Welcome to my silly life

У Гарри Джеймса Поттера в его «взрослой, серьезной, ответственной» жизни существовал один фетиш. Ну, помимо пьянок на кладбище в компании свежеподнятых жмуриков — хотя то, скорее, привычка, а не любовь с первого взгляда. Нет, страстью мага было его «оружие производства», как насмешливо называла это Гермиона. Меч. Красавец в полтора метра, несмотря на габариты, изящный, достаточно простой. Черное, как первородная Тьма, лезвие с пламенеющими ослепляюще белым краями, витыми крыльями под удобной рукоятью, не слишком широкое, не громоздкое. Элегантное. Гарри любил свое оружие до безумия, все оставшиеся немногочисленные друзья знали: меч Поттера неприкосновенен, если не хочешь потом на кладбище объяснять, зачем он тебе понадобился. Все тем же жмурикам. Поэтому, когда Гарри увидел, что при переходе в другой мир меч превратился в иное оружие… Даже фантомная боль от попытки насильно выдернуть душу из тела куда-то запропастилась. — Да-а ла-адна-а? — Поттер осматривал затейливое приобретение — то ли порубленное на три секции копье, то ли просто палка-копалка. Где его прелесть?! Где его смысл жизни, помимо кота Нимбуса? Где свет его очей? И это он не про того же Нимбуса. А вокруг кипела, бурлила, клокотала война, перемалывая хрупкие человеческие тела с жадностью мясорубки. Слышался грохот каких-то сверхъестественных техник, вопли, преисполненные боли и отчаяния. Поттер не обращал внимания на досадные помехи, щелчком пальцев создав купол для отвода глаз. Весь его разум сосредоточился на другой, гораздо более важной задаче. Сидя чуть на периферии, на удобном куске скалы, весьма удачно выбитом на поверхность, маг сосредоточенно пытался решить, как вернуть его прелесть к прежнему виду. А то свои засмеют — Рыцарь Смерти, вооруженный палкой-копалкой. Внезапно крики-стоны-вопли затихли, воцарилась неестественная тишина, а небо над головой потемнело окончательно, в нем вспыхнул кровавый глаз луны, испещренный странными линиями и запятыми. Поттер ощутил давление на сознание, но отмахнулся по возникшей лет тридцать назад привычке. После купания в Источнике смерти, устроенном ему первой Леди Певерелл, он мог не опасаться наглых вторженцев и желающих прочитать мысли бывшего героя. Ох, и ругалась прародительница, когда узнала о пресловутых «уроках окклюменции»! Снейпу на том свете явно несладко приходится — нечего браться за то, в чем ни черта не смыслишь. Нахватался по верхам, набрался где-то «мудрости» и вздумал ломать природную защиту молодому некроманту. Если уж не значишься официальным мастером ментальных наук, значит, нечего браться за обучение. Гильдии не для красоты свои значки выдают. От участи незамедлительно стать кладбищем Хогвартс спасло только то, что к его созданию ручки приложили все потомки Певереллов вместе взятые, существовавшие на тот момент. Когда Поттер соизволил наконец-то поднять светлы очи и выглянуть из-за купола, ситуация на поле боя кардинально изменилась. Маг обвел оценивающим взглядом предложенное «богатство». Длинноволосый жмурик, красноглазый жмурик, блондинистый, разобранный на запчасти жмурик — некроманта почти успокоило присутствие поднятых кем-то личностей, в конце концов, на родном кладбище похожая атмосфера — что там дальше? Ах, да! Почти жмурик, то есть дышит, но с трудом и явно ненадолго. Длинноволосый ханьо кого-то из змеиных. Гарри почти восхитился упорством то ли мужественной дамочки, то ли весьма женственного мужчины. Ханьо можно родиться, а можно и стать, пройдя по пути бесконечных изменений. Правда, вопреки ожиданиям змеюки, бессмертия это ему не добавит. Долголетие — да, принесет, но что такое век-другой по сравнению с Вечностью? Но он что-то отвлекся… Кто там еще? Ох, а эта блондинистая морда ему определенно знакома! Перекрасить волосы в алый цвет, сделать глаза такими же — и вот перед вами первая принцесса Узумаки, Наруто Узумаки, самый могущественный за всю историю клана его глава. Личность нахальная, о ней в Чертогах до сих пор вспоминают с содроганием. Гарри видел парочку портретов с убедительной размашистой подписью алой краской: «Беги, если дорог твой разум». Кажется, именно у данного экземпляра лучше всего был подвешен язык, настолько хорошо, что с ней даже боги боялись связываться. Родственник пока-еще-не-жмурика, пышущий силой, но с лицом, не отягощенным печатью интеллекта. Даже жаль стало… себя. Это ведь Поттеру с ним дело иметь. А рядом со всей этой разнообразнейшей компанией висел дух старика. По спине дрожь прошлась, была бы шерсть — встала бы дыбом, как у господина Нимбуса при виде мочалки и тазика. Только вот старых светлых маразматиков не хватало! И вид-то какой: умудренный, снисходительно-ласковый, как у доброго дедушки. Брр… — Изуна Учиха, — свистящим шепотом выдал… все-таки женоподобный мужчина, — почему ты сразу не откликнулся на мой зов? — Потому что меня Гарри зовут? — предположил Поттер. Голубоглазый блондин прыснул, надув щеки с полосками шрамов, отчего сразу удостоился уничижительного взгляда. — Добе… — Не любит он тебя, — посочувствовал Гарри почти знакомому Узумаки. Интуиция редко его подводила — если она начнет подводить, то кто вытащит задницу хозяина из передряг, в которые тот встревал с завидной регулярностью? — С чего бы это? — Комплексует, — фыркнул блондин. — Из-за чего? Неужели катана недостаточно длинна? — Поттер разве что не облизнулся, вскинув бровь — единственный полезный урок Снейпа. Ну, еще и безоары. Впрочем, это Рыцарю Смерти уже не пригодится. — Нет, скорее, на флейте играть не умеет. — Даже странно — такой милый котик. — Увы, никто не хочет откусить с ним персик. — Да, вижу, что рукава не обрезаны. — Да о чем вы вообще?! Узумаки!!! — не выдержал, взвился брюнет. — О твоем нефритовом стержне, Сасу-чан, — хмыкнул Узумаки. — Как видишь, нет ни малейшего повода для беспокойства. Мерлин, кто бы знал, как Гарри обожал эти разговоры на грани хамства и инфаркта у собеседника! Выросший в консервативной Англии, он теперь, познакомившись с другими Рыцарями, Жнецами и Прислужниками, среди которого не было ни одного не-пошляка, отрывался по полной. — А ты сама что здесь забыла? — теперь, когда блондин перестал скрываться, его древняя душа развернулась во всю красоту своей мощи. Воистину, Узумаки — самые яркие потомки богов смерти. Никто с ними не сравнится. Жаль, ему раньше с ними не удавалось пересечься. — Твои не найдут? — Тьфу на тебя! — Наруто нервно подпрыгнул, посмотрел по сторонам, как будто из-за камня могли выпрыгнуть его соклановцы и утащить вдаль. — Я в прошлой жизни от них сорок лет пробегала, даст Шинигами, и в этой столько же буду. Кому вообще в голову придет, что Наруто Узумаки, перетрахавшая в свое время половину глав кланов, вдруг захочет очутиться в теле задохлика-джинчурики, да к тому же мальчика? Гарри выхватил из экспрессивной речи лишь самое интересное: — Почему только половину? Наруто пожал плечами: — Исключаем стариков и детей, в те времена они составляли ровно половину. Все, кто остались — мои. Маг присвистнул. Ничего себе у дамочки были аппетиты! Впрочем, не зря же целый остров заселял один только клан, в котором все приходились друг другу кровными родственниками. Насколько он помнил из немного матерных лекций по потомкам разных божеств Смерти, Узумаки отличались повышенным гормональным фоном, как следствие — активностью, упрямством и любвеобильностью. Благодаря первому и второму так трудно было избежать третьего. Да и этот Наруто весьма, весьма хорош, одни голубые глаза чего стоят! А волосы… Хоречье семейство с их бледной «платиной» удавилось бы от зависти. А если учитывать ранние залысины Хоря. «Это все стресс, нервы и общение с тобой, Поттер!» Ой, кто бы говорил! Гермиона же вон не облезла, хотя знакома со всеми странностями бывшего Героя куда ближе. — К тому же у меня тут репутация идиота, — зевнул Узумаки. — «Стану Хокаге и вы признаете меня, датебайо». И там дальше по тексту бла-бла-бла… — А ты не хочешь стать… как его… этим… Хокаге? — Нафига? Есть уже один, его вполне хватит, — ткнул парень пальцем в до этого не отсвечивавшего мужчину в маске, скрывающей половину лица. — Он стесняется? — Возможно. Хотя по курилкам давно ходит слух, будто его парень невероятно ревнив и заставляет Какаши-сенсея прятать лицо. Мол, только истинный Зверь может видеть лицо возлюбленного. — Мы с Гаем не пара! — А все считают, что да, — Гарри показалось, или в голосе белобрысой бестии послышалось злорадное удовлетворение? Мерлин, этот парень ему нравится все больше и больше! Теперь они вдвоем на пьянках будут отбиваться от остальных Рыцарей и Жнецов. Он уже предвкушал сие действо. А Узумаки перешел на рассказ о сути происходящего, который был полон красочных эпитетов, ремарок и перерывов на сигарету. Этой же сигаретой Наруто тыкал в особо отличившихся индивидуумов, чтобы гость понял, кого и с чем едят, а от язвительных характеристик уши в трубочку сворачивались. Пока слушал, Гарри набросил парочку заклинаний восстановления на недо-жмурика. Что-то внутри противилось быстрой смерти мужчины, не хотелось, чтобы темные, смотрящие жадно глаза погасли, остекленев. Эти ощущения… такие странные. Примерно, как восторг от Узумаки — он не знал, откуда, почему, не понимал причин, но что-то притягивало его к этому парню. И все еще лежащему, но уже более бодрому мужчине. — В общем, Орочимару решил призвать Изуну Учиху, но на призыв откликнулся ты. Полагаю, в данный момент они считают, что ты — следующее воплощение Изуны. — Ты думаешь иначе? — Ага. Скорее, Изуна был твоим промежуточным воплощением, прожив жизнь которого, ты пошел дальше и реализовал себя как Рыцарь. Саске подвисал от осознания факта, что вроде-бы-идиот Узумаки знает сложные слова «промежуточный» и «реализовал». — Итак, — Гарри потер лоб, — у вас есть старикашка, — Рикудо поперхнулся, — который, преследуя какие-то невнятные цели, поколение за поколением выбирает в каждом клане по ребенку и впечатывает в его душу свою Волю? — Ага. — И они, сходя с ума от этой Воли, устраивают резню? Брат на брата и все такое… — В принципе… Гарри видел, что хотела сказать Наруто. Рикудо так не хотел умирать, что вместе с Волей подсаживал в души младенцев частицы своей души, которые и держали его в этом мире, позволяя иногда влиять на события. Однако вышла накладка: Сенджу почти не осталось, Учиха на грани вымирания из-за заговора, дальше просто не в ком будет паразитировать. И он метнулся к Узумаки, однако все потомки Шинигами, до восьмой части крови включительно, считаются чуть ли не чистокровными и от подобного имеют природную защиту. И тогда он переметнулся к Учихе, единственному на тот момент подходящему варианту. Поэтому наделил его силой. Поэтому показался напрямую, открыто — видит, что идет решающая битва. Узумаки здесь — сдерживающий фактор, который, в случае чего, убережет последыша клана. По крайней мере, так рассчитывал старикашка. Наруто идеально сыграл свою роль. Даже Рикудо не запудрить мозги той, что в одиночку вела целый клан к процветанию, в интригах она поднаторела больше его. Гарри видел, что Наруто понимала это тоже. И сила, данная Рикудо, ей в принципе не сдалась — своей хватает. — Его мать, богиня-кролик, пыталась объяснить опасность подобного бессмертия, правило равноценного обмена, однако Рикудо выставил ее всемирным злом, обманул своего брата, чтобы запечатать богиню, — продолжал тем временем Наруто. — Че-ерт… — Его младший братец слишком поздно спохватился, осознал обман, но ничего уже не смог поделать. Только удрать на Луну, чтобы охранять сон матери да пытаться ее пробудить. Во что он снова вляпался? Поттер поднял глаза к той самой Луне. Какого черта снова он? Ах, да, он же Герой, ему по статусу положено! А еще он чувствовал мерзкий, гнилой привкус страха старикашки Рикудо, маслянистой пленкой растекающийся по языку. О, как боялся Рикудо внезапно возникшего Учиху с зелеными глазами. Безобразно лохматого, безбожно сильного, от которого веяло смертью. Его скорой смертью. Как сильно фонило страхом от Рикудо, столь же сильно веяло радостью от Мадары. Нет, тот не надеялся выжить, не замечая, как затягиваются раны, он просто… просто был рад, что у брата все хорошо, пусть даже в следующей жизни. Возможно, стоит задержаться в этом прелестном мире, когда он наведет тут порядок? Копье вновь превратилось в меч, словно поняв, что время игр миновало, пора настраиваться на серьезный лад. Лезвие вспыхнуло Смертью и Светом, заставив людей прикрыть глаза. Лишь Узумаки смотрела прямо, не моргая, словно ее этот свет вовсе не слепил. Вполне может быть, кто знает, что ей там подарили боги. По земле растеклась печать призыва — мир диктовал свои правила. Повеяло жутким холодом, распростерла руки гигантская фигура в балахоне, сжимавшая в выпирающих клыках огромный танто, но тут вдруг увидела Орочимару… Балахон растаял туманной дымкой, исчез опасного размера клинок, а в печати появилась девушка с восточной утонченностью черт. Гарри в жизни еще не доводилось видеть кого-то столь прекрасного и обычного одновременно. Ее внешность вводила в заблуждение: миндалевидные глаза безусловно были глубоки, словно омуты, и сияли подобно вечерним звездам, а упругие каштановые кудри скакали по плечам бойкими пружинками. Однако при этом она была столь… обыкновенной, что на улице вряд ли бросилась бы в глаза. И в то же время имелось в ней что-то, не позволяющее отвести взгляд, цепляющее, не поддающееся пониманию. Внутренняя сила духа, благородство, отпечатывающееся в чертах, жизнелюбие, огонь… Огонь… Гарри перевел взгляд на Узумаки, который присел рядом. То же пламя горело в голубых глазах. Родственники? — Какого черта, Орочи? Я похожа на девочку по вызову? — из-за невысокого роста Шинигами пришлось подпрыгнуть, чтобы с размаху дать по голове саннину. Тот не сопротивлялся, лишь прикрывал макушку от особо злобных выпадов острого кулачка. Била Шинигами от души, с огоньком и злым азартом. Узумаки смотрел на избиение союзника так, словно собиралась принимать ставки. Точно родственники. — Темперамент — это семейное? — тихо спросил Гарри, не желая прерывать экзекуцию. — А? Нет, Шино обычно спокойная. Просто Орочимару задолбал ее призывать. Обычно призыв бога смерти отбирает жизнь у призывающего, однако Шино он чем-то приглянулся, поэтому до сих пор живет. — Шино? — У нее не было имени, было только звание — Шинигами. Пришлось сокращать, придумывать… — По пьяни? Узумаки оторвался от зрелища, посмотрел на мага с дьявольским лукавством в глазах. — Как ты догадался? — Прошу прощения, — к ним подошла отряхивающая колени Шино. Короткое кимоно в процессе разборок слегка запылилось. Вот тут-то маг узнал одну из насмешниц с их инфернально-потусторонних сборищ. Только ему могло так повезти… — Ох, Гарри, давно не виделись! А почему ты трезвый? И без бабы? Неужели уже не дают? — Скорее, не берут. — Шалун, — с уважением кивнула Шинигами, а затем посерьезнела. — Последние несколько столетий за миром присматривала не я, а потому тут такие… проблемы. Ничего, сейчас разберемся. А тебе, Гарри, за то, что обратил мое внимание на неполадки, полагается шоколадка. Ну, или конфетка. Выбирай. — Его, — Гарри ткнул пальцем в Мадару. — Хочу, чтобы ты оставила его в мире живых. Шино щелкнула пальцами, красиво, напоказ. Порой не-люди знали о благодарностях и долгах больше людей. И относились к этому знанию соответственно. — Сделано. Он твой. Пока не надоест, будет жить. Отныне его судьба неразрывно связана с твоей. А теперь… — лучше бы она по-прежнему в клыках сжимала танто, чем так улыбалась-скалилась. Не по-человечески, опасно, изнутри проглядывала древняя сущность со своими критериями естественного отбора. — Малыш Рикудо… — Что вы хотите сделать? — вперед вышел Хаширама. — Заберу его с собой, — пожала плечами Шино. — Он так жаждал жить, так боялся Чистого мира, что теперь никогда не попадет туда. Будет скитаться неприкаянной душой. Не жалей его, глупый мальчик, потому что, несмотря на все заслуги Мудреца, именно из-за его страха погибли твои братья. Хаширама отшатнулся, будто его ударили. А Шинигами повела рукой, вновь обдав мертвенным холодом, и тела призванных опустели, развалились. Погасла Луна, вновь став бледной, призрачной, что выглядело немного нереальным по сравнению… с предыдущим, ярким вариантом. Но Гарри это даже больше нравилось. Богиня-кролик, белоснежная, статная, с длинными волосами, стелющимися по земле, выглядела печальной, губы ее подрагивали в страдании, а по щекам текли прозрачные слезы, когда она подошла к камню, где сидел Поттер. На мага повеяло опасностью и жасмином — такой весенний запах, цветы, напоминающие об уходе серых зимних будней. Взмахнув широкими рукавами, богиня обняла Наруто, и тот почему-то подался вперед, уткнулся лбом в плечо под богатой тканью, что-то глухо прошептал. Гарри не хотел знать, что именно шепчет бывшая глава клана Узумаки, почему дрожит и цепляется за одеяние Кагуи так, словно боится потерять. У него имелись другие проблемы — внезапно напала робость. Он соскользнул со скалы, оставив Наруто миловаться с богиней, а сам направился к все еще лежащему Мадаре. Шинигами за спиной растворилась, утащив души тех, кому тут было не место, что ознаменовало победу. Конечно, людям еще предстоит привыкнуть к Кагуе, к тому, что она не окончательное зло, но… привыкнут, куда они денутся? — Прости, — Гарри присел рядом с мужчиной. — Знаю, что не должен был решать за тебя, но… просто отпустить не смог. Вряд ли я вспомню свою жизнь Изуны, даже если применю сдвоенный Саван, но… может, просто останешься? Мне бы хотелось иметь семью… В темных глазах Мадары плескалось что-то, отдаленно похожее на нежность. Такая суровая нежность, которая только возможна в мире шиноби. Мужчина схватил Поттера за лохматый затылок и прижал лбом к собственному плечу. — Заткнись, идиот! Гарри счастливо вздохнул, откуда-то он знал, что это согласие. Но его жизнь не была бы его, если бы трогательный момент всеобщего умиления и воссоединения не испортили лучшие друзья. — Гарри Джеймс Поттер! — из возникшего окна-портала раздался пронзительный голос Гермионы, сразу напомнивший, сколько поколений боевиков боятся до дрожи хрупкую, внешне беззащитную и слабую леди-аналитика. — Мало того, что я должна разыскивать тебя посреди ночи по всей Вселенной, так ты еще умудрился это чудовище мне спихнуть! Твой кот порвал мне все колготки и блузки! Забирай его, и чтобы я вас обоих в ближайший месяц в радиусе десяти километров от Великобритании не видела! Понятно?! Приземлившийся на все четыре лапы Нимбус сразу же отдавил ноги и руки своими двадцатью килограммами, а затем посмотрел на хозяина взглядом «Ты оставил меня с ней? Тебе крышка, ты же понимаешь?» — А вот и приданое подоспело! — раздался из-за спины счастливый ржач Узумаки. Гарри в очередной раз задался вопросом, почему это его жизнь, если из «приданого» у него только меч да кот. Зато вопрос с отгулами и возможными объяснениями для друзей отпал сам собой. По крайней мере, на месяц. Другой мир — это совершенно точно дальше, чем десять километров от Великобритании.