Неуязвимая станция

— Ты можешь сесть на станцию? — спросила Джин у Хаса. Грузовик «Красотка Воана» выпрыгнул из обычного пространства вслед за огромным сферическим кораблём. Дресселианец торопливо считывал показания приборов, чтобы понять, где они оказались. Недалеко находилась планета, возле которой висело множество военных кораблей. Это было очень плохо. Хаса так и подмывало развернуться и драпать ко всем хаттам. — Силового поля вроде бы нет… — пробормотал он, глядя на танцующие столбики цифр. — Но это ничего не значит. К тому же по всему корпусу расположены турболазеры. Попробуем сунуться — нас собьют. Транспорт — это тебе не истребитель. И нашего силового поля хватит на один-два выстрела. Глаза девушки горели неукротимым огнём. — У вас есть скафандр и с реактивным ранцем? — Конечно, — кивнул Оббит. Таких костюмов было даже два на случай, если придётся чинить корабль на ходу посреди открытого космоса. — Тогда я высажусь на станцию сама. — И ты думаешь я вот так отпущу тебя? — Хас! — девушка посмотрела умоляюще, — там мой отец, я должна его вытащить! — Если тебя собьют… — Не собьют, я кое-что придумала. Джин ещё долго спорила с дресселианцем относительно деталей плана. В общих чертах он был таков: она в костюме разгоняется и пытается добраться до поверхности станции в месте, максимально свободном от турболазеров и ионных пушек. Чтобы автоматическая система ею не заинтересовалась, она планировала на подлёте выключить двигатель реактивного ранца и включить возле самой обшивки, чтобы снизить скорость и не разбиться в лепёшку. У тела такого размера было ещё собственное небольшое притяжение, так что свободно падающий объект мог серьезно так столкнуться с поверхностью. Когда девушка была уже одета в скафандр и стояла рядом с шлюзом, старый контрабандист обнял её и пожелал удачи. По размерам станция была, как огромный город. Там наверняка были системы охраны, каамеры, кучи людей и дроидов, поэтому Оббит дал Джин инструменты и оружие, какие нашлись на корабле. По крайней мере вскрыть электронную дверь или захватить одного заложника этого должно было хватить. Выйдя в космос, девушка вспомнила, как она делала это в детстве на корабле Со. Тогда он сам и другие были рядом, они были как одна семья. Что изменилось потом, она не понимала до сих пор. Почему Со вдруг от неё отвернулся и прогнал из отряда. Эти непрошенные воспоминания на мгновение заставили её забыть, где она и что собирается сделать. Но надо было действовать: кислород в баллонах не был бесконечным. Она включила двигатель на малую тягу и отключила магнитные ботинки. Как только она отлетела на несколько десятков метров, дала уже полный газ, направляясь в сторону станции. Полёт занял продолжительное время. И каждую секунду она ожидала, что на поверхности оживут ионные пушки и турболазеры и расстреляют ее. Но этого не случилось. Джин благополучно спикировала на обшивку, кувыркнувшись в воздухе и испытав кратковременную перегрузку во время торможения. Место было выбрано неслучайно — по сканерам здесь имелось отверстие. Девушка и не надеялась чем-то прогрызть толстенную внешнюю оболочку, следовало найти уже готовый путь. И он нашёлся. На подлёте она скорректировала траекторию и оказалась рядом с приличных размеров дырой с рваными краями. Что-то уже проникло на станцию этим путём, оставив вход открытым. Рядом, докуда хватало взгляда, орудийные порты были уничтожены неприятельским огнём. Поэтому станция не стреляла в ответ на приближение. Осторожно заглянув внутрь, Джин увидела огромный тёмный ангар. Пришлось включить фонарь. Забравшись внутрь, девушка попыталась сориентироваться. Когда глаза привыкли к полумраку, она увидела рядом большой предмет, который вблизи оказался чем-то вроде корабля, только очень странным. Эта штука даже казалась живой. От неё у девушки продрал мороз по коже. Дальнейший путь не вызвал затруднений: какой-то инструмент проделал в двери дыру. Дальше Джин кралась по чужим следам. В паре мест пришлось преодолеть герметизирующие переборки. Благо, они не были закодированы и открывались простым переключением тумблера с одной или другой стороны. Но даже за ними воздух был только условно пригоден для дыхания. Сектор, по которому она шла, казался нежилым. От реактивного ранца пришлось избавиться, как и от тяжёлого космического скафандра. Джин осталась в лёгком внутреннем скафандре и респираторе. Запас кислорода был максимальным, но и размеры станции были таковы, что тут можно было блуждать неделями. Идя по следам неизвестного взломщика, она вышла туда, где по всей видимости произошло сражение. На стенах были пятна от попадания плазмы, на полу было намазано чем-то, подозрительно напоминающем кровь. Очень-очень много крови. Один противник уничтожил много обитателей станции, прежде, чем его одолели. В следах крови попадалось много волосков. После некоторого обдумывания, девушка пришла к выводу, что похоже защитники станции не были людьми. Это сильно осложняло возможность получить информацию или замаскироваться. Дальше идти было ещё проще: судя по расшифрованным следам тот, кто проник внутрь, был один, а защитников станции — много. Справившись с ним, они забрали тело с собой и с него капала кровь, оставляя круглую цепочку следов. Пройдя по ним, девушка вышла к круглому тоннелю. Джин заглянула внутрь. Тоннель тянулся вдаль, покуда хватало глаз. «Вряд ли они шли пешком», — рассуждала она. Некоторое время ушло на то, чтобы решить, стоит ли соваться в тоннель пешком или попробовать разобраться, как устроен этот транспорт. Осмотрев всё вокруг, девушка обнаружила одну-единственную кнопку и пришла к выводу, что это скорее всего кнопка вызова транспорта. Обнаруживать себя было опасно, но и блуждание без ориентиров по этой станции, которая была размерами с хороший астероид, было не менее опасно. Поэтому она нажала кнопку и принялась ждать, вытащив и приготовив на всякий случай маленький бластер, который ей дал с собой Со… то есть Хас. Чем-то её новый приятель был удивительно схож с её приёмным отцом: несмотря на разительное различие во внешности, набор внутренних качеств контрабандиста и борца за справедливость совпадал по многим пунктам. Спустя минут пятнадцать со свистом и шипением из тоннеля выскочила капсула и остановилась, приглашающе открыв дверь. Джин осторожно заглянула внутрь. Спрятаться там было негде, что удручало. Если она приедет в этой штуке прямиком в объятия врагов, придётся только драться. И всё же лучше было попробовать. «Белый плащ вряд ли захочет убить меня сразу, — подумалось ей. — Я нужна ему, чтоб держать отца на коротком поводке». Зайдя внутрь, девушка столкнулась с тем, что нужно было набрать на панели номер нужной станции. Сейчас на электроном табло светилась цифра: 66. «Попробую-ка один. Или, может, лучше — три?» В конце концов она нажала цифру пять, и капсула, закрыв дверь, двинулась в обратную сторону. … Омант Алнайа только что закончил смену на мостике боевой станции. Первым делом после смены он обычно шёл в столовую, потом — к себе в каюту, отсыпаться. Родился он на Корусанте и карьеру военного счёл перспективной, в набирающей мощь Империи военные пользовались ощутимым уважением и всякими привилегиями. Ага — высшие чины. В итоге служба оказалась почти сплошным разочарованием. За исключением того, что умный молодой человек, подучившись, освоил полезные технические навыки и вместо строевой попал в техническую обслугу. Работа была непыльной, пока однажды он не проштрафился перед начальством за то, что не захотел прогнуться слишком низко. И его сослали в закрытый проект, как его называли между собой причастные — «чёрную дыру». Попавший эту секретную службу не имел обратного пути. И выяснялось это только, когда очередной переведённый бедняга прибывал на новое место службы. Познакомившись с коллегами, Омант выяснил, что большинство попавших в «Небесную мощь» обычных служак оказались не слишком удобны на своём месте. По какому-то неписанному правилу таких ершистых спихивали под начало контр-адмирала Орсона Кренника. Конечно, руководитель проекта не общался с подчинёнными лично, у Алнайи был непосредственный шеф — лейтенант-коммандер Монко Ултиит — отличный специалист, хотя и несколько ленивый. Познакомившись с ним, Омант был удивлён расслабленными отношениями в коллективе. Тем не менее, никто не пользовался этим, чтобы отлынивать или халтурить. Это отличалось от того, к чему Алнайа привык, но быстро подхватил общий настрой и также, как остальные, стал работать, что называется «не за страх, а за совесть». Это даже понимало самооценку и давало приятные бонусы по службе, так как хороших работников награждали премиями и другими приятными бонусами вроде отпуска на курортной планете Скариф, где имелся закрытый ведомственный санаторий. Самого Кренника впервые Омант увидел, когда тот на повышенных тонах выговаривал одному из ответственных руководителей высшего звена. Алнайе показалось, что директор резок, неприятен и вообще от таких нужно держаться подальше. Тем удивительнее было стойкое восторженное отношение к нему среди коллег Оманта. Тот же Ултиит, говоря о директоре, неизменно выпрямлял спину, а глаза его блестели ярче. Постепенно Алнайа выяснил, что практически у каждого, за редким исключением, был в прошлом эпизод, когда директор помогал в тяжёлой ситуации, находил в проекте должность, максимально удовлетворяющую талантам подчинённого или переводил в группу, где человек находил себе настоящих друзей. В общем, директор умел находить путь к сердцам людей, хотя Омант не мог в должной мере прочувствовать это, пока с ним не случилось нечто похожее. Однажды ему приснилось, что его мать заболела. Рядовые служащие секретного проекта не имели связи с внешним миром, поэтому Алнайа загрустил. Он, конечно, рассказал про сон коллегам и даже начальнику — с ним отношения были почти приятельские, так что можно было поискать сочувствия. Каково же было его изумление, когда его пригласили в кабинет директора. Помня о том, каким грозным выглядит абсолютный властелин всего, что касается «Небесной мощи», Омант ожидал худшего и судорожно пытался понять, где он мог проштрафиться настолько, что его зовут пред начальственные очи. — Омант Алная? — спросил контр-адмирал, подняв на вошедшего глаза, отрываясь от распечатки с мелким текстом и какими-то схемами. — Так точно, — худо-бедно техник вытянулся по стойке смирно, скрывая дрожь в коленках. — Мне доложили, что вы беспокоитесь о вашей матери, я распорядился узнать: с вашей матерью всё в порядке, — левой рукой директор подвинул на своём столе портативный падд в сторону подчинённого. — Здесь от неё для вас письмо. Можете сесть и посмотреть. Дрожащими руками Алнайа нажал воспроизведение и забыл обо всём на те двадцать минут, пока длилась запись. Когда голограмма закончила говорить и исчезла, он выдавил из себя: — С-спасибо… На что директор кивнул головой и добавил: — Вы можете записать ей ответ, я позабочусь о том, чтобы его передали вашей матери. Оставлю вас на полчаса. Имейте в виду, что в письме не должно быть никаких намёков на то, чем вы тут занимаетесь и где вы находитесь, надеюсь, это ясно? — Ясно, — эхом повторил Омант. После этого Кренник действительно встал, точнее даже — вскочил, из-за своего стола и бодрой походкой удалился из кабинета, оставив подчинённого одного. То есть, не совсем одного — возле двери застыл штурмовик в чёрной броне. Но он подсознательно ощущался на уровне мебели, так что Алнайа не стал на него обращать внимания. После того случая Оманту директор позволил раз в месяц обмениваться письмами с матерью. А спустя ещё полгода, когда Алнайа стал встречаться с одной из редких на стройке женщин и созрел для женитьбы, директор помог устроить свадьбу прямо на станции. Молодожёнам также выделили новую, более просторную каюту. Хотя и намекнули, что с детьми следует повременить до окончания контракта. Незадолго до «учений», которые круто поменяли всё в жизни обитателей станции, Алнайу снова пригласили в директорский кабинет. В тот раз Омант уже почти не боялся грозного начальника. Тот задал ему множество вопросов, не связанных с проектом. Особенно его интересовало мнение, как бы отнёсся Алнайа, если бы станция, которую они строят, начала бы взрывать густонаселённые планеты. Омант высказывался осторожно, не понимая, что всё это значит. В конце разговора директор предупредил: — На будущих учениях в момент подачи сигнала вы должны оставаться на своём месте, понятно? Когда уже случилось то, что случилось — они угнали со стапелей самый дорогой корабль в галактике, директор по общей связи предложил всем, кто хочет сойти, возможность вернуться в Империю. Транспортный корабль всех желающих довёз бы до одной из планет в среднем кольце. Только вот желающих не нашлось: директор и тут не ошибся в выборе, проявив свой талант к нахождению нужных людей. Среди людей, оставшихся с директором, были перераспределены задачи, так Алнайа из инженерки попал за пульт на мостике. Точнее он работал фактически на две ставки, половину времени отдавая операторской работе, а половину — своей прежней технической специальности. Дойдя до каюты, он открыл электронным ключом дверь и тут же получил удар по затылку, отчего практически мгновенно вырубился. Очнулся он с жуткой головной болью оттого, что ему плеснули в лицо водой. И обнаружил себя крепко примотанным к стулу, с кляпом во рту. Рядом стояла молодая хрупкая девушка со взглядом голодной нексу и держала в руке небольшой бластер. — Если ты честно и подробно ответишь на мои вопросы, с тобой ничего плохого не случится, — сказала незнакомая девушка. … Первое дело — собрать как можно больше информации о противнике и предполагаемом задании. Так учил её Со. Можно сказать, Джин повезло — этот человек, которого она захватила, попался ей по дороге, пока она плутала в бесконечных лабиринтах этой огромной станции, стараясь не попасть на камеры наблюдения. Что было очень непросто, учитывая то и дело попадающихся дроидов-уборщиков. Когда она услышала шаги человека, а не дроида, она затаилась и тихо последовала за ним. Из-за угла она увидела, как он открывает дверь. Это конечно могла быть дверь в какое-то помещение, где много народу. Она прислушалась. По коридору шёл одинаковый ряд дверей. Джин заключила, что возможно это — жилой этаж. И не ошиблась. Молниеносно она выскочила сзади и хорошенько приложила потенциального информатора по затылку рукоятью бластера. Потом быстро втащила упавшее мешком тело внутрь и закрыла дверь. Конечно, удобнее было бы его парализовать бластером, но Джин не рискнула открывать стрельбу, опасаясь датчиков, которые могут выдать её присутствие. Пока человек был без сознания, она нашла чем его связать, взгромоздила тяжёлое и неудобное тело на стул и крепко, используя все свои знания об узлах и человеческой анатомии, привязала его. После чего поплескала водой в лицо, нашедшейся в бутылке в комнате. Половину воды она выпила сама до этого и не забыла воспользоваться удобствами отдельной каюты. Человек осовело и ошарашено пялился на неё. Джин на всякий случай ему и кляп засунула. — Сейчас я выну кляп и буду задавать вопросы. Отвечаешь быстро и честно, в противном случае очень пожалеешь. В подкрепление своих слов девушка вынула из ножен на бедре здоровенный десантный вибронож. — Заорёшь — сломаю тебе палец. Попыток у нас много, — Джин надеялась, что достаточно напугала парня, чтоб он не подумал врать. Следующие два часа она подробно расспрашивала техника обо всём, начиная с его имени и должностных обязанностей и кончая любой информацией о станции и её обитателях. Девушка умело чередовала вопросы, чтоб поймать, если что, пленника на несоответствиях, но всё более-менее совпадало, в пределах погрешности, которой всегда грешат подобные свидетельские показания. Когда она закончила, её план стал куда более определённым. Теперь она располагала временем до момента, когда её пленник должен вернуться на своё рабочее место. За минусом тех двух часов, что она потратила на допрос, оставалось тринадцать часов двадцать три минуты. Её целью был медотсек, где в данный момент находился Белый плащ. Техник не знал, что именно с ним случилось, только то, что тот пострадал во время нападения врагов, которых они называли условно «генетиками» за пристрастие к генетическим конструктам вместо технических устройств. Войти через парадную дверь в медицинское крыло было невозможно — Кренник оставил себе своих штурмовиков, поэтому пробраться, скажем, спрятавшись внутри большого дроида-уборщика, был не вариант — шлемофоны штурмовой брони имели кроме всего прочего тепловизоры и прочие приборы, позволяющие видеть не только внешнюю оболочку предметов, но и их начинку. Значит, требовался обходной путь. И он, разумеется, существовал — техническая палуба под полом медотсека. Из нее существовали люки вверх и вниз. И самое замечательное — они не закрывались электронно. Только механически. Конечно, чтобы вскрыть люк имеющимися у нее средствами, придётся не один час попотеть, но главное — это возможно. Если действовать осторожно. Можно было бы обзавестись чем-нибудь поэффективнее, но опять же — датчики, которых привлечёт слишком сильная вибрация или тепловое выделение. Убедившись, что за время её отсутствия, техник не сможет развязаться и поднять тревогу, Джин выскользнула за дверь, прихватив с собой его кодовые цилиндры, обеспечивающие доступ в различные отделения станции. … — Это всё, что нам на данный момент известно, доктор Эрсо, — закончила свой рассказ принцесса Лея. — Возможно, у имперцев больше информации, по крайней мере нам на это намекал один из их крупных военачальников. С нами только что связывался имперский гранд-адмирал и предлагал совместные действия против генетиков. — Я — противник войн в любых ее проявлениях, — нахмурился учёный. — Директор Кренник предупреждал меня об этом, — кивнула Органа. — Он так же сказал, что вам будет небезразлична судьба обычных людей, которых мы пока не можем никак защитить. Даже эвакуировать население с планет из районов, куда в первую очередь направлен удар, не представляется возможным из-за масштабов: у нас просто нет такого количества транспортных судов или ресурсов разместить беженцев… В голосе принцессы звучало отчаяние. — Доктор Эрсо, если вы хоть что-нибудь можете сделать ради этих несчастных… — Лея посмотрела на Галена своими огромными и выразительными карими глазами. Учёный опустил голову. В прошлый раз ситуация была несколько иной: да, люди умирали, но ни одна из сторон не ставила своей задачей тотальное уничтожение другой. И мирное население гибло совсем не в тех количествах, что ныне. Отмахнуться от этого, загородившись принципами невмешательства, было не так-то просто. — Технологии нашего противника намного совершеннее, поэтому мы проигрываем, даже не начав битву. Станция, которую вы создали — наш последний козырь, но и она не устоит, если генетики организуют достаточно массированную атаку. Нам просто везло до сих пор, что они ещё не решили нас раздавить. Похоже, вы — последняя надежда галактики на выживание. Иначе нам останется только надеяться на милость победителя… а вы видели сами, какова она. Гален сглотнул, его мировоззрение дало трещину, которая стремительно расширялась. Он чувствовал, что не может повторить давным-давно сказанные над родной планетой Грейндж слова, что он не хочет иметь с войной ничего общего. Люди, оставшиеся там, на поле Убрикии, в руках убийц, молодой соседский паренёк и ещё миллионы жертв, как настоящих, так и будущих не позволяли ему отойти в сторону, предоставлял всё на волю случая. Но и поменять в одночасье убеждения, за которые он держался всю жизнь, тоже было непросто. Принцесса Органа стояла рядом и выжидательно-терпеливо смотрела на него. — Мне нужно больше информации обо всём… этом, — наконец выдавил он. Не мог себя заставить ничего обещать, но возможно в процессе изучения того, что известно о технологиях генетиков, у него появится парочка-другая идей. — Конечно, — принцесса кивнула. Гален поймал себя на мысли, что в манере вести беседу девушки есть много общего с тем, каким образом с людьми общается Орсон.