***
— Я одна, совершенно одна, — мой голос, наверное, был слышен через динамик телефона не так жалобно, как звучал на самом деле. Мой друг, наверное, понимающе кивает головой, слушая мои короткие речи. Жаль, что я не могу этого увидеть. Мне жаль. — Мне тоже. Наступило гробовое молчание. Абонент на том проводе совсем и не думал о том, чтобы положить трубку. Речи его были коротки, но резали слух. Он позвонил мне совершенно случайно: что-то ему от меня понадобилось, что-то не настолько важное, чтобы эта информация заняла драгоценный кусок моей памяти. Я хотела бы превратить все свои воспоминания в сырые куски мяса, чтобы накормить ими голодных волков. Хоть какая-то польза была бы от этих обреченных отношений. Приезжай. — Что? Нет, ничего. Я сам заеду.***
Я сидела на холодном полу крошечной квартиры с отвратительным ремонтом, а точнее с его отсутствием. Я отказывалась сидеть на единственном в доме стуле, предоставив эту роскошь хозяину. Снег за окном начал потихоньку утихать, принося неизлечимую боль в мое слабое сердце. Здесь, на холодном полу у друга намного теплей, но совсем не легче. Хотя этого светловолосого мужчину и другом-то назвать нельзя. До сегодняшнего рокового дня от него уже как полгода не поступало ни одного сообщения или звонка. Он никогда не стремился за кем-то следовать. Может быть, поэтому он и остался таким же одиноким, как я. — Двое одиноких людей прожигают друг друга взглядами, полными одиночества, — я прокомментировала ситуацию, пытаясь как-то начать разговор. Мужчина молча отводит свои голубые глаза в сторону. Я продолжила внимательно изучать его лицо. Светлая кожа, на которой едва видны коротко подстриженные светло-русые волосы. Из-под нависших век выглядывают глаза небесного цвета, которые напоминают мне два куска льда, бережно скрывающие полный теплоты и заботы взгляд. Темная рубашка в некоторых местах облегает его крепкое тело. Если б он только знал, насколько она ему к лицу. — Расскажи мне все, — шепотом проговаривает Кристиан. Это дурацкое имя ему совершенно не идет. — Не хочу. Снова тишина. Как же она безжалостно режет уши! Невозможно больше слушать молчание, разбавляемое монотонными ударами сердца и переливами крови по венам. Мужчина встает со своего одинокого стула и направляется ко мне. Его шаги размеренные и бесшумные, словно походка зверя, что следует за своей добычей, не желая ее спугнуть. Он подходит сзади, бережно приподнимая меня над полом, и кладет на матрас, лежащий в углу комнаты. Здесь, конечно, намного теплее. Подсаживается рядом, но все еще не решается посмотреть в мои мокрые от слез глаза. Я впервые не беспокоюсь о потекшей туши — мне теперь все равно. Единственный человек, перед которым мне хотелось всегда выглядеть привлекательной, остался в прошлом, но еще не успел окончательно сгнить в моем сердце. Он теперь для меня умер. Его останки еще долго будут вонять неприятным трупным ароматом, заставляя меня испытывать тошноту и боль при каждом вдохе. — Что-то ему от тебя не хватало, — первым молчание решает нарушить Кристиан. Я не обижаюсь: его мнение меня совершенно не интересует. Молчу. — Когда ты узнала? — Сегодня, — мой голос начинает подрагивать. Слезы уже не стыдятся сползать по щекам. Я слизываю соленую воду с губ, удивляясь ее чудесному вкусу. На щеках остаются теплые полоски, которые хоть как-то согревают мое озябшее тело. Обнимает. Так нежно и ласково, что я на мгновение забываю о своей боли. Раскаленное тело уже успело нагреть приятную на ощупь ткань рубашки, через которую я чувствую силу его крепких рук. Но стоило только мне опомниться от мгновенной приятной сладости тепла, как душа начинает с той же интенсивностью ныть, а замерзшие ступни трясутся от холода. Я чувствую, как его рука скользит по моим волосам, опускаясь на шею. От его прикосновений у меня по телу дрожь. Но я не обращаю на это внимание. Этим прикосновениям не достанется места в моем разбитом сердце. Да и в его сердце для меня не будет уголка. По возрасту я отстаю от этого тридцатилетнего мужчины на целых тринадцать лет. Я понимаю, что за его идеалом мне не угнаться, да и чувств ко мне Кристиан никогда не испытывал. Лишь иногда по-дружески подкалывал, заставляя мое лицо наливаться багровым оттенком. Честно говоря, я уже даже не помню, при каких обстоятельствах мы с ним познакомились. Гораздо важными воспоминаниями я считала знакомство с ублюдком, предавшим меня. Я не спешу отвечать на его объятия. Для меня они лишь источник тепла, который почему-то улетучился из крохотной комнаты. Я прижимаюсь к теплому телу в надежде облегчить свое состояние, которое оставляет желать лучшего. Меня не волнует, что он может подумать. Подумает, что я хочу его? Пускай, мне уже все равно. Объятия становятся все сильнее и сильнее. Он сжимает меня так, что я начинаю задыхаться, но мгновенно отпускает. Там, где сейчас ютились его руки, остается приятный след, отдающий теплом. Смотрю на него. Улыбается. Черт, он заставляет меня забываться. Мы сидим на матрасе, вглядываясь в зрачки друг друга. Мои, наверное, заслонили слезы. Я чувствую, как капли свисают у меня на ресницах, неприятно щекотя оболочку глаза. — Не каждый день увидишь такое зрелище, — тихо прошептал друг и улыбнулся. Его улыбка тут вообще не к месту. — Тушь потекла. Впервые вижу потекшую тушь на лице девушки. — Это потому что ты никогда не давал повода для слез? — Нет. Они просто плакали в одиночестве. И потом никогда не возвращались. Может быть, это судьба? Теперь улыбаюсь я. Этот парень сам не раз страдал из-за непутевых девушек. Выбирал всегда тех, которые взаимностью ему не отвечали. Либо просто использовали его умение выслушать и поддержать, как это делаю сейчас я. — Он ведь хорошим был, да? — волна отчаяния снова накатывает на меня. Из глаз потоком льются горячие слезы и падают прямо мне на грудь, просачиваясь через тонкую ткань футболки. Друг не торопится утешать меня, сидя напротив. — Был. — Так почему он ушел?! — я обессиленно падаю на пол, ударяясь лбом о твердую поверхность. Эта боль заглушает ту, что сейчас рвет мою потрепанную душу. В лужице слез мокнут мои распущенные волосы. Я вспоминаю его силуэт. Его лицо. Такое красивое и безмятежное. Его улыбку. Яркую, как солнце. Только сейчас я начинаю понимать, насколько он был прекрасен. Улыбаюсь. Вспоминаю его аромат. — Я не могу без него. — Можешь. — Не могу. — Можешь. — Нет. — Да. Я сдаюсь. Словесные перепалки меня совершенно не интересуют. Перед глазами — его образ. Трудно дышать. Нос начинает болеть от удара, возвращая меня в реальность. Я чувствую, как теплые кисти опускаются на мои плечи и плавно поднимают меня с пола. — Пошли прокатимся. Не дожидаясь моего ответа, Кристиан как-то неаккуратно берет меня под локоть и ведет к выходу. Захватив мой пуховик, он спускает меня по лестнице, придерживая мое свисающее тело. Я с трудом передвигаю ноги, которые, кажется, полностью забиты ватой. Синие стены подъезда, мигающая лампочка, запах дешевых сигарет — вот место, где я хотела бы умереть прямо сейчас. Но Кристиан не дает моей мечте сбыться. Открывая тяжелую дверь подъезда, он тащит меня в машину и усаживает на переднее сиденье, параллельно закидывая мой пуховик на заднее. — Пристегнись, — говорит он и вставляет ключ зажигания.***
Мы едем долго. Я вглядываюсь в попутные машины, пытаясь разглядеть лица водителей. Но большая скорость автомобилей уносит их от меня, не давая даже рассмотреть. Красивые ели, покрытые белоснежным снегом, медленно колышутся от дуновения ветра. Белое покрывало блестит, освещаемое фарами дальнего света. Я не знаю, куда везет меня Кристиан, да и знать не желаю. Пусть утопит меня где-нибудь в прорубе, так, чтобы мое тело оказалось на глубине холодного озера. Я смотрю в отражение стекол. Его глаза. Голубые, как море, глубокие, как океан. Его темные брови, четкие скулы, шея, покрытая моими поцелуями… Он улыбается, заставляя меня забыть обо все на свете. Алые губы притягивают к себе. Самый красивый парень на свете. Я вспоминаю дни, когда нам было хорошо. Вспоминаю тот день, когда он, робея, предлагал мне начать с ним отношения. Вспоминаю свой неподдельный восторг, оправдываемый долгим ожиданием. Его горячие объятия и вечно холодные руки. Пальцы, обхватившие мою ладонь. Его грудь, к которой так приятно было прижиматься. Помню, как мы смеялись и дрались подушками, пока моей мамы не было дома. А потом оба падали на кровать, держась за руки. Помню, как он нависал надо мной сверху, чтобы соединить свои горячие губы с моими. Помню, как слезы стекали с моих глаз, а мокрые следы оставались на его щеке. Помню, как теребила его пушистые волосы, на которые падали белые снежинки. Срывала с него теплую зимнюю шапку и убегала, а потом падала вместе и ним на снег, поскользнувшись где-нибудь на скользком участке дороги. Помню, как читала книгу вслух, а он пытался делать вид, будто понимает ее содержание. Я ведь знаю, что он слушал лишь мой голос. Машина останавливается на берегу небольшого озера. Красивое место. Здесь я была лишь несколько раз, но всегда находила времяпровождение около теплой воды очень приятным. На небе едва виднелся закат, который уступал место ночной мгле. Мы молчали. Кристиан, откинувшись на заднее сиденье, положил руки за голову, наслаждаясь красотой природы. Сквозь пыльное стекло было не очень хорошо видно происходящее извне, но мне было совершенно наплевать. — Красиво тут, — начал друг, пытаясь разрядить обстановку. Его слова немного отвлекли меня от собственных мыслей. — Да, — ответила я спустя некоторое время. — Я приезжала сюда раньше с ним. Мы купались тут. Вода теплая, почти горячая. — Это точно. Тихий уголок. — Здесь обычно шумно. — Ночью — нет. — Ты был здесь ночью? — Ночевал пару раз. Красивые тут горы. — Да. Я смотрю на горы, виднеющиеся в ночном сумраке довольно слабо. Их острые вершины покрыты мерцающей пеленой, а на покатых скалах прорастают пышные изумрудные ели. Ветер гуляет среди крепких веток, заставляя макушки деревьев качаться из стороны в сторону. Красивый пейзаж. Но по-настоящему красивым его делает темная пелена ночи, окутывающая холодные камни и острые еловые иглы. — Не думай о нем. Жалко на тебя смотреть. Но именно эти слова заставляют меня вспомнить о том, кто украл мое жалкое сердечко. Сжимая до боли тонкие пальцы, я закусываю губу, пытаясь предотвратить вновь нахлынувшую на меня волну слез. Предательство любимого человека заслоняет все те счастливые моменты, которые по своей же глупости я прокручивала у себя в голове несколько минут назад. — И какой же ты после этого друг? У меня жизнь разрушилась. Утопиться бы в этом чертовом озере, чтобы ни один мужчина больше не смог сделать мне больно. — Никто и не сделает. Ты же девочка умная, не попадешься на любовный крючок какого-нибудь мудака. — Какая же я умная, — я вздыхаю, — если подпустила к себе одного из этих придурков. Еще и влюбиться в него умудрилась. — Это отношения в правду для тебя так много значат? — Ты и представить себе не можешь, насколько много. — Представляю. — Совсем нет. — Думаешь, у меня не было горького опыта? — Был, но ведь у каждого он свой. — Тоже верно. Мы молчим, вглядываясь в тишину. Вид открывается превосходный. Звезды начинают появляться на темном небе одна за другой. Каждая из них имеет свое уникальное свечение. Каждая из них — особенная. — Тебе нравится? — Очень. — Я бы хотел тут остаться. Но, боюсь, скоро возвращаться. — Нет, — я хватаю горячую ладонь, сжимая ее настолько сильно, насколько могу, — я не хочу. Давай останемся. Я не хочу туда. Там — он! Из глаз начинают течь слезы. Выражение лица Кристиана становится каким-то обеспокоенным. Он крепко сжимает мою руку. — Он… он больше не побеспокоит тебя. Никогда. — Я не могу так просто выкинуть его из головы, понимаешь?! Он там, глубоко в моем головном мозге! Он проел его насквозь! Там, — я указываю пальцем на зону виска, — он. Он живет во мне. Я пропитана им полностью. Не выдерживая натиска эмоций, я перехожу на крик. Из моих уст доносится самый настоящий вопль — такой отчаянный и безнадежный, будто крик падшего ангела, потерявшего крылья. Не сумев больше терпеть, Кристиан обхватывает меня своими руками и прижимает к себе, заставляя прислушиваться к стуку бешенного сердца. Он гладит меня по голове и спине, и, кажется, из его глаз вот-вот потекут слезы. — Ты выдержишь… ты все переживешь, — повторяет он жалобно, успокаивая мою истерику. Но от его слов мне не становится легче. Нисколько. Я заливаюсь горячими слезами, постепенно переходя с криков на тихое хныканье. Сил нет. Теплый воздух вырывается из дефлектора, обдувая мое лицо. Мужчина не ослабляет хватку. Как бы мне хотелось сейчас, чтобы вместо него был тот, кого я люблю. По-настоящему. Искренне. — Поехали, — сквозь слезы выдавливаю я. Все равно, куда нас занесет. Все равно, где сгниет мое сердце, догорая последним пламенем. Кристиан вставляет ключ зажигания, но поворачивать его не спешит. Твердая рука зависает в воздухе, не смея пошевелиться. Голубые глаза томно всматриваются вдаль. Отражаются в лобовом стекле. — Можно тебя поцеловать? — Да. Его губы молниеносно захватывают мои. Сама не понимая, что происходит, я едва касаюсь его губ, нежно прижимаясь к ним. Я не решаюсь открыть глаза. Непривычный вкус и горячее дыхание заставляют мурашки вновь пробежать по моему телу. Эти губы я никогда еще не пробовала. Две тонких линии не вызывали у меня интереса, казались чем-то запретным ранее. Он всегда был далек от меня. Я не знала об этом человеке совершенно ничего — он просто не подпускал меня к себе. Не открывал душу, не давал заглянуть в голубые глаза. Лишь когда улыбался, я чувствовала его взгляд, пронизывающий душу, способный растопить любое сердце. Он и сейчас не мой. И никогда моим не станет. Я не решаюсь углублять поцелуй, робко касаясь запретных губ. Он не кладет свою ладонь мне на плечо. Не берет мою руку, не обнимает. Его рука так и застыла в неподвижном жесте, держа ключ зажигания. Его губы не сладкие, нет. Они пропитаны сигаретным дымом и травяным чаем. Острая щетина касается моего лица, царапая мою молодую кожу. Это не те губы. Но они приятны. Они заставляют забыть. Обо всем на свете забыть.