Лимит доверия (расширенная версия)

Персиваль молча сидел на кровати, пока Голдштейн обрабатывала его ссадины. Происходящее всё ещё никак не укладывалось в голове брюнетки: всё это время Гриндевальд выдавал себя за Грейвса, пока сам аврор находился у него в плену. А когда тёмный волшебник канул в небытие, из ниоткуда возрадился настоящий Персиваль Грейвс. Однако бравые маркоборцы погнали его, как заяца на охоте. И теперь он вынужден скрываться. И ни где-нибудь, а в её квартире, в её спальне. «Ну что, доволен? Долбанный феникс!» — пронеслось в голове у Порпентины, пока она бесстыдно разглядывала обнажённое тело мужчины… То есть, пока она заботливо залечивала раны начальника. Тина добралась до скулы Грейвса, как тот ловко перехватил её руку, крепко сжимая в своей. Брюнетка взглянула ему в глаза и немного осеклась: никогда ещё она не видела его таким свирепым и… возбуждённым? Персиваль всем своим видом показывал желание прямо сейчас наброситься на подчинённую, избавив её от лишних вещей. Голдштейн осторожно поправила белую блузку, словно боясь, что её пуговки ненароком оторвутся в самый неподходящий момент. Мужчина же не сводил с Тины серьезного, задумчивого взгляда, с ещё большим остервинением вцепившись в её миниатюрную кисть. И как только его угораздило погрязнуть в этом «тихом» омуте? Но ведь и черти бывают бессовестно привлекательны, не так ли? — Мне больно, — слова вылетели на автомате. В одну секунду вся уверенность Порпентины растворилась точно сахар в горячем чае. Голос слабый, дрогнувший. Совсем не под стать уверенной в себе женщине. Хотя… была ли когда-то та мифическая уверенная в себе женщина? Грейвс ничего не сказал, продолжая испытывать маркоборца взглядом. Он резко дёрнул женщину на себя так, что теперь его руки сомкнулись вокруг её талии, а ей ничего не оставалось, как перекинуть одну ногу через его бедра и, оказавшись на нём, положить руки ему на плечи. Теперь они были совсем близко, вцепившись друг в друга взглядом. Их лица находились на расстоянии нескольких миллиметров, и каждый ощущал на себе сбивчивое дыхание другого. Персиваль наклонился чуть вперед и накрыл губы Тины своими. Он жадно целовал её, по-свойски прижимая к себе. И лишь тоненькая ткань блузки … эта чертова блузка — единственное, что отделяло его от желанного. Не разрывая поцелуя, Грейвс отделался от столь ненужной в данный момент части гардероба. Одной рукой он стал нежно массировать упругую грудь, а другой — крепко держал её за спину. Теперь уж никуда не денется! Порпентина не знала что делать: то ли отскочить назад и съездить нахальному волшебнику по роже, то ли забыть на время обо всех обязательствах, да черт! — забыть обо всём и попросту побыть женщиной. Руки сами собой потянулись к брюкам, растёгивая кожаный ремень. Мужчина довольно ухмыльнулся. Правильный выбор! Его левая рука блуждала по её спине; бархатная, нежная кожа, прикасаться к которой одно наслаждение. Женщина слегка откинула голову назад, сплетя руки у него на шее. — Так. Совсем. Неправильно, — прерываясь после каждого слова, прошептала она. Порпентина даже не заметила, как оказалась на кровати; Персиваль возвышался над ней. Она улыбнулась, заглядывая в его затуманенные глаза. Мужчина соприкоснулся губами с нежной кожей шеи, затем он оставил свой поцелуй на ключице, груди, медленно спускаясь всё ниже. Голдштейн шумно вздохнула, когда сильная мужская рука избавила её от трусиков и она ощутила внизу горячее дыхание. Персиваль поцеловал её в лобок. Тина прикрыла глаза и зарылась рукой в волосах любовника. Она слегка вздрогнула, почувствовав, как его пальцы проникли внутрь, нежно массируя. Он водил ими туда обратно, пока тело женщины не напряглось. Тина ощутила электрический разряд, который взбудоражил её кровь, и с её губ соскользнуло имя Грейвса. Мужчина вошёл в неё. Уткнувшись лицом в шею, он сильно прикусил нежную кожу, оставляя красные следы. С каждым движением он наращивал темп, чувствуя, как маленькие ноготочки впиваются в его спину... — Так вы поможете мне? — холодный голос Грейвса вывел брюнетку из раздумий. Порпентина ошарашено посмотрела по сторонам. Она сидела напротив мужчины, её рука застыла в районе его груди, уже несколько минут обрабатывая один и тот же синяк. Вот же Мерлин всемогущий! Голдштейн опустила взгляд на себя, как это не печально, но она всё ещё была одета, а Персиваль, кажется, и не думал о тех вещах, которые только что представляла хозяйка квартиры. А жаль. Брюнетка насупилась. Мало того, что не делает ничего наяву, так ещё и от фантазий отвлекает! Не хорошо, мистер Грейвс, не-хо-ро-шо. — Я постелю вам в гостиной, а завтра вместе решим, что будем делать, — с этими словами Тина быстро собрала лекарства в аптечку и покинула комнату гостя, столкнувшись в дверях с сестрой. Что ж, остаётся надеяться, что думала она не слишком громко.