Твоя история — наша история

       Куинни смотрела на Криденса. Она знала раньше его не так хорошо, как Тина, но её сердце захватывала жалость к этому несчастному пареньку. Криденс горбился, будто пытался закрыться от всего, что могло его потревожить. Он не обращал совершенно никакого внимания на Куинни, пытаясь в это время накормить маленькую, лишенную сил птицу.       Такой же была и его душа: Куинни понимала это, как никто другой. Все его мысли были для неё были на поверхности, не защищённые крепкими стенами сознания. Бедный мальчик, у него был всего лишь один вопрос: кто он? Бедняжка! Какой же он несчастный! Криденс потерял всё, не имея ничего.       Куинни готова была зарыдать от отчаяния, которое исходило от него. Он не знал, что ему делать дальше, не понимал, может ли называться человеком, не имея ни прошлого, ни будущего. Душа разрушается, раскалывается на мелкие кусочки от таких ужасных мыслей. Горизонт жизни стирается и остаётся лишь плыть в океане неопределенности.       – Дорогой, ты не прав, у тебя есть прошлое и есть будущее. Ты не один, помни это, прошу! Есть те, кто тебе может помочь! – Куинни старалась сдерживать свои эмоции, которые в последнее время так часто порывались вырваться наружу, придавая своему голосу нежность и спокойствие.       – Я – это не я! Я не знаю кто я есть, что я есть! Так не может быть, так просто не бывает... – дрожа, процедил сквозь зубы Криденс. Он не хотел видеть Куинни, и она это знала. Лучше ни отвлекать, ни выдёргивать бедняжку из хоровода его мыслей: это может лишь навредить.       Куинни обернулась, словно по велению неведомого чувства. В дверях стоял Гриндевальд, вопросительно глядя на неё. Стараясь ступать как можно бесшумней, чтобы не спугнуть Криденса, Куинни подошла к нему. Она немного боялась Гриндевальда, но сейчас он был для неё всем: надеждой и спасением её одинокой души. От неё отвернулись все, только он подал ей руку помощи!       – Он всё ещё боится меня? – тихо спросил Гриндевальд, не сводя взгляда от скрюченного силуэта Криденса.       – Будьте осторожны с ним... Он ещё не уверен, что сделал правильный выбор. Не давите на него! – с жалостью произнесла Куинни.       Гриндевальд лишь коротко кивнул и направился прямо к Криденсу. Куинни он не говорил оставить их, поэтому она притаилась за дверью, рассматривая всё через небольшой просвет.       – У меня есть для тебя подарок, мой мальчик, – с этими словами Гриндевальд достал откуда-то волшебную палочку и подал Криденсу. Он, видимо, не совсем осознал, что ему было вручено, безразлично посмотрел на вещь.       – Ты претерпел самое отвратительное из предательств, которое было совершенно твоей собственной семьёй. – сочувствующе продолжал Гриндевальд. – Твоя собственная кровь и плоть... Твой брат потешался над твоими мучениями и сейчас намерен уничтожить тебя!       К своему изумлению Куинни увидела, как измученная птица окружила себя огнём. Извилистые языки пламени превратились в огромные крылья: перед ними предстал самый настоящий феникс, гордый и величественный. От такого зрелища Куинни ахнула: прежде она видела этих птиц только на страницах книг.       – Это твой час, мой мальчик, – с гордостью произнёс Гриндевальд, положив руки на опущенные плечи Криденса. – Отныне возвращаю тебе твоё настоящее имя. Аурелиус... Аурелиус Дамблдор.       Куинни отчётливо слышала крик отчаяния в душе Криденса, который не мог вырваться наружу. В его сердце месть расцвела с новой силой: он намерен расправиться с теми, кто принёс ему столько горя. Криденс в тот момент даже не думал о себе: так мыслит только тот человек, который прощается с самим собой и отдаёт себя лишь одному делу. Но сможет ли его хрупкая душа это выдержать?       Гриндевальд, больше ничего не сказав, направился к выходу. Куинни поняла, что лучше поскорее убраться. Она в последним момент успела скрыться за углом, а затем направилась в отведенную ей комнату.       Какой же опустошенной Куинни себя чувствовала! Она и подумать не могла, что когда-либо столкнётся с непониманием. И главное, кто от неё отвернулся? Родная сестра и человек, которого любит всем сердцем! Куинни не понимала, как же они могут быть настолько слепы, особенно Якоб: он ведь не-маг, его жизнь в опасности из-за этих дурацких законов. Тина полностью стала зависимой от этого МАКУСА, от своей ужасной работы. Магическое сообщество обезумело в стремлении отгородиться от людей, в жилах которых не течёт кровь волшебника. Как же они могут быть такими жестокими? Неужели эта самая жестокость может существовать в том мире, который столько пережил за последние века?       Куинни задыхалась от переполняющего её чувства несправедливости. Сейчас Гриндевальд был единственным спасением для неё и Якоба. Только он имел то, что нужно им, только он мог позволить им быть счастливыми! Возможно, всё, что говорили про этого волшебника, было чистейшей ложью? Куинни прекрасно знала, что в этом мире правда замурована в стенах лицемерия.       Как бы там ни было, она не могла больше держать зла на своих родных. Несмотря ни на что, Тина была её любимой сестрой, а Якоб тем, с кем Куинни хотела бы связать свою жизнь. Они просто пошли неверной дорогой и, возможно, скоро всё поймут. Куинни очень хотелось в это верить, как и в то, что скоро они с Якобом смогут воссоединиться. Она надеялась, что он простит её за всё, потому что Куинни простила его уже давно. Она не хотела просить у Гриндевальда разрешения перенести Якоба к ним, желая не повторять своих ошибок.       Комната Куинни была достаточно просторная, богато обставленная, с отдельной ванной комнатой и удобной мебелью. Такие условия она могла видеть лишь во снах, находясь в тесной квартирке в Нью-Йорке. Сейчас у неё была возможность наслаждаться видом в огромном окне на бескрайние горы, верхушки которых были припорошены снегом, точно её любимый яблочный штрудель сахарной пудрой. Куинни знала, что сейчас находится где-то в Австрии. Замок Гриндевальда был спрятан очень надёжно, поэтому никто не мог просто так его обнаружить. Однако, в любом случае пребывание здесь обещало быть по меньшей мере неплохим.       Винда говорила, что покинуть это место можно только через специальный портал, который находился на верхнем периметре. Куинни не чувствовала себя здесь счастливой, но и не собиралась сбегать в мир, где царит жестокость. Её задержание МАКУСА было бы лишь вопросом времени. Вспоминая историю о Маргарет Стоун, которой её так любила пугать Тина, у Куинни не оставалось сомнений, что ей грозит смертная казнь в страшной комнате воспоминаний, а Якобы сотрут память, и в лучшем случае он однажды спонтанно напишет её имя на торте. Но она не хотела такой судьбы! Куинни осознала, что не может сидеть, сложа руки, пришло время бороться. В противном случае, кто, если не она?       Чувствуя неимоверную боль в ногах, Куинни упала в мягкое кресло: ей казалось, что она без остановки бежала несколько миль. Ко всему прочему, голова снова начала кружиться. Как же надоело ей это состояние! Всё-таки нелегко носить под сердцем новую жизнь.       Никто об этом не знал. Куинни как-то рассказала об этом Якобу, когда он был под любовным зельем. Невозможно было вообразить, как он был счастлив! К сожалению, Якоб всё забыл, как только Ньют снял с него чары. А Куинни струсила, словно маленькая девчонка, ей было страшно рассказать о своей беременности. Всё это сводило её с ума: Куинни время от времени казалось, что она слышит странные звуки, исходящие откуда-то из её сознания. Они не были похожи на что-то естественное: это были словно медленные шаги в пустом коридоре, эхо которых ударялось о какой-то музыкальный инструмент.       Эти звуки донимали её постоянно: Куинни засыпала и проснулась вместе с ними, гуляла парижскими улицами и плакала в тишине. Как бы там ни было, она надеялась выдержать все невзгоды, ведь теперь на ней лежит ответственность не только за себя, но и за своего ребёнка.       Вряд ли кто-то заметил её беременность, но скоро ситуация могла измениться. Куинни чувствовала, насколько тесным стало её платье, из-за чего его пришлось расширить заклинанием. Она не знала, как на это отреагирует Гриндевальд, когда узнает, но какая разница? Куинни поклялась, что будет защищать своего ещё нерожденного малыша, чего бы ей это не стоило.       Всё ещё сидя в кресле, она не заметила, как закрыла глаза, наслаждаясь загадочным миром сновидений, где был только тёплый плед, камин с потрескивающими дровами в нём и пьянящий запах булочек с корицей. Куинни так хотела остаться там подальше, но внезапно французская речь разбудила её.       Сквозь мутную пелену, она увидела Гриндевальда, который неподвижно стоял посреди комнаты. От неожиданности Куинни тут же приподнялась, но к своему полнейшему изумлению обнаружила, что никого и не было вовсе. Тяжело вздохнув, она снова разместилась в кресле: всё достигло такого безумия, что теперь её посещают галлюцинации.       Только Куинни смогла перейти в себя после этого, как снова услышала французские слова и что-то отдалённо напоминающее крики. Словно по велению чего-то неведомого, Куинни поднялась и вышла в коридор. Пусто. Никого не было.       Лишь в самом конце она заметила маленькую девочку, которая несла какой-то свёрток в руках. Куинни пыталась её окликнуть, но слова застряли где-то внутри. После этого она пустилась вдогонку за девочкой, та шла медленно, но её невозможно было догнать.       Куинни не могла понять, откуда тут взяться маленькому ребёнку? Это было явно не то место, где ему были бы рады. Девочка резко остановилась и посмотрела на Куинни пронзительным, полным горечи взглядом, и только стало очевидно, что она держала в руках совсем маленького ребёнка, который мирно спал.       На этот раз Куинни была уверена, что догонит её, но она ошибалась. Девочка необъяснимым образом оказалась совершенно в другом месте, возле комнаты Криденса и там исчезла, растворилась в воздухе. Неужели в замке Гриндевальда водятся привидения? Но некоторые повадки не были характерны для них. Например, девочка выглядела вполне живой, а должна была витать в воздухе.       Куинни почувствовала, как её накрывает своим саваном страх. Она хотела постучать в комнату Криденса, но тут же отшатнулась, заметив, что за окном вдруг настала глубокая ночь, а на небе светила полная луна и не единой тучи. Куинни со всех сил прижалась к стене, закрывала уши, пытаясь не слышать чьих-то криков. Что-то появилось из темноты и начало медленно падать вниз. Не сразу Куинни поняла, что это был маленький ребёнок, запутавшийся в пелёнке. Она отчётливо видела профиль его маленького личика, но вот только он не шевелился, будто был уже мёртвый.       Куинни ринулась вперёд и проснулась. Она всё также была в кресле, за окном был день, а двери в комнату были заперты. Куинни начало не хватать воздуха, в панике она стала бить себя по груди, пытаясь вернуться к нормальному состоянию. Трясущимися руками Куинни достала волшебную палочку и приманила стакан с водой. Разливая большую половину на своё платье, она жадно выпила её, изо всей силы вздыхая воздух после каждого глотка.       Значит, это был всего лишь сон, но слишком реальный. Куинни даже не заметила, как заснула, она не могла поверить, что девочка с ребёнком на руках просто плод её воображения. Но если всё не так просто? Младенец... Ведь Куинни ожидает ребёнка. Неужели кто-то или что-то пытается её предупредить об опасности? Почему так много вопросов и так ничтожно мало ответов?       Со всей силы она запустила стакан в противоположную стену: послышался неприятный треск, и осколки разлетелись в разные стороны. Куинни залилась слезами. Она не могла позволить, что бы что-то плохое случилось с её малышом! Те, кто только посмеют посягнуть на его жизнь, проложат себе дорогу в могилу. Да, Куинни была готова на всё, иначе кто, если не она? Эти маленькие ручки, звонкий смех... Неужели она может не увидеть всего этого только потому, что кто-то не желает ей счастья?       Куинни, дрожа и шатаясь, направилась в ванну. Холодная вода будто заморозила все её чувства. Она некоторое время смотрела на своё заплаканное лицо в зеркале, но потом со всей силы ударила кулаком в него. Снова послышался звон стекла, и ладонь Куинни покрылась множеством порезов, из которых текла кровь. Она снова замерла, смотря на трещины некогда гладкой поверхности зеркала.       Чёртовы законы... Во всём виноваты они и эти бессовестные волебники-чиновники. Но они не знали, с кем имеют дело. Никто не сможет забрать ребенка у Куинни, потому что им неведома силы любви, которая оказалась вне закона. Она не боится боли и сможет пойти на убийство, пусть только осмелятся переступить черту!