Анастасия

Снежинки прекратили свой хоровод, но каждый, кто разбирался в погоде, понимал, что ближе к вечеру начнётся сильный снегопад. Морозный ветер кусал щёки прохожих, умудряясь иногда пробираться своими холодными пальцами под тёплые куртки и пальто. В три тридцать вечера на улице было светло: голубело яркое и сочное небо, проблесками мелькавшее из-за облаков, снежные горки и сугробы, да и в принципе весь белый покров, скрывали мусор, грязь и тёмность земли. Это было не раннее утро, но, вопреки шуму, время всё равно было волшебным. Все готовились к приближающемуся празднику, а точнее к двум. В магазинах уже играли рождественские песни, привлекая внимание будущих покупателей. Весь Санкт-Петербург дожидался великого праздника — готовился. Рыжие волосы девушки, убранные сначала в косу, были собраны в корзинку и спрятаны под шапку, но некоторые особо упрямые пряди выбрались из шерстяных оков и, как будто злорадствуя, принялись то в рот лезть, то мельтешить оранжевыми пятнами перед глазами. Сдув одну из надоедливых прядей, девушка взглянула на парня, спрятавшегося от фанатов под капюшон. То ли он привык, то ли ему в радость не видеть половины мира из-за волос. — Давно я тут не была, — сказала рыжая, сжимая от предвкушения кулаки и чуть подпрыгивая: — Родители обычно были заняты, да и сейчас тоже, а притащить сюда мою старшую сестру было подвигом, сравнимым с подвигами Геракла. — Я тоже не особо часто здесь бывал, — ответил фигурист, разглядывая знакомое название парка: — Но уверен, что мои любимые горки ещё работают. — А не странно ли то, что они работают в ноябре? Парень хитро сверкнул голубо-зелёными глазами, чуть прищурившись. Насте он стал ужасно напоминать кота, но девушка не стала делится своими наблюдениями. — А он и не работает, — заговорщическим голосом сказал Юрий и усмехнулся: — Просто фанатка — дочь директора парка, очень хотела получить фото и автограф. Как я мог ей отказать? — Жене ты, хочу напомнить, смог сказать своё твёрдое «нет», — заметила рыжая, притворившись, что она недовольна, но не смогла спрятать чуть дрогнувшую улыбку. — О, не напоминай, — поморщился, как будто съел самый кислый лимон в мире, Юрий. Он понял, о ком идёт речь: — Она припёрлась во время тренировки и прицепилась, как клещ. То ли ты так на неё повлияла, заразив надоедливостью, а она у неё прогрессировала, то ли эта блондинка тебя укусила. — Сам ты кусаешься, приду… — Кхм-кхм, — послышалось лёгкое покашливание за спинами подростков: — Простите, что отвлекаю, но у вас ровно час, а потом я закрою парк. Всё-таки, не стоит тратить большое количество электричества. Отвлекла их полноватая женщина в меховой шубе, вроде бы из горностая. Её круглое лицо украшал румянец и обрамляли вьющиеся каштановые пряди волос, явно завитые плойкой. Приветливая улыбка была отличным дополнением к образу доброй женщины. — Конечно, — кивнул Юрий и повёл Настю в парк, нервно поглядывая в сторону улыбчивой шатенки, а когда они отошли на достаточное расстояние, тихо, почти неслышно, прошептал: — Она какая-то сюрреалистичная. Настя кивнула, соглашаясь со словами Плисецкого. Ей тоже казалось, что весь этот образ, лишь привлечение внимания малолетних детей. Это было, конечно, правдой, но подростки даже не замечали, как хитро улыбнулась чуть позже женщина, как вдруг включились камеры наблюдения. А завтра владелица парка подготовит парочку фотографий и видео для саморекламы. Похоже, что летом опять будет завал посетителей. — А какое мороженное ты любишь? — спросила рыжая, оглядывая закрытые ларьки и горестно вздыхая. Ей очень хотелось чего-нибудь сладенького. — А зачем тебе это? — Да просто, — отмахнулась девушка, чуть улыбаясь: — Самое лучшее в мире мороженное — фисташковое, в этом я уверена точно. — Нет, — парень взглянул на американские горки и, задумавшись на секунду, хитро улыбнулся: — Вкуснее шоколадного ничего нет! Рыжая нахмурилась. Глупый, конечно, повод для ссоры, но сдавать свои позиции ей ой как не хотелось. — Ну нет! — отчеканила девушка, упрямо взглянув на блондина: — Я с этим не согласна! Фисташковое мороженное самое вкусное, и не спорь! — Да ну тебя, — отмахнулся фигурист: — Я-то уверен, что прав. Ведь лучше шоколадного мороженного могут быть только здешние американские горки! — Пфф, да на таких меня даже не стошнит! — Настя, конечно, ничего против горок не имела, но водой не пои, едой не корми, дай ей поспорить: — Вот на большой тошнилке, да. — Ты идиотка! — констатировал факт парень: — Я просто обязан потащить тебя на горки и открыть тебе глаза, Романова! — и, схватив девушку за руку, поспешил в сторону аттракционов, предвкушая зелёное лицо бывшей балерины. Блондин добрые пять минут стоял у туалетов, отбивая ногой чечётку и ожидая зеленющую, почти как молодая трава, фигуристку. Зря он всё-таки потащил её туда сразу после обеда. В споре то он, конечно, победил, чему был рад, но болезненный вид девушки заставил его сердце чуть сжаться от подступающего стыда. А она, вскоре выбралась из своего обиталища, чуть подрагивая и показывая юноше большой палец, тоже дрожащий: — Я бодрая, как огурчик, Плисецкий, — бывшая балерина споткнулась о свою же ногу, но каким-то чудом не упала, удержавшись. — И цвета ты соответствующего, — заметил фигурист и, на секунду замолчав, спросил стоящею перед ним, готовую идти кататься на горках дальше, а потом обниматься с унитазом, Настю: — Ты высоты не боишься? Настя отрицательно замотала головой, создавая впечатление болванчика, туда-сюда, туда-сюда, уже второй раз за день. — Пойдём на колесо обозрения, отдохнёшь там. Рыжая кинула взгляд на красную конструкцию и, попытавшись улыбнуться, громко-громко заявила: — А потом мы просто обязаны сходить на каток! Я так хочу надеть коньки! Парень беззлобно её задел, чуть усмехаясь:  — Буквально недавно ты хотела сойти со льда, а сейчас утверждаешь совершено обратное. Ты сама себе противоречишь, не замечала? — Когда учитель хорошо ведёт, то любой урок становится интереснее! — с философским видом сказала Настя, подняв палец, и не заметила лёгкого румянца на щеках Юрия. — Пошли уже на колесо.

***

Полненькая женщина внимательно следила за происходящим через записи с камер видео наблюдения. Рядом с ней сидели девочка лет тринадцати и семнадцатилетней юноша, её дети. Оба хмурились, поджимали губы, были недовольны и кидали друг на друга полные ярости взгляды. — Зачем ты пригласила его в парк, Руся*? — спросил брюнет, метая молнии: — Он же действительно её уведёт… И виновата в этом будешь ты! Руся обиженно дулась, смотрела на подростков через экран, а потом капризно заявила брату, тыкая в него пальцем. — Сам виноват, лох!

***

Сидя в кабинке, девушка восторженно смотрела на белый Санкт-Петербург. Снежинки вновь начали свой танец, летая по уже бледному небу. Блеснул первый красный лучик уходящего солнца, окрашивающий небо в персиковый цвет. Нежные и светлые оттенки дарили некоторое очарование открывшейся перед ней картине. Картине чистой наивности и невинности природы, которая потом превратится в страстные алые и апельсиновые цвета. — Знаешь, а закат и рассвет очень похожи на людей, — сказала девушка, проведя пальцем по чуть-чуть запотевшему, от её дыхания, стеклу кабинки, рисуя сердечко: — Некоторые любят нежно и невинно, а потом в них зажигается огонь. Другие же наоборот, движимые страстью, влюбляются по-настоящему. Да так чисто, что и не скажешь, что был и намёк на хоть какую-нибудь страсть, хоть какой-нибудь недобрый огонёк. — К чему всё это? — спросил блондин, тоже глядя на небо. Он и не думал, что в такой тихой обстановке ему окажется интересно проводить время. Как будто в сказке. — Мне нравится твой агапэ, Плисецкий. Он и не рассветный, и не закатный. Он такой… настоящий, чарующий. Красивый, — бывшая балерина вздохнула: — А мои движения рваные и… Грубые. — Не совсем чтобы грубые и рваные, Романова, — поднял палец фигурист и слабо улыбнулся: — Просто, как я уже и сказал, танго — страстный танец. Найди свой эрос, и тогда ты сможешь хорошо выступить. Девушка задумчиво почесала щёку, вздёрнув высоко бровь, а потом щёлкнула пальцами: — Мой эрос — это хобби! Я жажду выступать! Юрий издал смешок, стараясь не заржать в голосину, но всё равно начал медленно подрагивать от подступающего смеха. Наверное, спрятавшись в капюшон, он смаргивал наступившие вдруг слёзы. — Одного котлеты возбуждают, а другую фигурное катание, да балет! — через тихий смех сказал он: — Почему мне так смешно? Девушка, покрывшись лёгким румянцем, спрятала лицо в волосы, надеясь спрятаться от всего мира. Да, глупая была фраза. Но прятала лицо она больше для того, чтобы Юрий не заметил счастливую и яркую, даже немного смущённую, улыбку. Смеялся парень очень красиво, так, что Настя, пусть и не признается в этом, наслаждалась этим звуком, тихо хихикнув. Боже, какая же глупая была её фраза! Лишь от понимания сего факта, хотелось присоединиться к Плисецкому. Что, впрочем, бывшая балерина и сделала.

***

Большой каток, залитый где-то у центра города, оккупировано множество людей. Кто-то гулял, заглядывая в ларёчки и покупая всякие вкусности, кто-то катался на льду, а кто-то на нём падал. Было шумно, хоть закат уже и окрасил небо в алые и апельсиновые оттенки, а время близилось ко тьме. И не смотря на скорую ночь, везде шныряли дети. Ольга стояла, флегматично глядя на снующую вокруг неё ребятню, следя за тем, чтобы никто не поранился и ничего не вытворил. Ветер играл с её длинными тёмными волосами, а глаза цвета грязного снега выдавали усталость, заработанную бессонными ночами за курсовыми. Рыжая девушка насмешливо взирала на блондина, отбивающегося от натиска фанаток. Не повезло им по дороге встретится с «Ангелами Юрия». «Чего ржёшь?! Помогла бы!», — видела она в его злых глазах, когда он ставил очередной автограф. Какой это по счёту, восемнадцатый? Голову девушки посетила идея, достойная её лучшей подруги Евгении Треплевой — сегодняшней примой известной балетной секции. Капризная подруга умела хитрить и устраивать душе раздирательные драмы, буквально, на пустом месте. — Ой-йо! — ойкнула девушка и с почти истинным страхом в глазах посмотрела на девочек: — У Юры же голова болела, просто раскалывалась! Как же, наверное, ему трудно находится в постоянном шуме, гаме и суете! Фанатки, опустив стыдливые глаза, потихоньку рассосались, оставив Плисецкого одного, растрёпанного и уставшего… И с кошачьими ушками на голове. — А тебе идёт! — не смогла не поддеть его бывшая балерина, подмигивая. — Да иди ты, — беззлобно сказал парень, снимая ободок. Начав крутить его в руках, Плисецкий тихо и чуть смущённо прошептал: — Спасибо. — Спасибо в карман не положишь! — заявила девушка, подбегая и хватая фигуриста за руку: — Покатайся со мной на коньках! Пожалуйста! Блондин посмотрел на каток, полный людьми самых разных возрастов, и сказал «нет». Тогда Настя потащила его силком, но запнувшись о свою же ногу, добилась лишь того, что полетела лицом в белый снег. Ещё повезло что в белый. Мигом встав, рыжая отряхнулась и поёжилась. - Пошли, куплю уж тебе горячий шоколад, — парень хотел съязвить, назвать девушку кривоногой, но в его голове мелькнула другая мысль: — Настя. Только сейчас фигуристка осознала, что, во время своей импровизированной драмы, назвала парня по имени. Ойкнув, девушка по семенила вслед за Юрием. Горячий шоколад — очень вкусный, густой напиток, мигом согрел неуклюжую и шумную, как слон в посудной лавке, девушку. Смущённо опустив взгляд, сколько раз за сегодня она чуть не упала?; чуть продрогшая рыжая поблагодарила блондина. Что ж, услуга за услугу. И да здравствует неловкость! Так бы они и стояли, и мялись, если бы Настю не потянул кто-то за рукав. Этот кто-то был маленькой девочкой, где-то лет десяти. — Ты феечка Блум? — спросила она улыбаясь, и чуть сильнее сжимая рукав фигуристки: — А можно мне с тобой сфотографироваться? — Я не… феечка Блум, — запнулась под насмешливым взглядом блондина Романова: — Я такая же обычная девочка, как и ты. — Блум! — состроил страшные глаза Плисецкий: — Как ты можешь отказать в просьбе ребёнку?! Я в тебе разочарован! — покачал головой парень, прикрывая глаза. — Щас я кому-то уши надеру! — пригрозила девушка, опускаясь на корточки перед девочкой, чтобы их глаза были на одном уровне: — Я не Блум. Меня зовут Настя. Давай дружить? — и рыжая протянула мизинчик правой руки. Девочка с радостью схватилась мизинчиком за мизинчик и улыбнулась белоснежной улыбкой, поправляя растрёпанный хвостик другой рукой. — Здравствуй, Настя. Ты не могла бы мне вернуть эту обезьянку, сестру моей подруги? — рядом с рыжей, буквально в двух шагах, неожиданно оказалась девушка с длинными тёмными волосами, лицо которой украшала полуулыбка: — Эта маленькая проказница сбежала. — Привет, Оля, — удивлённо отпрянула бывшая балерина, встав и неуютно поёжившись: — Давно мы с тобой не виделись и не общались. — Да, я вижу, — брюнетка кивнула в сторону ничего не понимающего блондина: — Ты за этот промежуток времени успела себе парня найти, да ещё не абы кого. — Я что, так похож на её парня?! — взвился Юрий, чуть ли не шипя, как старый раздражённый кот. — Ты на девушку, конечно, походишь, — потёрла подбородок старшая Романова: — Но если обладать нормальным мозгом, толикой здравого смысла и здоровым мышлением, то становится очевидно то, что ты всё-таки парень, — закончила разъяснять темноволосая, а потом посмотрела на сестру: — Удачи тебе с катанием. Я понимаю, возможно, оно тебя раздражает до скрипа зубов, но… — Да нет, мне оно нравится! Ольга с удивлением посмотрела сначала на рыжую, потом на блондина и хмыкнула:  — Здорово то, что ты теперь о нём другого мнения, — почти безэмоциональным, как и всегда, голосом. — Я вот думаю, что нам не стоит тебя отвлекать, - аккуратно заметила Настя, нервно оглядываясь. Она никогда не поймёт, что в голове у этой девушки, которую она называет старшей сестрой. — Да, я тогда дождусь одну сволочь, оставившую меня с мелкими. Настя наигранно понятливо кивнула и поспешила ретироваться подальше оттуда. Резкая и неожиданная псевдозабота к ней со стороны сестры, выбивала из колеи и пугала бывшую балерину. Они никогда не были близки, хоть и оставались сёстрами, и беспокоились друг о друге. Ольга была послушной, флегматичной и ответственной старшей сестрой, а Настя же наоборот — рассеянной, заводной, весёлой и шумной девушкой. Рыжая не знала наверняка, но была убеждена последние два месяца, что Оля знала о ссорах в семье, знала, но ничего не сказала. — Я никогда не понимала сестру, — поделилась своими мыслями с Плисецким Романова: — Она… странная. Я и предположить не могу, что творится в её голове. Никогда не могла, да и не думаю, что и смогу. А ссоры родителей. Мне кажется, что я единственная считала, что у нас всё хорошо, замечательно и лучше быть не может. Завибрировал телефон, заставив девушку отвлечься от своих дум и прочитать пришедшие два сообщения. От первого она еле заметно погрустнела, а от второго покраснела, как мак, и смутилась. Пробежавшись взглядом по площади, фигуристка нашла две золотистые макушки. Первая обладательница светлых волос хитро улыбалась, махая рукой, а второй чуть смущённо кивнул. Ох боже, Женя, до сих пор не поняла, что гулять с Павлом Александровичем, молодым и весёлым человеком — учителем английского, которого ученики обычно называют «дядя Паша», не самая лучшая идея. Хотя уже вся школа растрезвонила про их отношения, им ничего не говорят, ведь запрещённым они ничем не занимаются (Боже, да и о чём тут не пристойном говорить, если они даже не целовались?!). Павел Александрович любил Женю даже как-то платонически, чтобы задумываться о таком, а Женя не хотела бы, чтобы у блондина были проблемы. Второе сообщение было от матери — Мне мама отправила смс. Пора торопится домой. Отлично повеселились. В следующий раз организую всё я, — и Настя убежала в сторону остановки, оставив блондина самого разбираться, что за «В следующий раз».

А дома Настю ждёт разнос!