The Art Оf Living

Живопись это просто другой способ ведения дневника. Пабло Пикассо

      Зачастую осень нравится только тем, кто родился в эту унылую пору. В представлении большинства жителей нашей планеты осень — это бесконечные дожди, беспросветно серое небо и собачий холод. Многим нравится золотая листва и то, как она шуршит под ногами. Но, и они отрекаются от своих симпатий с наступлением листопада.       А всё же есть в этой поре года своё очарование. Возможно, осознание этого приходит с годами, а быть может, требуется особое строение души… Кажется, Кассандра всегда обожала осень, ведь у родителей было больше официальных выходных, которыми они, увы, не всегда пользовались, чтобы провести время с дочерью. Исключением был разве что День благодарения, поэтому он занимал особое место в сердце девушки.       С самого детства Кассандра мечтала о собственном доме в лесу, с креслом-качалкой на просторной веранде, красивой клумбой и возможностью мастерить кормушки для животных всей семьёй. Сегодня её мечта сбылась, но лишь наполовину, потому что в её идеальной Вселенной любимый человек ни за что и никогда не назвал бы её сибариткой.       — Кэсси, я ухожу на работу. Не хочешь меня проводить? — из дому доносится виноватый голос Дэна, и Кэсси, фыркнув и закатив глаза, медленно направляется к нему, оставив свои размышления перелётным птицам. — Я сказал не подумав, — говорит он мягко, нежно поглаживая девушку по плечу. — Ты просто до сих пор в поиске себя, это нормально. — В его тоне нет сарказма или иронии, но ей не становится легче. Она хочет достичь всего самостоятельно, без помощи парня или связей родителей, своим умом и трудоспособностью. Беда в том, что это оказалось трудноосуществимо, поэтому «поиски места под солнцем» затянулись на неопределённый срок. Она молчит, а он опаздывает, поэтому чмокает её в нос и сбегает по ступенькам к машине, пока девушка с задетым самолюбием утирает нос рукавом.       В чём-то он прав. Она идёт на поводу у юношеского максимализма, игнорируя предложение отца ассистировать ему в экспертизе и предварительной оценке произведений искусства. Вместо этого предпочитает завуалированное ничегонеделание: чтение художественной литературы, прохождение различных онлайн-курсов и занятие кулинарией. Её до чёртиков бесят разного рода картины, которые папа частенько приносил домой по долгу службы и она не готова связывать с ними всю свою сознательную жизнь. А с чем готова — сама не знает. Пора бы уже разобраться.       Кассандра решает отвлечься уборкой, чтобы Дэн больше не посмел её попрекнуть бездельем. Девушка борется с белоручкой, живущей внутри, и старается вычистить до блеска каждую половицу, каждый уголок и безделушку. Покупать дом с чужими вещами — идея не из лучших. Во-первых, переплачиваешь за то, что скорее всего, придётся выбросить, а во-вторых придётся перенимать на себя частицу ауры постороннего человека. Все зеркала они с Дэном выбросили ещё в пятницу, сразу как заселились, сегодня он должен привезти новое, в полный рост. Найденную одежду брюнетка складывает в мусорный пакет и наготавливает в прихожей для малоимущих. Странно, что её не забрал предыдущий владелец. Узкоспециализированные книги по психологии и орнитологии складывает в три стопки, почти с неё в высоту. Вместо них заставляет книжный шкаф произведениями классической художественной литературы, книгами о саморазвитии и кулинарии. Остаётся вычистить гостевую комнату и ванную, кладовые, чердак и подвал.       Комнату для гостей Кэсси решает пока не трогать и оставить мебель укутанной в белые простыни. Быстро разобравшись с кладовыми, она заглядывает в подвал, оценивает его масштабы и сломанный выключатель и решает дождаться возвращения парня. Скрипучая маршевая лестница доводит её на второй этаж, где передаёт эстафету складной чердачной лестнице. В детстве Кэсси нравилось прятаться от криков родителей на чердаке, представлять его своей высокой башней. Принц должен был пробраться к её окнам и освободить Принцессу из лап Дракона. Она делала наброски сценариев, раскадровку и пробовала снимать любительские мультфильмы о пластилиновых героях из её грёз. Кроме этого, она снимала то, как солнечный свет на закате пробивается сквозь разбитый витраж, как Дэн с ребятами гоняет мяч во дворе и как паук плетёт свою паутину. На этом чердаке столько паутины, что впору связать шаль на зиму! А ещё она начинает чихать от пыли, собравшейся в толстый слой. Кассандра тяжело вздыхает и первым делом принимается мыть пол и окна. Как только она закончила — в помещении стало гораздо чище и светлее. Услышав собачий лай, девушка подошла к окну. Соседский мальчишка играл в мяч со своим золотистым ретривером. Кассандру заворожил открывшийся с высоты вид на коттеджный посёлок. Почти у каждого дома был выход к огромному озеру, сам посёлок находился в лесу, а расстояние между коттеджами было идеально комфортным для проживания всех соседей. А какой здесь воздух! Как дышится! Намного легче, чем в копчёном городе. Она не искала подвохов, а радовалась тому, что предыдущий хозяин решил расстаться с этим чудесным домом как раз в тот момент, когда она нарисовала его в своих мечтах.       Девушка заглядывала в немногочисленные ящики и коробки, чтобы узнать их содержимое. В двух из них оказались старенькие новогодние игрушки. В детстве она с родителями наряжала ёлку похожими ручной работы, а в декабре уже с Дэном впервые нарядит молодую дугласову пихту во дворе. Она протёрла пыль с полок старого шкафа, долго не могла найти ключ, открывающий его дверцу, а найдя и открыв, — обнаружила там нечто прямоугольное, завёрнутое в полотно, и коробку из-под обуви. В коробке был исписанный ежедневник, потрёпанные толстые тетради, старые газетные вырезки, неотправленные письма и испорченные кассеты. На самом дне лежало фото красивой молодой девушки в фиолетовом платье из газовой ткани. Вырез лодочкой акцентировал внимание на её ключицах, но лицо с большими оленьими глазами и очаровательной улыбкой привлекало не меньше. Фотографу удалось запечатлеть её проницательный взгляд, а фото пронесло его сквозь года. На обороте красивым бисерным почерком было написано: «Если нравится — храни, а не нравится — порви. Милому другу Рами на память от непутёвой М.». Любопытство взяло верх, и девушка решилась взглянуть на таинственную картину хоть бы одним глазком, хотя меньше всего хотела видеть такие произведения искусства в собственном доме. Какого же было её удивление, когда большая часть картины оказалась варварски уничтожена: краски были размыты водой, а по центру холста виднелись следы горения. Кэсси протянула руку к прогару, медленно его ощупывая, но потом резко её одёрнула, кое-как обмотала работу в полотно, засунула в шкаф и закрыла дверцу на ключ.       Она ничего не сказала Дэну, когда он менял выключатель в подвале. Парень настолько был удивлён поступком любимой, что продолжил убираться там сам, дабы не отвлекать Кассандру от готовки. Они решили, что из подвала и чердака получатся отличные кабинеты их личного пространства. Поэтому в подвал Кавински притащил домашний кинотеатр из своей съёмной квартиры, повесил гамак, прикупил несколько пуфов, настольный футбол и минихолодильник для посиделок с парнями. А Кассандру целую неделю не покидали мысли о злополучной картине неизвестного художника. Она больше не порывалась обустроить на чердаке своё место для йоги, не спешила перевозить от родителей телескоп… Целыми днями она возилась то в супермаркете, затариваясь будто на неделю вперёд, то у плиты, практикуясь в приготовлении кулинарных шедевров. Её энтузиазм бил все рекорды, она будто бы стремилась накормить весь посёлок, но только местные не горели желанием тесно дружить с новенькими. И всю неделю, чем бы она не занималась и о чём бы не думала, она возвращалась к той картине, словно попалась в невидимые силки.       Наконец, поддавшись голосу в своей голове, девушка поднялась по чердачной лестнице, открыла шкаф и достала его сокровища. Она бережно достала картину и прислонила к шкафу. Сама стала на колени и разложила перед собой содержимое коробки. У этой картины, несомненно, имелась какая-то история, она обладала мощной энергетикой и странным образом заставляла думать о добром и светлом, несмотря на преобладание холодных тонов. На ней можно было различить силуэт некой девушки вполоборота. Её лицо почти полностью поглотил огонь и смыла вода, виднелся только веер густых ресниц да закрытые глаза. На лбу красовалась аккуратная чёлка, а волосы, кажется, были собраны в низкий хвост. Если бы не фото М., можно было бы долго гадать, кто же изображён на портрете. Но, кто такая эта «М.»? Кассандра не сразу заметила в левом нижнем углу две чудом уцелевшие буквы: «L», «T». Они находились на приличном расстоянии друг от друга, и Кэсси принялась перебирать в памяти всех известных ей художников. В конце концов, она посмела предположить, что это «Женский портрет» Густава Климта, похищенный в 1997 году из галереи Риччи Одди в Пьянченце на севере Италии. А чтобы убедиться в этом, нужно было довериться критическому взгляду папы.       Мужчина не ожидал когда-то услышать, что дочь заинтересуется делом всей его жизни, поэтому примчался, как только смог, долго осматривал картину под лупой, кряхтя от сожаления, а затем подытожил:       — Портрет кисти Климта оценивается в четыре миллиона долларов. Это не Климт.       — Ты уверен? Не хочешь провести полноценную экспертизу? — Отец покачал головой. — Смотри, мне кажется, эта девушка изображена на картине, она словно из позапрошлого столетия. Но здесь указана только первая буква её имени… — мистер Ханниган взял в руки карточку и его глаза загорелись:       — Муна!       — Ты с ней знаком? — удивилась девушка, а мужчина блаженно улыбнулся.       — Нет, ну что ты. Просто в эту девушку в своё время были влюблены все мои друзья и недруги, да и я сам. Из-за неё мы мечтали попасть в лондонский Ковент-Гарден на балет, хотя до этого ненавидели одно только слово. Каждое её интервью было глотком свежего воздуха, каждое появление на экране — настоящим событием. Что здесь у нас? — Он ещё раз склонился к подписи. — «Л.Т.», возможно, это Луи Томлинсон, — мужчина замолчал, задумавшись.       — Тот самый? — уточнила дочка, но папа находился под сильным впечатлением, как ребёнок, и ничего больше не слышал.       — Пожалуй, я отправлю её на экспертизу. Буду держать тебя в курсе, — поспешно кинул на прощание и уехал работать.        И на этом, казалось бы, всё — дело раскрыто, жизнь продолжается. Но Кассандра успела проникнуться судьбой невиданного шедевра, она загорелась желанием распутать клубок недомолвок и тайн, нависший над ним. Картины Томлинсона всегда ей нравились за его тяготение к символизму. Он умер за день до тридцатитрёхлетия, не справившись с управлением и слетев с моста. В машине нашли полупустую бутылку абсента, поэтому предварительной версией следствия было: «Перебрал лишнего и уснул за рулём». Кэсси была маленькой девочкой и тогда особо не вникала в подобного рода новости. Она подняла с пола газетную вырезку и прочитала по диагонали. Затем другую, третью...       «Утрата века! Художник Луи Томлинсон скончался сегодня, не приходя в сознание. Скорби мир искусства, гениев остаётся всё меньше». Издательство «А-кРиТика» поместило его на первую строчку в рейтинге самых влиятельных людей в мире искусства за прошедшее десятилетие. Жёлтая пресса продолжала приписывать роман с самой молодой примой-балериной Муной Ньютон, которая не изволила появиться на его похоронах. The Art Newspaper посвятили большой обзор его наследию, Interview опубликовали последнее прижизненное интервью, а тогдашний редактор международного журнала «Артфорум» лично попытался интерпретировать изображённые символы и их смыслы для человечества, для будущего поколения XXI века и для своих ровесников. Он также способствовал организации и проведению выставок работ Томлинсона в Азии, Нью-Йорке и Париже. «Бывали художники, прогрессировавшие в своём движении, бывали такие, которые многократно и существенно меняли свой стиль. Но не было такого, который бы отошёл настолько сам от себя, что два периода его творчества — ранний и поздний — кажутся чем-то лежащим совершенно уже в разных плоскостях, как бы разными искусствами, уже не говоря о том, что трудно незнающему отнести их к деятельности одного человека.* На фоне других современников, Томлинсон был зрелым и мыслящим творцом. Искренне соболезную родным и близким».       Теперь всё свободное время Кэсси проводила в местной библиотеке потому, что там был интернет, хоть грузился он медленней черепахи. Дэн даже начинал откровенно ревновать, потому что практически не видел дома будущую жену, она не рассказывала о своих делах и ловко меняла тему разговора. Они стали ссориться по пустякам, вместо того, чтобы ценить каждое мгновение вместе. И однажды утром Кэсси сказала вслух, что они поторопились покупать общий дом. Парень промолчал, его настроение было испорчено, а на повестке завтрашнего дня намечалась важная сделка. Поэтому он решил заночевать на работе, и его привычка держать там рубашку про запас пришлась весьма кстати. Девушка всю ночь не спала, но звонками не доставала: если он не ответил на первые два и не перезвонил сам, пытаться бесполезно. Она знала, что всё наладится. Просто ей показалось, что ему не до неё из-за подготовки к важной презентации, а ему подумалось, что его не слушают, мечтая о чём-то или ком-то другом.       Вечером после успешного подписания контракта, Дэн привёз с собой пионы, пиццу и шампанское. Они поговорили, и Кавински, ожидаемо, поддержал любимую в её желании докопаться до истины. В субботу они запланировали пойти в библиотеку вместе, поискать давнишние новости во всемирной сети.       — У нас на чердаке хранилась неизвестная картина Томлинсона! Когда экспертиза даст официальное подтверждение, представляешь, как это событие всколыхнёт мир искусства?!       — Не представляю. — Дэн заметно нервничал, дважды порывался глотнуть минеральной воды и, не зная, куда деть руки, решил заключить сидящую рядом с ним девушку в объятья. — Но я очень рад, что он был символистом, а не абстракционистом или кем-то ещё, — пробурчал под нос кареглазый брюнет, — потому что долго его мазня ещё бы там валялась. Готов поспорить, ты хотела её выбросить, отыскав в пыльном шкафу.       — Я не говорила, что нашла картину в шкафу, — девушка слегка отстранилась, глядя на парня, тогда как Дэн попытался перечить без слов, а получалось, будто вымаливал прощения. — Я хорошо помню, как сказала, что нашла её на чердаке, но не сказала, где именно. Дэн Саймон Кавински, если хочешь мне что-то сказать, то я внимательно слушаю, — с серьёзным выражением лица произнесла Кэсс, скрестив руки на груди.       — Как ты знаешь, — начал, прокашлявшись, Дэн, — этот вариант нам подкинул мой лучший друг и коллега Том Роджерс. Он приходится внучатым племянником Рами Малеку, бывшему владельцу, а тот просто решил расстаться со своим прошлым, что было одним из условий его жены, с которой он сошёлся в этом году. Я надеялся, что ты выбросишь картину не глядя, на что нам троим никогда не хватило бы духу. И я не уверен, что Том выйдет сухим из всей этой истории с экспертизой.       — То есть, ты намекаешь, что нужно дать задний ход?       — Нет. — Дэн чмокнул её в висок, приобняв за плечи. — Я намекаю, что нужно встретиться с мистером Малеком и прояснить ситуацию. Возможно, он не захочет публикаций в прессе, упоминаний его имени или вообще вспоминать об этом всём. Неизвестно, откуда вообще у него эта картина.       — Он дружил с Муной. Муной Ньютон, «самой красивой балериной двадцатого столетия», по мнению газеты «Таймс» и «девушкой, которая выбирает балет и отвергает предложения драгоценных рук и сердец, хотя навсегда покорила наши», согласно статьи в пятничном выпуске «Дейли телеграф» от 15 февраля 1991 года. Её называли «королевой людских сердец» раньше принцессы Дианы, но её страница в интернет-энциклопедии не обновлялась уже тысячу лет. - Девушка достала из-под дивана коробку, которую нашла наверху.       — Тогда я уже в понедельник наберу Тома и попрошу устроить нам встречу, потому что сейчас он в командировке и у нас большая разница во времени… — в поисках нового оправдания, Дэн стал перебирать вырезки о Луи и Муне, а Кэсс решались заглянуть в ежедневник.       «Кассета №1. Трек №1.       — Простой тест, Муна: продолжи логический ряд, не задумываясь, называя слова, что первыми придут в голову. Задача ясна? (молча кивает) Хорошо, тогда начинаем. Мама.       — Тепло.       — Дерево.       — Семья.       — Танец.       — Жизнь.       — Вселенная.       — Пуста.       — Смех.       — Луи Томлинсон.       Затем я называл разные слова, но её ответ оставался неизменным. Вскоре я понял, что непреднамеренно оплошал, натолкнув её на мысли о Луи.       Передо мною в кресле сидела молодая женщина, убитая горем, с глазами, полными слёз. Эти две чёрные дыры заглотнули меня, не подавившись, я сам не заметил, когда и как это вышло. Я не знаю пока, как утешить её, потому что и сам потерял хорошего приятеля».       Тут-то Кэсс и поняла, что сенсация ожидается бомбическая.       «Кассета №1. Трек №15.       — Тебе не хочется есть? Совсем не хочется, Муна? А танцевать? Ты же любишь танцевать. — Тихий вздох и тяжёлое молчание. С тех про как Гения не стало, Муза не желает распыляться на бездарей. — Напиши ему письмо. Обещаю, тебе станет легче».       Читать чужие письма и дневники — та ещё пошлость, девушка оттягивала этот момент до последнего, но желание во всём разобраться взяло верх. Она достала письмо из конверта и принялась читать.       «Люди пишут письма, чтобы они дошли до адресата. Никто не читает бумажные письма на том свете, а мысленные я отправляю каждый день. Поэтому я буду писать тебе, Рами, если ты посмеешь в них заглянуть, то узнаешь обо мне больше, чем видно со стороны.       Я благодарна тебе за то, что ты нас познакомил, очень жаль, что ты не додумался до этого раньше, дурья твоя башка. Хотя иногда я хочу, чтобы этого знакомства не было вовсе. Люди боятся брать на себе ответственность за свои же поступки, а я всего лишь маленькая девочка в теле взрослого человека. Мне до чёртиков обидно, что ты поддался на уговоры моей маменьки и тоже считаешь меня сумасшедшей. Я всегда была немного с придурью, это моя фишка, но молчу я оттого, что много думаю. Я не знаю, как жить дальше, оглядываюсь назад и осознаю, какой глупой была до него. Вспомни себя, когда хоронил рыбку Даффи. Вспомни свои чувства. Эти две ситуации нельзя сравнивать, но мы не очень близки и я не знаю ничего о твоих любовных утратах. Я потеряла очень дорогого мне человека, с которым могла беседовать без слов из разных углов комнаты. А сейчас я вынуждена разговаривать сама с собой.       Он был очень скромным человеком, очень интеллигентным, если его не доставали, конечно. Очень умным. И при этом верил в знаки. Я всё больше задумываюсь, действительно ли они что-то значат или мы просто себя накручиваем. Ты привёл Принца инкогнито на «Жизель» и познакомил с простой Девушкой, далёкой от мира тонких материй. По сюжету Принц помолвлен с другой, имя которой Живопись. А Жизель умирает от разрыва сердца. Луи не давал мне клятв верности и любви, он был предан искусству и боролся с желанием меня поцеловать. Я не умираю от разрыва сердца, хотя мало кто знает, что много танцевать мне тоже вредно. В детстве врачи запрещали мне заниматься балетом, а я стала примой Ковент-Гардена им назло.       Мой Луи убивал меня своей невозмутимостью и оживлял звонким смехом. Я была среди немногих избранных, кому посчастливилось слышать его смех, ведь он смеялся только в обществе его младших сестёр. По правде, он никогда не был моим, но мне нравится так считать. После смерти Клариссы, критики ополчились против его таланта. Они хотели в нём видеть нового Климта или Врубеля. Они не хотели видеть в нём Луи Томлинсона. Беда в том, что и он видел мир, но не видел себя в нём. Стоя на пороге нового периода в своей жизни, он столько мог сказать человечеству! Вместо этого убивался, когда критики дурно отзывались о его работах, хотя прилюдно никогда этого не показывал. Тихо губил себя этой аутосуггестией, тату-зависимостью… Я узнала об этом слишком поздно, а узнав — добила его своей любовью. В тот роковой вечер призналась в своих чувствах, преступив границу между дружескими отношениями и велением сердца. Мне не хотелось, чтобы пресса писала обо мне как о его единственной Музе, мне хотелось, чтобы он считал меня своей единственной Музой. А он хотел, чтобы писали о его картинах без предысторий, без привязки к реальности, которая пугала его своей несправедливостью. Он начинал сомневаться, реальна ли она или жизнь нам только чудится; возможно, в параллельных мирах мы по-настоящему свободны от фобий и обязательств; возможно, Кларисса ошибалась, и психостимуляторы — настоящие проводники в волшебную творческую страну Эльдорадо? А я-то уж точно знаю ответ.       Когда я наняла его писать мой портрет, чтобы оказаться с ним наедине в одной комнате, где никто не смог бы нам помешать, мы молчали большую часть времени. Я просто любовалась им, вовлечённым в работу и совершенно не запланировано уснула в кресле. Уснула от усталости, после одиннадцати часов репетиций. Меня разбудило бормотание на несуществующем языке, вперемешку с мычанием. Он что-то тихо шептал, ворочался, стонал, будто бился в предсмертной агонии. Увидев его таким, мне подумалось, что самые нелепые слухи правдивы и такова расплата за дарованную гениальность. Я видела, как он мучился, ощущала его дрожь, плакала его слезами… Когда он закричал не своим голосом, то проснулся и сел на кушетке, потирая глаза. Увидел меня, посмотрел испуганно, как волчонок, отвернулся, тяжело дыша, но сделал вид, будто ничего сверхъестественного не произошло. К утру его страх улетучился и разум снова побеждал эмоции.       Это совпадение, что из всех моих спектаклей ты привёл его именно на балет по мотивам старой легенды, пересказанной Генрихом Гейне? Это совпадение, что имя моё в переводе означает «желание», а его — «воин»? Когда придёт моё время умирать, я стану виллисой и отомщу тебе, увлёкши своим танцем, за то, что заставляешь меня снова переживать всё это. Перекинув часть бремени на тебя, мне вряд ли станет легче, но я попробую продолжать терапию письмами. И мне нравится концепция ведения дневника, потому что Луи тоже вёл дневник. Как у любого художника, это его полотна. Если собрать их все от первого до последнего и выстроить в одну линию — можно проследить, как менялось мышление и что больше всего тревожило человека в определённый период жизни. Мне больно слышать, как его сестра Физзи Грейс называет брата эгоцентриком, рисовавшим на себе и для себя. Она забывает о фото-выставке, что готовится к повторной экспозиции, она забывает о главном… о том, как собственным примером он учил всех жить дальше. Знаю, кому-то мои слова покажутся странными, а для меня он всё ещё жив…»             Кассандра прервалась, задумавшись над тем, как живёт: никогда не доводит ничего до конца, будни её повторяются изо дня в день, своё детское хобби, мультипликацию, забросила после первой же серьёзной неудачи — поражения на Animafest. После этого поддалась на уговоры папочки и подала документы на арт-оценщика, но диплом пылится на полке, ведь душа к профессии не лежит. Работодатели это видят и не берут Кассандру на работу. Слой за слоем реставрировать прошлое — это рутина, а видеть суть под налётом притворства — это мастерство. Умение жить во имя высокой цели и следовать мечте — это искусство. Искусство жизни всегда манит тех, кто влачит бесцельное существование. Так совпало, что Кассандре нужна была жизненная цель. Так случилось, что миру нужна была своевольная мисс Ханниган. *© Леонид Сабанеев, «Скрябин» — Москва: к-во «Скорпион», 1916. — 274 с.