Тот, кто тебя бережет

*** Взрывная волна накрывает меня, оглушая и вышвыривая из этого пространства. Сознание отказывается адекватно воспринимать случившееся, чернота и пронзительная тишина, звенящая в ушах, ввергает в панику. - БАРТОН! БАРТОН! – словно сквозь плотный слой ваты прорывается что-то знакомое. Сознание еще не сформировалось окончательно, поэтому – этот голос просто напоминает нечто – близкое, теплое, родное. – Да твою ж мать! Наташа. Внезапно всплывшее имя выталкивает меня на поверхность – назад, в наш мир. С сознанием возвращаются и чувства – боль, раздирающая меня на части. - Бартон, черт тебя дери, отзовись! - Я здесь, Нат, - с той стороны комлика слышится явный выдох. - Жив? - Вроде, - челюсть сводит от непрекращающейся боли, волнами накатывающей на меня. Пытаюсь говорить медленней, но она все равно улавливает это в голосе. - Насколько все плохо? - Терпимо, - переждав очередной приступ, отзываюсь я, - пока не знаю точно. - Сейчас приду. - Сиди, где сидишь! Они думают, что избавились от меня – не подставляйся. - Пошел ты, Бартон! Это должна была быть простая миссия – слежка за несколькими подозреваемыми в промышленном шпионаже сотрудниками некой компании, с которой у Щ.И.Т.а негласный договор о сотрудничестве. Задача – отследить до вероятного контакта и пресечь, ликвидировав утечку. Слежка – занятие отнюдь не настолько забавное, каким кажется на первый взгляд. Любой человек существует в определенном жизненном цикле, совершая одни и те же действия изо дня в день. И, если для него это – рутина, то – для того, кто следит за ним, это – тяжкий труд. Заметить, если что-то вдруг пойдет иначе, чем всегда. - А Тони-то, после своего промаха – заткнулся, - подбрасываю тему для разговора я, чтобы не молчать в эфире. Целей – несколько, и мы с Нат разделились, чтобы иметь возможность охватить их все. - Это – ненадолго, - комментирует она, - Тони и молчание – несовместимы. Хотя, - в ее голосе слышу улыбку, - приятно сознавать, что у насесть, чем его ошарашить. Вспомни его лицо, когда ты сказал… - Разве я? - мой подопечный следует обычным маршрутом, и я почти автоматически двигаюсь за ним, стараясь возможные мелочи отмечать. - Ты-ты, - уже веселиться она, - из меня бы он никогда ничего не вытянул, а ты – слабак, Бартон. - Ну, посмотрим, кто первый будет умолять о пощаде на ближайшем спарринге, - ухмыляюсь я, - или – ближайшей ночью… - Не обещай невыполнимого, - продолжает свои подколки Нат, - в обоих случаях… - Погоди, Нат, - невпопад отзываюсь я, - моя цель задергалась. – Тот, за кем я слежу ежедневно, на протяжении трех недель, покупает кофе на вынос в одном и том же ресторане по дороге на работу. Сегодня, вместо этого, он сворачивает на одну из боковых улочек, проезжает ее – постоянно проверяясь на тему «хвоста» и, наконец, выруливает на параллельный проспект, останавливаясь у ближайшего бара. - Помочь? – тут же переключается на работу она, - У меня все тихо, свою цель я проводила до офиса, вполне могу сняться… - Да нет, не стоит, - отвечаю я, - может, тревога ложная и он – к любовнице намылился. Не сливать же мужика из-за интрижки. - Я и говорю – слабак, - несется из комлинка ее бесподобный смех, сводящий меня с ума. Мой объект скрывается внутри и я, немного погодя, следую за ним, едва успевая увидеть, как он выходит через заднюю дверь. Твою, мать, это уж профессиональный уход из-под наблюдения! - Нат, они знают про слежку, - предупреждаю в комлинк, - будь внимательна. - Если так – тебе нужно прикрытие, я сейчас подтянусь. – Качаю головой, будто она может меня видеть, - Даже если здесь присутствуют контрагенты – это операция наблюдения, они не киллеры, а топтуны. - В любом случае, - перебивает она, - не слишком приближайся к объекту. - Ты забыла, - «срисовываю» серебристый фургон, в который забрался мой объект в переулке и выезжаю раньше него, - Я лучше вижу на расстоянии. – Нат фыркает, не комментируя, - так что – да, близко не подойду. По моим расчетам фургон должен появиться из следующего переулка минуты через три, через две с половиной он выворачивает из-за угла. Мы долго колесим по району, я держусь позади, три-четыре машины между нами, так что – определить конкретно меня – они вряд ли в состоянии. Однако, каждый их шаг кричит о том, что о плотном наблюдении им известно. Почти на окраине района, где чаще всего можно встретить такие привлекательные полуразрушенные строения, фургон и останавливается. - Они ушли с линии обзора, - оглядываюсь вокруг, - Нат, здесь напротив бывший жилой дом, буду на чердаке – отличное позиция для гнезда. - Хорошо, - помедлив, она добавляет, - Клинт… - Я помню, Нат, - быстро перебиваю я, - Отключусь на пару минут, сменим частоту, на всякий случай. - Две минуты, - подтверждает она. Чердак мои ожидания оправдывает полностью – окон почти нет, кроме одного, выходящего не только на нужную сторону, но и еще и этажом выше находящегося Обзор на плоскую крышу напротив открывается просто великолепный – там мой объект и еще пара каких-то типов, с оружием и кейсами. - Предстоит передача, - возвращаюсь в эфир я на другой частоте, - кроме мишени, основных героев не наблюдаю, пока только пешки. - Может – первый тур? – предполагает она. Это возможно – под «первым туром» подразумевается передача пробной, проверяемой, информации. Если агент способен достать ценную информацию – он стоит тех средств, что на него затрачивают. Контрольная закупка. - Тогда – нам везет, вероятность прибытия самого заказчика почти 100%-ная. - Не всегда, - не соглашается моя Наташа, - может ведь присутствовать его представитель. - По-любому, - я тем временем расчехляю лук, - надо бы его прихватить. - Надо бы, - Нат явно двигается, - моя цель перемещается, по-видимому, в твоем направлении. Скоро буду, встречай. На крыше напротив идет какая-то возня – объект нервно вышагивает вдоль парапет, то и дело поглядывая в сторону моего гнезда. Что-то внутри меняется – я отчетливо осознаю, что попался. - Нат! Оставь объект, немедленно! - Что происходит, Бартон? - Это спектакль – для нас, чтобы от наблюдения избавиться раз и навсегда. - Уходи! - Попробую, – знаю, что бесполезно, меня явно вели и проследили за тем, чтобы я попал в нужное место. Стрела дрожит на тетиве, однако я медлю – не уверенный в выборе цели, и этот миг стоит мне – жизни. Словно в замедленной съемке вижу детонацию заложенной подо мной взрывчатки – направление взрыва немного ошибочно, наверное, это меня и спасает от немедленного превращения в кучку пепла. Взрывная волна ударяет, выбивая из меня дух… Наташина немногословность впечатляет, это значит – она уже где-то поблизости. И – это хорошо, потому что сам я выяснить степень своих повреждений просто не в состоянии. Кроме того, что болевой порог едва удерживает меня на грани сознания, ко всему прочему – я прочно застрял, зажатый каким-то хламом и строительным мусором. По ноге течет что-то теплое и вязкое – скорее всего, кровь. Весело, если бедренная артерия, тогда мне кранты. Еще и лук, заваленный вместе со мной, встал поперек тела, грозя мне руку сломать, стрела на тетиве, и, если поднапрячься – можно даже выстрелить. Только вот боль не отпускает, спиралью скручивая сознание, концентрируясь где-то в ногах, точнее – в правом бедре. Попытка пошевелиться благополучно приводит почти к потере сознания, если и дальше так пойдет – заработаю шоковое состояние, а добром оно не кончится. Делаю глубокий вдох, прогоняя черноту перед глазами. - Нашатырь дать, институтка? – насмешливый тон призван скрыть ее тревогу и страх, - вот на полчаса тебя одного нельзя оставить, Бартон, во что-нибудь вляпаешься. – Нат появляется из люка в полу – единственный оставшийся после взрыва доступным вход. – Там была команда зачистки из трех человек. - Была, значит, - уточняю я, морщась, - Что-то ты нынче задержалась. - Да один никак понимать меня не хотел, - отвечает она, рядом присаживаясь, - Пришлось популярно объяснить. Ну, давай взглянем, что у тебя там. По ее лицу мало что можно понять, но небольшая складка между бровями у нее появляется, когда она пытается напряжение скрыть. - Так плохо, - комментирую я, она головой качает, осторожно сдвигая в сторону и прочь отбрасывая доски и кирпичную крошку, - Нат, помоги подняться. - Лежи смирно, Бартон! – она несильно надавливает мне на плечо, возвращая в горизонтальное положение, - Ты мне мешаешь. У тебя – ногу заклинило, причем, это не самое плохое. Твой ненаглядный лук – он разложился прямо сквозь твое бедро. - Его придется разбирать, - говорю я, зажмуриваясь, когда Нат дотрагивается до складного крыла лука, - а я этого не выдержу. - Переживешь, - резко отрезает она, - Давай помогу сесть, будешь руководить. - Нет, погоди! – останавливаю ее, - Без специальных инструментов все равно ничего не выйдет. Сделаем по-другому, у тебя ножи с собой? - Ты серьезно? – она меняется в лице, я сжимаю ее ладонь, - Болт, Нат, ты должна его перерезать, тогда две части лука можно будет разъединить. - Но, - Нат медлит, закусив губу, - крепеж, Клинт, он останется внутри. Несколько глубоких вдохов, - Ты протолкнешь его насквозь. - Тебе голову взрывом повредило, - качает головой моя Нат, усмехаюсь почти из последних сил, - У нас обоих размягчение мозгов. - Ладно, тогда – без лишних разговоров, - из сумки с нашим вооружением, что приволокла с собой, Наташа достает мягкий планшет с набором своих любимых ножей. Любовно поглаживая каждый, останавливается на небольшом, обоюдоостром ноже с зазубренной стороной лезвия. – Покажешь, какой именно болт или я угадать должна? С ее помощью я сажусь, отключаясь всего пару раз, - Дай свою руку, смотри, нет – чувствуй, - проталкиваю ее пальцы вслед за своими, в расчищенное Нат пространство, нащупываю своего верного друга, который в этот раз решил стать со мной единым целым. – Вот здесь, под этими двумя штифтами, слабое место. - Постарайся не терять сознание в ближайшие несколько минут, - произносит она, сосредоточенно ощупывая будущий фронт работ. Легко сказать – боль безжалостно рвет меня на части, дурнота и оцепенение сменяют друг друга и все труднее концентрироваться на чем-то. – Будет больно – очень, - она предупреждает за секунду до того, как кончик ножа касается кожи, - Все так близко, - бормочет Нат, склонившись надо мной, - придется расширить рану, прости, Клинт… Если мне казалось, что я чувствую боль – теперь стало ясно, что это была лишь подготовка к ней… Не сдержавшись, я взвыл – Нат кусает губы и молча продолжает, кровь заливает пол, - Осталось немного, терпи, Бартон, - едва слышно бормочет она. С легким звоном головка болта катится куда-то в мусор, Наташа снимает раскладную часть лука, таким образом выбивая клин, - Ну вот, - выдыхает она, - теперь займемся твоей ногой. - Могу я теперь отключиться? – с трудом шевеля губами, спрашиваю я. Она проводит ладонью по щеке, - Попытаешься продержаться еще пару минут? – непривычная на полевой работе забота и нежность в глазах, - Рану необходимо прочистить, а там внутри застрял стержень твоего лука! - Ты паникуешь? – я перехватываю ее ладонь – всю в моей крови, и кладу на рану, - Все получится, я уверен. Еще один глубокий вдох и моя Нат снова становится агентом Романофф, а не миссис Бартон, - Тогда заткнись и терпи! – решительно отвечает она, запуская пальцы в мою рану, - Черт, он ускользает…не могу ухватить…Вот-вот, почти… есть! – я чувствую, как нечто двигается внутри, и снова – почти невыносимая боль…И спасительная тьма, наконец, накрывает меня с головой. *** Бартон все-таки вырубился. Черт! Самое поганое – на этот раз у нас простая полевая экипировка и нет супер-аптечки и даже обычного перевязочного пакета – несложная полевая работа, операция наблюдения, мать ее! Временная база, где обитаем мы с Бартоном, оборудована всем необходимым, но и там – по минимуму, никто не рассчитывал – чем все может обернуться. Расстегнув куртку, стягиваю водолазку, вместе с футболкой – ее не хватит на полноценную перевязку, но рану закрыть – пойдет. Минуту помедлив, принимаюсь за Бартона, точно зная, что под стандартной полевой формой у него х/б-шная безрукавка, если ее располосовать – отличный перевязочный материал выйдет. - Хочешь спросить с меня супружеский долг? – неожиданно выдает он, пока я, приподняв его, расстегиваю и снимаю рубашку, - Хотя – ведь это ты у меня в должниках. - Ты бредишь, Клинт, - с тревогой щупаю его лоб – так и есть, - у тебя жар. Нужны антибиотики и нормальные повязки, а не это дерьмо! Я пойду на базу! - Подожди… - перехватывает он мою руку, - Давай подождем – до темноты. Пальцы горячие, в глазах лихорадочный блеск, прерывистое дыхание – все симптомы бьют тревогу. - Чего – заражения крови?! – раздираю его майку на полосы и сооружаю нечто, напоминающее тугую повязку на его бедре. – Даже со всеми модификациями от Щ.И.Т.а ты – просто человек! - Ты боишься, Нат, - он не спрашивает, я смотрю мимо, плечами пожимая, - Не удивительно – все, действительно, плохо. - И все-таки, - ловя мой взгляд, настойчиво повторяет он, - подождем. До темноты, да? – и ждет моего неуверенного кивка, потому что знает – я вполне могу по-своему поступить, если мне это более верным покажется. – Хорошо, подождем, - неохотно соглашаюсь я. Ненавижу это слово – «ждать». Не люблю, не умею, не выношу – ждать, потому что «ожидание смерти подобно» - это про меня. Бездействие, когда ничего не зависит от тебя, а наоборот – ты зависишь от обстоятельств. Ждешь решения директора секретной организации, вынесшей тебе смертный приговор, когда тот, кто должен был его в исполнение привести, вместо этого приволок тебя сюда. Ждешь, когда комиссия вынесет вердикт о твоей лояльности и твой наставник неожиданно станет твоим напарником. Ждешь, когда боль, которую испытываешь ты – сломает его и ты, наконец, сможешь начать действовать, чтобы вытащить его и себя. Ждешь, пока Будапешт скрывается пеленой облаков за иллюминатором, что он поймает твой взгляд и кивнет едва заметно – помню. Ждешь, когда он откроет глаза после твоей когнитивной рекалибровки, чтобы убедиться – свет тессеракта покинул их Ждешь вместе с ним у кабинета директора – после отправки Локи – решения о его дальнейшей судьбе. - Нат, сядь. – Бартон ловко перехватывает меня, усаживая рядом с собой, - Время быстрее от этого не пойдет, а у меня от твоего вышагивания уже голова кругом. - Пусти! – выдергиваю руку, не сводя напряженного взгляда с двери, - Они не смогут ничего тебе сделать – я не позволю. - Нат, послушай, - чуть повернувшись, он смотрит пристально и как-то по-особому, - просто – послушай меня. Чтобы сейчас не сказал директор, ты не станешь возражать. - Не стану, - покладисто соглашаюсь я, - Я его просто пристрелю. – Клинт пытается возразить, но я не даю, - ты не понимаешь? Меня не волнует эта долбанная организация и цели Фьюри, я из-за тебя сюда пришла и – уйду с тобой. - Вот и идите, агент Романофф, - директор Фьюри стоит на пороге своего кабинета, - вместе с агентом Бартоном. Мы удовлетворены вашими объяснениями – по всем пунктам. Агент Бартон, - повернув к тому единственный глаз, продолжает он, - с вас снимается ответственность за ваши действия под влиянием Локи. Вы можете ехать, в перемещениях не ограничены. – Бартон, явно оглушенный новостями, медленно по коридору идет, я – следом, напоследок обернувшись. Директор провожает нас взглядом, произносит беззвучно – «Приведи его в порядок», киваю – «Сделаю, что смогу». Так что, да – ждать я не умею. А Бартону все хуже. Начался бред – монотонный, изматывающий пересказ наших миссий, того, через что мы прошли вместе, теперь он там – один. Постоянным рефреном – «Помоги мне, Нат». Его трясет, но мои попытки его дрожь унять бессмысленны - от него самого, как от печки, греться можно. Воды осталось мало, лекарств нет, мне все равно придется выходить. Судя по часам, темнота наступит минут через сорок, устраиваю Бартона с максимально-возможным комфортом, - Я вернусь быстро. Ты даже не заметишь. - Таша, смотри на меня! – голос Бартона вытягивает меня из тьмы, - Не отводи взгляд! Вертолет уже на подлете, десять минут, Нат! - Это очень долго, - выталкиваю я, - времени вряд ли хватит. – Грудь болит, трудно дышать – упавшая балка проехалась по ребрам, сминая их. Легкое не задето и это большая удача, но что-то все равно не так – мне все хуже. - Оставайся со мной, слышишь, - в голосе Клинта проскальзывает паника, - Нат, будь со мной! Я все равно не позволю тебе уйти! - А если, - я кашляю, - снова сделаю по-своему? - Как всегда – пойду следом, - отзывается он. Шум винтов уже слышен, Бартон смотрит вверх, - И – либо назад тебя притащу, либо – с тобой останусь. Иначе никак. Еще раз проверяю – все ли в порядке и наталкиваюсь на вполне осмысленный взгляд Клинта. - Не лезь на рожон, - улыбаюсь через силу, вглядываясь помутневшие глаза, - Постараюсь. А ты – дождись меня. - Постараюсь. - Я склоняюсь к нему и шепчу, - Я не дам тебе уйти. Пойду следом. Иначе – никак…