, что Бузинная палочка тебе не принадлежит. Просто обладать ею недостаточно. От того, что ты держишь ее в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Палочка выбирает волшебника, а не волшебник палочку. Разве Олливандер не сказал тебе — чтобы истинно завладеть Бузинной палочкой, нужно победить ее обладателя. В данном случае им был я, но Минерва, как ты уже наверное догадался, не побеждала меня в дуэли. Я просто отдал ей ее… на время. А она передала ее тебе в обмен на свою дочь. Но для палочки ее владелец так и не поменялся.       На мгновение в глазах Волдеморта мелькнул слепой ужас. Его грудь тяжело вздымалась, внутри него зрело заклятие, оно росло внутри палочки, направленной в грудь Альбуса Дамблдора. Тело Волдеморта напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижен — точно змея перед броском.       Красно-золотое сияние вдруг разлилось по небосводу, и замерших в ожидании людей осветили первые лучи восходящего солнца. Лицо Волдеморта превратилось в сияющее пятно, оба волшебника одновременно вскинули палочки и прокричали заклинания.       Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. На глазах у всех зеленая вспышка Волдеморта слилась с заклинание Дамблдора, Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, пронеслась по воздуху и упала в подставленную ладонь Дамблдора. И в ту же минуту Волдеморт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На земле лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волдеморт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Дамблдор стоял над его телом с двумя волшебными палочками в руках и с сожалением смотрел на поверженного ученика, которым когда-то был Том Реддл.       Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом двор словно очнулся ото сна и взорвался шумом, радостными криками и восклицаниями. Ослепительное солнце залило все вокруг. Все кинулись поздравлять друг друга, отовсюду слышался счастливый смех.       Минерва облегченно прикрыла глаза, чувствуя, как сердце в груди стучит тем самым размеренным стуком, какой бывает после тяжелого изнурительного испытания. Трудно было поверить, что всё закончилось.       — Мама!       Лея налетела на нее, словно ураган, вцепившись в нее так, словно боялась, что неведомая сила вновь разлучит их. Минерва мягко улыбалась, нежно гладя дочь по голове, покрывая ее лицо поцелуями. Из глаз обеих лились слезы, но теперь это были слезы радости.       — Всё хорошо, — шептала она, прижимая дочь к груди.       Лея тихо всхлипывала, зарывшись носом в складки ее мантии, и никак не хотела отпускать мать. Наконец, Минерва мягко отстранила ее, заглядывая в глаза, сияющие радостью и надеждой.       — Теперь всё будет хорошо, милая. Я больше никогда тебя не оставлю.       Лея улыбалась ей сквозь слезы, будучи не в силах произнести ни слова. Минерва погладила дочь по щеке, и тут взгляд ее упал на человека, стремительно пробирающегося к ним сквозь радостно шумящую толпу. Лея осторожно отпустила мать, тактично отступив назад, и в следующую секунду Минерва вновь оказалась в объятиях. Черные глаза смотрели на нее со смесью радости и волнения.       — Я думал, что потерял тебя, — прошептал Северус, притягивая МакГонагалл так близко, как только мог.       — Прости, что пришлось лгать тебе. Но слишком многое было поставлено на карту. Никто не должен был знать, иначе весь план мог оказаться под угрозой.       Северус невольно усмехнулся — она практически слово в слово повторила его собственные слова, сказанные им в ее гостиной каких-то пару месяцев назад.       — Дамблдор, — покачал головой Снейп.       — Дамблдор, — с улыбкой подтвердила Минерва.       Ее руки обвили шею Северуса, и он почувствовал биение ее сердца сквозь тонкую ткань мантии. Глаза его жены светились такой лаской, что у него перехватило дыхание. Если бы она погибла, он бы не смог жить без нее. Их души связаны отныне и навсегда, как и их сердца.       — Больше никаких тайн, — прошептал он, касаясь губ Минервы в нежном поцелуе.       Его руки уже привычным жестом скользнули по женской талии, и на несколько бесконечно долгих минут они потеряли связь с реальность, полностью отдавшись захлестнувшим их чувствам.       — Я, кажется, что-то упустил? — удивленно вскинул брови Слизнорт, наблюдая за обнимающейся парой.       — Я вам потом расскажу, профессор, — похлопал его по плечу Люпин, на изможденном лице которого сейчас играла счастливая улыбка. — Поверьте, эта история заслуживает быть рассказанной.       Солнце ярко освещало древние стены Хогвартса, и Большой зал, куда переместились защитники школы, был полон света и жизни. Директор вернул на место столы факультетов, но все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и эльфы-домовики. Хагрид трепал по загривку растянувшегося у его ног Клыка, а рядом с ними на скамье уютно примостился Филч с миссис Норрис на руках. Кошка завхоза жмурила глаза от удовольствия и мурчала так громко, что даже заглушала веселое щебетание Джинни и Гермионы, сидящих напротив. Профессор Слизнорт громко делился впечатлениями с Дином Томасом и Симусом Финниганом, а неподалеку о чем-то тихо шушукались Невилл и Ханна Аббот. Альбус Дамблдор восседал в своем директорском кресле, с улыбкой наблюдая за весело шумящей толпой. Впервые за этот день его голубые глаза, прячущиеся за стеклами очков-половинок, излучали мягкий свет, чуть лукавый и удивительно добрый.       По другую сторону зала, прислонившись плечом к створе дверей, стоял Северус Снейп. На губах мужчины играла едва заметная улыбка. Чьи-то руки нежно скользнули по его плечам, и у самого уха прозвучал тихий нежный голос:       — Пойдем со мной? Минерва потянула его за собой, и, держась за руки, они вышли из Большого зала навстречу новому дню, разливающемуся над Хогвартсом яркими теплыми красками. Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду виднелись пятна крови и осыпавшаяся штукатурка. Где-то в глубине коридоров распевал свои веселые песенки полтергейст Пивз.       Шум веселья стих, как только они вышли на крыльцо. У подножия лестницы, обнявшись, тихо сидели Лея и Гарри. Голова девушки покоилась на его плече, и Гарри нежно поцеловал ее волосы, крепче обнимая возлюбленную.       — Тоже мне, нашли время, — тут же начал ворчать Северус, явно собираясь нарушить воцарившуюся идиллию, но Минерва мягко потянула его в противоположную сторону.       Взглянув в ее улыбающиеся глаза, Северус демонстративно хмыкнул.       — Ладно, — наигранно сварливо пробурчал он, — но я буду пристально следить за этим парнем. Если только попробует обидеть нашу дочь… — он не закончил, наблюдая за Леей, и в его глазах вдруг появилась печаль. Перехватив вопросительный взгляд Минервы, он лишь сильнее притянул к себе жену. — Она так быстро выросла.       — Это правда, — вздохнула Минерва, позволяя себе расслабиться в его объятиях.       Они миновали разрушенную галерею и оказались на мосту. Отсюда открывался завораживающий вид на Черное озеро. Какое-то время они молча стояли, наблюдая, как в искрящихся волнах весело плещется гигантский кальмар, выбрасывая в воздух столбы воды, подобно огромному киту.       — Порой я жалею, что пропустил то время, когда Лея была маленькой, — неожиданно проговорил Северус. — Какое это счастье услышать первое слово своего ребенка, увидеть, как он делает первые шаги, учить его познавать этот мир, подарить ему его первую волшебную палочку…       С его губ сорвался тихий вздох. Минерва подняла голову с его плеча и мягко улыбнулась.       — Скоро у тебя появится шанс испытать всё это, — лукаво проговорила она, и ее серые глаза загадочно блеснули в лучах солнца.       Она взяла руку Снейпа и осторожно положила себе на живот, и в тот момент он почувствовал, не физически, а скорее ментально — крошечную жизнь внутри нее, пока еще едва уловимую, но уже такую родную.       — Минерва, ты… — он не договорил, будучи не в силах справиться с охватившим его волнением.       МакГонагалл ласково улыбнулась, привстав на цыпочки и целуя его в уголок губ. Ее лицо было красноречивее любых слов.       — Да, — прошептала она. — Ты скоро станешь отцом, Северус…       Изумление на его лице постепенно сменилось радостной улыбкой. Он подхватил Минерву на руки и закружил. Его сердце переполняла любовь. Впервые он чувствовал себя безгранично счастливым.       Теперь всё будет хорошо. Он был в этом уверен…

КОНЕЦ