В комнате с часами

      - Привет. – Они просто встретились около темно-зеленого забора этого маленького дома с выцветающим садом. Девушка произнесла слово так просто и безэмоционально, как обычно отвечала на большинство его писем. Однако в грудной клетке что-то сегодня забилось с предательским привкусом. Рыжая низкая молодая женщина нервничала. Ведь в этот раз, она первой за долгие годы заскучала и подтолкнула к себе Скорпиуса.       Последние пару лет (около трех из семи, из которых шесть они продолжали циклично общаться) Уизли этого не делала – держалась. Она пообещала самой себе дать этому парню, наконец, нормальной жизни, зная, что тот будет возвращаться раз за разом, только двинь, небрежно, пальчиком. Будет являться в самые тяжелые девичьи времена, как Фоукс к Гарри в Тайной комнате, прилагая все лучшие качества этой птицы. Всегда. Даже через собственную боль. Особенно.Слишком сильная старая любовь и цепкая привязанность, которые теперь пылали в его рваной душе новыми волнами – эта встреча год назад, вернувшая их друг другу…. А часом ранее Лили, посвященная вбольшую историю этих двоих, пыталась успокоить и расслабить кузину –рыжеволосые подруги быстренько распили на двоих совсем новенькое огневиски высшего сорта. Таинство девушек происходило в квартире ЛиЛу, спрятавшейся всего на противоположной стороне улицы. Туда Уизли ещё вернется этой ночью - с грохотом плюхнувшись на огромную кровать, прямиком под бок к сестре, томно уставится в белую стену и долго не сможет уснуть.       Высокий парень, стоящий напротив, кивнул. Свет лондонских фонарей ласкал его кожу, наполнял небесные глаза особой глубиной. Ветер по-свойски обнимал обоих, чего друг для друга они так и не сделали. Роза, молча, двинулась к входу в дом. Эта красная дверь заждалась его длинные пальцы на своей холодной ручке, как и на её молочном тельце.       - Может, поприветствуешь меня? – Останавливаясь в стеклянном коридоре, вопросительно вскинул и без того выразительные брови Поттер. Роуз быстро вернулась из соседней комнаты и, встав на носочки перед молодым человеком, аккуратно чмокнула в пухлые губы.Тот не успел ответить, видимо, ожидая вначале, чего-то меньшего, как и в их привычные редкие встречи. Последний раз старые «друзья» гуляли в самом засаженном и тенистом парке маггловской части города, ещё среди темно-зеленых пышных деревьев, изредка целуясь и вжимаясь в стволы этих великанов. А уже величавая осенняя пора вступала в свои полные права. Прошло целых три месяца...       Скорп вошел в главную и самую большую комнату. Её глубоко-бордовые бархатные стены приветствовали его свитер, цвета так мало отличающегося от них, а излюбленное кресло-качалка с утепленным изумрудным пледом впустило в объятие, не менее чем самого долгожданного гостя. Роуз усмехнулась, проследив за тем, как бывший гриффиндорец (представьте себе), за пару секунд растворился в слизеринском укромном уголке. Девушка в самой черной толстовке, что доверила мужскому взору все участки тела ниже контура упругой задницы, ловко выключила свет и доверилась полной луне, ярко кричащей в их крупное окно. Привычно, по-лисьи, она уселась на пол, спрятанный под толщей темного ковра с высоким мягким ворсом. Оказавшись, таким образом, напротив парня, Уизли оперлась спиной о свой бежевый диван, и начался непринужденный разговор. Они говорили обо всем – о семье, о ближайших планах, о работах, о прошедшей учебе и многом насущном. Они говорили обо всем, но не о любви (к своим официальным половинкам и, естественно, к друг другу). Было хорошо и интересно, моментами даже весело. По родному, как со своим парнем у Ро выходило крайне редко. Пальцы их ног, то и дело встречались, обмениваясь еле уловимыми колебаниями.       - Твой свитер…он ведь бардовый, да?       - Тот самый уже износился, Роуз. Это совершенно новый... чужой пока. Но, как и ты, я слишком привязываюсь к вещам, поэтому изумрудный всегда со мной в квартире. – Девушка тихонько хмыкнула. Они оба любили тот слизеринский, идеально сочетающийся с его острой платиной на голове. Свитер навсегда так и останется хранилищем её влюбленных, уверенных прикосновений, частичек пудры и капель едкой черной туши.       Когда тема коснулась умершего три года назад Рональда Уизли, Роза легонько смахнула сбегающие соленые капли, а Скорпиус уселся рядом с ней на пол, сжав левую хрупкую ладонь с длинными темными ногтями. Через пару уже этих близких секунд, бывшая староста Слизерина находилась в цепких объятиях бывшего лучшего игрока гриффиндорской команды по квиддичу своего времени (о, как же злился капитан Джеймс). Уютно расположившись между ногами кофейно пахнущего парня, её узкая спинка, в свою очередь, поселилась на его могучей груди, а его - уже делегировала всю эту «тяжесть» на край дивана. К слову, изредка, Малфой дарил ему и свой затылок, укутанный жесткими почти стальными волосами.       - Мне нужно отойти на пару минут, - Роза неохотно поднялась со своего местечка, и, поёжившись (дом никак пока не отапливался), оставила за собой расслабленного парня и бутылки, некогда наполненные маггловским пивом (кое-что Малфой взял от Ро и оставил себе на редкие и особенные случаи).       Закончив свои дела в ванной комнате, Рыжая уставилась на свое отражение. Сегодня та вполне нравилась себе. Девушка приподняла край толстовки и покрутилась – новые кружевные трусики отлично подчеркивали наличие квиддича в её жизни. Она вскинула волосы, придав им таким выпрямленным былой объем.       Малфой же за это время сменил свое местоположение. Уизли обнаружила парня уже на диване, а сама уселась на пол рядом с его ложем, подогнув ноги под себя. Друзья продолжили свои простые разговоры в том же расслабленном ритме. Ведь, как она заведомо пообещала в письме, сегодня Скорпиусу не пришлось преодолевать все её колкие препоны. Роуз мягко отвечала прямиком в его губы. Убрать бы этот вечно надоедливый миллиметр между ними, и позволить омуту поглотить двух..., лишь позволить припасть к сладким участкам девичьей кожи. Но оба смеялись, сохраняя дистанцию – игрались, обдавая участки лиц самым родным теплом. Они соскучились, и громко показывали это.       Ничего бы так и не изменилось, если бы Скорп окончательно не замерз. Или, скорее, если бы время так не поджимало. Слова «время» и «дела», в привычной своей манере, обнажали зубы раз за разом, портя ореол романтичности в этой комнате с часами. Умолкнув, он притянул рыжеволосую к себе. Бережно укладывая на светлую поверхность, цепко обвил руками маленькое тело – не отпускать бы вовек. Но не бывать уже такому. Отгоняя осознание, спрятал свой длинный нос в укромном местечке, впитавшем запах любимых горьковатых духов, и приютившим к нему в дополнение бархатное плечо с выступающей косточкой и мочку уха. Разговоры ни о чем стойко продолжались, заставляя покрыться мурашками все в этом доме.       Слизеринка снова неохотно на доли минут оставила замерзать гриффиндорцав одиночестве и поспешила за мешковатым пледом в свою небольшую спальню. Ей стоило перевести дух. Ей стоило решить остаться в этом тягучем ощущении, не пропустившим ни одной молекулки. Когда вернулась, Малфой по-свойски разложил диван и с царским видом расположился на нем. Времени оставалось ещё меньше. Она еле заметно вдохнула побольше воздуха – продолжение вечера было очевидно с самого начала. С самого начала предыдущего дня, когда девичья рука только потянулась за пером, а память феноменально не скрыла его адреса. Не раздумывая, впорхнула в объятия Скорпа снова, и прижалась, старательно прикрыв краем пледа, наконец, их почти озябших.       - Когда ты исчезнешь? – Неуловимый, как и всегда.       Эта встреча должна быть последней. Так планировалось. Планировалось этой встречей все разорвать окончательно. Или выйдет все так же последней перед годичным или немного большим разрывом? Никто не даст точного ответа, тем более они сами.       - Пока не могу сказать, но за неделю все решится. Первой узнаешь.       - И ты готов? – Роуз осторожничает, а он продолжает обычно отвечать в её спутанные локоны, невесомо касаясь их пальцами левой руки, будто говоря об утренней газете.       - Оставить здесь все – страну, семью, отца… дом с Клер, работу и статус…и даже тебя?       – Малфой замешкался, всматриваясь в острый профиль первой любви. - Да, абсолютно. Это ведь временно, и я обязательно вернусь к ним. С тобой сложнее.       Уизли покосилась в его сторону и встретила отягощающий взгляд светлых глаз. Она не хотела продолжать биться тяжестью внутри него. Отодвигается. Разговор двух старых часов, и этот сладкий удар в унисон, что придает угасанию последние фонари опустошенных улиц. Рыжая резко припечатывается к его тонким хладным, которые, предвосхитив действия, уже встречают любимую.       Скорпиус властно меняет положение – нависает над девушкой, дарит им обоим этот последний контакт выразительных томных глаз и с глухим рычанием опускается.       - Ты знаешь, долгие прелюдии я не люблю.       Но продолжает награждать губами самые отзывчивые места – шею, область возле уха, что покорно отзывается приятными вздрагиваниями девичьего тела.       - А я люблю.       Оттягивает толстовку с плеча и сыплет бережными поцелуями. На секунду затормаживается, чтобы дать слабину и забыться…, чтобы вобрать запах огненных волос. Как когда-то тогда… в их прошлой лучшей жизни.       - Знаю. И мне нужно извиниться за прошлый раз. Я исправлюсь и подарю тебе… компромисс.       Целует в губы. Пол этой живой сегодня комнаты устилается одеждой. Целует, переходя от самой прекрасной нежности к более пылким касаниям. Парень, который никогда не целуется во время секса, продолжает с желанием целовать. Целует щеки.       Пальцы раз за разом пробегают по талии к небольшим бедрам, останавливаясь, и сильно сжимая их. Она знает, что будут синяки. Резко скрещивает ноги за его спиной, лишая возможности подумать, что выйти из плена возможно. Она продолжает покрывать мужскую кожу причудливыми узорами, метаясь к упругой заднице парня. Поддается немного навстречу, встречая его грудью. Жадно ловит его губы снова, и те, долго не хотят отпускать девичьи. Затем шею, давая волю проворному языку. Её пытливые пальцы прощупывают каждую черточку притягательного тела, стараясь запомнить навсегда.       С силой окончательно вжимает девушку в постель, надавливая всем разгоряченным телом, неосознанно дотрагиваясь членом пульсирующих мест. Влажные губы ласкают немаленькую грудь, а зубы жадно прикусывают. Будут синяки.Вводит палец, затем второй, и длинные ногти все сильнее вжимаются в его неприхотливую кожу. Она тихо дарит стон, и, предвкушая, немного выгибается. Парень останавливается на секунду, наслаждаясь, её звуками, услышанными впервые (значит, в этот раз все удается), бросает дикий взгляд к раскрасневшемуся лицу, и в порыве знакомит её с собственнымже вкусом. Рыжая увлеченно продолжает пропускать пальцы в свой рот. Он, наконец, все так же резко входит и девушка вскрикивает. Рывком притягивает мужское лицо к себе, требовательно целует, покусывая. Ноги переплетаются, по-прежнему, на его спине, как и плацы на шее. Толчки убыстряются, и она успевает теперь лишь изредка ловить его губы, пропускать через себя его неконтролируемые рычания, впускать в него свои сладкие громкие стоны.       Наконец, Роза сама отталкивает парня и оказывается сверху. Это ещё сильнее заводит - тот довольно ухмыляется. Она заводит массивные руки за голову парня, властно садясь на изнывающий член. Разряд за разрядом разрывают эти тела. Видеть её такой…видеть, что она сама его хочет…. Эти мысли кричат, и он довольно стонет, абсолютно не сдерживаясь. Запрокидывает довольную голову и закрывает глаза – девушка сверху вытворяет что-то новенькое и выдавливает самое зверское рычание из мужской груди.       Малфой с усилием разворачивает Роуз, эгоистично открывая себе взор на задницу, изящную спину, пылающий затылок. Запускает пальцы в волосы и притягивает девушку к себе. Что-то шепчет, и она начинает мерзко смеяться. Но податливо выгибается, и он снова резко входит. Крики и стоны озаряют все пространство комнаты, отскакивая от стен, и в мгновения ударяясь друг о друга.       Разгоряченное до предела девичье тело,больше не хотят удерживатьтрясущиеся ноги, и её живот снова встречается с диваном. Парень дает ей пару секунд и продолжает свое действо, вовсю прижимаясь грудью к липкой молочной спине. Обдает горячим дыханием шею, целует щеку. Наконец, совсем ускоряется и тело рыжеволосой девушки будто пронзает. Она дарит последний свой крик и ослаблено проваливается в мягкую обивку окончательно. Малфой падает рядом, убирая волосы со вспотевшего лба. Наступила тьма. Они продолжали лежать, немного перебалтываясь друг с другом на все те же отвлеченные темы. Шея девушки затекла, находясь на его руке достаточное количество времени, и Роуз медленно развернулась к парню, укладываясь ухом на широкую оголенную грудь. Скорпиус много разговаривал, бросая в пустоту неторопливые бархатные фразы, а она рассматривала его такой знакомый профиль – точеный греческий.       Малфой рассказывал о ней, все так же неторопиво и важно – о той, которую он смог полюбить после Роуз, о той, что подходила ему, что всегда была рядом с ним и поддержала в нужные моменты, о той, которая продолжала обладать низким ростом, типом фигуры, длиной волос и овалом лица самой Уизли. Нет уж, Скорпи, и вовсе не засчитывается. Однако говорил он только хорошие и искренние слова. Говорил он убедительно. По-Малфоевски приторно.       - Все, что теперь есть у меня, все это хорошее только благодаря ей. Она не дает мне опускать руки.       Спросил что-то о НЕМ, о том, чье имя никогда не покидало рта Скорпиуса, о том, которого смогла впервые по-настоящему и серьезно полюбить Роза, о том, за которого собралась выйти замуж летом, и быть абсолютно счастливой. Говорила она менее убедительно, но полная решимости и небольшой усталости из-за долгой разлуки с любимым.       - Я вижу семью только с ним. С ним я и вернулась к себе настоящей… В комнату вошла тишина, и друзья не стали мешать ей расположиться поудобнее в этом мгновении. В следующем Скорп продолжил.       - Но я почему-то по-прежнему не уверен, что он твой человек.       - Я разве спрашивала? – Парень умолк. – Зато Клер у тебя замечательная. Не потеряй. Повисло молчание. Минуту он бился взглядом о бежевую плитку потолка.       - Эм, а ты-то когда женишься? – Более веселым тоном проговорила Уизли, почти невесомо вырисовывая тонким пальчиком линии вокруг его сосков.       - Когда ты меня отпустишь! – Тут же выпалил Малфой, заставляя кузину прервать свой рисунок. Его голос казался более измученным, и Ро закатив глаза, прикрыла их.       - Я не держу тебя. – Он немного развернул голову в сторону рыжеволосой подруги и их взгляды встретились. Зеленые ничем не уступали небесным даже в темноте.       - Когда окончательно сам поднимусь, без отца и прочих. – Роза кивнула, и разговор был сведен на «нет».       Оба думали о своем. Уизли вернулась в прежнее положение на диване, правда, возвратив Скорпу его левую онемевшую руку. Эмоций и сил не оставалось – они отдали все друг другу сполна. Парень с девушкой просто лежали рядом, еле касаясь друг друга лишь внешними краями её правого и его левого бедер. Вторая, пригревшись, даже начинала усыпать. Как оказалось, аристократ тоже, о чем невзначай прошептал. Да и времени у них оставалось совсем мало.       - Так говори что-нибудь. Малфой.       - Я не хочу.       И тишина вступила в свои законные права, вытесняя их обратно в собственные мысли.       - Как думаешь, почему мы уже никогда не сможем быть вместе?       Скорпиуса удивил вопрос, нарушивший молчаливую идиллию – своей несвоевременностью и появлением в голове у рыжей. О упорно не отвечал, немного поморщив нос.       - Ну, это же простой интерес. Отвечай. – Уизли аккуратно ткнула своим острым локтем в его раскрытое ребро. Тот немного дернулся, но не усмехнулся, как предполагала девушка.       Он был излишне серьезен и не особо настроен на такую щекотливую тему.       - Ты уж очень не любишь быть неправой… Ты слишком матриархальна.       - Но это неправда! – Пискнула девушка, но тут же замолкла, в его словах была истина.       И пока она задумалась о слове «матриархальна» и нашла в себе тонну тому доказательств, Скорп не собирался объяснять или сам доказывать что-то еще. Что крайне не свойственно Малфою из прошлого.       - Понятно. А тебе по-прежнему нужна самая слепая покорность. И у меня не законченная матриархальщина!       - Именно она!       - Нет!       - Да, и это ты демонстрируешь второе, о чем я и сказал тебе. – Хмыкнул победоносно, поправляя взъерошенные волосы. Роза фыркнула, скрестив руки на груди так, что скинула с себя часть пледа, обнажая и заставляя соски затвердеть снова. Малфой повернулся на бывшую возлюбленную, вспоминая резко о былом, пытливо выискивая в ней что-то важно-нужное в эту их секунду. - Я слишком тобой дорожил…, слишком любил.       - Нет, Скорпиус Гиперион, ты меня задавил!       - Я заботился о тебе! – Парень заметно раздражался.       - Перебор. Вечно пытался учить чему-то, доказывал, что лучше САМ знаешь, как и когда МНЕ лучше! Но это неправда, ты не знал! Это вечно… бесит!       - Ага, и ты поступила правильно, уйдя к тому, кто не особо-то тебя и любил!       - Зато я его ТАК любила! Впервые! И он, вообще-то, любил меня. – Скорп явно задел девушку своей фразой о Дване, и та парировала, не заметив, как многим сильнее задела самого Малфоя. Он умолк и отвернулся, оставив ей лишь аристократичную спину. Сначала Ро не осознала, что произнесла, но когда повторила себе в голове, то её изумруды округлились до предела. Она тихонько ойкнула, прикрыв рот ладонью.       - Я не совсем это имела ввиду. Тебя я тоже любила…даже очень, по-особенному… это разное…       - Хватит, Роуз. Зачем мы вообще заговорили об утопии?       Уизли смутило, что вновь отношения с ней рассматриваются им, как утопия. И впервые уступчиво замолчала, смакуя в голове эту фразу. Конечно, встречаться, как когда-то они бы уже никогда не смогли. Их время ушло. Да и вообще, стоило бы сейчас их возобновлять, когда все так хорошо у всех? Когда начинаются новые более свободные жизни? Нет, и точно не вышло бы. Все что могли, они уже сделали друг для друга во время их «первой любви» и были этим обязаны и хранили в себе особые благодарности. Особенно Роза - Скорпиус вовремя встретил её хрупкую и слабую в их подростковом возрасте и вложил ту самую ядреную «начику», показал иную жизнь, вложил в голову новое (пока не стал перебарщивать), да, и позднее, в первые месяцы после смерти Рональда именно он заставил её двигаться дальше, появившись пару раз после затишья. Уизли еле заметно покосилась на парня, тот сжал челюсть сильнее – скулы выбились из общей картины. Девушка точно знала, что не будь такого Малфоя в её жизни когда-то так много и впервые серьезно, то она бы вышла худшей версией себя. Без этого всего они бы оба были абсолютно другими.       Теперешнее состояние разбивающего молчания угнетало обстановку. Настрой обоих был потерян. Роза пару раз успела пожалеть об этом «невинном» интересующем вопросе и особенно о той фразе (умаляющей его по сравнению с Дваном, ради которого в свое время и бросила рушащиеся отношения со странным и своенравным гриффиндорцем). Рыжая попыталась так же отвернуться от парня, когда тот, наконец, тихо заговорил.       - Ты это слышишь?       - Что именно? – Прошептала, коснувшись голосом этого мнимого единства. Она слышала так много, от шелеста его приятнейшего голоса, хмурого дыхания и до стука двух сердец, так отчетливо расходившихся, до еле возможных касаний его кончиками пальцев спинки уставшего дивана.       - Часы в комнате. Их ведь двое. – Ро кивнула, будто бы он мог рассмотреть этот жест в темноте, тем более лишь краем глаза. Но сделал умышленную паузу – видимо, Скорпи просто хорошо знал свою Рози. – Они идут вразнобой. Какие-то одни отстают где-то на минуту точно, но все-таки случается тот самый момент, когда они, наконец, делают пары тихих ударов в унисон, идя в одном направлении вполне счастливо. А потом снова по неведомым причинам расходятся и идут своими путями, постукивая, лишь друг за другом. Дальше спокойно идут, но больше не вместе... изначально осознавая именно такой исход. И так по кругу… встречаясь и расходясь – все циклично.       - Эм…, - Рыжеволосая слизеринка робела перед тем, как высказаться и проворачивала свои слова в голове. Она и вправду, не обратила внимания на старинные часы и их бег, но теперь эта мысль красиво расположилась внутри черепной коробки, а слух автоматически обострился донельзя. – Прямо, как мы с тобой?!       - Знаешь, а ведь да! Красиво… Сразу и не догадался. – Более воодушевленно, чем все перед этим. Скорпа тоже схватило и захватило сравнение – он всегда любил утонченные и глубокие выражения. Любил отыскивать и подмечать важные мелочи во всем, чему незамысловато учил и Ро. - Ты права – как мы.       Буравя взглядом все тот же светлый потолок небольшого слизеринского домика, и, прекратив даже невесомые касания окончательно, двое продолжали молчать где-то пару секунд.       - Но ведь нам так даже лучше теперь – не встречаясь!       - Да, нам хорошо вместе, будучи не вместе, - добавила Роуз, улавливая ход и нутро этого высказывания, и всей мысли, в целом. Малфой небрежно покосился на рыжеволосую, не ответившую тем же.       - У нас так лучше получается, это да. – Два смешка проскочили меж все тех же одиноких холодных стен. Таких же холодных, как уже остывшие мужское и женское тела, оставшиеся без желания создавать их общее некогда межфакультетское тепло.       Спустя еще пять минут, бывшие (или доставить кавычки? Решать каждому из Вас) возлюбленные неохотно поднимутся и медленно, будто растягивая это последнее сыпучее мгновение, но упорно молча. Никакие слова больше не бились между ними и даже в головах. Казалось, всего было достаточно. Однако Роуз все же хотелось какой-то тактильности и капли смягчения, но Скорпиус их больше не давал. Парень значительно погрубел и быстренько оделся, поторапливая саму Ро. Абсолютно неаккуратно собрав мусор в пакет, по-прежнему, небрежно пнул его к выходу, заставляя стекло сталкиваться со звоном. Наверное, вместо них самих. Двое молодых людей сегодня больше друг для друга этого не сделают.       Ветер поддался бывшему гриффиндорцу и ужесточился вслед. Все хватал двоих за обнаженные участки тела, напоминая о себе. Навязчиво толкая Малфоя скорее в машину, а Розу - обратно в пустой, уже такой мрачный дом.       - Ну, пока. - Сложив руки на груди, парень усиленно потирал свои плечи. Ро замешкалась, она явно хотела обнять или чмокнуть, но тот не позволял. – Слишком холодно, чтобы разомкнуть их или согнуться. Я был рад тебя снова увидеть, Роза Уизли.       - Ладно, - повторив его жест, насупилась Уизли, - пока тогда. И я…, я тоже, Скорпи. Последняя фраза тихим эхом сопровождала Малфоя до старенького потрепанного Форда (на такой машине парень чувствовал себя более защищенным от всего) в паре метров от её дома - около самого темного ветвистого куста с несъедобными крупными ягодами. Он громко хлопнул дверью, даже не обернувшись, и мотор заревел. Свидание было окончено. Горечь рябила в изумрудных глазах с того самого, как его затылок и спина, спрятанная под серым старым легким пальто, удалялись, до этого самого, где они же проваливались в ночной глубине механического старца. Все закончилось. Как и в том самом Фордике, кроме той же горечи, осевшей на руле, старой облезшей обивке, зимней резине, приглушенной музыке и тусклом свете фар, в последний раз озарившие этот домик на окраине города. Этот дом, что казалось, крикнул все-таки вслед. Эта Роза, что до последнего проблеска от его машины, не уходившая в дом.       Позже она ринулась к Лили в полном смятении. Что-то продолжало ныть внутри, даже сильнее, чем до встречи, и это были не только потревоженные так сильно сегодня мышцы – эта боль была, как раз единственной сладостной. Все закончилось.       Через три недели Малфой покинул страну, так и не сказав Роуз.