Я нигде, если я здесь без тебя...
***
Эта подозрительная тишина резала уши. Никого нет здесь, кроме двух детей, которые пытаются найти выход, пытаются выбраться из этого чертового корабля. Беглец прошел все глубины, победил бабулю, помог Номам с печью, а теперь он идёт рядом с девочкой, которая тоже много уже чего прошла, но была поймана Сторожем. В тот час ему даже показалось, что он где-то видел ее, но не помнит, где. Мальчишка немного удивился смелости подруги, но не убирая фонарик, он спрыгнул на коробку. Он думал, что сейчас вылезет ещё какая нибудь тварь и попытается съесть их, но никто не появился. Даже пиявки куда то попрятались. Седьмой сразу вспомнил об этих маленьких черных тварях, которые могут неожиданно попадать с потолка. Он поднял фонарь к потолку и стал осматривать, нет ли там пиявок, которые повисли, как "перевёрнутые запятые". Но к большому счастью
или большому сожалению ни одного пожирателя не было. Беглец вздохнул с облегчением. Он боялся, что пиявки могут появиться здесь, напасть или на него, или на Шестую и потом просто съесть или его, или ее. Он представлял, как девочка страдает, кричит от боли и просит помочь, но тот не мог ничего сделать. Или же наоборот: девчонка пытается вытащить своего друга из тучи маленьких паразитов, но тот уже на грани жизни и смерти. Да, это было страшно представить, но нужно надеяться на лучшее. Пусть даже они будут все в ссадинах и синяках, но они должны выбраться из Чрева.
– Раньше я никогда не бывала здесь... – проговорила девочка, осматривая шкаф с отломаными дверцами, который был у параллельной стены.
– На этом корабле везде побывать невозможно. Запутаешься. – возразил Седьмой. Даже голос казался немного страшным в такой тишине. Не говоря ни слова, Беглец подошёл к краю коробки, спрыгнул на пол, немного подняв пыль, чуть не чихнул. Воды нет, только лишь пыль. Паренёк поднял голову и посмотрел на свою подругу.
– Не бойся, если хочешь, я поймаю тебя.
Услышав эти слова, Шестая смутилась и покраснела. Поймать? Серьезно? Ей нравился этот отчаянный малый, но она не знала, вправду ли поймает он ее. Вдруг не поймает? Но ведь этот паренёк спас ее два раза от смерти, может, довериться ему? Шестая колебалась, а Беглец ждал. "Ну скоро ты там, нет!?" – эти слова словно разогнали раздумья у девочки в жёлтом дождевичке, она закрыла глаза и спрыгнула с коробки. Прошло всего каких то несколько секунд, а она до сих пор не открыла глаза. Такое ощущение, что она летит, взлетела, и не упала. Седьмой, который успел подхватить ее на руки, спросил тихо и более нежно:
– Почему ты не открываешь глаза?
Эти слова как будто разбудили Шестую, этот голос заставил ее открыть глаза и посмотреть на друга, у которого был виден небесно-голубой глаз из-под длинноватой темной челки. Она поняла, что он не обманывал, он смог поймать ее. Полностью осознав это, она покраснела ещё сильней и Седьмой это заметил. Сначала он молча немного испугался, но потом успокоился, улыбнулся, поставил девочку на ноги, все так же улыбаясь. Шестая отвернулась: давно она так не смущалась!
– Пошли дальше? – спросил мальчишка после недолгого молчания. Девочка в жёлтом дождевичке кивнула, не говоря ни слова. Ее румянец спал, она всё думала о том, неужели Беглец полюбил ее? Или он просто помогает ей? Она боялась спросить об этом, вдруг он скажет: "Ты чего, совсем одурела?", нагрубить, а потом уйдет сам в неизвестном ей направлении. Нет, он не должен ее бросить, не должен так выразиться. Пусть даже не любит, но пусть скажет в нормальной форме. А вдруг и вправду скажет: "Извини, но ты мне не по нраву"? Тогда Шестая могла бы просто или убить его, съев его заживо, или смириться и страдать всю оставшуюся жизнь. Она не отставала от своего спутника, все искала тему для разговора. Тут она вспомнила, как он говорил о прозвищах.
– Беглец, – обратилась девочка к другу. – Помнишь, ты говорил о том, что у нас прозвища, а не имена? Если бы ты хотел иметь имя, то какое бы ты выбрал?
– Имя? – переспросил паренёк, немного сбавив скорость движения. – Ну...
Раньше Седьмой не задавался таким интересным вопросом. Один раз было такое, там, в глубинах Чрева. Он не знал, почему именно Беглец, именно Седьмой. Немного подумав, он тихо отвечает:
– Винсент...
И опускает голову. Это имя нравилось ему, он хотел иметь такое интересное имя. "Винсент..." – повторяет про себя Шестая. Тот остановился, девочка подошла к нему и тихонько обняла друга за плечи.
– Это имя очень интересное. – хочет подбодрить его она. – А я бы хотела зваться Мией...
– Мия... – повторяет паренёк, чувствуя, как ее теплые руки прикоснулись к его плечам. – Красивое имя. Мне оно тоже нравится.
– Спасибо. – немного смущённо благодарит его подруга.
Но вдруг послышался странный удар, как будто что то упало на пол. Не упало, а шлёпнулось. Сначала мальчишка подумал, что это кто то скинул грязную материю со стола, но для большей уверенности он включил фонарь и стал смотреть по сторонам, светя в темноту фонариком. Шестая вытащила свою зажигалку, зажгла ее и стала так же светить по сторонам, в поисках виновника странного шлепка. Но тут паренёк заметил около двери странный черный комок, который немного шевелился. Он ужаснулся: это была пиявка. Откуда она здесь? Приполз из соседней комнаты? Вдруг послышалось ещё шлепков три-четыре. Дети осмотрелась, освещая комнату и увидели ещё четырех склизкие тварей. Не на шутку испугавшись, Беглец схватил за руку подругу, та чуть не выронила свою зажигалку, и вместе они побежали в сторону шкафа, который, казалось, жил уже "на соплях". Пиявки, хоть и были медленные, но одна из них была намного ближе и она почти было добралась до своих вкусных жертв. Дети подбежали к шкафу, Седьмой крикнул: "Залезай, я помогу тебе! Быстрей!". Сначала были маленькие выдвигающиеся шкафчики, но потом шло отделение подольше, похоже, для блузок или курток. Шестая схватилась за ручку, которая тоже висела "на соплях", паренёк помог ей залезть на полку, но сам залезть не успел: как только он вцепился руками в ручку, он почувствовал, как по ноге ползет что то мерзкое и холодное, не как руки подруги. Пиявка быстро заползла к плечу, обхватила его руку и вцепилась в его шею. Пальцы разжались, паренёк отпустил ручку, он попытался оторвать от себя мерзкую уродину-пиявку, но не получалось. Резко все заболело, особенно голова, в глазах помутнело, а пиявка всё ещё наслаждалась кровью живого. Шестая, увидев эту страшную картину, ужаснулась. Она видела, как эта тварь хочет съесть ее друга, но никто его не съест, кроме самой девочки. Она увидела, как к Беглецу подползают остальные пиявки, чтобы поживиться живой плотью. Девочка в жёлтом дождевичке обернулась и осмотрела полку. Какая то странная палка, игла и большой ржавый ключ. Интересно, а ключ от той двери, которая находится рядом? Нет, Шестая, сейчас думай не об этом! Она подбежала к игре, которая для нее был как меч или кинжал, спрыгнула с полки к другу. Она решила обрезать этих маленьких тварей. И они об этом пожалеют.
Одна толстенькая, жирненькая пиявка подползла слишком близко к ней и тогда, когда та вдруг резко прыгнула (я хз, с чего вдруг она научилась прыгать), Шестая взмахнула острой иглой и чуть не разделила ее на две части. Черная тварь отлетела в сторону, истекая кровью, то же самое произошло и с остальными двумя. Теперь было, что поесть. Но вдруг она спохватилась: убить то убила, но не убрала ту злостную скотину с Седьмого! Она обернулась и увидела, что ее друг был бледен и уже упал на колени, а пиявка уже начинала съедать его. Тогда Шестая подбежала к нему, яростно оторвала пиявку от шеи Беглеца, а потом насадила паразита на иглу, как мясо на шампур. Откинув оружие, она увидела, что ее друг больше не в силах держаться. Шестая подхватила Седьмого за плечи и осторожно и медленно опустилась на колени. На ее глазах наворачиваются слезы, она смотрела на бледное лицо друга, говоря:
– Нет, прошу, Беглец, не умирай!
Она не знала, чем помочь ему. Она не знала, как можно помочь человеку, причем любимому человеку, которого укусила пиявка. Тот не отвечал, почти не шевелился. Как мертвый. Подумав, что Беглец безвозвратно умер, Шестая, прижав его голову к себе, тихонько проговорила сдавленным голосом:
– Я люблю тебя...
И тихий плач. Шестая никак не могла поверить в то, что ее любимый человек погиб, помогая ей забраться на безопасную высоту. Она не хотела терять его, она хотела выбраться с ним вместе из Чрева и дальше жить с ним вместе. Но нет, именно надо, чтоб кто то погиб... Вдруг негромкий хриплый кашель прерывает всхлипы девочки. Слышится слабое: "Мия...". Он назвал сейчас ее по имени, которое ей нравится? Девочка, перестав плакать, посмотрела на все такое же бледное лицо Беглеца.
– Ты ещё живой..? – прошептала она. На что паренёк медленно кивнул. Он, немного улыбнувшись, еле поднял руку и приложил ладонь к теплой, мокрой щеке девочки. Это тепло грело его ладонь в последний раз. Затем он медленно стянул капюшон жёлтого дождевичке с ее головы и смутно увидел ее короткие каштановые волосы. Шестая, всхлипнув, приблизилась к лицу друга и захотела поцеловать его в щеку, так как смелости ей не хватило поцеловать его в губы. Но Седьмой, ни капельки не испугавшись, из последних сил навстречу приблизился к девочке и коснулся ее губ своими губами. Та смутилась и покраснела, тот так и оставался бледным. Медленно и нежно он оторвался от ее губ, поправив рукой ее длинноватую челку и проговорил своим охрипшим голосом:
– Я люблю тебя...
И замолчал... Навсегда...
