Хроники геройского табора

— Заходят, значит, в Тень маг, разбойник и храмовник, — рассказчик обвел взглядом собравшуюся вокруг публику, — а там сидит Фен’Харел и Завесу починяет! Судя по жидким смешкам, раздавшимся из чистой вежливости, слушатели ожидали чего-то более понятного и поэтому смешного. Однако горе-шутника это не остановило и уж точно не помешало самостоятельно посмеяться над отвергнутой историей, рассеянно потирая большим пальцем правой руки левую ладонь в перчатке. Кисть он, видимо, повредил в пути — тракты не были особенно безопасны, — и теперь она доставляла ему беспокойство. Это был путешественник не из этих мест — в Денериме его еще не видели, а в таверне мнения разделились от «Да он просто из Амарантайна» до «Тевинтерец он, зуб даю!». Гость никаких подсказок по этому поводу не давал, с такой легкостью избегая расспросов, что немедленно породил сразу две новые версии: орлейский бард и легендарный Черный Волк, о котором никто ничего не слышал со времен Пятого Мора. — Нет? Ладно, вы, видимо, избалованная Тетрасом публика… — сокрушенно вздохнул гость. — Что бы вам тогда рассказать? Про Халамширал, Гаккона Зимодыха, пустыни в Пределе? — Прекрати разбалтывать всем эти приключения, иначе мы потом не сможем ни от обожателей отбиться, ни монетизировать эти рассказы, — рассказчика похлопал по плечу его спутник, рослый, широкоплечий, чем-то похожий на мабари, что немедленно располагало к нему ферелденцев. — Совсем нельзя? Даже про Ко… — заметно расстроился «тевинтерец». — Особенно про него, — решительно оборвал его третий, светловолосый, молчаливый и сдержанный. Про него тоже успели пошептаться, и самой одобряемой версией оказался храмовник, из тех, кто избежал заражения красным лириумом. Он мало ел и говорил, совсем не пил и в целом не выглядел любимым клиентом трактирщиков; пожалуй, только такие и остались верны Церкви в свое время. Бледный почти до серости, отстраненный, как будто занятый тяжелыми мыслями — или прислушивающийся ко внутреннему голосу. — Жаль, это одна из самых смешных историй в моем арсенале, — вздохнул рассказчик, придвигая к себе наполовину осушенную кружку. — Ты же не станешь отрицать, что все это было довольно забавно? — Стану, — коротко возразил храмовник и поплотнее завернулся в плащ, который не снимал, несмотря на то, что в таверне было довольно жарко. — Так вы искатели приключений? — поинтересовался кто-то из толпы. — Что-то вроде, — подтвердил «мабари». — Уже чего-чего, а приключений мы нашли немало на своем пути. — И сейчас вы их ищете? — спросил тот же голос. — Скорее они нас, — мужчина задержался обеспокоенным взглядом на храмовнике, потом предупреждающе зыркнул на «тевинтерца», не давая ему вставить лишнюю реплику. Любопытный посетитель вроде бы угомонился, прекратил расспросы, и троица смогла вернуться к своему ужину. Ничего особенного в нем не было, но, судя по аппетиту путешественников, в дороге они провели немало времени, и теперь даже такая простая, но домашняя и горячая пища под крышей им была в радость. Темноволосый «тевинтерец» особенно остервенело вцепился в нож, пытаясь распилить кусок мяса на тарелке, и прибор вылетел из его руки, описал изящную параболу и зазвенел по полу. — Fenedhis! — с чувством ругнулся он. — Тише, — посоветовал «мабари». — Я прячусь куда дольше тебя, поверь мне. Ты и так привлекаешь больше внимания, чем стоило бы, и без эльфийских ругательств. — Во-первых, я давно уже не перехожу на этот язык в разговоре, во-вторых, меня все равно никто не узнает! Поразительно, да? Вас двоих, кстати, тоже. Храмовник при этих словах оглянулся, но на них действительно обращали теперь куда меньше внимания, чем когда их товарищ травил байки. Иногда, конечно, по ним скользили чужие взгляды, но не того рода, когда человек пытается припомнить, где мог раньше видеть это лицо. — Тем лучше, — тихо сказал он. — Я бы предпочел снова идти по Денериму неузнанным. Если бы кому-то взбрело в голову проследить за ними от самых городских ворот, он бы заметил, что именно бледный храмовник вел их по улицам, задержался у Церкви, на площади, у старого поместья эрла Эамона, словно что-то вспоминая, и после этого направился в таверну, пару раз ошибившись улицей — из тех, что изменились после Пятого Мора. Если бы кому-то взбрело в голову, проследить за ними еще раньше, он бы обнаружил, что они сделали лишний крюк ради остановки на развалинах Лотеринга — ничем не примечательной, давно разрушенной деревушки. Но никому — по крайней мере, явно — не понадобилось следить за тремя случайными путешественниками.