"Новые приключения неуловимых мстителей (1 часть)"

Снова вечер, снова в пути. Но, на этот раз совершенно близком. Шумный табор напоминал по виду рой бабочек, летящих на свет костров. Здесь, как всегда, весело, красиво и тепло. Где-то в стороне пасутся табуны лошадей. Тэлэйта первая заметила гостей и выбежала им навстречу. Обнялась с Ксанкой. Была очень рада её увидеть. Проводила их к высокому костру, усадила поудобнее. И разговорилась с единственной девушкой в команде мстителей. Сидят рядышком, смеются, болтают. Тэлка нашла длинную шаль, тёплую и ажурную, и укрыла ею Ксанку. Пока всё было спокойно. Пока рядом не появилась Лачи. Подошла к чекисту со спину. - Бахталэс, чяворо! - окликнула его. И Яшка тотчас изменился в лице. - Тебя зовёт дадо! И не держи на меня зла, я хотела как лучше! Парень вскочил и пошёл к шатру барона. Сразу вошёл и остановился. Несколько минут неловких взглядов и Тагар решился говорить. - Мэ дыкхав, ты правильное решение принял! Проходи! - Наис...Но, мэ думиндём машкир амэнца тихима. - Нат, я не закончил разговор с тобой. - О чём нам ещё говорить? Зачем я тебе вдруг понадобился? - перешёл на русский Яшка. - Ты мой сын, а я - твой отец! - С каких пор?! - съязвил Яшка с нервной улыбкой. - Послушай, сынок, я потерял много лет и теперь хочу восполнить всё! Яшка усмехнулся:"Зачем? Все эти годы ты ни разу не вспомнил обо мне. Я ночевал в сугробах, ел что и когда придётся...Я жил, как щенок бездомный. Где ты был всё то время? Тогда ты был нужен! - Яшка, разговора не будет, если постоянно оглядываться назад. Я здесь и всё хорошо! Но, скажу тебе ещё кое-что...Ты мой старший сын, а значит тебе я смогу передать полномочия барона. - Мне это не нужно, - сразу отрезал парень. - Погоди, в тебе говорит обида. Пройдёт год, два, десять лет и тебе надоест ловить гадов по степи. Захочешь мирной жизни! Вот тогда пожалеешь, что сразу не вернулся домой. - У меня нет дома. И я к этому уже привык. Тагар подошёл к сыну, посмотрел ему в глаза и сказал:"Ты думаешь так будет продолжаться вечно?! Сколько ещё продержится твоё ЧК?! Что дальше?...Кому ты будешь нужен? Кто ты такой? Жизнь очень быстро проходит...Оглянешься - и нет ничего. Пустота. Суматоха. А каждый, ведь должен находиться на своём месте! И не спорить с судьбой!" - Каждый сам строит свою судьбу! - коротко изъяснился чекист, явно сдерживаясь. Тагар усмехнулся:"Нам будет тяжело с тобой...Лачи обмолвилась, что ты горд и вспыльчив...Но ведь ещё и упрям! Так?!" Яшка посмотрел на отца стеклянным взглядом. Он не хотел с ним говорить и даже видеть сейчас не хотел. Парень даже с трудом сдерживался, чтобы особо не грубить барону. Пожилой цыган отошёл в сторону, осматривал стены и покуривал трубку. - Ты пойми, я ведь не подозревал, что Аза так к тебе относится. Она, конечно, не приняла тебя. Но, что я мог поделать с этим?! - На женщину всё сваливаешь?! - улыбнулся Яшка, - А как же наши обычаи и законы? И где был ты всё это время? Где были твои глаза? Не говори только, что не замечал как она пытается сжить меня со свету! - Вероятно, не хотел замечать... - Я слышал, как она предлагала тебе от меня отказаться. Странно, можно подумать, что ты когда-нибудь считал меня своим... - Я, конечно, мог бы извиниться, но вряд ли это как-то поможет! Яшка вздохнул, оглядел барона с ног до головы и с каким-то неприятным ощущением, покинул его шатёр. Вышел и поплёлся туда, где находились его друзья. Он чувствовал, как накалялась душа, как угнетали несправедливость и боль. Эти жуткие чувства, от которых нельзя спрятаться или укрыться. Может кто другой на его месте давно простил бы отца, но Яшка не мог пересилить себя. Он не привык к таким двойственным чувствам. Раньше для него были враги, которых он ненавидел и были друзья, которых он любил, для которых жил. А сейчас...Ненавидеть, вновь объявившегося отца, не позволяла совесть, а любить его, брошенный сын пока не мог. Когда он подошел к товарищам, они сразу замолчали и спрятали улыбки. Все смотрели на друга в упор. А он присел, так вышло, что немного отдельно от них; опустил голову. Даньке стало неловко, что все таращатся на Яшку и он продолжил разговор, с сидевшим рядом бывшим чекистом. - Всё таки здесь жизнь течёт как-то иначе. Город - это большой пчелиный улей! - Да, и всё же есть в этом какой-то романтизм! - задумчиво произнёс Валерка, - В этой суматохе, толпе, аллеях, статных домах...Есть что-то притягательное! Пока они говорили, Яшка взял гитару, брошенную кем-то рядышком. Отсел от товарищей ещё дальше, чтобы не мешать им. Настроил гитару. И полилась песня. Луны волшебной полосы Нам льются с высоты. Давай споём в два голоса Ту песню, что любишь ты. Давай споём в два голоса Ту песню, что любишь ты. Сядь поближе, гитару настрой. Будут плакать волшебные струны. Мы одни в этой тьме голубой, И мы сердцем так радостно юны. Мы одни в этой тьме голубой, И мы сердцем так радостно юны. В тиши ночной нам слышится Призыв души сильней. И лунный луч колышется На кружевах ветвей. И лунный луч колышется На кружевах ветвей. И лунный луч колышется На кружевах ветвей. Он закончил петь. Гитару из рук так и не выпустил. Разволновавшимся взглядом смотрел на угли костра. Друзья периодически поглядывали на него. Ксанка беспокойно оборачивается, поправляет спадающую с плеч шаль. Данька с другом так разговорились, что кажется забыли о ней. Тэла куда-то отошла. Ксанка встала и присела рядом с Яшкой, который уже успел положить гитару на землю. Он посмотрел на неё мельком, незаметно; и снова уставился на костёр. - Что он тебе сказал? - девушка тоже смотрела на красиво играющее пламя. - Всё перечислить? - недоволен чекист. - Чтобы он не говорил, не принимай близко к сердцу! Он совсем не знает тебя. Не понимает, что лишил себя радости иметь такого сына. Он поймет, когда-нибудь... - Правда? - посмотрел на неё Яшка. И она остановила взгляд на его лице. - Надеюсь, что так и будет! Но, сам подумай, если он вернулся, то уже многое, значит, понял. Как иначе?! - Ксанка...Я... - он не успел договорить. К ним подбежала Тэлэйта и, взяв Ксанку за руку, оттащила чуть в сторону:"Там у двух кобыл жеребята пошли...Пойдём посмотрим!" Девушки ушли, не обернувшись. А Яшка подумал, глядя им вслед:"Как у неё так получается?! Вроде ж ничего такого не сказала, а сразу легче! Как летний ветерок!" И правда, ему намного полегчало. Даже взгляд стал добрее, теплее что ли...Он посмотрел на товарищей: они всё ещё бурно о чём-то беседовали. Глядя на них, он улыбнулся. Тэлэйта с Ксанкой гладят только что родившихся жеребят: один был чёрного цвета, другой рыжего. Они едва стоят на ногах, а посмотришь через час - уже гоняют не хуже взрослого скакуна! Обе девушки хорошо знакомы с этими грациозными животными и любят их. - С детства в седле! - улыбается Тэлэйта, - Сколько себя помню, столько с ними вожусь! - Я тоже. Ещё отец учил. Помню, матушка, ужасно боялась, когда меня отец сажал в седло с пяти лет. А он смеялся. Говорил: не гоже настоящему казаку в седле барахтаться, как не пойми кто! И стрелять меня учил и ножи метать! Правда последнее лучше, чем Данька - никто не делает! Ну, разве, что Валерка! А я так и не научилась... - говорит чекист, почёсывая лошадиную гриву. А тем временем заиграла тихая мелодия. Полилась песня:"Шурьяки". Тэлэйта по инерции шептала несложные слова. А где-то там девушки пели в полный голос. И кажется, замелькали цветные юбки. Вдруг Ксанка замечает на себе неприветливый, гордый взгляд одной цыганки. Она стоит метров в двадцати от них, в кругу танцующих смуглянок. Щурится, пытается, очевидно, получше рассмотреть Ксанку. Но, девушка и сама смогла её разглядеть... Цыганка не слишком высокого роста, с чёрными прямыми и очень длинными волосами. В зелёном платье, лиф которого переливается всякими красками, словно бриллиант на солнечном свете. Чёрные выразительные глаза мгновенно приводят в трепет. Если, к тому же, взять во внимание как именно они глядят: словно весь мир у ног этой девушки лежит! Ксанка внимательно посмотрела на неё и повернувшись к Тэле, спросила:"Кто это? " Та, посмотрела, на кого указала Ксанка и ответила:"Русалина! Дочь Цепкевичей. Она у нас, вроде королевы! Если она на тебя так глазеет, значит ты ей явно не приглянулась". - Что в ней такого то? Цыганка, как цыганка...Почему королева? - Ну, не скажи...Говорят, нет в роду цыганском девушки красивее! И танцует она лучше всех! Так, словно с пелёнок это делает! И поёт - заслушаешься! И ей тут многое дозволено. Её отец - второй человек в таборе, после барона. Говорят, он имеет связи в преступном мире...Но, скорее всего - брешут! В это время Русалина продолжала смотреть на Ксанку с надменностью. - И что? - спокойно спрашивает бывшая партизанка. - Да ничего...Это она тут хозяйкой ходит, а мы живём как можем! Только, многие с ней связываться не хотят, даже не спорят. А она как глянет- так всё...будто огнём прошмалит! К ней с тринадцати лет сватаются, да она нос вертит! - А сейчас сколько ей лет? - Ой, дай подумать...Шестнадцатая весна пошла! Она февральская...А мне поздней осенью восемнадцать будет. - Ясно, -вздыхает Оксана, - Пойдём к ребятам! - Да, конечно! Идём... Русалина подошла быстро. Встала перед Ксанкой. Осмотрела её недовольным взглядом. Что-то фыркнула. - Джя адытхыр! О-якха про тутэ чораханэ! ((Иди отсюда! Глаза у тебя плутовские! ). Ксанка ничего не поняла, даже мысленно повторить сказанное не смогла. Но, по интонации догадалась, что ей здесь не особо рады. Ксанка засуетилась, но выглядела твёрдой. Она медленно стала уходить. А Тэлэйта сказала Русалине:"Что ты ядом капаешь? Она наша гостья! Так что смирись, что она здесь!" и ушла следом за подругой. Там чекисты решили заночевать в таборе. Уже было совсем темно. Около двенадцати часов ночи. И горели звёзды. Данька уже сонный, прилёг у костра. Издали ещё доносились какие-то напевы, но уже стихали. Валерка сидел рядом с ним. Но, Тэла предложила им пойти в кибитки, ведь мартовские холода никто не отменял. И они не сопротивлялись этой идеи. Для каждого нашлась отдельная, но рядом друг с другом. Валерка и Даня быстро расположились и уже даже задремали. Ксанка хотела войти в своё место ночлега, но обернулась на стоящего неподалёку друга. Он стоял к ней спиной, смотрел в даль. Она задержалась у входа и спросила у него:"Ты хотел что-то сказать? Не договорил...?" Он слышал её, медленно обернулся. Явно о чём-то думал, потому что потупил взор. А потом резко посмотрел на Ксанку, совсем немного улыбнувшись. - Нет...Договорил! Спокойной ночи! - А ты...Так и будешь бродить по табору? Спать не пойдёшь? Яшка смотрит куда-то вниз пока она говорит. А когда замолкает в ожидании ответа, поднимает глаза на неё. И снова смотрит как-то странно, как кажется самой Ксанке. Но и она не отводит глаза в сторону. - Я...Просто...- сам себя перебивает цыган. Ксанка смотрит с волнением, не может предугадать, что он скажет. - Осуждаешь? - осмелился спросить он. - За что это? Ты о чём? Яшка опускает голову, а после сразу смотрит в сторону:"За отца...За то что я с ним так..." Она как-то занервничала, сделала пару шагов вперёд. Заметив её приближение, он вновь посмотрел на девушку. Но, уже по другому...Как обычно смотрел. Без лишних эмоций. Но, чем больше она стояла напротив, тем труднее он сдерживал нежность в глазах. Она сглотнула и сказала:"Может я скажу что-то страшное, но всё же скажу это...Не достоин он этого титула "отец". Поступил тогда очень жестоко! Так люди не делают. Я надеюсь он одумается...И захочет вернуть себе сына!" Он молчал, смотрел то на неё, то в сторону. - Он предложил остаться в таборе...- безнадёжно вскинул цыган. Тут Ксанка встревожилась. Нет, она была уверена, что он не уйдёт, но эта печаль в его глазах не давала ей покоя. - Но, ты же не останешься...? Или... - боится она. Яшка подошёл чуть ближе, на расстояние вытянутой руки. Оглядел её и взгляд задержался на глазах. Он пока молчал, словно ждал её реакции на происходящее. - Обещала ударить...- подшутил он. - Не хочешь говорить правду?! Переводишь тему...Скажи! - Я не могу...- не отрывает он неё взгляд, говорит Яшка. - Что не можешь? Ответить останешься или уйдёшь? - Неужели ты ничего не замечаешь? - слегка улыбается он, замечая в её состоянии некое смятение и боязнь. Ксанка вновь пытается собраться с мыслями, успокоиться. Но, кажется напрасно. Для этого она отводит глаза в сторону. - Что? Я итак вижу, что ты расстроен. - Посмотри на меня! - просит Яшка. Она вздрагивает и смотрит. И снова тишина. Яшка глубоко вздыхает и, сделав шаг назад, говорит:"Иди спать, поздно уже. Утром уставшей будешь..." И она послушно уходит. Но, в душе творилось что-то непонятное. Она точно знала, что он смотрит ей вслед. Но, оборачиваться и проверять не стала. Вошла в кибитку и застыла у входа. В чём дело? Впервые она что-то почувствовала...а может не впервые...Может просто забыла. Но, тогда в Збруевке, провожая её на разведку, на девочку смотрел шестнадцатилетний паренёк, её лучший друг. И даже те искры из его глаз казались ей чем-то наивным, безобидным и даже смешным. И может она и чувствовала что-то в ответ, но то в той мере, в какой могла себе это позволить девочка четырнадцати лет. А сейчас...Отчего это сердце забилось так быстро?! Что происходит? Что он имел в виду? Впрочем, даже не важно...Он - друг! Друг и всё! И всё остальное ей только кажется. Такими мыслями утешила себя Ксанка и попыталась уснуть. Яшка действительно провёл всю ночь в бессонном блуждании по табору. Думал о том же, что и Ксанка. То улыбался, то грустил...