— А может, зайдём ко мне на чай? — Только на чай? — Нет… ещё на варенье. (фильм «Любовь в большом городе»)
Двор выглядел безжизненным и высушенным солнцем. Земля потрескалась и посерела. Трава печально прижималась вниз, пожухлая и обессиленная. Над раскаленными машинами едва-едва подрагивал нагретый воздух. В песочнице поверженными бойцами валялись забытые формочки. Над ними несломленным генералом гордо застыла лопатка. Для полного соответствия постапокалиптическому пейзажу было слишком много (все) целых зданий и слишком мало (ни одного) перекати-поля. Мертвую тишину вечернего пекла разрушил хлопок закрывшейся двери. Один из особенно серых домов изверг из своей неароматной прохлады мужчину, уже бреющегося, но ещё не разменявшего третий десяток. Одет он был просто: трекинговые сандалии из серых и зелёных ремешков, светлые джинсы и зелёная футболка с отпечатанным Йодой и фразой «It`s a trap». За спиной висел городской рюкзак тактической расцветки, а в руках парень вертел связку ключей от машины. Габариты парня вполне отвечали описанию: «шкаф с антресолькой». Мягкие пшеничные волосы опускались до мочки уха. Глаза серые, нос прямой, а линия подбородка — упрямая. Он был бы красив, если бы не остекленевший взгляд и выражение лица, походившее на то, какое могло бы быть на морде надорвавшейся маленькой лошадки. Парень потянулся и зевнул, широко, некрасиво, и, возможно, если смотреть сверху — можно было бы разглядеть внутренний мир. После столь грубого нарушения этикета он сгорбился, потер лицо обеими руками, и в этот момент отворились хляби небесные. Город изнывал от жары, и все живое мечтало оросить этот филиал Ада живительной влагой. Но, увы, все желаемое в нашей жизни происходит не там, не тогда и не с теми. Раздался бодрый с огоньком мат, и человек подставил себя под дождь, позволяя ему смыть пыль, усталость и работу. Мокрый и обновленный, он забрался в машину и тронулся с места. Медитативную сосредоточенность на мокрой дороге нарушил звук входящего сообщения. «Денис, не забудь забрать брата из аэропорта. Страховку я на вас всех оформила, заедешь заберешь.» — Заберу, — пробормотал водитель, — я уже почти доехал. *** Здания терминалов аэропорта забавно контрастировали между собой. Синий, маленький, невысокий, обшарпанный, похожий не то на калику перехожего, не то на бедного родственника — международный порт. А рядом — футуристично сверкающий, большущий и протяженный, то ли привет из будущего, то ли из других миров — порт для внутреннего сообщения. Такой контраст забавлял, сильно бросаясь в глаза, несомненно запоминался, обращал на себя внимание. Денис бросил взгляд на часы и поторопился выбраться из машины, самолёт уже приземлился. Досмотр на входе, бестолковая и нервная суета внутри. Парень, с трудом избежав столкновений с потерянными путешественниками, добрался до зоны встречающих. И тут задумался, как он узнает того, кого ему надлежало встретить. Виделись они последний раз лет десять назад, и тогда ему толком не было до него дела, разница в шесть лет для подростков — слишком много. В проход с самолётов повалил народ, и парень начал вертеть головой, высматривая своего подопечного. Взгляд выхватывал из толпы то обалдевшего, потерявшего всякую ориентацию японца, то агрессивную синеволосую девушку с ребенком, которая коляской расчищала себе путь, невысокого старичка, ловко подныривающего под локти других пассажиров. Ден засмотрелся на очередной выпад коляски, когда рядом раздалось многозначительное: «Кхм». Он замер, вздохнул и повернулся на звук. Завис на пару секунд, пытаясь уложить в голове образ парня напротив, оценивая. Андрей был на голову ниже и вообще мелковат, кутался в белую худи с капюшоном и улыбался. Рюкзак и драные на коленках джинсы завершали портрет. — Привет, — Ден прочистил горло, — за багажом идём? — Не-а, все свое ношу с собой, — ответил новоприбывший и для наглядности подёргал лямку рюкзака. — Тогда пошли, — Денис развернулся и неопределенно махнул рукой в сторону выхода, машины, будущего. Артем запомнился надоедливым и утомительным ребенком, как хвостик, преследующий старших. Помнится, тогда они с Михой, старшим братом гостя, не раз над ним подшучивали, иногда довольно зло. Сейчас за это было стыдно, а тогда они ещё обижались на справедливые наказания от взрослых. Хотя Мише уже ни за что не могло быть стыдно, он трагически погиб два года спустя. В машину сели в тишине, неловкость застыла между ними вязким и липким желе. Отношения поддерживали их матери, родные сестры. Поэтому вся эта поездка была спонтанной и смахивала на авантюру. Но тишину необходимо было нарушать, а Денис вспомнил, что он старше, и должен быть умнее. — А вещей чего так много? Не боишься надорваться? — кажется, фраза звучала глупо, но она хотя бы была, а корить себя за идиотизм — на жизнь времени не останется. — А чего мне много тащить? Экипировки для таких походов у меня всё равно нет, поэтому взял денег, думал, ты поможешь мне выбрать, — голос радостный-радостный. Ден аж чуть притормозил. Два дня до десятидневного похода — экипировки нет, опыта нет, здравого смысла нет — голый энтузиазм и оптимизм. Картина мясом. — Кхм, а обувь на тебе какая? — бить брата сразу по приезду было нельзя, не сразу, впрочем, тоже нельзя, важно это помнить. — Так вот же, сандалии, они клёвые, у финнов купил, — ещё более радостно отозвался Артём. Приплыли. В Сибирь, с одной парой сандалий, и в горы собираемся. Спасибо тебе, Небо, за то, что не зимой. — Ты отчаянный, — материться тоже нехорошо, — я познакомился с ребятами, которые полтора месяца назад попали в снежную бурю. Произошло это при попытке штурмовать перевал, на который мы идём. Они шестнадцать часов руками поддерживали палатку. Сами тоже виноваты, не уточнили — в какое время лучше ходить, но, по совести, такое может произойти в любой момент и с любым. Так что с обувью ты погорячился, хорошо хоть не тапки резиновые. — Так я подумал: все равно покупать, зачем брать лишнюю обувь? — беспечно отмахнулся пассажир. Денис мелко задышал, обдумывая, как объяснить преимущества разношенной обуви в походе, и решил, что жизнь научит. К тому же вот поворот к родному дому, день был долог, а следующий не обещает быть проще. — Жрать хочешь? — заглушить машину, сменить тему — выполнено. — Не очень. — То есть хочешь, но стесняешься. Заходи, чувствуй себя как дома, гостевой спальник валяется где-то в том углу, — Ден зашёл в квартиру, на ходу скидывая рюкзак и майку. — Я в душ, а ты совмести, пожалуйста, воду с кастрюлей и поставь на печку. Хлопнула дверца душа. Не лучший способ приветствовать гостя. Но разговаривать с ним Денис не умел ещё десять лет назад, и время не сделало это проще, сейчас это даже, пожалуй, было сложнее. Хотя убегать подобным образом тоже не было хорошей идеей. Второй раз за день холодная вода внесла ясность в мысли и чуть-чуть приглушила усталость. Можно было извиниться за холодный прием ужином, а не отделаться пельменями, как запланировано, и попробовать узнать этого незнакомца снова. Выдох. Пошел. Сандалии и рюкзак были сброшены, а гость, в обнимку со спальником, выглядывал на балкон. Не обиделся, и слава Небу. — Артём, ты это, душ прими, а я пока ужин соображу. — Сказать и натянуть дружелюбный оскал. Даже, кстати, вода поставлена на печку, пожалуй, можно с ним сработаться. Между засыпанием в кипяток макарон с сосисками и шинкованием салата, в общий чат похода было сообщено о том, что срочно требуется снаряга. Когда салат был сделан, были прочитаны маты и обещания решить вопрос. Ден начал успокаиваться. Открылась дверь душа. — С лёгким паром, — Денис обернулся на звук. Теперь, без капюшона и с близкого расстояния, можно было разглядеть лицо. Прозрачные серые глаза, вздёрнутый острый нос, тонкие губы, сложенные в улыбку, и вьющиеся каштановые кудри длиной до подбородка. Совершенно не похож на старшего брата. — Садись есть. Какой чай ты будешь? — А у тебя их много? — У нас есть черничный, малиновый, с женьшенем, с травами, зеленый, зеленый с лимоном, зеленый с лимоном и медом, «больная печень», имбирь и мед, имбирь без меда, ваниль с миндалем, «белый трюфель», черника с ромашкой, ваниль и орехи, на сон грядущий и… Эрл Грей. — Ты смотрел «Скотт Пилигрим против всех»? — искренне удивился Артем. — Или у тебя есть все эти чаи? — Ещё и читал, если хочешь, полностью комикс лежит в шкафу. А выбор даже больше. — Хозяин открыл шкафчик с чаем. Повисла длинная пауза. По правде сказать, с выбором был даже перебор. Полка для черного, зеленого и белого чая. Чай для заваривания в пакетиках, рассыпной и в виде цветов, ройбуши и травяные сборы. Глаза гостя комично расширились, а рот открылся. Хозяин наслаждался произведенным эффектом и явственно отражающимися на его лице муками выбора. Пауза затянулась. — Но, пожалуй, сегодня я выберу за тебя, — Денис достал аккуратный коричневый пакетик с надписью «Вишневый пунш». Мягко усадил брата и сунул в его руки вилку, обдал френчпресс кипятком, засыпал туда чай, залил кипяток и поставил на стол. По квартире разнесся тонкий и сладковатый аромат вишни, в нем, как сахар в кипятке, растаяло последнее напряжение, краски стали ярче, а обстановка уютнее. — Нифига себе у тебя коллекция. И ты все из нее пробовал? — отмер гость. — Все. Дома я храню только тот чай, который мне нравится. Некоторые из них ещё и нелегко достать. — А кофе у тебя так же сортирован? — А я его не пью, лет пять уже. Чай тонизирует лучше, и вкус мне больше нравится. — Ден надавил на пресс и стал разливать напиток по стаканам. Когда дома он был один, то для чая использовал сиротскую кружечку из пивной, намеченную чайной, ну почти для всех видов чая. А с гостями предпочитал стаканы с подстаканниками с изображениями на космическую тему. За ними он охотился отдельно, несколько раз совершал только ради них набеги на блошиный рынок. Не то чтобы эти поделки шестидесятых были большой редкостью, но найти сразу больше двух, а тем паче с подходящим стаканом, было непросто. Первый глоток вечернего чая — всегда самый лучший, он делит все на до и после, смывает с языка все сказанные и не высказанные злые слова, забирает из тела дурное напряжение, разжимает мертвую хватку, которой мы хватаемся за прожитый день. Первый глоток — это целый ритуал, таинство, молитва и отпущение грехов. К чему слова, обиды и страхи, когда есть время выпить чай? Летний дождливый вечер, прохладно, и туман потихоньку забирает в пушистые объятия город. Двое сидят за столом и делят чай, терпкий, с ароматом вишни и совсем чуть-чуть с надеждой подружиться. {Дневник похода Горы 2018 Пятница, 23:38 К нам приехал последний, четвертый участник похода. Наконец-то будет удобно делить яблоки, больше пока радужных перспектив не просматривается. Он впервые за пределами Москвы и впервые идёт в поход, о чём я думал, когда соглашался — неясно. Назад дороги нет, работаем с тем, что есть. Д. Д.}— А выпить что-нибудь есть? — Есть. Чай есть хороший, цейлонский. Мне студенты подарили. — А что-нибудь покрепче? — Ну, возьмите новый пакетик. (фильм «Профессор в законе»)
Утро началось рановато, с ряда резких звуков. Последовательность была следующей: что-то упало, маты, что-то врезалось в косяк, маты, хлопок закрывшейся двери и шум льющейся воды. Артем застонал, нашарил рукой телефон, открыл глаза. Пять двадцать три утра. Моргнул. Если такое раннее утро, то отчего так светло? Обвел взглядом помещение и, наконец, сообразил, что он в другом часовом поясе, просто телефон почему-то не торопился синхронизироваться с местным временем. Комната была бы эталоном минимализма, если бы не бардак. Шкаф с вещами и утварью, стол, конфорка с духовкой, мини-холодильник, два стула, диван и три двери: на выход, на балкон и в ванну. К дверям прочищены тропинки, а вокруг — завалы книг и одежды разной степени чистоты. Тема принюхался: ни старыми носками, ни объедками не пахло, а значит жить можно спокойно, и теперь он задумался о характере разбудивших его звуков. Путем несложных логических умозаключений источником шума был признан двоюродный брат, а причиной — столкновения его с собственными завалами. Больше тем для ленивых утренних размышлений не нашлось, и решено было вставать. Выбираться из жаркого спальника в чуть прохладную комнату было приятно. Как только Артем прекратил потягиваться, отворилась дверь душа. — Тема, слушай, я жутко опаздываю, любая жратва в холодильнике почти наверняка съедобна. Ключи на щитке, магазин в этом же доме с торца, — голос Дениса звучал глухо из-под полотенца. — Не то чтобы я имел что-то против. Но ты уверен, что куда-то опаздываешь утром в субботу? — гость с любопытством наблюдал за попытками хозяина натянуть штаны, насмерть загрызть яблоко и одновременно засунуть что-то в рюкзак. Ден так и застыл посреди: в одной штанине, с фруктом в зубах и раскрытым рюкзаком на плече. Тёма рассмеялся, глядя на этот памятник утренним опозданиям. Памятник постоял неподвижно ещё пару секунд, переваривая информацию, фыркнул, роняя рюкзак на пол, натянул, наконец, штаны и, не выпуская яблоко изо рта, пошёл ставить чайник. День определенно начинался хорошо. *** На завтрак были яйца всмятку, бутеры с чем придется, зелёный чай с мятой и лимоном и разбор-ревизия имеющихся в наличии вещей. Денис крутил в руках стакан и отпивал по маленькому глотку перед каждой фразой. — Я правильно понял, что у тебя на три недели четыре футболки, джинсы, шорты, ветровка, худи и солнечные очки? — казалось, у хозяина вот-вот задергается глаз, но очередной глоток отсрочил это. — Предпочитаю путешествовать с карточкой, а где она не работает налегке, — пожал плечами гость. — Ты плохо представляешь себе стоимость хорошей снаряги. Ладно, я написал парням, соберём тебя. А начнем прямо сейчас. Ден хлопнул руками по коленкам и смело двинулся сквозь книжные завалы к той части шкафа, где гардероб. И начал раскопки в самом низу. Сразу стало ясно, как образуется беспорядок, лишние вещи небрежно отбрасывались в сторону. Артем сонно медитировал на торчащую из шкафа пятую точку брата, прихлебывая чай. Держать глаза открытыми было сложновато. К тому же его не покидало ощущение, что он о чём-то забыл. Но вот о чём? Утреннюю идиллию нарушила настойчивая вибрация телефона. Тема широко распахнул глаза и сглотнул: он вспомнил, о чем забыл. И медленно, как на эшафот, двинулся к источнику шума. Только он сдвинул зелёную трубку, как мобильник разразился руганью. Если опускать красочные, но, увы, неподобающие эпитеты, можно было понять, что Артем — невнимательный и безответственный идиот, впрочем, как и Денис. Накал страстей чуть поутих через пару минут, и Тёме с переменным успехом удавалось вставлять между репликами: «Да, мам» или «нет, мам», но настроение собеседницы это не слишком улучшало. Высказав все запланированное, трубка замолкла. — Вижу, тетя Ира все так же неистова. А мы — бакланы, что не позвонили. — Ну, она мало поменялась в этом отношении, — снова стало неловко. Одному — спросить, как поменялась, а второму — рассказать об этом. — Я нашел два своих старых энцефалитных костюма. Я гонял в них на первых курсах. Примерь, — Денис протянул две пары штанов и курток, чистых, но мятых, выгоревших на солнце и в не выводимых пятнах загадочной природы. — Эээ. Я как бы собирался купить новое снаряжение… Честно говоря, я считаю, что ходить в старой и чужой одежде — это не совсем гигиенично… — Старая одежда мягче, она ничего не будет натирать, это во-первых. Во-вторых, энцефалитка — это необходимая защита от клещей. Их, конечно, сейчас меньше, чем весной, но разумная осторожность не повредит. И найти качественный и правильно прошитый костюм — не так просто, как может показаться. А в-третьих, все равно примерь. Потратить деньги всегда успеешь. Артем поморщился, но стал натягивать вещи на себя. Штаны были четко в пору, а вот куртка — великовата, что непомерно обрадовало Дена. Он тут же начал объяснять, что куртка называется анарок и должна быть больше, на случай поддевания теплого или натягивания манжет от рукавов. Он показал, как достать из нагрудного кармана противомоскитную сетку и воссоединить ее с капюшоном. Тема чувствовал себя нечто средним между учёным, собравшимся в зону повышенной опасности, и покупателем на рынке, который даже не может понять, что именно ему продают. В конечном итоге он уяснил для себя следующие прелести такой одежды. На светлом фоне хорошо видно клеща, и не только клеща. Ткань натуральная, лёгкая и с особой клещевой пропиткой. Манжеты на руках и ногах, а также шлевки на штанах, мешают клещам добраться до тела. Энцефалитка удобна для леса, и все будут в них. Артёму осталось признаться, что он недостаточно владеет предметом разговора, согласиться со словами брата и взять оба костюма. — Спальник ты возьмёшь гостевой. Рюкзак сегодня привезет Макс, и обувь тоже. КЛМН и пенка есть у меня. — Стоп-стоп-стоп. Речи быть не может, чтобы я надел чужую обувь. Что такое КЛМН и пенка? — от избытка чувств Артем замахал руками. — Кружка, ложка, миска, нож. А пенка или каремат — это коврик, который подкладывается под спальник для теплоизоляции. — А спальника разве недостаточно? — Недостаточно, это почти равнозначно тому, что ты спишь на голой земле. И насчёт обуви ты неправ. Когда покупаешь новую обувь, для похода ее надо обязательно разнашивать до использования. Иначе можно стереть ноги в кровь. А у нас на это времени нет, — Ден пожал плечами. — Впрочем, хозяин-барин. Можно и съездить за обувью. — Раз можно, значит съездим. Чужая обувь — это уже чересчур, — Тёма расслабился. — И, кстати, я думал, что рюкзак мой подойдёт. Денис посмотрел на него с крайней степенью удивления, казалось, глаза его сейчас полезу на лоб. — Тут ведь как. У тебя неплохой городской рюкзак литров на сорок-пятьдесят. Но на десять дней с такими даже девочки не ходят. В рюкзак должны войти личные вещи, включая спальник и пенка, а также часть общака, как еды, так и вещей. Мы ведь всё несём на себе. — Да? Я думал… — Артём сильно смутился. — У меня друзья ходили с такими. Они шли от стоянки до стоянки сами, а там их ждала машина с палатками. Я думал, тут также. — Там машина не проедет. Только лошадь или вертолет, и то не везде, — Денис покачал головой. — Турист — зверь такой. Бери больше, тащи дальше и стрескай все там, где не ступала нога человека. — Звучит как нечто среднее между мазохизмом и идиотизмом. Я точно на это подписывался? — Могу показать переписку. Впрочем, подпись кровью ты не оставлял, из города мы пока не выехали. Все можно переиграть, — хозяин помахал зажатой в руках балаклавой на манер белого флага. — Если ты не передумал пополнить ряды мазохистов, то собирайся в магазин. Тебе нужно термобелье, флиска и обувь. — Термобелье? Сейчас же лето?! — Напоминаю. Полмесяца назад была снежная буря. А, между прочим, тоже лето. А несколько лет назад ребята встали лагерем под вершиной. И на верёвках в шортах пошли её штурмовать. Что там точно произошло — никто не скажет. Но их потом так и нашли в обвязках на стене, замёрзших на смерть. Так что термобелье и флиска — чрезвычайно нужные вещи. Артём несколько сбледнул с лица. Слишком живое воображение мигом обрисовало каменистый склон и людей на нем, опутанных веревками, безжизненных, беззащитных перед ветром, солнцем и чем-то ещё грозным, беспощадным, мощным. Парень сглотнул. — Мы тоже пойдем по таким опасным местам? — А нету безопасных мест. В городе тебя может сбить машина, упасть сверху кирпич, в конце концов, можно просто не проснуться с утра. Пока ты соблюдаешь технику безопасности, горы не сильно опаснее любого другого места. Надо всегда помнить об этом. — Денис провел рукой по затылку. — Ну что, мы едем за покупками? Или накидать тебе план, чем тут можно заняться и куда интересно съездить? — Поехали в магазин. Я сам виноват, что подробности не узнал, но отказываться не собираюсь. *** В магазине Артёму казалось, что его сейчас пополам разорвут брат и консультант. От обилия вариантов, их плюсов и минусов для разных ситуаций, болела и пухла голова. Сленг двух увлечённых походников никак не переводился на русский, и парень просто отдал все покупки на откуп брату. Его сильно радовало, что он здесь не один, и нет нужды с ходу во все это вникать. С самого приземления ему казалось, что он не пролетел пять тысяч километров по своей стране, а приземлился на другой планете. Где в ходу другие обычаи, язык и даже нормы морали. В чем именно это выражалось, он решить пока не мог, но явственно ощущал. В результате сам он выбрал только очки и, по совету брата, балаклаву. Совершенно несуразная тканевая труба, но Денис был в полном восторге от ее функциональности и очень рекомендовал. Тёма ещё думал о том, чтобы купить собственный походный рюкзак, но решил потом, что это лишнее. Второй пытки братом и консультантом он не переживет, да и поход этот, скорее всего, будет единственным, готовность потратиться и потратиться бездумно, как известно, не одно и тоже. Поэтому он сильно обрадовался, когда выяснил, что закуп продуктов уже произведен, и от него требуется только скинуть за себя деньги. Разбираться, почему необходим именно этот вид колбасы, а не тот, он был не готов, а после покупки экипировки подозревал, что именно это ему обязательно попытались бы объяснить. После магазинной пытки Денис предлагал погулять по городу, но, переполненный впечатлениями и ещё толком не привыкший к новому часовому поясу, Артем отказался. Он думал о том, как бы дотянуть до времени, когда будет уместно лечь спать, чтобы потом спокойно войти в местный ритм. К тому же заказанная машина должна была стартовать в восемь утра по местному времени, и это тоже надо было как-то пережить. Было жарко, и даже удивительно, насколько земля быстро нагрелась после вчерашнего ливня. И уставший парень мечтал о моменте, когда окажется в прохладе квартиры и выпьет холодной воды. В ней одной сейчас он видел спасение и путеводный маяк, сказывалось длительное хождение по магазинам. Когда они добрались до дома, Артём просто ворвался в кухонную зону и залпом осушил хозяйскую кружку-сиротку с водой. — Силееен, — ехидно протянул Денис. — Полегчало? — Нет пока. — Тёма быстро дышал и с разочарованием ощущал лишь усиление жажды. Он сел на диван и стал наблюдать, как брат заполняет кружки красной жидкостью из стеклянного графина. Лезет в холодильник, достает лёд в пакетиках и тарелку красивой, крупной и, судя по всему, сочной клубники. Ссыпает лёд в кружки. — Пойдем на балкон, — сунув в руки тарелку. Балкон был просторный – это он успел оценить ещё вчера. Один угол был хаотично завален горой самого разнообразного хлама, который, на удивление, никак не мешался, а в другом — стояли два складных кресла и между ними деревянный ящик. Видимо, ящик тут использовался вместо стола. Денис пристроил на нём кружки и жестом пригласил сесть. Удивительно, но здесь оказалось приятно прохладно. За стеклом открывался вид на детскую площадку с фонтаном, и детей, чуть не с головой ныряющих туда. Замученных мамаш и бодрых бабушек, которые чуть не за пятки хватали сорванцов. Вокруг — высотки, и всё-таки в поле зрения попадал кусочек неба, синего, но уже с намёком на закатную рыжину. Все вместе это успокаивало. Устроившись поудобнее, Артём отправил первую ягодку в рот. Сочная, холодная, сладкая, она словно возвратила его к жизни. Усталость обернулась приятной, а жара и беспокойство — далёкими и неважными. Х-О-Р-О-Ш-О. — Ты пей-пей, — голос раздался внезапно. Тёма уже и забыл, что он здесь не один, он послушно потянулся за стаканом и отпил. Сладость и кислинка ощущались на языке, как раз в тех идеальных пропорциях, когда они дополняют и раскрывают друг друга. Холод напитка позволил не отвлекаться от вкуса. Артём смаковал чай, словно редкое вино, и чувствовал, как мир наполняется красками, и главным становится только то, что есть здесь и сейчас. — Каркаде и корица, — утверждая, а не спрашивая. — В точку, — Денис рассмеялся и сделал глоток из своего стакана. — Но, поверь, клубника — тоже часть чая, без нее ощущения другие. Они ещё некоторое время просидели так, наслаждаясь чаем и разговорами о пустяках, наблюдая как меняется цвет неба из яркого рыжевато-розового в чернильную темноту, пока усталого Тёму не увлекло в ласковые объятия сна. {Дневник похода Горы 2018 Суббота, 22:15 Вопрос снаряжения решен. Жаль, он проспал приход Макса, но ничего, в машине познакомятся. Здравый смысл имеет. К мнению прислушивается. Возможно, все будет не так страшно, как представлялось до этого. Д. Д.}