Неизменно

      Артур потянулся, широко зевнул и пододвинул свои длинные ноги поближе к камину. Согревающие чары — это хорошо, но потрескивающее в очаге мягкое успокаивающее пламя куда приятней. Особенно волшебные возможности укрощенной огненной стихии начинаешь ценить в зрелом возрасте. В тепле и суставы не так сильно болят, и старческая бессонница отступает в тёмные углы дома, позволяя морщинистым векам сомкнуться, а натруженным за день рукам отдохнуть.       На кухне что-то упало. Судя по звукам, это «что-то» сначала упало на стол, затем свалилось на пол, и, сделав несколько поворотов вокруг своей оси, с грохотом закатилось под кухонный сервант. Громкий вздох и не очень уверенное проклятье Молли подтвердили догадку, о том, что это «что-то» было, скорее всего, кремом для рождественского пирога.       — Дорогая, возможно, тебе нужна помощь? — мистер Уизли искренне надеялся, что жена откажется от предложения, и он с чистой совестью вернется в мир сладких грёз.       — Нет, нет! Я просто оставила волшебную палочку в спальне. А без неё мне ловко не управиться. Но раз ты проснулся, пожалуйста, принеси её.       Артур тяжело вздохнул, посмотрел на лестницу, оценивая, насколько сложно будет оказаться на втором этаже и в очередной раз удивился, почему много лет назад они расположили на первом этаже комнату Джинни, а не супружескую спальню, а затем тяжёлой поступью стал подниматься наверх.       Дом уже окунулся в атмосферу Рождества. Стоило только закрыть глаза и вдохнуть полной грудью, как тонкие запахи особенных праздничных блюд начинали ласково щекотать ноздри, заставляя желудок тихонько, жалобно урчать.       Сколько Артур помнил Молли, а ему казалось что он помнил её всегда, что он сам появился только тогда, когда маленькая рыженькая, с едва заметной россыпью бледных веснушек на курносом носике, девочка протянула ему руку и сказала:       — Привет, я Молли Пруэтт.       Да, очевидно, сколько Артур помнил Молли, она всегда прекрасно готовила. Её кулинария — лучшее, что доводилось пробовать. Стоит ли, в таком случае, говорить о рождественских блюдах? С годами мужчина стал понимать, что стряпня эльфов Хогвартса — лишь жалкая пародия на кушанья любимой женщины.       Мистер Уизли позволил себе на несколько секунд остановиться и отдышаться. Подниматься по высоким ступенькам в его возрасте — дело нелёгкое. Сердце стучит, как перед первым свиданием, неизвестно откуда появляется одышка, начинает кружиться голова и, кажется, слегка подымается давление. Оперевшись всем телом на перила, он внимательно осмотрел гостиную, коридор и саму лестницу.       «Что ж, стоит быть честным с самим собой. Пока не приедут дети — праздник в этот дом не заглянет».

***

      Как всегда, первой, через «прекрасно» отрегулированную каминную сеть, в Нору прибыла перепачканная сажей семья Перси.       Люси и Молли-младшая сдержанно поцеловали бабушку и дедушку и вежливо поинтересовались, почему «как всегда» опаздывают их кузены и кузины, ведь не смотря на то, что ужин должен начаться в шесть, ещё необходимо украсить дом. Услышав исчерпывающие ответы на все вопросы, они оккупировали маленький диванчик и, сложив на коленях руки, стали молча ждать, когда появятся остальные и можно будет приступить к выполнению «рождественских обязанностей».       Молли попыталась угостить внучек несколькими тыквенными пирожками, но Перси остановил её своим постоянно-занудным: «Мама, они испортят себе аппетит».       Но стоило родителям и бабушке исчезнуть на кухне, девчушки переглянулись сначала между собой, потом с дедушкой и одновременно протянули руки к угощениям. Все знают, что дедуля Уизли — самый замечательный, и даже под Круциатусом никогда не проболтается об их маленькой тайне.

***

      Ещё через полчаса во дворе послышался громкий хлопок, какие-то переговоры вполголоса. Мгновение спустя о деревянное крыльцо застучало несколько пар сапог, тем самым очищая обувь от снега.       Открывать дверь пришлось Артуру. Девочки ещё слишком малы, Молли и Одри как раз колдовали над каким-то вкуснейшим блюдом, а Перси ушёл в подвал искать коробку с уличными инсталляциями.       В распахнутую настежь дверь, влетели холодная зимняя вьюга и хоровод по-волшебному неповторимых снежинок. Резкий порыв ветра закачал шторы на окнах, пробежался колючим прикосновением по тёплым спинам.       Первая вошла Доминик. Она крепко-крепко обняла деда и, бросив куда-то на пол куртку, побежала на кухню, искать бабушку. Флёр как всегда, в своей французской манере расцеловала свёкра в обе щёки, вежливо, но сдержанно поздоровалась со свекровью и, спросив разрешения, поспешила наверх, чтобы уложить спать дремлющего на её руках Луи.       — Чарли не приедет? — уточнил Билл, пожимая руку отца и попутно помогая снять верхнюю одежду Виктуар.       — Нет. В его заповеднике с дня на день самка Украинского железнобрюха должна отложить яйца. Он не может доверить кому-то другому координацию столь знаменательного события!

***

      Артур любил наблюдать за своей большой семьей, сидя в глубоком кресле. Летом этот предмет мебели заменяла корзина, которую трансформировали в кресло-качалку, выносили на улицу и ставили в тень, росшей неподалёку от дома, акации. Из своего удобного местечка дедушка Уизли мог внимательно следить за внуками и повзрослевшими детьми. Молли всегда приносила ему прохладный лимонад, а Виктуар надевала соломенную широкополую шляпу на лысеющую макушку деда, звонко целовала его в щеку и уходила с мамой в поле собирать ромашки.       Сейчас же два его старших сына пытались установить с помощью магии ёлку, жена и невестки хлопотали на кухне, а внучки со скоростью бладжеров бегали из гостиной в столовую и обратно, сервируя стол. А Артур сидит в своём кресле, укутав ноги в штопаный-перештопаный плед, и из-под стёкол очков наблюдает за смешливой кутерьмой.       Чувство практически полного счастья крепко обняло Артура, пробежало мерным потоком по венам, смешиваясь с кровью, и тоненькой струйкой влилось в сердце. Мужчина был готов ещё тысячи раз подвергаться нападениям Пожирателей, пережить миллионы битв, если его мучения принесут идиллию в жизнь его семьи.       Громкий стук в дверь, заставил содрогнуться не только всех Уизли, но стены Норы.       — Обещаю, Джим, как только спущу ЛилиЛу на пол, сразу выпишу тебе несколько хороших затрещин! — пропитанный негодованием голос Джинни чётко выделялся на фоне бушующей за окном непогоды.       Билл открыл дверь. Вместо Поттеров в коридоре сначала показалось несколько черенков, потом послышалось:        — Куда ты в дом с мётлами?! Сарай там!       Детали летающих средств передвижения исчезли.       Первой в двери показалась цветная, заснеженная шапка Ала. Мальчик аккуратно разулся, прибрал с прохода свои ботинки, совсем по-взрослому пожал руки обоим дядям и понёс на кухню доверенный ему маленький рюкзачок.       — О, Альбус Северус, как ты вырос! — судя по звукам, Молли заключила внука в свои самые горячие объятия, и мальчик на несколько мгновений лишился возможности дышать. — Я так рада всех вас видеть! Где? Где мое маленькое рыжеволосое чудо? Где моя младшенькая красавица?       — Мам, у Ала в рюкзаке продукты, только доставай осторожно, я не уверена, что в спешке правильно наложила заклятие незримого расширения.       — Это же незаконно! — Люси поправила очки и выжидающе посмотрела на отца.       Перси предпочёл сделать вид, что ничего не услышал и с удвоенным энтузиазмом продолжил махать палочкой, корректируя положение ёлки.       — Деда! — Джим, даже не стряхнув снег с ботинок, вбежал в дом и бросился к Артуру. — У меня для тебя особенный подарок! Ровнёхонько к Рождеству!       — Вообще, это подарок от нас двоих, — тихо поправил его Альбус. — Идея выменять у соседских мальчишек карточку на маггловскую ручку была твоя, но портрет Гленмора Пикса изъят из моей коллекции!       — Какая разница? — отмахнулся Джим. — Главное — деду нравится. Тебе же нравится?       Наблюдательный Альбус Северус понял, что подарок дедушке пришёлся очень даже по вкусу. Артур сидел в кресле и рассматривал пластмассовую трубочку с неподдельно-детским интересом. Смешно хмурил брови, вертел её в руках, для полного счастья, оставалось только попробовать «маггловскую штуковину», на зуб. Старший брат, с видом большого знатока пристроился на подлокотнике кресла, и профессорским тоном начал объяснял все тонкости использования «любопытнейшего» предмета.       — Я считаю до трёх, Джеймс Сириус Поттер, — тон матери не предвещал ничего хорошего. — Если ты не сменишь свои ботинки на домашние тапочки и не уберешь весь тот снег, который занес в дом, то останешься не только без праздничного пирога, но и спать отправишься раньше остальных!       Артур непроизвольно улыбнулся. Джинни с годами всё больше и больше походила на свою мать. Забота о детях превратилась в смысл жизни, а их благополучие — в цель самого существования. Да и некоторые манеры воспитания, она непроизвольно переняла от Молли. Грозилась, но никогда не наказывала.       Джеймс соскользнул с подлокотника, «незаметно» закатил глаза и поплёлся к входной двери, бурча что-то не членораздельное себе под нос.

***

      Гарри прибыл в Нору прямиком из дома Андромеды Тонкс. Серебряная щётка для волос, которая до сих пор служила ключом-порталом, была непроизвольным напоминанием о далёких, но от того не менее тёмных временах.       Странно, но его и Теда прибытие, некоторое время оставалось никем незамеченным. Дети под руководством обожаемого дедушки Уизли наряжали ёлку, женщины колдовали на кухне и порхали вокруг огромного праздничного стола, а где-то на улице, судя по тихой ругани, Перси со своим старшим братом зачаровывали цветные огоньки и трансформировали старые горшки в различные световые инсталляции.       — Так совсем неинтересно. — Тедди понуро опустил плечи. — Я думал, здесь будет веселее. Эй, Джим, я привёз с собой кусачую фасоль, но похоже придётся её смыть в унитаз, раз ты мне не рад!       Все разом замерли, а потом в доме поднялся ужасный шум. Джим и Виктуар наперебой бросились обнимать Тедди. Флёр быстро обшарила карманы мальчика, потому что знала чем может закончиться плавание фасоли для и без того старенькой канализации. Ал пытался рассказать отцу, какое впечатление произвел на дедушку его подарок. Джинни немного щурясь сообщила мужу, что ЛиЛу спит в её бывшей детской комнате, но из-за шума, будет лучше если Гарри отнесет дочь на верх, к маленькому Луи. Молли же просто крепко-накрепко обняла «мистера Поттера», и совсем тихо, чтобы услышал только он, прошептала:       — Я очень рада видеть тебя дома, мой мальчик.

***

      Рон с женой и детьми прилетели на министерской машине ближе к десяти. Гермиона очень долго просила у всех прощения за опоздание, при этом время от времени немного раздраженно поглядывая на супруга.       — Терпеть не могу неорганизованных людей, но сегодня у меня просто не осталось выбора, — обнимая всех по очереди, оправдывалась женщина. — Министр в своем намерении покончить с законопроектом до Рождества, оставался непоколебим, и весь отдел засиделся дольше положенного! Простите нас. А если бы не рассеянность Рональда, мы в половине седьмого были бы здесь.       — Подумаешь, забыл на работе пакет с подарками. Я же не детей, в конце концов дома оставил! — скорее самому себе, чем остальным, ответил Рон.       Гермиона насупилась и буркнув:       — Оставь лакричную палочку. Не перебивай аппетит, — демонстративно отвернулась к что-то живо рассказывающей Доминик.       Мистер Уизли, не любящий всякие формальности в своем доме и обожающий внуков, сначала крепко обнял Розу, а потом совсем по-взрослому пожал руку маленькому Хьюго. Он заговорщицки подмигнул младшему сыну и взглядом указал на тарелочку с недоеденными ранее тыквенными пирожками.       — Бабулечка, — Виктуар тихонько подошла к своей «бабулечке» и обняла её со спины. — А ты точно передала мою просьбу Санте? Надеюсь, он подарит мне, как всегда — самый великолепный Handmade.       — Не сомневайся, котёнок.       — А может он не рассмотрел мой почёрк, и не понял, что я прошу свитерочек? Голубенький, в цвет моих глаз? И что бы «V» на груди была такая с завитушками.       — Уверена, он понял, моя маленькая.       — Голубой потому что, этот цвет лучше подчёркивает мои глаза. А папулечка говорит, что они у меня даже красивее, чем у мамулечки!       Артур тихонечко захихикал и пересадил Хьюго на другое колено.       Жена всегда дарила на Рождество какие-то вязаные вещички. Шарфы, шапки, варежки, свитера… Она вязала их по-особенному. В петельки вплетала любовь и желание защитить. Рядочки резиночек на манжетах чередовала с особенной нитью тепла, которую ткала в своем чувственном сердце. От этого ценность каждой вещи увеличивалась в миллионы, нет, в миллиарды раз!

***

      Мистер Уизли осторожно взмахнул волшебной палочкой, направляя несколько поленьев в пламя камина.       Сидящий у него на коленях маленький Хьюго заставлял дедушку прочесть сказку, но при этом не позволял правильно взять перевернутую вверх тормашками книгу. Роуз аккуратно развешивала на каминной полке пёстрые чулки.       За расписанными морозом стеклянными окнами царствовала Зима. Она обнимала своими прозрачными пальцами вечнозелёные кусты самшита, окутывала их в снежные покрывала. Колючими поцелуями прикасалась к щёчкам детей, оставляя на нежной коже горячие красные отметины, игриво щипала носы.       В открытую форточку заглядывали серебряные звёзды. Жемчужина луны опустилась так низко, что казалось, если протянешь руку, обязательно зажмешь небесное светило в кулаке.       С улицы слышались весёлые перекликания и заразительный детский смех.       — Дедушка, — Молли-младшая подбежала к окну, провела горячим дыханием дорожку по стеклу, потерла его маленький кусочек, тем самым освобождая себе площадку для обозрения. — Посмотри каких они снеговиков слепили и как двор украсили!       Артур аккуратно опустил внука на пол и не спеша подошёл к окну.       Дети во главе с неукротимым Джорджем, после четвёртой разбитой тарелки и двух вывернутых посудин с ещё не до конца приготовленным пуншем, были отправлены Молли играть во двор, пока все приготовления к праздничному ужину не будут окончены.       Артур подозревал, что проверенное и закаленное годами терпение супруги пошатнули не посуда и еда, которые по сути оказались просто искоркой в бочке с очень сухим порохом, а всё предыдущее поведение близнеца.       Во-первых, практически весь взрыво-гудяще-бахающий ассортимент магазина «Всевозможных волшебных вредилок» с Косого Переулка в этот вечер переехал в Нору и, разумеется, не был отправлен в коробках на чердак, а пущен в активное использование прямо в доме.       Во-вторых, Джордж с семьей заявился через камин, предварительно осыпав себя, детей, и, тихонечко, чтобы не заметила Анджелина, её саму порошком мгновенной тьмы. Как следствие — сердобольная Доминик испугалась и расплакалась, вообразив, что «прилетели страшные Пожиратели и заберут всех-всех к лорду-змее». Мнительный Перси бросился изучать погрешности в работе Каминной сети, чтобы в понедельник обсудить этот вопрос в своем отделе. Из палочки Рона ненароком пальнуло какое-то неприятное заклинание, которое отрикошетило от зеркала и попало в гардины, от чего те вспыхнули синим пламенем.       В-третьих, Фред ІІ наотрез отказался использовать традиционные украшения для ёлки и предложил заменить их чем-то более интересным. К примеру, трещащими мартышками и поющими попугайчиками, которые в полёте какают шоколадом. Да в принципе чем угодно, лишь бы чем-то забавным. Эту идею поддержал Джеймс с Тедди, но увы, революционеры-новаторы наткнулись на жёсткую оппозицию в лице Люси, Гермионы, и двух Молли сразу. Вследствие чего, по дому прокатилась волна протестов, выраженная криками «Почему всё так скучно?!» и «Рождество — праздник для детей, а вы никогда ничего не разрешаете!»       К счастью, конфликт удалось свести «на нет» при помощи густого какао, сваренного за секретным рецептом Анджелины.       За каких-то сорок минут двор и прилегающий к нему маленький сад превратились в место жительства не только гномов, но и семи снеговиков. Пять из них были типичными студентами Гриффиндора. Творение Теда —хаффлпаффовец в выцвевшем жёлтом шарфе и драной футболке с изображением «Ведуний» на ней, стоял немного поодаль от остальных. Шеи студентов факультета храбрецов, были укутаны старыми шарфами в золотую и красную полосу, несколько нелетающих Чистомётов в руках-шарах, яблочные веточки вместо волшебных палочек, на месте носов — маленькие морковки, а глаз — чёрные или коричневые пуговицы. На лбу одного из «гриффиндорцев», Роксана хворостинками изобразила молнию, а Джордж наколдовал ему очки.        Самым большим, несуразным, и явно выделяющимся, оказалось творение Рона. Кривоватый, слегка завалившийся снежный человек, отличался от своих братьев не только качеством исполнения, но и цветом. Рональд нахлобучил на голову своего протеже старую шляпу Пушки Педдл, повязал его шею соответствующим зеленым шарфом и пристроят в его руки огромный потрёпанный флаг с символикой небезызвестной команды.       — Он совсем как слизеринец, — скривился Джеймс и для пущей убедительности запустил снежком в неповинного Фреда. — Нечего ему делать среди львов.       Ал с отцом возвели небольшую снежную стену. Гарри, пользуясь магией, наколдовал даже башенку, шпиль которой увенчал Хогвартский флаг.       — Всё, ужин готов. — возглас Молли заставил мистера Уизли оторваться от окна и посмотреть на жену. — Джинни, солнышко, зови всех к столу.       Джинни сдернула с дивана старенький кашемировый плед, набросила его на плечи и вышла на улицу.       Вьюга немного улеглась, но всё же не до конца уступила место тихой погоде. Где-то вдалеке, над полем выл ветер, подымая снежные массы в воздух, и кружил их, кружил, кружил…

***

      — Ужин готов! — взяв максимально высокую ноту, пискнула Джинни. — Вам лучше поторопиться к столу.       Все забавы в мгновение ока были оставлены. Двенадцать пар ног усиленно застучали о деревянное крыльцо, отряхивая ботинки, сапоги и валеночки от налипшего на них снега.       Билл протолкался вперед и прежде чем впустить в дом племянника, племянницу или дочь, делал несколько витиеватых движений волшебной палочкой над их головами и произносил очищающее заклинание.       Перси с упорством непревзойденного перфекциониста, обладающего недюжим козырем — магией, начал чистить садовые дорожки. Ему показалось, что после нескольких кусочков печеного гуся и сытной грибной похлёбки, кому-то захочется прогуляться, а тропинки так некстати окажутся спрятанными под толстым снежным покрывалом.       — Ао! — Джинни звучно пискнула и запрыгала на месте. — Что ты делаешь?       По двору разлился её громкий смех, а потом женщина завела руку за спину и смешно покрутилась вокруг своей оси, пытаясь вытряхнуть из-под свитера комок снега.       — Гарри, я же замёрзну!       — Ничего не замёрзнешь! — Поттер сгрёб супругу в охапку и спрятал к себе под широкую маггловскую куртку. — Буду тебя греть и сушить.       Джинни что-то тихо нечленораздельно проурчала, сняла с мужа дурацкие круглые очки, потёрлась носом об его щёку.       — Идите в дом, голубки!       — У нас с тобой трое детей, а братец Рон продолжает вести себя, как шестнадцатилетний болван, — Джинни снова засмеялась и, не разрывая объятий, поспешила в дом.       Заколдованная омела встретила чету Поттеров как раз на пороге дома. Особенные, подсмотренные ещё в Хогвартсе чары, не позволили сдвинуться с места, покуда пара не поцеловалась.       — Фу, Джим, твои папа и мама лижутся, — Тедди скривился и брезгливо замахал рукой в сторону взрослых. — Это так мерзко!       — Да знаю я, если хочешь, иди — разнимай. — Джеймс зло топнул ногой и отвернул голову от родителей. — Старик, у меня есть идея. Давай стащим у дяди Джорджа волшебную палочку, он не будет ругаться, а наоборот похвалит, если провернем всё незаметно, и разбомбим эту парящую зелень к Моргане. До конца вечера она точно прилипнет ещё к кому-нибудь…

***

      Артур чувствует, как кто-то низенький, тёплый и до ужаса родной обнимает его руку, переплетает свои коротенькие, пухленькие пальчики с его длинными, побитыми ревматизмом пальцами, трётся щекой о его предплечье.       Сразу становится хорошо. Хорошо до щемящего удушья в районе груди. Дыхание закупоривается, и морозный воздух, маленькими укольчиками расщепляет подошедший к горлу ком.       — Моя Моллипусенька, — он покрепче прижимает к себе супругу и утыкается носом в поседевшую макушку. — Скажи, были ли мы когда-либо счастливее и более несчастны, чем сейчас?       Миссис Уизли ещё сильнее жмется к мужу и тяжело вздыхает.       Он знал, что когда-то, в те далекие времена, когда у них было ещё семь детей…       Нет, сил думать об этом сейчас не было. Они не забывают Фреда. Не было дня, чтобы лицо одного из близнецов не воскресло в памяти, а сердца не сжались пронзённые тупой, отдающей по всему телу удушающей болью.       Всё было как всегда. Всё было волшебно. Природе и её красотам нет дела до человеческой боли, нет дела до страданий.       Белые снежинки продолжают спускаться с небес мерным вальсом. Толстым, плотным покрывалом они накрывают уставшую землю, высокие немного корявые деревья, старую черепичную крышу.       Серое облачко дыма поднимается из печной трубы к серебряным звёздам и тает в чернильной глади небес.       Парящие в воздухе цветные огоньки тухнут и снова вспыхивают всеми цветами радуги. Из-за закрытой двери доносится гул счастливой семьи. Шум, хлопки магловских хлопушек и фейерверки из кончиков волшебных палочек.       Детский лепет, заливистый смех взрослых, рождественские песни из старенького радио… И запах. Запах еды, которую особенно вкусно готовит самая прекрасная женщина на свете. Женщина, которая, к огромному счастью, принадлежит давно лысому и недостойному её Артуру Уизли.        — Дедушка, бабушка, — Роксана высунула свой курносый нос на улицу. — Пойдёмте к нам. Петь будем.       Да, Рождество, определенно, самый волшебный праздник в году. А суть его чуда заключается в том, что вся большая семья собирается под родительской крышей.