Я останусь Томом

Над тобою и днем не слабели В дальнем детстве сказанья ночей, Оттого ты с рожденья — ничей, Оттого ты любил — с колыбели... М. Цветаева Собеседование я прошла успешно, но к работе так и не приступила. В начале февраля в приют пришел грипп, и нашей медсестре понадобилась вся возможная помощь. Сначала заболели трое детей, потом – пятеро. А когда количество больных достигло десяти, миссис Коул объявила карантин. Каждый день в приют приходил доктор Смитсон – хмурый пожилой мужчина в дешевой одежде. Но особого толку от него не было. Доктор назначал маленьким пациентам травяной чай и молоко с содой, растирания водой от температуры и очень редко, в самых тяжелых случаях, аспирин. Запас ацетилсалициловой кислоты, который хранился у миссис Морган, был мизерным. Так что его берегли, как зеницу ока. Насколько я поняла, ни эффективных противовирусных препаратов, ни антибиотиков в распоряжении доктора Смитсона не было. Или он просто не хотел тратить их на наших детей. Так или иначе, эпидемия оказалась тяжелым испытанием для всех нас. В конце февраля, когда она пошла на спад, одной из наших воспитанниц уже не было в живых – малышка Мэри не оправилась от вызванной гриппом пневмонии. А еще трое детей оказались в муниципальной клинике. И никто не знал, вернутся ли они оттуда. Том заболел одним из последних – когда мы же думали, что опасность миновала. Когда он свалился с высокой температурой, я взвалила на Роуз свою часть работы в приюте и переселилась в лазарет. Подруга не возражала. Впрочем, кроме меня сидеть с Томом желающих не было. А все из-за того случая, который произошел в самом начале его болезни. Узнав, что Том заразился гриппом, я бросила все и поспешила в лазарет, где сейчас уже не было других детей. И прямо на пороге столкнулась с бледной как мел миссис Морган. - Что случилось? – испугалась я, непроизвольно вцепившись в руку женщины. На секунду подумала – произошло самое страшное. Но тут же отогнала от себя эту мысль. - Я немедленно иду за священником! – выпалила миссис Морган, обдав мое лицо мелкими капельками слюны. – Это давно уже нужно было сделать! Давно! Этот ребенок одержим! - Да о чем вы говорите?! - Вот об этом! – выкрикнула миссис Морган и распахнула дверь в лазарет. Мы остановились на пороге и несколько секунд стояли молча. Том метался по кровати в жару. Он сбил одеяло и простыню, сбросил на пол подушку. Глаза мальчика были закрыты, но веки дрожали, а губы импульсивно подергивались. А рядом, на прикроватной тумбочке, так и плясали предметы – чашка из-под молока, подсвечник, моток бинта. Вещи взлетали вверх, подпрыгивали, дрожали… - Видите?! – хрипло спросила миссис Морган. - Вижу, - отозвалась я, прикладывая неимоверные усилия, чтобы голос звучал спокойно. – Ребенку плохо. Но ему нужен врач, а не священник. - Я говорю о колдовстве! – закричала она. – Об этих предметах! - О каких предметах? Миссис Морган уставилась на меня во все глаза. Ее рот приоткрылся в полном недоумении, глаза округлились. - Зачем вы делаете вид, что ничего не замечаете, Алиса? Вы же не можете… - Миссис Морган, - мягко проговорила я. – Вы просто устали. Столько дней без сна. Не удивительно, что у вас… Что вам показалось то, чего нет. Идите отдохните, а я побуду с мальчиком. Медсестра отшатнулась от меня. Она выглядела такой испуганной, что мне даже стало ее жаль. Но по-другому я не могла. Что бы не происходило сейчас с Томом, в его одержимость я не верю. А если сюда придет священник, все может закончиться очень плохо. Я не могу этого допустить. Я должна помочь Тому. Должна защитить его. Любой ценой. - Я не знаю, зачем вы это делаете, - сдавленно прошептала миссис Морган. – Но я этого так не оставлю! Немедленно пойду к миссис Коул и все ей доложу. Пусть сама посмотрит и решит, кто из нас сумасшедший. Она резко развернулась и унеслась прочь по коридору. А я поспешно переступила порог лазарета и направилась к кровати Тома. Времени у меня было мало – от силы, минут десять. Значит, нужно поторопиться. Опустившись на колени у кровати Тома, я коснулась ладонью его лба и ужаснулась тому, каким горячим он был. А вот руки у мальчика, наоборот, оказалась ледяными. Значит, спазм сосудов. Температуру будет непросто сбить… Впрочем, сейчас главное – успокоить его. Наклонившись вперед, я обняла Тома и прижала к себе. Он дернулся было, но я держала крепко. А следующие несколько минут просто гладила его по волосам и шептала-напевала на ухо все, что могла вспомнить. Он был таким горячим, что моя рука, которой я обнимала мальчика, мигом покрылась потом. Он не просыпался, как будто находился в бреду. Но уже через пять минут Том перестал метаться и медленно заворочался на сбитых простынях. И, оглянувшись назад, я с облегчением отметила – вещи на тумбочке снова заняли свои места. - Спасибо, мой хороший, - шепнула я на ухо Тому и поцеловала его в щеку. – Сейчас мы собьем температуру, и все будет хорошо. Ты только успокойся… Не бойся… Я с тобой. Он, конечно, не ответил. Зато открылась дверь и в помещение зашла миссис Морган в сопровождении миссис Коул. Несколько секунд директриса стояла на пороге, внимательно глядя на меня, а потом сухо спросила: - Миссис Вейерс, у вас все в порядке? - У Тома жар, миссис Коул, - отозвалась я, не поднимаясь с колен. – Я думаю, ему нужен аспирин. И, с вашего позволения, я пока останусь с ним. Миссис Коул взглянула на миссис Морган. Та нервно облизнула губы и мотнула головой. - Я к этому ребенку и близко не подойду! Клянусь вам, он одержим! Я знаю, что видела. И уже не в первый раз. Разве вы не… Директриса жестом остановила ее и снова посмотрела на меня. - Миссис Вейерс, вы не заметили чего-нибудь странного, когда вошли в палату? Может быть, в поведении мальчика или… Я покачала головой. - Ничего особенного. Том бредил и метался по кровати. Это все. - Лгунья! – выпалила миссис Морган, делая шаг ко мне. - Держите себя в руках, Абигейл! – одернула ее миссис Коул. – У нас всех сейчас нелегкое время, но конфликтов я не потерплю. Дайте мальчику аспирин. Миссис Вейерс, вы можете остаться с ним. До тех пор, пока ему не полегчает. Возьмите маску у миссис Морган. - Благодарю, обойдусь. - Как хотите, - безразлично отозвалась директриса и, поманив за собой миссис Морган, вышла из лазарета. Я проводила их взглядом и, тяжело вздохнув, откинула волосы с повлажневшего лба. Кажется, отбилась… Правда, миссис Морган вряд ли когда-нибудь простит мне это вранье. Но будем решать проблемы по мере их поступления. Через пять минут медсестра вернулась, молча сунула мне аспирин и снова ушла. А я осталась с Томом. Поила его теплой водой, растирала руки и ноги, укутывала в одеяло, когда его трясло от лихорадки, давала таблетки. Ночь прошла без сна, но под утро температура у Тома, наконец, спала, и я смогла вздремнуть. А когда проснулась и убедилась, что мальчику не стало хуже, решила обдумать, наконец, сложившуюся ситуацию. Вещи на тумбочке действительно двигались – я видела это своими глазами. Есть ли объяснение данному явлению? Разумеется, должно быть. Вот только я его не знаю. В магов, экстрасенсов и телепатов в своей прошлой жизни я не верила. Но теперь, умерев в будущем и оказавшись в теле двоюродной бабушки, кардинально пересмотрела свои взгляды на мир. Если возможно то, что произошло со мной, значит, возможно вообще все, что угодно. И Том вполне мог приводить в движение эти предметы. Неосознанно, разумеется. Так что же это у него за Дар такой? Телекинез? Или на самом деле он умеет намного больше? Недаром же Том так расстроился, когда во время спора с ним я порезала палец. И недаром достаточно глубокая ранка зажила уже на следующий день… А тот случай, когда он рисовал меня в первый раз… На портрете я выглядела сильной и энергичной. И потом не спала всю ночь – неизвестно откуда силы взялись. Стоп! Так можно Бог знает чего нафантазировать. Том необыкновенный – это точно. И, мне кажется, не одна я знаю об этом. Миссис Коул явно что-то подозревает. Да и остальные тоже. Вопрос в том, что о себе знает сам мальчик. И как он воспринимает свои способности? Боится их? Гордится ими? Или принимает, как должное? Может быть, Тому нужна помощь? Но он ведь никогда, ни разу, не говорил об этом… Не удержавшись, я протянула руку и погладила мальчика по спутанным волосам. Сейчас, на фоне серой больничной постели, он выглядел особенно красивым и хрупким. Бедняжка, как ему сложно, наверное… Мне ли не знать, как тяжело иметь секрет, которым не можешь ни с кем поделиться… Но от меня хотя бы не шарахаются. Ладно, я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю – главное, чтобы Том поскорее выздоровел. Пока сосредоточимся на этом… Остаток дня прошел в хлопотах. Том толком так и не проснулся – даже когда я пыталась накормить его овощным супом. Но он уже не был таким горячим, как вначале, и я немного успокоилась. А под утро на третий день болезни, когда я спала, свернувшись клубочком на двух составленных вместе стульях в углу его комнаты, Том, наконец, пришел в себя. - Алиса, - позвал он шепотом. Но я все равно услышала и мгновенно проснулась. Рывком поднялась и едва не свалилась со стульев. Том полусидел в постели, облокачиваясь на подушку. При этом он выглядел намного лучше, чем пару дней назад. Невероятно, если учесть, что другие дети болели около недели и дольше. Но я уже не удивлялась ничему, связанному с этим мальчиком. - Как ты себя чувствуешь? - Вроде, нормально, - тихо отозвался он, глядя на меня во все глаза. – Не знаю. Голова кружится… А ты что здесь делаешь? - Сижу с тобой. Ты ведь заболел… Хочешь воды? Или чаю? Я сейчас сделаю. - Просто воды, пожалуйста. Я поднесла ему чашку и придержала дрожащую руку мальчика. Потом села на край его постели и привычным уже жестом прижала запястье ко лбу Тома. Кажется, температуры нет. Невероятно быстро… Ну и слава Богу! Главное, чтобы никаких осложнений не было. - Ты что, здесь все время со мной сидишь? – внезапно спросил Том, подвигаясь ко мне. Глаза у него блестели. - Всего два дня. - А зачем? - Как зачем? Я же беспокоюсь. Том еще несколько секунд рассматривал меня, а потом откинулся на подушку и задумчиво уставился в потолок. Спустя пару секунд он снова поднял голову и устало улыбнулся. - А это приятно. - Что? - Когда беспокоятся. Странно… - Почему же? Вполне естественно, - пожала я плечами. Поймала его взгляд и серьезно сказала: – Том, человеку не обязательно быть одному. Рука Тома двинулась по покрывалу, словно хотела коснуться моей. Но на полпути он передумал и замер. Только спросил: - Правда? - А я тебе когда-нибудь лгала? - Нет. Я знаю… когда лгут. - Значит, правда. А теперь поспи, тебе нужен отдых. Если хочешь, я посижу рядом. - Я не хочу спать. А ты хочешь? Я покачала головой и зажгла на тумбочке еще одну свечу, чтобы нам было светлее. - Можешь не спать. Но тебе все равно нужен отдых. Хочешь, почитаю тебе книгу. «Приключения Тома Сойера». Про твоего тезку… Я ее очень люблю. Том чуть заметно поморщился, и я уже решила, что он не хочет слушать книгу. Но через секунду мальчик признался: - Мне вообще-то не нравится мое имя. Оно такое… никакое. Томов вокруг полным-полно. - Ты сможешь поменять его, когда станешь старше. Если захочешь. Это не проблема, - отозвалась я. – Многие известные люди берут себе псевдонимы. Но мне твое имя очень нравится. - Правда? – удивился он. Посмотрел на меня и, откинувшись на подушку, вдруг добавил. – Ну, тогда, наверное, я останусь Томом. - Как тебе будет угодно, - улыбнулась я и поправила мальчику одеяло. – Так что, читать будем? - Давай, - кивнул Том и перевернулся на бок. А я придвинулась поближе к свече и открыла книгу.