Сестрицы

      Всякий раз, когда приходит письмо от Жози, на сердце у Лены радостно, но вместе с тем и тревожно. Нет, она не открывает письмо сразу. Прежде прогуливается от почты по залитой солнцем набережной, за которой виднеется морская черта и кривые мелкие скалы, стремящиеся к небу. Из ларьков и лавок приятно тянет запахом специй и Солнечного чая.       Лена снуёт из булочной в булочную, из кондитерской в кондитерскую лишь бы притупить сладким ароматом и приятным теплом крутящую боль в животе, подступающую к горлу тошноту. Однако всякий раз ей помогает только шипучий напиток из заревой солодки, который варит господин Ра’Ис, владеющий бакалейной, что прячется где-то за углом торгового ряда.       Лена не любила этот напиток, но его любила Жози. В Землях самоцветов шипучка из заревой солодки — редкость, а здесь, в Землях соли и скал, на каждом шагу и стоит всего несколько сол. С этим даже связана одна не очень приятная история. Лена частенько припоминает её. Всё дело в том, что как-то она отсылала Жози пять бутылок шипучки, но дошло только три. Недовольные бурчания сестрицы не стихали несколько писем подряд. Вроде воспоминание не то что бы значительное, но отчего-то запало в душу.       «Только три…» — повторяет про себя Лена, ухмыляясь и потягивая шипучку на парапете, выходящем на пустынный заброшенный пляж. Здесь скалы особенно далеки от берега, огибая заходящее солнце, они остры и сердиты.       Лена достаёт из сумки письмо и подолгу смотрит на него, иногда вертя в руке. Они могли бы общаться куда проще, через кристальную сеть, но Жози разбила свой экран, да и не спешила приобрести новый. Вот уже несколько лет она не хотела пользоваться даже почтамтским или уличным, а Лена просто принимала этот очередной маленький каприз, как тогда, в детстве.       Лена поднимается с парапета и подбирает пустую бутылку из-под шипучки. Она смотрит вдаль, за самый горизонт, а в небе торопливо темнеет закат. В воздухе веет солью и холодом диких скал.       Лена небрежно разворачивается и шагает домой. Теперь живот побаливает скорее от голода, чем от нервов. В этот раз ответ от Жози не приходил несколько месяцев. Конечно, такое бывало и раньше, когда Лена в очередной раз отказывала одолжить ей денег, но сейчас… Молчание неприлично затянулось.       Сумерки скребутся песнью кузнечиков. Лена переходит за порог дома. В нос резко бьёт затхлый неприятный запах; отец ещё не вернулся и Реанон тоже. Из комнаты шаркающей походкой тащится дедушка, улыбаясь беззубым ртом.       — Он снова оставил тебя одного, — едва слышно говорит себе Лена, недовольно покачивая головой, но затем сразу натягивает улыбку. — Здравствуй, дедушка. Как ты сегодня?       — Пт…ч…и ул…т…л…и. Т…к… Крс…и…во, — с трудом выговаривает он, горбясь и пошатываясь. — П…ч…и… за…т…р… сн…а… п…и…л…т…я…т. Я зн…ю.       Лена терпеливо слушает дедушку, всё также по-доброму улыбается. Она снимает сумку и подходит к нему.       — Обязательно прилетят, дедушка. Хочешь кушать? Давай покушаем, а потом я сделаю тебе что-нибудь тёплого.       — А к…ф…е…т…к…и?       — И конфетки. Перед едой две и после еды три, — заботливо уточняет Лена.       Она ведёт дедушку обратно в комнату, чтобы сменить ему мокрую одежду и постельное бельё. Следующие несколько часов проходят для неё в суете. Лена забывает о письме и неприятной боли в животе. Наконец, дедушка засыпает под светом витающего ночника. Новые лекарства сделали его спокойнее, но надолго ли?       Лена прикрывает дверь и тихо забирает сумку из прихожей, устало плетясь к себе в комнату. Она зажигает лампу на столе, достаёт письмо. Теперь конверт аккуратно вскрыт, а на стол выпал только один лист. Лена берёт его слегка дрожащей рукой. Тени от лампы удобно устроились на стенах, ненадолго замерев в ожидании.       «Что ж я жива. Давай без формальностей. Я на тебя очень сильно злилась и может быть злюсь до сих пор, но сейчас я снова в нашем родном Шеффлпе, в нашем доме. Оллэ уехала учится в Райпвелл (ты знаешь наверно) а ма всё такая же ворчливая и датошная. Вот как у меня дела а ещё я поняла важную вещь: ты была права насчёт всей этой затеи и моих долгов. Я должна была пройти через это сама, но я хотела твоей помощи. Подержки не просто на словах или какими нибудь подарками. Надесь ты поймёш.       Жози       P.S. Мне всё ещё обидно за те бутылки. Я и Оллэ хотим приехать к тебе в сезон суховея, но лучше ты к нам»       Лена перечитывает письмо ещё несколько раз, а затем с трепетом убирает его в ящик стола. Она скидывает с себя одежду и забирается в кровать, но сон ещё долго не тронет её этой ночью.       Лена тихо посмеивается.       Всё же Жози делает слишком много ошибок.